Потом они разъезжали по окрестным деревушкам, любовались колоритными пейзажами и пробовали блюда местной кухни. Не обошлось без прогулок по красивым склонам гор Монтенегро.
Затем они отправились в старинный город Котор, уютно расположившийся на берегах одного из красивейших заливов Адриатического моря, и любовались его красивыми извилистыми улочками и нарядными черепичными крышами. Далее из Котора Агата и Макс проехались на маленьком катерке под смешным названием «Сбрн» вдоль побережья. На катере Агате запомнилась уютная каюта и много вкусной еды, от которой невозможно было оторваться, — нежные бараньи отбивные с сочными овощами, рисом и изысканным соусом. Катер летел, будто на крыльях, причаливая иногда к маленьким бухтам, носившим священные имена: Святая Анна, Святая Мавра, Сорок Святых. Молодожены безмятежно бродили среди виноградников и оливковых рощ и пребывали на седьмом небе от счастья. Женщина ощущала себя в эти дни не Агатой Кристи, а Мэри Уэстмакотт, персонажем своей любовной книги, которая наслаждалась страстными признаниями обожаемого возлюбленного. После в своей автобиографии Агата напишет: «Это был наш Эдемский сад, наш рай земной».
Далее влюбленные отправились в Грецию, конечный пункт их свадебного путешествия. В Греции Агата впервые поняла, что жизнь с молодым археологом будет полна неожиданностей. В Олимпию они приехали на поезде, где их чуть не съели клопы, а в Адритсену Макс решил добираться на мулах. После четырнадцати часов езды на муле Агата кричала от боли, к слову, Макс и сам не мог разогнуться. Им понадобилось два дня, чтобы прийти в себя. Однако, когда Макс предложил посетить еще один храм, в который также следовало добираться верхом, Агата согласилась, узнав, что ехать туда придется не больше пяти часов. Этот переезд прошел спокойно.
В Эпидавре Агата познакомилась с еще одной особенностью своего мужа, которую назвала «археологическим сдвигом». Молодожены гуляли по развалинам античного амфитеатра, и Макс увлекся изучением надписей так, что оставил новобрачную одну на долгое время. Агата была расстроена таким пренебрежительным отношением. А Макс, в отличие от Агаты, был очень доволен, так как смог разгадать непонятное место в древней надписи.
Особенно Агату поразили Дельфы. Супруги даже размечтались, что когда-нибудь построят там дом. Через много лет Агата снова попала в этот город и обрадовалась, что они не осуществили свою мечту, так как Дельфы буквально кишели туристами и от былого обаяния ничего не осталось.
В конце путешествия Агата очень сильно отравилась красной кефалью. Доктора только разводили руками и ничем не могли помочь мучащейся пациентке. В итоге Макс смог найти греческого врача, который хоть немного говорил по-французски и смог помочь больной. Агата медленно выздоравливала, а Максу было необходимо уезжать на раскопки. Макс обещал, что появится на раскопках заранее, поскольку ему было поручено достроить ванную и столовую к приезду Кэтрин. Он хотел предупредить работодателей, что не приедет, так как Агата заболела. Но писательница понимала, что Кэтрин этого так просто не оставит, и буквально заставила мужа уехать к обещанному сроку.
Агата Кристи осталась под наблюдением врача. Она долго приходила в себя, но при первой возможности сбежала в родную Англию, воспользовавшись услугами Восточного экспресса.
Несмотря на то что любимый муж был далеко от нее, Агата была счастлива. Она любила свой уютный дом. Женщина окончательно убедилась, что черная полоса в ее жизни закончилась. Дома она изредка играла и даже принялась поглядывать на свою печатную машинку, впрочем, без особого волнения. Однако вскоре Агата поняла, что пришло время приниматься за работу. Женщина напечатала на машинке несколько фраз нового романа и непроизвольно улыбнулась. Ее хорошее настроение было вызвано не тем, что она вспомнила что-то смешное, и не тем, что она осознала, что счастлива. Глядя на первые строчки, напечатанные на чистом листе бумаги, Агата вдруг поняла, что нашла себя. И впервые в жизни женщина подумала, какое это удовольствие знать, что у тебя есть хорошее средство от скуки и безделья. Агата пообещала самой себе, что больше никому и ничему не позволит лишить ее этого драгоценного понимания. Позже, разговаривая с Алленом Лейном, племянником своего первого издателя Джона Лейна, она воскликнет, что тысяча девятьсот тридцатый год был настоящим чудом.
Вернувшись домой, Агата сосредоточилась на работе. Муж забрасывал ее искренними и эмоциональными письмами, выражая в них свою любовь, преданность и поддержку.
Агата решила снять квартиру поближе к Британскому музею, чтобы Максу было удобнее добираться на работу. Она сдала в аренду свой дом и переехала в просторные апартаменты в Кенсингтоне по Кэмпден-стрит, неподалеку от метро «Ноттинг-Хилл-Гейт», которые позже купила. Женщина занялась наведением порядка в новой квартире. В письмах Максу Агата с удовольствием описывала обстоятельства покупки мебели, штор и свои планы по предстоящему ремонту. Она была счастлива, поэтому ее письма полны нежных признаний в любви к мужу. В одном из писем она признавалась, что ужасно его любит и готова, как ребенок, целовать страницы, что она шлет ему много-много поцелуев, очень-очень нежных. В некоторых письмах Агата благодарит Макса за то, что он избавил ее от стольких забот. Особенно Агата была признательна Максу за то, что она могла теперь без оглядки, как в детстве, улететь в мир своих фантазий и забыть о проблемах быта. Поскольку после развода с Арчи писательнице пришлось самой решать все проблемы, зарабатывать на жизнь и пропитание для себя и дочери, думать, где они будут жить и так далее. Она с величайшей радостью предоставила мужу право быть главой семьи. Агате нравилось, что Макс был ее надежной опорой и поддержкой. Теперь она могла наконец отдаться любимому делу.
