– Освободите его, – распорядился Иса.
Тарик переспросил:
– Радиста тоже?
До этого их отстегивали только вместе для очередного выхода в эфир.
– Нет, его одного. Остальных выведите, а сами ждите снаружи.
Не слишком охотно, но боевики подчинились. Когда на складе остались только Брук, Иса и Уэллер, торговец оружием выбросил четыре пальца и покачал ладонью возле лица капитана.
– У меня к тебе ровно четыре дела.
Уэллер в напряжении слушал.
– Если сделаешь все, как я скажу, он тебе подарит жизнь и свободу.
– Предложение, от которого тяжело отказаться, – хмуро ответил капитан.
– Я тоже так думаю. – Брук поставил стул, сел, закинул ногу за ногу. – Дело первое… – он загнул указательный и посмотрел на Уэллера через три растопыренных пальца. – Ты убедишь американцев, что ситуация все еще под твоим контролем. Мол, произошла стычка с небольшой группой боевиков, которых военные случайно пропустили из города. Нападавшие уничтожены. Ты к утру все закончишь и потом лично, именно лично, а не по рации, сообщишь подробности дальнейших действий.
– Что ты задумал? – Уэллер напряженно всматривался в лицо Брука, словно пытался прочитать его мысли.
– Какая тебе разница? – И торговец оружием принялся разгибать и загибать указательный палец. – По твоей вине Иса здесь, ты недосмотрел, я просто хочу все исправить.
– Хорошо, – согласился Уэллер.
Иса и Брук внимательно слушали все, что говорил Уэллер, но не делали попыток вмешаться. Никто даже не держал руку на кнопке выключения, чтобы в случае чего прервать связь. Капитана связали с полковником, и он не только объяснил ночную стрельбу, но и заверил, что трое иракских военных остаются в его распоряжении вместе с грузовиком до окончания операции.
– Просто отлично. – Брук ухмылялся, когда сеанс связи был окончен. – Одним делом стало меньше. – Теперь второе, самое главное, ради чего все и затевалось.
Уэллер тяжело дышал от возбуждения, деланое спокойствие во время разговора по рации стоило ему нервов. Еще больше его пугало то, что он пока не понимал, куда клонит Брук.
– Я сделаю все, о чем ты просишь, но, по-моему, ты совершаешь ошибку, ставишь не на тех, кого надо, – мягко сформулировал Уэллер.
– Я не прошу, – жестко ответил Владимир Брук, – я даже не предлагаю. Я тебя использую, – улыбка вновь появилась на его губах. – Ты не сумел выполнить свою часть договора. Иначе бы мы оба были уже далеко отсюда. Но я свою часть выполнил. Химическое оружие доставлено в Ирак. Ровно в условленную точку.
Капитан тут же испуганно перевел взгляд на Ису, ведь до этого главарь боевиков не знал, что за артиллерийские снаряды находятся в самолете. По самодовольному виду Исы стало понятно, что Брук не проговорился только сейчас, а еще раньше раскрыл карты. Уэллер опустил голову.
– Но пока, – продолжал Брук, – я получил только аванс. Теперь я хочу получить остальное. Я потерял при этом своих людей. Не буду мелочным, их смерть включаем в мой коммерческий риск. Ты – человек подневольный, работаешь на государство, а потому и торговаться с тобой бесполезно. Оставшиеся полтора миллиона должны уйти на мой счет. И я хочу это видеть собственными глазами. – Торговец оружием сделал паузу и спросил: – Мне загибать второй палец?
Уэллер кивнул. Средний палец Брука прижался к ладони. Владимир поднялся, вынул из «Хаммера» серебристый чемоданчик Уэллера.
– Разворачивай переносное отделение банка.
Иса, не сильно понимавший в таких делах, следил за капитаном, как за магом и чародеем. Поблескивала раскладная тарелка космической связи, мерцал монитор ноутбука. Пальцы капитана то и дело проходились по клавиатуре. Брук заглядывал ему через плечо, контролировал, сам вводил собственные пароли. Когда в окошечке банковского счета число увеличилось на полтора миллиона долларов, Брук отстранил от клавиатуры Уэллера, занял его место. В затылок ему уже дышал Иса.
– Это хорошо, что у тебя есть собственный счет. – Торговец оружием чуть сдвинул в сторону компьютер. – Но если бы не было, я бы, не сходя с места, открыл тебе новый.
Главарь боевиков, сверяясь с записной книжкой, неумело натыкал пальцем пароль.
– Ну вот, теперь три четверти миллиона твои. – Брук погасил экран компьютера.
– Ты ему не верь, – предупредил Ису Уэллер, – он бизнесмен – обманет при первой возможности.
– Это мои проблемы, – расплылся в улыбке главарь, – у тебя своих проблем хватает.
Брук вознес над головой два пальца.
– Еще не все. – Один палец прижался к ладони. – Дорогу к городу найдешь? Здесь не лес, не джунгли, не заблудишься. Цени, Томас, я с тобой предельно откровенен. Ничего не скрываю. Ты придешь к своим и расскажешь все, как было. Возможно, им не понравится, что ты притащил в это место – им в тыл – столько химического оружия. Его хватит, чтобы вымер весь город и окрестности, а если подует ветер, то и до Багдада донесет. А теперь более доходчиво тебе объяснит командир повстанцев, в чьих руках находятся наши жизни.
Иса важно закивал с видом пророка.
