Она выпила, держа рюмку двумя пальцами и оттопырив мизинец. Затем призывно улыбнулась мне. Некоторое беспокойство в глубине ее глаз исчезло. Видимо, она успела решить, что я для нее не представляю опасности.
- У тебя очень милая улыбка, - заметил я. Это был последний комплимент, после которого я собирался перейти в лобовую атаку.
- Ты мне тоже нравишься.
- Выпьем еще?
- Не откажусь. И поужинать не мешает. Ладно, котик?
- Послушай, Алина... - Я погладил ее по руке. Та была горячей и сильной. - Давай договоримся о двух вещах. Во-первых, ты не будешь называть меня ни котиком, ни зайчиком, ни лапонькой, хорошо?
- А как ты хочешь?
- Ну... Милый, дорогой, любимый... Настал ее черед веселиться.
- Ладно, миленький. Заметано. Так ты угостишь меня ужином?
- А это второй вопрос, - ответил я.
Она тут же поскучнела, но я поспешил ее успокоить:
- Ужин, безусловно, за мной. Но я предлагаю сделать это в другом месте.
- В каком?
- У меня дома. Наберем сейчас закусок, какие ты сама выберешь, корзину шампанского и - вперед! Согласна?
Она ответила мне откровенным взглядом.
- Тогда и я спрошу, ладно?
- Валяй!
- Сколько ты мне заплатишь? Учти, я дорогая женщина. Мужики ко мне липнут как мухи на мед.
Я молча достал из кармана одну из пачек, помахал ею в воздухе и снова спрятал.
"Ночная бабочка" так и затрепыхала крылышками...
- Значит, ты меня не обидишь?
- Как поработаешь, так и получишь.
- Ты хочешь на пару часиков или на всю ночь? Я, вообще-то, выносливая, - похвастала она.
- Там будет видно. Может, на целую неделю загудим.
Наклонившись, она легонько, но чертовски дразняще поцеловала меня в щеку, одновременно ее рука легла под скатертью на мою ногу:
- Ах ты, шалун...
Ответить я не успел.
У стола в позе Каменного Гостя застыл какой-то квадратный краснорожий тип со стриженым затылком и коротким рыжеватым чубчиком. Его светлые глазки с белками как у вареной рыбы пылали неистовой лютостью. Смотрел он мимо нас с Алиной.
- Владимир! - рявкнул он тоном удельного князька, жаждущего крови отступника.
Несмотря на шум, гам, музыку и танцы, наш гарсон немедленно возник из-за портьеры. Лицо у него было пепельно-бледное.
- Почему мой стол занят?!
Я с интересом ожидал развития событий.
Вовчик, который, как я уже отмечал, производил впечатление человека самоуверенного, от страха готов был напустить в штаны.
- Не знаю... - пролепетал он, дрожа всем телом. - Не понимаю, как это получилось... Какое-то помутнение нашло... Бес попутал... Ей-Богу!
Я не спешил на выручку. Спектакль на десерт - совсем даже неплохо.
А краснорожий продолжал наливаться бешенством.
- Забыл, кто ты такой?! - шипел он, глядя прямо перед собой и по-прежнему не замечая нас с Алиной, будто мы были парочкой манекенов. -Завтра же вылетишь отсюда к такой-то матери! Улицу пойдешь подметать! Ну! Долго мне еще ждать?! - За его спиной появились двое накачанных пижонов, наверняка знакомых с приемами каратэ.
Вовчик, чуть не плача, подлетел ко мне и сбивчиво зачастил:
- Извините, пожалуйста, произошла ошибка. Оказывается, этот столик был заказан. Очень уважаемым клиентом. Очень! Вы не согласитесь пересесть? Мы живо организуем вам другое место, еще удобнее... И бутылочка за счет ресторана.
- С какой стати? - громко осведомился я. - Мне и здесь очень нравится. А тебе, дорогая?
Алина молчала. Краешком глаза я заметил, что красотка нервничает не хуже моих однокурсниц перед сдачей зачета.
В этот момент краснорожий сделал вид, будто только сейчас разглядел меня - досадного, невесть откуда залетевшего комара.
Его поросячьи глазки сомкнулись в щелки. Он все же соизволил одарить меня, правда, единственным словом:
- Выметайся!
Я принял еще более вольготную позу и выпустил в его сторону струйку дыма:
- Вы что-то сказали, товарищ?
Должно быть, мое спокойствие его озадачило. Настолько, что он расщедрился на целую фразу:
- Это мой стол!
Я от души рассмеялся:
- Товарищ! С каких это пор в советских ресторанах существуют персональные столы?
Бедняжка Алина сидела ни жива ни мертва.
А рядом безостановочно, как попугай, бубнил Вовчик:
- Ну пожалуйста... Очень вас прошу... Любой другой столик... За счет ресторана...
Амбалы за спиной краснорожего придвинулись ближе. На лице одного из них - этакого героя латиноамериканских фильмов - появилась блуждающая полуулыбка.
А важный тип, наш Каменный Гость, до которого наконец-то дошло, что над ним потешаются, сорвался в штопор.
- Молокосос! Мальчишка! Ссыкун! - заорал он, не обращая ни малейшего внимания на окружающих. (А за нашей перепалкой уже наблюдало ползала.) - Да знаешь ли ты, с кем говоришь?!
- Со старым козлом, - ответил я. Получилось грубовато, но эффектно. Вдруг он успокоился.
