«Сменил боевое охранение, — решил агент, — придется уничтожить».
Выждав, пока на землю опустились лиловые сумерки (со стороны немцев периодически взлетали в небо ракеты), вынул из-за голенища сапога финку и ужом двинулся вперед. Через сотню метров что-то смутно зачернело — приблизился, оказалось, старая воронка. Легкий встречный ветерок донес запах махорки и Скиф понял, там передовое охранение.
Осторожно сняв мешок, подполз вплотную, чуть высунул голову. Закутавшись в плащ-палатку один солдат спал, второй, сидя спиной, потягивал цигарку. Первым, бесшумно скользнув вниз, агент заколол бдившего, а затем перерезал горло спящему.
— Что и следовало доказать, — вытер о плащ-палатку финку, сунул в сапог, а потом обыскал убитых, забрав красноармейские книжки. Взяв один ППШ, проверил наличие патронов в диске и пополз в сторону немецких позиций.
На следующий день Скиф докладывал Вольфу о результатах.
— Всегда был уверен в Максе, — выслушав его, сказал начальник. — Моя школа. А теперь напишите подробный рапорт и отдыхайте.
— Яволь! — бросив руки к бедрам, вскочил агент и вышел из кабинета.
Когда дверь закрылась, майор позвонил в Берлин, доложил результаты Бауну.
— Отлично, Вольф, срочно направьте мне отчет, а вашего человека поощрите.
— Будет исполнено, господин полковник.
«Да, — думал, скрипя сапогами по кабинету, майор, — если Макс будет и дальше так работать, мне обеспечен «Железный крест», а возможно, и повышение».
Спустя еще сутки вместе с Крюгером и двумя инструкторами Скиф возвращался на «опеле» из минского борделя, где все отлично провели время. За несколько километров от школы машина подорвалась на установленном партизанами фугасе.
Хоронить было некого.
Глава 9Ржевская операция и Железный крест
«Ставка Верховного Главнокомандования приказывает в период с 28 июля по 5 августа 1942 г. общими усилиями левого крыла Калининского фронта и правого крыла Западного фронта провести операцию с задачей очистить от противника территорию к северу от р. Волга в районе Ржев, Зубцов и территорию к востоку от р. Вазуза в районе Зубцов, Карамзино, Погорелое Городище, овладеть городами Ржев и Зубцов, выйти и прочно закрепиться на реках Волга и Вазуза, обеспечив за собой тет-депоны[109] в районе Ржева и Зубцова, для чего:
1. Калининскому фронту создать основную группировку в составе 30-й армии силою не менее одиннадцати стр. дивизий, трех стр. бригад, восьми танковых бригад, десяти арт. полков РГК и нанести удар с фронта Ново-Семеновское, Плотниково в общем направлении Полунино, Ржев с задачей прорвать фронт обороны и, обеспечивая себя справа наступлением трех стр. дивизий и слева не менее двух стр. дивизий, главными силами овладеть городом Ржев, переправами через р. Волга и железнодорожным узлом.
Дальнейшей задачей для этой группировки иметь удар в восточном направлении с целью совместно с 29-й армией окончательно очистить от противника северный берег р. Волга.
Вспомогательный удар фронту нанести левым флангом 29-й армии силою не менее трех стр. дивизий, одной танковой бригады и трех арт. полков РГК вдоль северного берега р. Волга в общем направлении на Зубцов.
Готовность к операции — 28 июля.
2. Западному фронту, приняв от Калининского фронта в оперативное подчинение 31-ю армию в составе трех стр. дивизий, двух арт. полков РГК и двух танковых бригад со всеми армейскими учреждениями, частями и транспортом, силами 31-й и 20-й армий в общем составе не менее четырнадцати стр. дивизий, четырех стр. бригад, десяти танковых бригад и двадцати арт. полков РГК, нанести удар с фронта Алешево, Василевское в общем направлении на Зубцов.
Ближайшая задача фронта прорвать оборону противника и, обеспечивая себя с юга, выйти на р. Вазуза и прочно закрепиться. Готовность к операции — 31 июля.
3. Для усиления указанных фронтов начальнику Генерального штаба к 26 июля 1942 г. перебросить и передать: а) для Калининского фронта пять стр. дивизий, шесть танковых бригад, два арт. полка РГК (152 мм), четыре арт. полка УСВ и 10 дивизионов М-30; б) для Западного фронта одну стр. дивизию, шесть танковых бригад, 16 дивизионов М-30 и 2-й кав. корпус.
4. Командующему ВВС КА тов.
Новикову совместно с начальником Генерального штаба не позднее 19 июля представить план использования и боевых действий авиации в указанной операции с привлечением к ней не менее 1100 самолетов, из них 600 истребителей — за счет авиации Калининского и Западного фронтов и авиации Ставки Верховного Главнокомандования.
И. Сталин
А. Василевский»
(Директива Ставки ВГК № 170514 командующим войсками Калининского и Западного фронтов о проведении наступательной операции в районе Ржева. 16 июля 1942 г. 22 ч. 00 мин.)
Через месяц после убытия Скифа и отправке еще двух шифровок с дезинформацией Абверу Судоплатов принял решение об активизации разработки и захвате в оперативных целях немецкого агента. Для этого подготовили и передали очередную шифровку, где сообщили о частых поломках рации, попросив замены.
