В дальнейших сообщениях ни слова о девочке, вплоть до прибытия парохода в Фэнчал.
— Находится на острове Мадейра, — пояснил второй старик.
«Прибыли в Фэнчал в 6 часов утра. Британскому консулу сообщено о спасении ребенка. Консул обещал телеграфировать в Лондон». Следующее сообщение в Дакке — порт на западном побережье Африки, под французским протекторатом:
«Получена телеграмма консула в Фэнчалс, что лондонской полиции не сообщено о пропаже ребенка».
За три дня до прибытия в Капштадт:
«Мистер Уэльдон, житель Капштадта, совершающий со своей супругой увеселительную прогулку, хочет удочерить ребенка, так как недавно потерял свою дочь. Капитан знает мистера Уэльдона. Ему передали ребенка с условием, что о случае будет заявлено властям в Капштадте».
Потом следовало подробное описание ребенка. Под рубрикой особые приметы: «Рубец на правой руке. Врач думает, что след ожога».
Джим тяжело дышал.
— Вы себе представить не можете, господа, как я вам благодарен. Ребенок, который за это время стал взрослой женщиной, вам тоже бесконечно обязан. Может быть, вам придется предъявить эту книгу суду, но дело моей клиентки мне кажется столь ясным, что судебного разбирательства, вероятно, и не будет.
Он должен был пройтись, так он был счастлив. Даже то, что он потерял Евнику, ничуть не омрачало' его радости.
Он сделал копию записей в журнале и теперь, положил этот документ мистеру Солтеру на стол.
Старый адвокат внимательно прочитал бумагу.
— Дело совершенно ясно. Корабельный журнал доказывает, что этот ребенок — дочь леди Мари. Кончены ваши розыски?
— Еще не совсем, — сказал Джим с улыбкой. — Нам нужно еще отнять состояние Дантона у Гротов. Кроме того, нужно убедить мисс Дантон покинуть дом Дигби.
— В этом случае совет пожилого человека может оказать большее действие, чем ваш, мой мальчик. Я пойду с вами.
Новая служанка открыла им дверь, и Дигби тотчас же вышел к ним.
— Я хотел бы поговорить с мисс Уэльдон, — сказал Солтер.
Дигби посмотрел старику прямо в лицо.
— Я очень сожалею, что вы не можете поговорить с мисс Уэльдон. Она сегодня утром уехала с моей матерью во Францию. Сейчас она уже, вероятно, в Париже.
— Это ложь, — сказал спокойно Джим.
Оба смертельных врага смотрели друг на друга в упор.
— Вы лжете, — повторил Джим. — Мисс Уэльдон или тут, в доме, или ее отправили в ваше проклятое имение в Соммерсете.
Грот был немного выбит из колеи оскорблениями Джима и присутствием адвоката.
— Итак, вы становитесь орудием этого авантюриста, — сказал он иронически Солтеру. — А я думал, что человек с вашим опытом должен бы отказаться от этой роли. Как бы то ни было, — обратился он к Джиму, — мисс Уэльдон не хочет больше вас видеть. Она сообщила мне о вашей ссоре. Я тоже нахожу, что вы вели себя отвратительно.
Джим знал, что Грот лжет. Евника никогда бы не посвятила его в свои дела.
— Какой у вас интерес к мисс Уэльдон? — спросил Дигби у адвоката.
— Я ею интересуюсь только как человек.
Джим был поражен этим заявлением.
— Но... — начал он.
— Мне кажется, что нам пора идти, — прервал Джима Солтер и бросил на него быстрый предупреждающий взгляд.
— Почему вы ему не сказали, что Евника — законная наследница состояния Дантона? — спросил Джим своего патрона на улице.
— Сделаем предположение, что все наши данные правильны. Допустим также, что этот человек действительно такой негодяй, каким кажется. Девушка ведь теперь всецело в его власти. Подумайте, что будет, если я раскрою перед ним все карты.
Джим закусил губу.
— Вы правы, — сказал он. — Я слишком горяч и неблагоразумен.
— До тех пор, пока Грот не знает, что ему угрожает со стороны Евники, она в безопасности. Во всяком случае, ее жизни не угрожает опасность. Если же он узнает, что нам все известно, она погибла.
— Итак, вы думаете, что она в опасности?
— Я уверен, что Грота не испугает перспектива убийства, если он этим может спасти наследство, — резко сказал старик.
Придя с мистером Солтером в контору, Джим бросился в кресло и закрыл лицо руками.
— Мы как будто бессильны. Мистер Солтер, закон все же сильнее Грота. Неужели нельзя предъявить ему обвинение?
Ссптимас Солтер редко курил в конторе, но в этот день он вынул из ящика свою трубку, обтер ее старательно о рукав своего сюртука и набил табаком.
— Закон, мой мальчик, сильнее Грота и сильнее нас с вами. Иногда непонимающие люди смеются над ним, проклинают его. Закон работает медленно и этим напоминает мельницу, которая тоже медленно мелет, но зато мелет очень мелко. Средства закона не только в приказах об аресте и обыске. Закон имеет тысячи орудий, и все они, клянусь Богом, будут применены по отношению к Гроту!
Стил вскочил и пожал руку Солтеру.
— И если закон не сможет его покарать, то я сам создам закон и задушу его вот этими руками! — воскликнул Джим.
Мистер Солтер посмотрел на него с восхищением, но и не без иронии.
