Когда человек уходит из этого мира, это не значит, что мир тоже прекращает свое существование. Так же светит солнце, будто ничего не случилось, плывут куда-то облака, птицы щебечут на деревьях, ветерок играет в листве. Но здесь, у магазинчика торговца Хабира, где тень, упав от стены, лежала на земле, словно персидский ковер, подрагивая плечами, склонилась над Казанфаром Люси. А в двух шагах от них с пробитой в области сердца грудью уткнулся лицом в землю Майер. Каждый день в Тегеране раздавались звуки выстрелов. И все равно люди не желали смириться с этим. Каждый раз кто-то звонил в полицию, и правоохранители спешили по вызову к месту происшествия. Вот и сейчас Люси еще не успела опомниться от шока, а ее уже подняли под локти двое полицейских, усадили в большой легковой автомобиль, защелкнули на руках наручники и увезли в участок. Казанфара и Майера, уложив в носилки, погрузили в бортовую «Скорую помощь» санитары.
Все было как в тумане перед глазами Люси. Мир перевернулся с ног на голову. Каких-то двадцать минут назад, когда, подъехав к харчевне, она увидела Казанфара, жизнь показалась праздником. Теперь же ее бросили в полуподвальную душную камеру с маленьким зарешеченным окном под потолком и со скрипом захлопнули за спиной тяжелую ржавую железную дверь. «Как же так?.. Казанфар, зачем я к тебе спешила, миленький?.. На нашу погибель?» – сухими, как бумага, губами беззвучно произнесла она. Свое красивое белое платье, купленное в Будапеште, Люси надела, чтобы понравиться ему. Теперь оно было серым, грязным, в бурых пятнах крови и в пыли. И это не имело никакого значения. Она прижалась к шершавой стене, закрыла глаза, и сознание ее зависло там, где нет ни звуков, ни света… «Пустота всегда черна», – подумала она и провалилась в эту пустоту.
– Здравствуйте, Юлиана, как вы себя чувствуете? Мне разрешили с вами поговорить. Меня зовут Фируза, я из полиции…
Люси посмотрела на молодую женщину у своей кровати в небольшой белой комнате и спросила:
– Где я?
– Вы в госпитале. Доктор сказал, что кризис прошел, но вам еще надо дня два полежать в покое.
– В покое?
– У вас случился, э-э, – Фируза взглянула в открытый блокнот, что держала в руке, – нервный срыв на фоне психологического потрясения. Вас поместили сюда. Вы можете ответить на несколько моих вопросов?
– Могу.
– Скажите, как вы оказались на площади Туп Хане?
– Что-что?
– Два дня назад на площади Туп Хане возникла драка с поножовщиной и стрельбой. На месте происшествия обнаружен дамский пистолет, из которого стреляли. На нем отпечатки ваших пальцев. Вы можете объяснить, что там произошло?
– Мой пистолет?.. Я стреляла?.. Да-да, я стреляла… надеюсь, я убила его?..
– Послушайте, милая моя! Если вы себя плохо чувствуете, вы можете отказаться давать показания. Судя по вашей реакции на слова, вы не совсем еще пришли в себя.
– Нет-нет, я пришла, я могу отвечать. Вы только скажите мне, я убила его?
– Кого? Мужчину, в которого стреляли? Вы знаете, кто это? При нем не было никаких документов. Он сказал лишь доктору после операции, что…
– Его зовут Хусейн-хан.
– Вы знали его?
– Вы сказали после операции?.. Он живой? Как же… Казанфар?..
– Значит, слушайте сюда, милая моя. Этот так называемый Хусейн-хан жив. Пуля угодила в левую область груди, но застряла в ребре, не задев ни одного жизненно важного органа.
– Жив?! Это же немецкий шпион, убийца! Его надо немедленно арестовать!
– Не представляется возможным. Сегодня утром он сбежал из госпиталя.
– Как?..
– Такие дела, милая моя. И еще вам скажу, наш разговор в форме допроса я обязана запротоколировать. Так что, если вам нужно время прийти в себя, собраться с мыслями и не наговорить лишнего, вы можете отказаться от дачи показаний. Это будет разумно с вашей стороны. В этом случае я ничего писать не буду, и мы встретимся позже. И никому, слышите, кто бы ни пришел к вам, никаких показаний не давайте, пока не выздоровеете полностью.
– Вы пытаетесь помочь мне? Но зачем это вам?
– Милая моя, слишком вы бледная, чтобы отвечать на мои вопросы. Вы помните свою портниху, которая шила вам платья на заказ?
– Портниху? Зари?
– Да-да.
– Конечно. Мы были с ней как подруги.
– Мы тоже. Когда я гостила у нее дома, иногда видела вас, вы приходили в ателье на примерку.
– Да-да, часть дома была отдана под ателье.
– Признаюсь, мне импонировал ваш стиль одеваться. Я даже позаимствовала одно ваше платье – заказ, который вы оплатили, но так и не забрали его, потому что куда-то скоропостижно уехали. Где вы пропадали?
– Я была в Венгрии.
– Конечно. Вы же венгерка, танцовщица Юлиана Хегедус, которую зовут еще мисс Люси. Не удивляйтесь моей осведомленности, я ведь служу в полиции. Кстати, как вам в Венгрии, у вас там родители, не так ли? Виделись с ними? Странно, что они отпустили вас назад, в Тегеран.
– Мы не виделись. Их нет в стране.