Вскоре пришел ответ — два курьера доставят в Москву новый передатчик. Одновременно предлагалось сообщить о месте встречи и пароле.
Рассмотрели несколько вариантов, остановились на предложенном Демьяновым — квартире тестя. Как уже упоминалось ранее, он был известным московским врачом, вместе с дочерью (женой Александра) являлся негласным сотрудником НКВД, оба дали согласие на участие в операции.
Борис Александрович Березанцев относился к той части русской интеллигенции, которая признала советскую власть и честно ей служила. Сын земского врача, ставший известным психоневрологом и профессором медицины, он заведовал клиникой, читал лекции студентам и имел обширную частную практику. Его пациентами являлись известные люди Москвы, сотрудники иностранных посольств и консульств, бывшие дворяне.
При очередном сеансе связи Абверу сообщили адрес квартиры Березанцева и пароль (тот дал подтверждение о приеме), а спустя две недели, вечером в дверь квартиры профессора позвонили. Выйдя в прихожую, Борис Александрович отпер замок и приоткрыл дверь — на лестничной площадке стояли два военных с вещмешками.
— Чем обязан, молодые люди?
— Вы доктор Березанцев?
— Да.
— Мы слышали, вы сдаете комнату.
— Как же, сдаю и не дорого, прошу вас, — назвав условную фразу, снял дверную цепочку. — Таня! — обернулся назад. — К нам гости.
Из кухни появилась миловидная, лет двадцати пяти женщина, подошла и приветливо улыбнулась.
— Игорь, — галантно поцеловал ей руку высокий блондин с погонами капитана.
— Вадим, — представился второй, коренастый лейтенант с угрюмым взглядом.
— Как добрались? — спросил хозяин, когда прошли в гостиную и он предложил гостям сесть. — Привезли что нам нужно?
— Да, доставили. Рацию с питанием и запасные детали к старой, всё здесь, — похлопал капитан ладонью по стоявшему рядом вещмешку.
— Таня, убери, пожалуйста, — взглянул на дочь Борис Александрович, и та унесла его в другую комнату.
— С дороги, наверное, проголодались? — оглядел профессор агентов.
— Есть такое дело, — сказал Игорь, а напарник молча сглотнул слюну.
— В таком случае вместе поужинаем. Танюша!
— Слушаю, папа? — заглянула в комнату дочь.
— Накрой, будь добра, на кухне, покормим наших дорогих гостей.
Чуть позже все сидели за столом, где дымился в кастрюле рассыпчатый картофель, на тарелке розовело тонко нарезанное сало, а ещё имелись соленые огурцы и хлеб.
— Предлагаю для знакомства по сто грамм, — достал хозяин из кухонного шкафа заткнутый пробкой, довольно емкий пузырек. — Медицинский спирт, хорошо для нервов, — налил гостям по половине стакана, себе четверть, а дочери чуть-чуть.
— За знакомство, — поднял свой стакан хозяин. Не чокаясь, выпили, гости с аппетитом принялись есть.
Когда опорожнили тарелки, хозяйка подложила им ещё, выпили по второй — за победу Великой Германии. К концу ужина у агентов стали заплетаться языки, Татьяна разобрала им постели в одной из спален, и профессор отправил обоих спать.
Вскоре оттуда донесся разноголосый храп. Выждав еще десять минут, Борис Александрович прошел в свой кабинет, откуда, приложив к мембране ладонь, позвонил по телефону.
Спустя полчаса в прихожей тихо провернулся ключ, в квартиру скользнули две тени.
— Там, — показал пальцем на дверь дальней спальни Березанцев.
Оперативники прокрались в спальню и в свете глядевшей в окно луны обыскали вещи прибывших, заменив в лежавших на стульях кобурах с ТТ боевые магазины на холостые. Столь же незаметно удалились, Татьяна тихо прикрыла входную дверь.
Утром, после завтрака курьеры сообщили, что прогуляются по городу, а ночью уйдут, хозяева не возражали. Потом оба спустились вниз, вышли из подъезда, о чем-то поговорили и разошлись в разные стороны. За ними тот же пристроилась наружка[110].
Лейтенанта взяли на Курском вокзале спустя час, когда тот наблюдал за отходящими воинскими составами, а с капитаном не задалось. Его попытались арестовать в квартире женщины, с которой тот успел познакомиться, но сбив с ног одного из оперативников, капитан выпрыгнул с третьего этажа в окно и сломал ногу. Когда же к нему подбежали из оцепления, рванул зубами ворот гимнастерки, раздавив зашитую там ампулу с цианистым калием.
Абверу сообщили шифровкой, что курьеры благополучно прибыли, но новую рацию не доставили (разбилась при приземлении). Вскоре немцы прислали вторую пару с грузом, которую аналогичным образом тоже задержали.
В Берлин же ушла новая шифровка «груз успешно доставлен, продолжаем вести работу».
Из числа схваченных предателей двое дали согласие на сотрудничество, один отказался, и его расстреляли. Теперь от имени «Престола» работала уже пара передатчиков — из Москвы и Горького. Сфера его деятельности расширялась.