В декабре Агату пригласили участвовать в проекте Би-би-си, и она согласилась. Писательнице предложили написать один акт для криминальной шестиактной пьесы, которую планировали выпустить в эфир зимой. Такое же предложение получили еще пять самых известных авторов детективов, некоторые из них были членами «Детективного клуба», учрежденного ранее в Лондоне. Члены этого клуба несколько раз в году встречались в одном из ресторанов. Агата считала эти собрания не серьезными и отказывалась играть в эти игры. Агату уговорила согласиться на предложение ее подруга Дороти Сэйерс, тоже писательница, которая считала, что выступить на радио Би-би-си — огромная честь. К слову, она и сама участвовала в этом проекте. Идея проекта была такова: шесть писателей пишут общую историю, после чего каждый читает свой фрагмент. Дороти Сэйерс должна была начинать. Первый эфир состоялся 10 января и длился полчаса. Агата была приглашена второй: она должна была читать спустя неделю.
Агата гордилась тем, что ее пригласили на Би-би-си, и радовалась тому, что Макс тоже сможет ее услышать. Она сообщила Максу о предстоящем эфире. Ради того чтобы услышать голос жены, Максу пришлось ехать верхом через пустыню в город Назирию, чтобы попасть в кабинет чиновника, в котором был радиоприемник. После он напишет Агате, что надеялся услышать какую-нибудь зашифрованную фразу, предназначенную исключительно ему лично, но так и не дождался весточки от любимой…
В это время Агата не могла нарадоваться тому, что с Максом в ее дом пришли любовь и семейный покой. С Максом она ощущала себя легко и по-женски безмятежно. Розалинда училась в школе-пансионе и приезжала домой редко, но она сразу почувствовала, что ее мама стала счастливой. Девочке нравился второй муж мамы. Ее покорила серьезность Макса. Лично она не всегда понимала маму, любившую уходить в мир своих фантазий, поэтому ее радовало и успокаивало, что Макс серьезный, ответственный и совсем другой. Она сказала, что это очень интересно, «когда у тебя два таких совершенно разных родителя».
Часто Агата ловила себя на том, что не может отвести от мужа глаз. Ей приятно было смотреть, как он работает за огромным письменным столом, как он курит сигарету, чтобы сосредоточиться. Находиться рядом с мужем было для Агаты безмятежным счастьем, которое складывалось из разных, только ей заметных мелочей. По жизненному опыту женщина знала, что в любви все имеет значение, тем более детали и бытовые подробности. Она понимала, что в ее чувствах к Максу не было той легкости и романтической возвышенности, которые она испытывала к Арчи, но это были другие, более важные чувства, прежде всего ощущение надежности и уверенности. У Агаты словно появилось новое вдохновение. Она светилась от радости и счастья. Ей так хотелось, чтобы все вокруг тоже были счастливы. Макс подарил Агате ощущение стабильности, спокойствия и уверенности, которого ей так не хватало с Арчи.
В этот счастливый период отлично шли и литературные дела писательницы. 8 декабря 1930 года прошло первое представление пьесы «Черный кофе» Агаты Кристи, состоявшей из трех действий. Пьеса, что неудивительно, была построена на детективном сюжете, и без знаменитого Эркюля Пуаро не обошлось. Сама Агата назвала «Черный кофе» шпионским триллером. По сюжету к Пуаро обращается за помощью сэр Клод Эмори, знаменитый физик. Однако увидеться с ним Пуаро и Гастингс не успевают, поскольку ученый был отравлен. После его убийства исчезла открытая им формула сверхмощного взрывчатого вещества…
Критики встретили спектакль Агаты Кристи довольно сдержанно. В «Таймс» было написано, что пьеса крепкая и добротная, но «некоторые эпизоды слишком затянуты и потому наводят некоторое уныние».
Агату Кристи начали активно печатать в американских журналах, за эти публикации она получала гораздо больше, чем в Англии. Кроме того, этот доход не облагался налогом, поскольку рассматривался как основной капитал. Агату Кристи очень радовало то, что ее капитал увеличивается. Она считала, что должна «быть трудолюбивой и пополнять семейную кассу».
Для плодотворного творчества Агате были нужны печатная машинка и любой свободный стол. У нее не было даже рабочего кабинета, да он ей был и не нужен. Некоторые главы книг, особенно первые или какие-то сложные эпизоды, Агата сначала записывала от руки, а потом перепечатывала. В то же время некоторые эпизоды она печатала сразу. Писательница особенно любила работать на туалетном столике из мрамора в спальне или на обеденном столе в перерывах между едой. Когда Агата собиралась приступить к работе, ее домашние обычно сразу шутили, что «миссус снова села на яйца», намекая на то, что скоро на свет «вылупится» новый роман. Шарлотта и Мэри называли Агату в шутку «миссус». Они советовали писательнице закрыться в какой-то отдаленной комнате, чтобы ей никто не мешал. Когда ей удавалось уединиться, она забывала обо всем на свете и думала только о своих героях.