— Тогда вас самого закон задушит. Согласитесь, что не стоит так поступать, когда несколько листов гербовой бумаги будут иметь такое же действие.
Джим тотчас же взялся за розыски. К своему удивлению, он узнал, что миссис Грот действительно поехала с Евникой на вокзал Виктории. Кроме того, ему удалось установить, что Дигби заказал два места в ночном поезде на Париж. Таким образом, было легко установить имена дам, чего и добивался Джим.
Но ему не удалось узнать, уехали ли они действительно этим поездом.
Он вернулся к Солтеру и рассказал ему о результатах.
— Тот факт, что Джей Грот уехала, еще не значит, что наша клиентка тоже покинула Лондон.
— Наша клиентка? — спросил с удивлением Джим.
— Да, наша клиентка. Не забудьте, что мисс Дантон наша клиентка, покуда она мне не поручит передать ее дело другому адвокату.
— Мистер Солтер, когда вы передали состояние Дантона на руки Беннета?
— Сегодня утром, — ответил старик, ничуть нс смутившись.
— Боже мой! Так имения уже в руках Дигби.
—Только временно. Нс запугивайте себя этим и спокойно продолжайте работу. Слышали вы что-нибудь о леди Мари?
— О ком? — спросил удивленно Джим.
— О леди Мари Дантон. Ведь это ваша незнакомка в черном? Я всегда это подозревал, но, когда вы мне рассказали о «синей руке», у меня уже не было сомнений. Видите ли, мой мальчик, — сказал он, хитро подмигнув, — я со своей стороны тоже вел розыски в известном направлении.
— Что же значит «синяя рука»?
— Леди Мари сама вам расскажет об этом. Я не считаю себя вправе выдавать ее тайну. Были ли вы когда-нибудь в красильне, Стил?
— Да.
— Видели вы руки женщин, работающих с индиго?
— Неужели вы хотите сказать, что леди Мари работала в красильне после своего исчезновения?
— Это пусть она сама вам скажет.
Джиму пришлось удовлетвориться этим ответом.
Розыски стали слишком сложными, и Джим нс мог справиться один. Поэтому Солтер нанял еще двух детективов, ранее работавших в Скотланд-Ярде, но потом открывших собственную частную контору. Вечером Солтер и Джим устроили совещание со своими новыми помощниками и посвятили их во все детали дела.
В тот же день Дигби увидел из своего окна бородатого человека, стоявшего у ограды сада и рассматривавшего замечательную архитектуру дома. Дигби хотел понаблюдать за ними, но пришел мистер Беннет и помешал ему. Мистер Беннет, широкоплечий шотландец с рыжими волосами, внушал ему антипатию.
— Итак, мистер Беннет, передал вам Солтер все документы?
— Да, сэр. Я все получил.
— Как вы думаете, не сыграет ли он с нами скверную шутку?
Мистер Беннет холодно посмотрел на Грота.
— Мистер Септимас Солтер замечательный юрист, пользующийся всеобщим уважением. Такие люди трюков не выкидывают.
— Не обижайтесь. Вы думаете, что он вам друг?
— Какие чувства он испытывает ко мне, меня в данный момент нс интересует, — сказал Беннет со своим твердым северным акцентом. — Я только хотел выразить свое мнение о нем. Все бумаги приведены в порядок, и вы можете в любое время продать имения.
— Да. Члены синдиката требуют, чтобы права собственности перешли к ним поскорее. Когда дело может быть закончено?
— Завтра утром. Я предполагаю... что вопрос о наследнице Доротее Дантон окончательно решен?
Дигби улыбнулся.
— Доротея Дантон утонула двадцать лет тому назад и давно уже съедена рыбами.
— Тогда дело решено, — сказал Беннет, вынимая из своего черного портфеля несколько бумаг. — Вам надо подписать четыре документа, а пятый подпишет ваша мать.
Дигби нахмурился.
— Моя мать? Я думал, что это лишнее, и просил нотариуса приготовить доверенность.
— Вам известно, что этой доверенности недостаточно, чтобы приобрести все права па наследство. У вашей матери есть исключительное право на Кепнет-холл, поэтому желательно, чтобы была ее личная подпись, исключающая какие бы то ни было неприятности впоследствии. Мистер Солтер, как опытный юрист, ознакомившись с контрактом, может попросить запротоколировать протест. Он все еще чувствует себя ответственным как адвокат покойного Дантона.
— Что же это значит?
— Этим каждый покупатель предостерегается против покупки. Если потом окажется, что продавец не был правомочен совершать продажу, то убытки несет покупатель: И я думаю, что синдикат не захочет заплатить вам за имения, если будет заявлен официальный протест.
Дигби долго смотрел в окно.
— Хорошо. Я достану подпись матери.
— Она в Париже, насколько мне известно?
— Откуда вы знаете?
— Я сегодня был у мистера Солтера для исполнения последних формальностей, и он упомянул об этом.
Дигби что-то пробормотал про себя.
— Разве необходимо было посещать Солтера? — спросил он гневно.
— Я веду дела по своему усмотрению, — ответил резко Беннет.
Дигби враждебно посмотрел на него и твердо решил по окончании сделки никогда не пользовался услугами этого несимпатичного шотландца. Он ненавидел законы и не любил адвокатов. Он воображал, что осчастливит фирму «Беннет», передав ей это дело, но теперь убедился, что идея о покорном адвокате осталась только мечтой.