– Передай своим, что самолет заминирован. И если только кто-нибудь попробует сунуться сюда, весь груз взлетит на воздух. Американцы должны убраться из города, отвести войска на базу.
– Радиомина? – спросил Уэллер.
– Нет. Ее у меня нет. Есть только с таймером. Каждый раз мои люди будут выставлять ее на полчаса. И даже если вы уничтожите нас с воздуха точно наведенной ракетой, она взорвется в положенное время. В самолете много потайных мест. Найти ее вы не успеете.
Капитан Уэллер выжидал, не зная, верить главарю боевиков или нет. С одной стороны, все это походило на блеф, но чем больше капитан думал, тем реальнее становилась угроза.
«Брук рассчитал точно – мне, как человеку, видевшему все своими глазами, придумавшему операцию и обеспечившему доставку химического оружия, поверят. Другому бы не поверили, мне – да. Я использую все аргументы, какие у меня только найдутся».
В довершение ко всему Иса крикнул:
– Тарик!
Боевик зашел в склад.
– Принеси мину.
Тарик с предосторожностями достал из машины мину, связку тротиловых трубок, перетянутых изоляционной лентой, из отдельного ящичка извлек взрыватель. Иса взял только мину и взрыватель, вставил в прорезь электронный ключ – пластмассовую карточку с чипом на конце. Выставил на дисплейчике время – тридцать минут – и запустил обратный отсчет времени.
– Установишь ее в самолете. Поглубже. Каждые двадцать минут переставляй время – отсчет начинается с получаса. Это гарантия нашей победы, – и протянул Тарику электронный ключ.
Боевик бережно принял взрыватель, ввернул его в короткий цилиндр мины. Иса с удовольствием отметил испуг во взгляде Томаса Уэллера.
– Ты поверил, поверят и другие. Вы – американцы, европейцы – слишком сильно боитесь смерти. Потому что в вас нет настоящей веры.
– А теперь иди, – сказал Брук, поднимаясь со стула.
– Что будет с моим радистом? – спросил Уэллер.
– Это решаю не я. Боюсь, придется тебя огорчить…
Иса благодушно пожал плечами:
– Когда идут двое, то до цели доходит хотя бы один. Просвети его по дороге. Вдруг повезет не тебе, а ему. Хотя с большим удовольствием я расстрелял бы вас обоих.
Именно эти слова заставили Уэллера двинуться к выходу, он приостановился за воротами склада, увидел Тарика, спускавшегося с пустыми руками из самолета по опущенной рампе. Небо на востоке уже не было непроницаемо черным, звезды потускнели. В лицо капитану дул сухой ветер пустыни. Он махнул рукой радисту. Тот не сразу понял, и его пришлось одному из боевиков подтолкнуть в спину.
– Пошел…
Уэллер сделал с десяток шагов, резко остановился, повернулся всем телом. Иса поднял автомат, передернул затвор.
– Иди, пока я не передумал.
– А какое четвертое дело? – с недоумением спросил Уэллер, глядя на Брука, он, казалось, не замечал автомата, нацеленного на него.
– Береги себя. Очень сильно береги по дороге. Где-то поблизости ходит наш общий друг, а у него есть автомат и вопросы к тебе.
Уэллер растерянно махнул рукой и побрел по бетонке. Радист нагнал его, зашагал рядом. На них двоих не смотрел только Тарик – он, не отрываясь, смотрел на часы, боялся пропустить нужное время.
– Следующий раз выставишь таймер на час времени, – распорядился Иса.
Когда американцы исчезли из вида, Брук тронул Ису за плечо.
– Нам надо обговорить детали.
Главарь осмотрелся, ему казалось, что повсюду их могут подслушать.
– Можно поговорить в машине, – предложил Брук.
Иса слегка поморщился, недовольный тем, что эта мысль не пришла ему в голову первому. Ему не нравилось, что Брук во многом перехватил инициативу. Они устроились на переднем сиденье «Хаммера».
– Мой тебе совет: не думай о победе, – сказал Брук. – Один бой ты случайно выиграл, но войну вы уже проиграли. Американцев вам не победить. Нельзя воевать со всем миром.
Иса сложил руки на коленях. Важно поднял голову:
– Я буду воевать.
– Американцы все равно придут сюда и уничтожат вас. Они добьются своего, даже если у тебя найдется атомная бомба.
– Как?
– Отведут войска на безопасное расстояние, раздадут противогазы и пустят в вас ракету, наведут ее из космоса. Все, чего ты добьешься, – погубишь город. У тебя там остались родственники?
– Три брата, сестра…
– Они задохнутся… вместе с семьями, – прищурился Брук, – а американцы представят дело так, что это ты взорвал самолет. Тебя будут проклинать и те, кто уцелеет в Неджефе.
Брук чувствовал, что Иса поддается, поэтому хотел дожать его.
– Ты хочешь, чтобы тебя проклинали? Скажи, почему ты воюешь?
Иса задумался. Сперва он взял оружие в руки, потому что был в правящей партии. Всем чиновникам и партийным раздавали оружие. А потом? Он и сам толком не задумывался над этим. Воевал, поскольку шла война, и было уже невозможно – или ему только так казалось – положить оружие на землю и уйти, бросить людей, пошедших за ним. Да и куда идти? Если дом разрушен, прежнего места службы нет, а впереди ждет суд, как пособника бывшего режима. Даже если не посадят в тюрьму, он уже станет никем в новом непонятном ему государстве.