дный пот, Вадик загнал компанию в бар и заказал всем вискаря. Когда девушки выпили, выяснилось, что у щедрого рокера нет при себе денег. Попытка убедить бармена, что звезда заплатит позже, успехом не увенчалась. Пришлось оставить в залог какой-то документ. Девицы уже грузились в автобус, их всех пригласили на уикенд в Эстонию. Только проблема с отсутствием у новых подруг виз заставила Вадика попрощаться с ними где-то в центре Питера. К эстонской границе братья более-менее протрезвели… Через несколько лет у Самойловых попросил автограф один из сбитых ими пешеходов. Для всех всё закончилось хорошо.
Вадим Самойлов, 13 января 2002 года
Фото Владимира Нифонтова
«Первые полгода после смерти Саши концерты нам давались очень тяжело, – рассказывал Глеб зимой 2002-го. – Было ощущение, будто исчезло что-то очень важное. Но группа героически выстояла, и если раньше мы играли с ощущением, что Саши с нами нет, то теперь мы чувствуем, что он с нами и поддерживает нас».
Сразу после Сашиной смерти возникли планы выпуска трибьюта, посвящённого его памяти. Специально для него «Чайф» записал «Моряка», «Би-2» – «Вечную любовь», «Ва-банкъ» – «Ковёр-вертолёт», проект поддержали и другие известные группы. «Очень много музыкантов, которые сотрудничали с Сашей, хотят поучаствовать, записать альбом, – делился Вадик. – У нас пока на это сил нет, не будем загадывать, как всё будет. В общем, это больше инициатива даже не наша. Мы примем, конечно, в этом участие, но возглавлять…»
Примерно через год Самойлов-старший рапортовал о ходе работ: «Мы полностью доверили свои песни тем исполнителям, которые в трибьюте участвуют, доверились их видению наших песен. Мне совершенно неинтересно слушать треки по отдельности, но потом, когда мы их уже соберём, я с удовольствием послушаю конечный результат. Расставлять сейчас какие-то приоритеты я не готов. Я знаю, что, как бы там ни было, каждый из исполнителей сумеет выразить своё отношение к песням, вложит в эту работу всю свою душу». Доводить до конца распиаренный проект лидеру «Агаты» почему-то не хотелось. Ещё через пару лет звёзды забеспокоились: что происходит с их треками? Вадик, чтобы хоть как-то спасти ситуацию, предложил новую концепцию: в трибьюте должны участвовать молодые музыканты. «Агату» завалили записями откровенно дворовые группы, и идея умерла окончательно. Трибьют так и не вышел…
Новые собственные песни тоже не вытанцовывались. Третий сингл с «Майн Кайф?» вышел с большим опозданием: братья так и не смогли собраться для съёмок нового клипа на песню «Ein Zwei Drei Waltz». Они заявляли, что нашли в оставшихся от Саши черновиках семь незаписанных мелодий и что обязательно превратят их в песни. Эти планы так и не сбылись. Комментируя отсутствие новых песен, Глеб даже строил предположения, почему «Агата Кристи» до сих пор пользуется спросом: «Люди слушают нашу музыку, думают, что нам ещё хуже, чем им, и им становится легче».
Глеб Самойлов и Анна Чистова
Фото из архива Елены Чистовой
Неожиданно в конце тёмного туннеля мелькнуло что-то яркое. Глеба позвала в гости Лена Чистова. Бывший подопечный никогда не был у неё дома и попросил, чтобы кто-нибудь показал ему дорогу от метро. Встречать гостя отправилась Ленина дочь Аня. В период маминой работы с «Агатой Кристи» ей было 8–10 лет, и в группе она числилась «этакой дочерью полка». После переезда в Москву она часто бывала на концертах «Агаты», но Глеба за последние 10 лет видела только из зала. «От метро до моей квартиры семь минут, – рассказывает Лена. – Я открываю дверь, Глеб держит руку на плече Ани и говорит: "Лена, я прошу руки твоей дочери". Я смотрю на их лица и понимаю, что ничего в этой ситуации не смогу сделать. Бумеранг вернулся». Вскоре Аня переехала на съёмную квартиру Глеба, и они стали жить вместе.
Вадим Самойлов с Юлей
Фото из архива Елены Чистовой
Примерно в это же время старший брат в клубе «Точка» познакомился с 22-летней Юлей. Она обладала не только интересной внешностью, но и дипломом философского факультета. «Когда я её встретил, моя жизнь круто изменилась, – рассказывал Вадим. – Она в меня поверила и увидела в опустившемся человеке что-то человеческое. С этой её веры в меня и началось моё возвращение обратно».
Новые спутницы начали благотворно действовать на братьев. Самойловы почти синхронно предприняли очередную попытку завязать с наркотиками. Общая кровь давала о себе знать: не сговариваясь, Самойловы по одной и той же системе принимали лекарства, прописанные наркологами. Вместо одной таблетки они закидывали в рот горсть и запивали всё это алкоголем. Иногда такое лечение бывало хуже болезни, но, так или иначе, в начале 2002 года Вадим и Глеб окончательно слезли с иглы.