- Ладно, недоумок. Ты, значит, еще не поужинал? Отлично! Сейчас из тебя сделают отбивную и тебе же дадут ее сожрать. Понял?! Ты и твоя стерва!
Набычившись, он бросился на меня, рискуя перевернуть стол.
Алина взвизгнула. Вовчик готов был грохнуться в обморок. Смолк оркестр, замерли танцующие. Теперь уже весь зал - до единого человека - наблюдал за перипетиями нашего скандала.
Импульс биополя - и один из амбалов, тот самый "латиноамериканец", ухватил своего босса за уши и ткнул багровой физиономией в большое блюдо с салатом. Со стороны могло показаться, что парень попросту поскользнулся и все произошло случайно. Тем разительнее был эффект.
Когда краснорожий выпрямился, было на что полюбоваться, скажу я вам.
Ему бы взять салфетку да утереться, а он для чего-то принялся размахивать руками, вдобавок повернувшись лицом к залу. Майонез, стекающий по щекам, и колечко лука, повисшее на грушевидном носу, делали его похожим на клоуна.
Ресторанная публика, притом находящаяся в сильном подпитии, - особая, не склонная к сантиментам. Вид оплошавшего краснорожего Приводил на память кинокомедии Чарли Чаплина и Макса Линдера, которые в ту пору снова с успехом шли на экранах. Хохот стоял дикий.
Наконец мой противник позорно бежал с поля боя - должно быть, к умывальнику. Оба амбала последовали за ним, при этом усатый бросил на меня взгляд, каким палач награждает будущую жертву, сильно насолившую ему.
Я наслаждался триумфом.
- Миленький, пошли скорее, тут есть второй выход... - потянула меня за рукав Алина.
- Погоди, дорогая... Давай выпьем. Но она уже нервно поднялась:
- Пойдем, миленький...
Разве я сам хотел не того же?
Тем более враги повержены. Пора в интимную обстановку.
У колонны, держась рукой за сердце, страдал Вовчик. Я сунул ему несколько купюр.
- Это за ужин и доставленное удовольствие. Не дрейфь, Вовчик! Резервирую этот столик за собой!
А Алина упорно тащила меня прочь от зала - по каким-то коридорам, через кухню, мимо ящиков и мешков. Похоже, она прекрасно здесь ориентировалась. Наконец мы оказались в тесном дворике. Опять какие-то ящики, затем калитка и - боковая улочка, темная и пустынная.
Мне наскучила эта беготня. Я остановился и привлек Алину к себе.
- Погоди, хочу тебя поцеловать... Красотка дрожала как осиновый листок.
- Это ужасный человек, - выдохнула она, пряча губы. - Напрасно ты так с ним. Ой, напрасно! "Козла" он тебе не простит. Никогда. Лучше бы тебе уехать на время.
- Ох, как страшно! - усмехнулся я.
- Ты не понимаешь... Это же Китель! Да и Макс - мерзавец не лучше. -Она принялась заламывать свои пальцы с ярким маникюром: - Господи! Как мне не повезло! Надо же было оказаться с тобой именно сегодня! Теперь они и меня начнут доставать.
Кажется, она была близка к истерике.
Я взял ее за плечи и грубо встряхнул:
- Ну, хватит! Мне плевать на этого типа, поняла?! Сожму его как тряпку и вытру ноги.
Она посмотрела на меня с каким-то новым выражением:
- Ты по правде не боишься?
- А ты разве не чувствуешь? Она доверчиво прильнула ко мне:
- Чувствую... Ты такой сильный... - Затем вздохнула, будто преодолевая что-то в себе, и добавила совсем другим - беспечным - тоном: - Ну и пусть! Обратно уже не воротишь, зачем тогда переживать?
- Вот это разумная мысль. За нее стоит поцеловаться.
Еще через пару минут все ее страхи улетучились окончательно.
- А вообще, здорово ты его! Ну и рожа у него была, обхохочешься...
От "Волны" до моей новой квартиры было метров триста. С проспекта доносились голоса, звон трамваев. Но здесь, в узеньком проулке, обрамленном высокими тополями и кустами сирени, было тихо, темно и безлюдно. Мы то и дело останавливались, чтобы поцеловаться. Алина распаляла мое воображение все сильнее.
Наконец мы пришли.
Опускаю описание дома и квартиры, ибо вы, мой драгоценный друг, однажды были у меня в гостях и должны помнить подробности.
Замечу только, что, хотя в тот вечер я вошел в доставшуюся мне квартиру тоже впервые, как и Алина, у меня было ощущение, что я все в ней знаю: то есть я знал, где находятся выключатели, куда выходят окна, чем наполнен холодильник и так далее.
Пока я собирал легкую закуску, Алина успела заглянуть во все углы. С интервалом в три секунды до меня доносились ее восхищенные возгласы:
- Ой, какой у тебя хрусталь! Вот это ковер! А это что? Видик! А кассеты есть? Это родителей квартира?
- Моя собственная.
- Врешь!
- Ну зачем мне врать?
- А жена у тебя есть?
- Нет.
- А любовница?
- А ты, кажется, из любопытных, - урезонил ее я. Она нежданно смутилась:
- Извини. Я просто хотела узнать, кто же у тебя убирает. Везде так чисто.
- Старуха приходит. С клюкой.
- А вот сейчас точно врешь! Небось меняешь любовниц как перчатки...
Не дождавшись ответа, она снова учинила визг: на сей раз по поводу шкуры бурого медведя, что возлежала в спальне перед широкой кроватью. Из оскаленной пасти торчали мощные клыки.