– О да, в Венгрии нелегкие времена.
– Они уехали от преследования коммунистов.
– Все беды от них.
– Вы говорили о платье.
– О да. Я ношу это платье. Оно подошло по размеру, говорят, мне очень идет, представляете? Так что в некотором роде я вам обязана. Отсюда дружеский совет. Если чувствуете себя плохо, не торопитесь с показаниями. Вы же понимаете, что на подлог я не пойду, но оказать небольшую услугу рада. Ну так что? Увидимся через пару дней, когда вы поправитесь?
– Да. Спасибо вам. Скажите, где сейчас тело второго мужчины, парня… которого ударил шилом… убийца!..
– Тело? Думаю оно в палате.
– Еще в палате?
– Думаю, да.
– Я бы хотела взглянуть на него. Пока его не отправили…
– Ну это не ко мне. Это вопрос к доктору. Э-э, что еще?.. Через два дня вас выпишут и отправят в изолятор полицейского участка. Соберитесь с мыслями и не навредите себе.
– Скажите, меня посадят?
– Пострадавший исчез. Если вы не наговорите лишнего, может, и не посадят. Правда, в вашем деле есть такой нюанс, э-э… много чего может зависеть от показаний, которые даст молодой человек.
– Какой еще молодой человек?
– Тот самый, про которого вы спросили.
– Кто?
– Ну, как его?.. Казанфар?.. Так?
– Казанфар? Он живой?
– Он в мужском отделении, на втором этаже. У двери стоит полицейский-часовой.
– Он живой?!
– Живой, живой. Не нервничайте так. И чувствует себя получше вашего.
– Я могу его увидеть?
– Милая моя, это вопрос к полицейскому и к доктору. Он подойдет к вам после того, как я уйду. Да и запомните, мы с вами ни о чем не беседовали и я вам ничего не говорила. Вы в связи с плохим самочувствием отказались от дачи показаний. Вот и все. Не забывайте об этом.
– Спасибо, дорогая. Вы так добры. Жаль, что не могу вам сейчас ничего подарить.
– Не портьте мне момент. – Фируза высоко задрала подбородок и с достоинством пошла из палаты. Она ступала уверенно, стройная, зеленоглазая брюнетка с красивым прямым носом, над которым явно поработал скальпель хирурга.
«А ведь она не из полиции, – подумала Люси, провожая ту взглядом, – ведет себя не так, да и макияж на лице слишком яркий, кстати, нанесенный со вкусом. Женщины из полиции так не красятся. На лицах у них почти не бывает краски и крема, разве что густо подведенные черной тушью глаза. Нет, определенно не из полиции дамочка, – заключила Люси и добавила: – Странно это и не к добру».
Ага Арзу был потрясен случившимся. Никакого предчувствия беды. Звук выстрела дамского пистолета он даже не услышал. О происшествии ему рассказал мальчишка-зазывала из кондитерского магазина. Уже в госпитале врач поделился с агой Арзу информацией о состоянии здоровья сына.
– Парня пытались ударить острым колющим предметом в живот. Об этом свидетельствует небольшая, к счастью для вас, полоса вертикального пореза в области брюшной стенки. Очевидно, наносящий удар человек, когда ему выстрелили в спину, в падении подался вперед, от этого рука ушла вверх и удар получился скользящим, а порез – неглубоким. Другое дело, что, падая, ваш сын ударился головой об угол стены и получил средней степени сотрясение мозга. Так и так ему теперь придется провести несколько дней в госпитале. Помимо того, что это необходимо для поправки здоровья, сами понимаете, произошел инцидент с применением холодного и огнестрельного оружия. Ранены два человека. Все это требует полицейского разбирательства. Стало быть, фигуранты уголовного дела, которое, скорее всего, завели, должны находиться под надзором полиции в стенах нашего учреждения, а затем, когда поправятся, их увезут в следственный изолятор.
– Скажите, жизни моего сына что-нибудь угрожает? – попытался выяснить главное для себя ага Арзу.
– Думаю, нет. Определенно, нет. Мы делаем все для того, чтобы в самое ближайшее время он встал на ноги.
– А полицейский зачем там стоит?
– Охраняет вход в палату, как вы видите.
– Мне можно увидеть сына?
– Ему сделали успокоительный укол, он сейчас спит. Не стоит его беспокоить. Приходите завтра. А лучше через два дня.
– Я приду завтра.
– Смотрите сами.
Ага Арзу вложил в карман доктору солидную денежную купюру и откланялся. На базаре, куда он вскоре вернулся, сразу же поспешил к мальчишке-зазывале. К тому времени тот уже собрал в «мешок» все рассказы и россказни очевидцев происшествия, прибавил к услышанному немного собственной фантазии и так наглядно и красочно передал аге Арзу подробности, что у самого дух захватило. Без сомнения, произошедшее – совершенно дикий для Тегерана случай. Вооруженный ножом бандит-иностранец средь бела дня пытался ограбить девушку. Казанфар заступился за нее. Он схватил за плечо грабителя, а тот замахнулся на парня ножом. Хорошо, девушка не растерялась, вытащила из сумки пистолет и выстрелила в нападавшего. Она оказалась из полиции. Да! Без сомнения, девушка спасла Казанфару жизнь! Иначе он был бы уже мертв. А так получил лишь ранение. Слухи, моментально обрастая все новыми подробностями, пошли гулять по базару. Ага Арзу, несмотря на это, решил пока ничего подобного дома жене не ра