— Вы были хорошо с ним знакомы раньше? — спросила она.
— Как я хотела тогда, чтобы он умер! — воскликнула Нонна. — Мне было семнадцать, я только что окончила школу. Вместе с Анной… В сентябре я уже точно знала, что беременна. Но не знала, что Анна — тоже… Она оказалась сильнее меня. Сохранила ребенка. А я… Я была не готова. Я не нашла в себе сил. У вас есть дети?
— Нет, — прошептала Саша.
— Тогда вряд ли вы поймете меня. Ребенок — это чудо. Все знают, как делаются дети. Про хромосомы, про гены, про яйцеклетку и сперматозоиды. Но в одном случае зачатие происходит, в другом — как говорят, пронесло… Если человеку суждено родиться, ничто не может этому помешать. Люди не хотят ребенка, старательно предохраняются, но рвутся презервативы, не действуют таблетки. И напротив. Женщина и мужчина занимаются любовью каждый день, не предохраняясь, страстно желая потомства, но ничего не происходит… И только одно в нашей власти. Убийство уже зачатого человечка. Или сохранение его жизни. Вам никогда не приходилось убивать?
— Нет…
— А мне, представьте, пришлось, — горько усмехнулась Победимова. — После этого я подумала, что смогу убить не только ребенка в своем чреве. Я хотела смерти Александра Яшина. Все эти годы. И когда он вдруг появился здесь, я подумала — это судьба. Бог дал мне шанс поквитаться. Он должен был мучиться. Точно так же, как тот маленький человечек… О, Господи!.. Анна — сильная. А я слабая. Мне не удалось убить Яшина. Незванова вновь опередила меня. Как всегда. Не понимаю, почему она не довела дело до конца. Может быть, оставила мне шанс?
— Вы уверены, что это она его отравила? — спросила Саша.
— А кто же еще? — удивилась Нонна. — Здесь, кроме нас с ней, никто не может желать ему смерти. И потом она большой спец по отравам. Она ведь закончила химико-фармацевтический институт. Если бы я захотела с ним расправиться, я бы, наверное, его просто задушила. Хотя… Нет, у меня не хватило бы сил, чтобы убить…
— Две девочки-выпускницы и Александр Яшин — талантливый молодой человек, обаятельный, мужественный. Но как ему удалось одновременно крутить роман с двумя подругами?
— Я не знаю, что с ним произошло потом, — вздохнула Нонна. — Сейчас он вряд ли привлечет внимание какой-нибудь девчонки или женщины. Но тогда он был такой… Тогда я была готова ему простить все. И Анна тоже. Хотя то, что мы оказались соперницами, выяснилось гораздо позже. Это было так страшно. Он уехал. А мы остались. С возможностью выбора. Анна выбрала жизнь. Я — смерть. А теперь наоборот. Анна выбрала смерть. А я… снова спасовала…
— Вы уверены, что Яшина отравила Анна, — сказала Саша. — А кто приходил к вам в каюту и стрелял из арбалета?
— Я думала об этом, — спокойно ответила Победимова. — Анна — нет. Яшин… он даже не узнал меня. Или сделал вид… Нет, разве только Господь Бог или дьявол.
«Приехали, — подумала Саша. — Только дьявола нам не хватало».
ДЕНЬ ШЕСТОЙ
Приказ, наконец, поступил. Но он был настолько странным, что Яна совсем растерялась.
«С настоящего момента вы приступаете к работе, — говорилось в письме. — В вашу задачу входит наблюдение за игроком номер один. Следует обращать внимание не только на безопасность самого объекта, но и на безопасность лиц, с которыми объект вступает в контакт. Объект ни при каких условиях не должен обнаружить ваше наблюдение». Письмо принес утром стюард, на вопрос, от кого, не ответил. «Прямо шифровка Алекса Юстасу, — подумала Яна. — Работодатель что-то перепутал. Я ведь телохранитель, а не «топтун»[5]. И как мне прикажете следить за Войтановской? Да еще за всеми, с кем она вступает в контакт? За Носовым, например… За ее дочерью… А вчера она сидела в каюте Булычевой. И как мне следовало себя вести, приди письмо вчера? Навязать им ни с того ни с сего свою компанию? И вообще — что это все означает? Что от Войтановской можно ожидать какой-нибудь гадости? Иначе зачем следить за безопасностью ее контактеров?»
Часа в четыре утра Яна обнаружила Георгия Вартаняна. Он был без сознания, но пульс прощупывался. Яна удивилась, что его не нашли матросы или сотрудники службы безопасности. Вартанян лежал в спасательной шлюпке на нижней палубе. Его руки и ноги были спеленуты скотчем. Рот был заклеен им же…
Но Арье повезло еще меньше. Его так и не нашли.
«Без помощи мне не справиться, — сказала себе Яна. — Одно дело, когда «тело» знает, что его охраняют, совсем другое — когда не знает. Придется Леньку подключать. И может быть, Иосифа?»
Вспомнив об Иосифе, она улыбнулась. Ей все больше нравился этот толстяк, в котором, несмотря на легкомысленный облик, угадывалась основательная мужская сила и надежность. Казалось, что никакие трудности и проблемы не заставят его склонить голову и спасовать.
«Если бы я пришла на эту игру в поисках жениха, лучшей кандидатуры было бы не придумать, — сказала себе Яна. — Я не хочу терять его из виду, когда все это закончится…»
В каюту вошел заспанный Ленька.
