– Они ни за что на это не согласятся. Я прожил слишком долго, узнал слишком много, до слишком многого додумался сам.
Буме!
– Тебя убьют?
Мири явно в это не поверила, и он особенно оценил то, что она постаралась, чтобы ее голос прозвучал совершенно прозаично.
Он быстро провел пальцами по струнам у порожка и поморщился от получившейся какофонии. Перед его мысленным взором бежали цифры: ему не следовало вести этот разговор, ему вообще не надо было помогать Мири, он напрасно за ней вернулся… Казалось, цифры пытались сказать ему именно это. И теперь он расплатится своей жизнью. Он попытался не обращать на цифры внимания. ВВЗ составляла 0,08.
– Вал Кон!
Он поднял голову, удерживая гитару на коленях за хрупкий гриф. Цифры бежали все быстрее, переключаясь с одного Контура на другой, так быстро, что он почти не успевал за ними следить.
Смерть и опасность. Позор и смерть. Бесчестие и уничтожение…
Его мышцы напрягались, дыхание учащалось – а цифры все бежали.
– Вал Кон!
В ее голосе звучала все большая тревога.
Он помотал головой, с трудом подбирая слова.
– Скорее всего, меня убьют, – выдавил он из себя, завороженно наблюдая, как цифры вспыхивают, бегут обратно и снова вспыхивают, подсчитывая падающие шансы на то, что он проживет месяц, неделю… – Хотя мой Клан действительно силен, что несколько снижает… – Ему было трудно дышать. Казалось, он слышит себя откуда-то со стороны, а в нем самом, там, где была истина, где был ОН, он ощущал жар и потребность спрятаться. – …Вероятность того, что меня убьют открыто.
У него пересохло во рту. Шум в ушах усиливал удары сердца, колотившегося о почти опустевшие легкие.
Он крепче сжал гитару и встретился взглядом с Мири.
– Они не захотят конфликта… конфликта с Кланом Корвал. Так что… вероятно… меня просто…
Он обильно потел, но руки у него были ледяными.
– Просто?… – переспросила она едва слышным шепотом.
– Просто сотрут… а телу дадут вернуться домой.
Воздух был слишком горячим и слишком разреженным, но только для него, а не для Мири. Ему необходимо было убежать от нее… уйти… УЙТИ! ПОСМОТРИ НА ЦИФРЫ!
Трр-рах! Гриф гитары раскололся у него в руке, и он отскочил назад, роняя гитару и ловя ртом воздух. Он искал выход. Рубашка душила его, а перед ним злобно горели цифры: он мертв, мертв, нулевой шанс на выживание. Он изо всех сил ухватился за стену, чтобы не упасть.
– Нет! Нет! Не здесь! Черт подери, не здесь!
«Я не умру здесь. Я выберусь…»
– Вал Кон!
Отчаянный крик пробился сквозь его панику, на секунду разорвав путы ужаса. Это имя показалось ему таким надежным: Вал Кон. На самом деле – Вал Кон йос-Фелиум Разведчик, Художник Преходящего, Убийца Старейшего Дракона, Весеннего Помета Фермера Зеленодрева из Логова Копьеделов Клана Средней Реки… и откуда-то ее голос добавил: «Крепкий Парень!»
Он рыдал и держался. А потом вдруг обнаружил, что задыхается, прижавшись к прочной каменной стене. В нескольких шагах от него с протянутыми руками и страхом в глазах стояла Мири. Он постепенно выровнял дыхание и заставил себя успокоиться, чувствуя, как воздух охлаждает его, а руки начинают согреваться.
Цифры были четкими: ноль и ноль. Никакой надежды на выживание по выполнении задания. Само задание провалено. И, следовательно, он мертв.
Он сделал еще один вдох, привалился к стене и принял медленное сползание на пол как вполне естественное и даже приятное. Вырвавшийся у него звук был почти смехом.
– Вал Кон! Ты здесь?
Он кивнул.
– Здесь, – ломким голосом сказал он.
Она осторожно приблизилась и опустилась рядом с ним на колени, пристально глядя ему в лицо своими серыми глазищами.
– Мири?
– Угу.
Его дыхание все еще замедлялось, легкие болели от чрезмерно интенсивного дыхания, но он был спокоен. Он знал свое имя и знал при этом, что он в безопасности.
– Мири, кажется, я только что умер.
Ее брови взлетели вверх, и она протянула руку, прижав прохладные пальцы к пульсу у основания шеи. Качая головой, она убрала руку.
– Сержант Робертсон вынуждена доложить о сбое в системе, сэр.
Он рассмеялся: рваный, колючий звук. А потом поднял обе руки и провел пальцами по промокшим от пота волосам.
– Умер, – повторил он. – Контур показал, что я мертв, в ту секунду, когда я сказал тебе, что меня сотрут. – Его дыхание уже почти вошло в норму, и он чувствовал себя совершенно спокойным, хотя и измотанным, как никогда прежде. – Кажется, я ему поверил… запаниковал или… еще что-то. Я им верил!..
– А Контур, – с надеждой спросила Мири, – он исчез? Сломался?
– Нет… Здесь, по-прежнему. Думаю, не сломался. Но, возможно, его запрограммировали так, чтобы он мне лгал… Ты это понимаешь? – неожиданно спросил он у нее. – У меня отняли так много! Сказали – чтобы я выжил. Ведь выжить же важно, правда? Мою музыку, мои сны… так много… и все для того, чтобы давать жизнь штуке, которая лжет… – Он потер лицо ладонями. – Не понимаю…
Мири осторожно прикоснулась к его руке. Он мгновенно перевел взгляд на нее, заметив ее неуверенность и напряженность.
