Прильнул к амбразуре, выискивая цель. Вон он столб. Толстенный деревянный, основательно врытый в землю. Но для пулемётов, установленных на броневике, это не должно быть проблемой. Видал я, как немецким MG времён второй мировой здоровенные сосны скашивали — любая бензопила обзавидуется.
Вот только, когда грохочущий стальными колёсами броневик даже не догадывается, что такое хорошая подвеска, и скачет на кочках пьяным зайцем, попасть прицельно в столб — задача отнюдь не лёгкая.
Пришлось опустошить весь дисковый магазин, чтобы разделаться с упорно не желавшим сдаваться деревянным столбом. Да и то вышло обвалить его лишь частично. Поэтому орк и направил броневик прямёхонько на покалеченный мной столб. Туда, где колючка провисала больше всего.
Я уже мысленно подготовился к тому, что броневик, намотав проволоку на колёса, застрянет и остановится. А мне придётся перебираться на правый борт и косить охрану зоны из другого ствола, отвлекая огонь орудий и пулемётов бронепоезда на себя — надо же будет кому-то прикрывать друзей, пока они убегают по открытому полю на своих двоих.
Интересно, как долго я смог бы продержаться? Вдруг броня этой каракатицы не так крепка, как хотелось бы? Ведь предназначен был броневик, как я понял, для войны с армией, вооружённой в основном дротовиками. Которым, помнится, даже дверцу моей машины не по силам пробить оказалось. Но вот как стенки этой колымаги со стальными пулями справятся? Я уже молчу про пушечные снаряды, явно способные разнести броневик в пух и прах.
Обошлось. Героическая смерть перестала маячить перед моим мысленным взором, получив отсрочку до непредсказуемого «потом». Мы продрались через переплетения колючки и рванули по полю в сторону железнодорожного переезда.
Теперь из орудий по нам точно не попасть. И догнать нас, если кто-то надумает организовать погоню, способна была только лишь настоящая кавалерия. Однако на пару десятков всадников, если таковые и объявятся, у нас патронов вроде хватало.
В данных обстоятельствах нам скорее грозило загнуться от бешеной тряски, организованной бесшабашным орком, погнавшим броневик напрямик по неровному полю. Впрочем, даже когда мы вырулили на дорогу и тяжёлая машина пошла гораздо ровнее, переносить дискомфорт стало не на много легче. Слишком уж мы к тому времени натряслись, нажарились и наглотались дыма. Я уже даже всерьёз стал опасаться, что все перипетии напрочь добьют наших раненых и мы не успеем доставить их в город к лекарю.
Когда подъезжали к больнице, я уже весь сидел как на иголках, основательно перенервничав. Ещё больше надёргался, когда помогал вытащить через верхний люк Гордея. В полу, как я и предполагал, имелся запасной выход, но его почему-то не смог открыть, как бы натужно ни пыхтел и надсадно ни крякал, даже наш могучий Тимон.
Шарап Володович, слава богу, выбрался сам и мужественно остался дожидаться, пока местный медперсонал первым попользует совсем уже никакого Гордея.
С тех пор, как здоровяка утянули в операционную, прошло, наверное, с полчаса, когда по улице загрохотало множество конских копыт. Мы с орком и дедом Егором дружно кинулись к броневику. Даже Холмов увязался за нами, несмотря на то, что исправных пулемётов в машине осталось всего два.
Но добежать до нашего стального гроба на колёсиках мы не успели. Вернее, поняли, что таковой необходимости вовсе нет — по улице, поднимая клубы пыли, спешил к нам взвод кирасиров. Сияли на солнце полированные доспехи, развивались на касках яркие плюмажи, а суровые лица лейб-гвардейцев полны были решимости защитить Селябское герцогство от любых коварных супостатов.
А следом за ними прискакал ещё и целый полуэскадрон газагов. В общем, конников, заполонивших город, прибыло столько, что можно было смело отправляться обратно на зону, чтобы полностью брать её под контроль лояльных герцогской короне вояк.
Но и этого нам не пришлось делать. Спустя ещё несколько минут на место прибыл паровой кабриолет господина канцлера. Фон Чубис специально, наверное, приотстал от спешно передвигавшегося войска, чтобы не глотать поднятую многочисленной конницей пыль.
— Господин Штольц, — скорчив кислую мину, тут же принялся отчитывать меня этот зануда, — вас совершенно невозможно куда-либо направить. Вы всенепременно учините там беспорядок, перевернув всю округу с ног на голову. Что тут у вас грохотало на всё герцогство? Я уже было решил, что невесть как пробудился какой-то из столетиями спящих вулканов, столько в небе ещё издали обнаружилось дыма. Вы посмотрите на мой сюртук. Нас засыпало гарью и пылью с головы до ног.
— А я что? Я ничего, — мне оставалось только пожать плечами. — Это вот официально усопший инженер Ильин случайно попал в склады с нелегально производимым оружием. А с мёртвого, как вы понимаете, и взятки гладки. Какой с него спрос? Ну а гарь и пыль — это издержки паровых двигателей, тут я вообще ни при чём.
— С кого и как спрашивать, я разберусь без вашей помощи. Для того меня сюда и направил Его Светлейшество герцог Селябский с подачи лорда куратора. Кер Сотекс требует вас к себе с докладом.