Теперь о наркотиках они смело могли говорить в прошедшем времени. «Нам было суждено пройти это испытание, – считает Вадим. – Слава Богу, удалось выбраться. С этой темой нельзя заигрывать. Вы теряете всё, начиная с личности и заканчивая теми, кто вас любит, а в конце – либо тюрьма, либо могила. Мы никогда не были классическими наркоманами. Во-первых, исходя из наших финансовых возможностей. Во-вторых, мы всё-таки не давали героину полностью захватить наше сознание. У нас был слишком велик запас нашей музыкантской мечты. Мы не могли вычеркнуть этот реальный стержень нашей жизни и переключиться на что-то другое. И когда стало понятно, что так жить нельзя, это кончилось».
«Наркотики поначалу служили нам для экспериментов с сознанием, но мы никогда не писали музыку благодаря им, – утверждал Глеб. – Препараты не были источником вдохновения, они, наоборот, мешали написанию песен: "Зачем что-то сочинять, если есть мы?" Когда наркотики стали мешать творчеству, когда появилась зависимость от них, что-то щёлкнуло в голове – раз, – и захотелось категорически перестать. Просто какая-то внутренняя воля сработала».
Казалось, что наркотики в душах и головах братьев уступили место той субстанции, которая отвечала за творчество. В 2002 году поэты и композиторы В. и Г. Самойловы как будто проснулись. Глеб начал сочинять и записывать демоверсии новых композиций, среди которых были «Любовь идёт на дело», «Со щитом иль на щите» и «Детка-конфетка». 8 июля в «Чартовой дюжине» «Нашего радио» впервые за последние два года появилась новая песня «Агаты Кристи» – «Ближе», написанная Вадиком: «Каждая песня – это какое-то сиюминутное, сиюмесячное или сиюполугодовое настроение, в котором я пребываю. "Ближе" – не исключение. В этой песне есть и ощущение потери, которую мы, конечно, очень тяжело перенесли, и сложность наших с Глебом отношений: усталость друг от друга и любовь друг к другу. Я, признаться, сам точно не могу определить, о чём же она. Какие-то образы, например, трещина на стекле в кухне, знакомы каждому из бомжеватых лимитчиков, вроде нас, которые проживают в этом гиганте-городе».
Творческий рестарт совпал с возобновлением активной гастрольной деятельности. Несмотря на старания Максима Лапицкого не выпускать «Агату» дальше Садового кольца, у неё состоялся сначала один мини-тур, потом другой, уже не очень мини. Организовала их Лена Вакулина, давняя свердловская знакомая коллектива и экс-директор групп «Настя» и «Смысловые галлюцинации». Перебравшись в Москву, она предложила «агатовцам» договориться об их концертах в городах по соседству с теми, куда они изредка выбирались. Группа собиралась в Новосибирск, а Лена с помощью нескольких звонков достроила цепочку из Абакана, Красноярска и Омска. Потом такая же история повторилась с Поволжьем. Оказалось, что, несмотря на сомнения братьев и заверения их директора, «Агату Кристи» помнят, любят и ждут во всех концах России. Мало того, и гонорары на периферии предлагали гораздо большие, чем в опостылевших московских клубах. Максим обеспокоился и начал убеждать братьев, что неправильно, когда какие-то посторонние люди организуют какие-то подозрительные туры. Однако против живых денег это было слабым аргументом, и акции Лапицкого сильно упали.
С активизацией гастрольной жизни Котов задумался об улучшении визуальной стороны концертов «Агаты». Ещё с 1997 года он заинтересовался проблемой совмещения звука со сценическим светом: «Хотелось, чтобы всё работало синхронно, а то светотехник то забывал нужные акценты, то просто промахивался пальцем мимо нужной клавиши. От стробоскопов, включённых на целый припев, начинала кружиться голова, и мы просто теряли ориентацию. Мощные киловаттные лампы выжигали кислород на сцене, мы задыхались. На одном концерте я от этого чуть не потерял сознание. Однажды для пущей красоты позади меня поставили балюстраду из мощных фонарей, и после концерта у меня на спине остался загар в форме выреза от майки. Зато светотехник был очень доволен: так эффектно получилось. Хотелось весь этот разнобой привести к общему знаменателю, потому что я видел, что на Западе концерты проходят как-то по-другому».
Андрей Котов
Фото Антона Буценко
Андрей начал изучать осветительные приборы и программы и доэкспериментировался до того, что главный редактор профессионального журнала «Империя света» попросил его писать статьи о концертных эффектах. В конце концов Котов нашёл разработчиков, создавших программу для управления светом с компьютера у барабанной установки. Это давало возможность «Агате Кристи» устраивать супер-шоу в любом городе с использованием местного оборудования. «Для завершения работы мне надо было примерно шесть тысяч долларов. Я написал докладную записку Кадушину, где обрисовал, как моя программа улучшит шоу "Агаты Кристи". Заместитель генерального сообщил мне, что вопрос решён положительно, но тут в офис приехал Вадик и заявил, что группе всё это не нужно. Генеральный удивился: "Вроде бы здравая мысль. Но если ты считаешь, что это лишнее…" Финансовой поддержки я не получил, хотя осуществление моей задумки было бы хорошо и для "Агаты" в целом, и для Вадика как её руководителя… Всё-таки какой-то элемент саморазрушения присутствовал что у Вадика, что у Глеба, только в разной форме…»