– Да?
Она прикусила губу.
– Извини… что значит – стереть?..
Ее голос был тихим и робким, почти не ее.
Он чуть поменял позу, ударившись ногой об упавшую гитару. Неловко двигаясь, он поднял инструмент, нежно обхватив расколовшийся гриф.
– Ах ты, бедняжка…
Подняв глаза, он слабо улыбнулся.
– Стереть – это… – Он покачал головой, с тревогой ожидая появления призрачных уравнений. – Был создан аппарат, в соответствии с идеей о том, что было бы… удобно… если бы шпион не изображал кого-то, а становился им. Считалось, что этого можно добиться… сгладив собственную личность шпиона и наложив поверх нее другую. – Он ничего не видел. Экран перед его внутренним взором оставался пустым. – Когда задание будет выполнено, вторую личность устранят, а личности агента позволят вернуться.
Он замолчал, чтобы перевести дыхание. Мири пристально наблюдала за его глазами. На лбу у нее залегла тонкая морщинка.
– Аппарат работал плохо. Единственное, что он делал, – это полностью устранял первую личность. На остатки привить новую личность не удавалось. И обычным обучением уже нельзя было воспользоваться. Личность исчезала безвозвратно, хотя тело могло дожить до весьма почтенных лет.
Ее сотрясла дрожь, и она опустила голову, судорожно сглотнув и зажмурившись. Ее затошнило.
– Мири!
Теплые пальцы скользнули по ее щеке, потом легли под подбородок, мягко настаивая на том, чтобы она подняла голову. Она послушалась, не открывая глаз, и спустя секунду почувствовала, как он утирает ей слезы.
– Мири, посмотри на меня, пожалуйста.
В следующий момент она открыла глаза, но улыбнуться не смогла.
Его собственная улыбка получилась более убедительной, чем при прошлой попытке. Он покачал головой.
– Было бы разумнее не оплакивать меня, пока тебе не покажут мое тело.
– Если мне покажут зомби, я его пристрелю!
– Я буду тебе очень благодарен, – серьезно ответил он.
Мири выдавила кривую улыбку, внимательно посмотрела в его усталые глаза. Ей хотелось надеяться, что недавняя сценка – это последняя драма, поставленная его безымянными боссами. Достаточно отвратительная – и потенциально достаточно смертоносная. А что, если бы в ту секунду, когда включилась эта проклятая… паника, он вел перестрелку или находился в какой-нибудь еще сложной ситуации, к которым он так склонен?
Убийство с помощью экстраполяции? Она отбросила эту мысль.
– Как ты сейчас? – решилась она спросить, когда Вал Кон опустил руку, нашел ее ладонь и осторожно переплел с ней пальцы.
Он улыбнулся.
– Устал. Не каждый день удается умереть и остаться в живых, чтобы рассказать об этом.
Она ухмыльнулась и сжала ему руку.
– Хочешь встать? Или принести тебе одеяло?
– Встать, наверное.
Но это было легче сказать, чем сделать. Каким-то образом им двоим удалось подняться на ноги. Они стояли рядом, привалившись друг к другу.
Вал Кон смог пошевелиться первым – и, к их взаимному удивлению, он прижал Мири к себе и уткнулся лицом в ее волосы, шепча что-то на языке, не похожем на земной или торговый. А потом он чуть отстранил ее и серьезно заглянул в ее недоверчивое лицо.
– Нам надо поговорить с тобой об очень многих вещах, но сначала я должен сказать многое самому себе – и проверить, какие дам ответы. Мне нужно остаться одному – может, один день, а может, два. Я возьму еды, найду еще одну комнату…
Она возмущенно выпрямилась:
– У тебя нет причин убегать от меня…
Он нежно прижал пальцы ей к губам, прервав на полуфразе.
– Не от тебя. Но подумай: в течение двух дней я дважды испугал нас обоих – и сильно. Мне нужно время – когда этого времени так много – на то, чтобы найти того, кто я, когда уже известны двое, которые не я. – Он погладил ее лицо от губ к щеке. – По-моему, нам обоим надо это знать.
Не доверяя своему голосу, Мири кивнула.
– Мири Робертсон. – В его голосе заметны были отголоски ритуала. – Пожалуйста, подумай, хочешь ли ты стать моим напарником – остаться моим напарником. Через несколько дней мы поговорим.
Он быстро наклонился, поцеловал ее в лоб, а потом отпустил и повернулся, чтобы набрать продуктов на время своего одиночества. Сломанную гитару он оставил на столе. Настанет день, пообещал он себе, и он починит инструмент.
Глава 21
Мири уже в четвертый раз ускользала в библиотеку, тайком посмотрев на своего напарника. Она чувствовала себя шпионкой: ведь она согласилась оставить его одного! Но несмотря на наслаждение, которое дарила ей чудесная библиотека Точильщика, оказавшаяся в ее распоряжении, она обнаружила в себе потребность убедиться, что с Вал Коном все в порядке.
Во второй раз она изумилась тому, что видит: Вал Кон стоял в центре большой комнаты и медленно двигался, закрыв глаза. Он замирал на месте – на минуту, две минуты, три, – и тут она замечала, что за это время он успел сделать пол-оборота. Его движения были сильными и гибкими, как в танце, но МЕДЛЕННЫМИ, словно он был Точильщиком, подражающим росту цветка.