— Ты уже позавтракала? — спросил он.
— Нет, только что встала. Сейчас пойдем.
— Угу, — кивнул сын. — Ужасно есть хочется. Но сначала я должен тебе кое-что сказать. Вернее, показать. Нет, наверное, все-таки сказать. Показывать, может быть, пока не надо.
— Лень, я понимаю, что ты не выспался, — сказала она. — Но раньше ты никогда не мямлил. В чем дело?
Ленька огляделся, бросил взгляд на письмо, которое только что получила Яна, и быстро схватил его.
— Ма, у тебя есть ручка или карандаш?
— Не трогай эту бумагу! — вскрикнула она. — Возьми что-нибудь другое.
— Хорошо. — Ленька положил письмо на стол. — Только у тебя нет больше бумаги.
— Возьми бумажное полотенце в ванной, — сказала она. — Заодно зубы почисти.
Ленька быстро вернулся из ванной и протянул матери клочок мятой бумаги с несколькими словами, написанными губной помадой.
— Что? — ахнула Янина. — Откуда это известно?
— Это по дороге, — деловито сказал Ленька.
— Нормально… — пробормотала она. — Кстати, прочти письмо, которое лежит на столе. Мне понадобится твоя помощь. В коридоре мы сможем поговорить?
— Ага, — кивнул сын. — Я тебе покажу несколько безопасных мест, где нас не увидят и не услышат.
— Черт знает что! — покачала головой она.
«Допустим, моя первоначальная версия неверна. И преступник имеет своей целью „испортить игру“. Но в таком случае ему все равно, на кого покушаться, — думала Саша, сидя на палубе, потягивая минеральную воду и не без трепета наблюдая, как Алена Калязина пьет вторую порцию джина с тоником. Утром и в жару это походило на самоубийство. — Если он настроен против спонсора, то мог бы не церемониться со своими жертвами. Но он травит и пугает, правда, не до смерти. Все жертвы живы. Хотя почему бы ему не бросать их за борт? Если он настроен против игры и ее организаторов, то он мог бы расправляться с кем угодно и как угодно. С операторами, реквизиторами, монтировщиками. Но он, исключая похищение, если таковое действительно произошло, выбирал только игроков. Чтобы сбить всех с толку? Чтобы подозрение пало на участника игры? Или он все-таки игрок? Но ведь глупо добиваться победы такой ценой. Треугольник „Незванова — Яшин — Победимова“. У женщин есть мотив для мести Яшину. Но потом все идет по совершенно загадочному сценарию. С Георгием Вартаняном не могла справиться женщина. И с Арье не могла бы. Кроме Яны. Которая нашла Георгия…»
— У тебя была какая-то странная версия, — прервала ее размышления Калязина. — Может быть, поделишься, наконец? Пора нам уже спускать спасательные шлюпки на воду?
— Моя версия разрушилась с похищением уважаемого Сергея Аркадьевича, — сказала Саша. — Или преступник совершил ошибку.
— Продолжаешь темнить, — нахмурилась Алена. — Ну скажи хотя бы: он один или их целая шайка?
— Он, скорее всего, один. Но у него неограниченные возможности. Он имеет доступ в каюту любого пассажира. Он имеет доступ на съемочную площадку. Его появлению никто не удивляется, никто не ожидает от него подвоха. Он прекрасно разбирается в ядах, умеет обращаться с арбалетом, знаком с досье каждого участника. Он обладает достаточной силой, чтобы справиться со взрослым мужчиной. При этом он невысокого роста. Он артистичен и с тараканами в голове. Он устроил эту свистопляску не для того, чтобы получить миллион или кого-нибудь наказать. Он просто таким образом развлекается. Это всего лишь одна из моих версий, Алена, не принимай эти слова за истину. Знаю я не больше твоего.
— Нормально, — усмехнулась Алена. — У меня, конечно, нет такого опыта расследований, как у тебя. Но кое-какие мозги все же имеются. Все, что ты описала, подходит только к одному человеку. И зачем это ему?
— Я же сказала — для развлечения.
— Но ты что-то говорила про ошибку преступника.
— Да, — кивнула Саша. — Похищать господина Арье не следовало бы…
— Объяснила, — вздохнула Алена, прекрасно зная, что если Саша чего-то не хочет объяснять, то ни за что не станет. — Я звонила утром Феликсу. Он и слышать ничего не хочет о наших форс-мажорах. И вообще, кажется, не поверил ни одному моему слову. Они там столько рекламы набрали под этот проект… Послезавтра мой муж ждет смонтированные материалы.
— Ну и прекрасно, — улыбнулась Саша. — Надеюсь, Данила Сташевский цел? И монтажеры тоже? Пусть монтируют.
— Ты серьезно? — Алена изогнула бровь. — А дальше что? На месте игроков я после всех этих ужасов вообще отказалась бы сниматься.
— Я бы тоже. — Александра в задумчивости потерла подбородок. — Но ведь что интересно — никто не отказался. Никто не плачет, не заламывает руки, никто не просит остановить корабль в ближайшем порту. Возможно, они решили, что эти милые… шутки тоже входят в сценарий игры. А иногда мне кажется, что так оно и есть.
— Вполне может быть, — серьезно сказала Алена. — Ты же помнишь речь Арье. О том, что даже в отсутствие камер игроки находятся на работе. Ради таких денег можно смириться с некоторыми неудобствами. Но раз так, я назначаю дневную съемку. Вартанян пришел в себя?