— Срочно требует? — это меня интересовало гораздо больше, чем вопрос, когда успели короновать графа Ашинского, титуловав его герцогом.
— Я не получил на этот счёт никаких распоряжений, но настоятельно рекомендовал вам отправиться к лорду куратору незамедлительно. Производством оружия и боеприпасов мы займёмся без вашего дальнейшего участия. дабы избежать ещё каких-либо неприятных случайностей.
Ну, не было, так не было. Надо сначала домой вернуться, в порядок себя привести. Отдохнуть в конце концов. А уже потом идти отчитываться перед высоким начальством. Иначе сами же будут пенять на непристойный вид.
В общем, как только шарап Володович вышел от врача, я распрощался с Ильиным и дедом Егором, пожелал выздоровления Гордею и отбыл к чёртовой матери из Миассово, нагло реквизировав паромобиль у фон Чубиса, пока то куда-то неосмотрительно отлучился. Не верхом же мне в столицу отправляться, к тому же имея на руках раненного инспектора. А Чубис пускай нашу машину забирает. Если её, конечно, не разнесло в клочья во время баталии у ворот зоны.
Вернувшись домой, я весь вечер отмывался и отъедался, а следующий день посвятил законному, согласно собственному разумению, отдыху.
Что замечательно, кер Сотекс ни словом. Ни жестом не выразил своего недовольства тем, что я явился к нему с докладом лишь на второе утро после прибытия. Больше того. Это я был неприятно удивлён тем, что вместе с лордом куратором в его кабинете меня поджидала ещё и Мелисса.
Эльфийка благоразумно сменила свой конноспортивный наряд на цивильное платье с рюшечками и предстала передо мной и кером Сотексом в образе очаровательной и милой барышни. Меня этим теперь было не облапошить, но и старик, как выяснилось, прекрасно представлял, что за создание хлопало перед ним длинными ресницами, строя из себя святую невинность.
— Барон, — обратился ко мне лорд куратор, — я полностью удовлетворён тем, как вы блестяще провели операцию, действуя в разумном единении с вашей коллегой, агентом тайной канцелярии герцогства Пермского.
Старик указал на не забывшую состроить мне глазки Мелиссу и принялся рассказывать о том, как его сотрудничество с пермским филиалом комитета позволило ему приобщить к делу тайную канцелярию соседнего государство.
Эпилог
Если коротко, то рассказ кера Сотекса свёлся к следующему: Пермская корона, несмотря на многие годы, прошедшие с той давней поры, старалась не упускать из вида неудачливого претендента на трон, что попытался узурпировать власть и в итоге был изгнан из герцогства. А также вела пригляд за его сподвижниками. После же не прекращала следить и за потомками мятежников.
Вот и обратила на себя внимание тайной канцелярии юная девица Елизавета фон Штихлиц, как выяснилось, являвшаяся внучкой полковника лейб-гвардии, покинувшего дворец вслед за своим предводителем. А всё потому, что поступила оная девица в Высшую школу референтов.
Это элитное закрытое учебное заведение создано было на базе одного из факультетов бывшей Его Императорского Величества военной академии, распущенной после развала самой империи. Занималась школа выращиванием спецов безопасности высочайшей категории. Коронованные особы многих государств направляли туда на обучение отпрысков наиболее преданных своих вассалов, а то и собственных детей.
Однако, несмотря на закрытость заведения, существовала при нём и система приёма вольных слушателей. Таковые направлялись на учёбу не своими сюзеренами, а приходили в школу по собственному разумению в надежде снискать в будущем почёт и славу, нанявшись в службу безопасности кому-либо из влиятельных особ.
Попасть для них в школу представлялось не только неимоверной трудностью, но и удачей, практически невозможной без высокой протекции. Елизавета поступила на учёбу как вольный слушатель по протекции герцогства Селябского. Но у тайной канцелярии не возникло ни малейшего сомнения в том, что на самом деле за патронажем девицы стоит граф Миассов, давно достигший влиятельного положения в соседнем государстве.
Потому и отправила тайная канцелярия Мелиссу, дабы присматривать за Елизаветой Тихоновной, сблизившись с ней и подружившись. И уж давно стало ясно ушастой агентессе, что граф с сынком замутили нечто грандиозное и опасное. Да только разведать всё досконально и добыть документальное подтверждение своим догадкам у Мелиссы никак не выходило.
Пока, понятное дело, в графстве не появился красавчик я со своими друзьями. Вот тут-то всё и закрутилось. И мой отважный рейд через колючку лёг на руку ушлой красотке. Насобирала она, отправившись в зону типа за нами, полные руки улик и доказательств, хоть и угрохал я обоих представителя рода Миассовых. Зато перед этим, оказывается, умудрилась хитрюга вскрыть под шумок сейф и стащить какие-то важные бумаги.
Теперь Мелиссе нужно было ещё как-то доказать участие в заговоре пермского посла Вильгорта и подвластных ему отрядов якобы луннитов. Но тут уж так карта легла, что уже никак не переиграешь. Можно было бы у Лизки выпытать, но Мелисса сама вынуждена была её прикончить, не сумев повязать живьём.