Сидя на жестком обломке сталагмита, Недертон радовался, что тут, по крайней мере, готовят приличный флэт-уайт. Бойкая официантка, которая принесла кофе, не походила на денисовку, хотя слухи гласили, что в заведении остался старый персонал и не все стали откатывать назад пикантные косметико-хирургические модификации, сделанные по требованию прежнего начальства. Других посетителей сейчас не было, что Недертон истолковал как знак скорого появления Лоубир.
Вошла Тлен в чем-то вроде викторианской амазонки, но из нейлона летной куртки и с турнюром, напоминающим часть миниатюрного дирижабля. Цилиндр (Недертон люто их ненавидел) она держала ровно на уровне своей атласной, застегнутой на множество молний груди. Очевидно, в полном соответствии с этикетом.
– Поздравляю, – сказала Тлен, ставя цилиндр на плиту искусственного песчаника, изображающую стол.
– С чем?
– Она в восторге. Никогда не видела ее такой довольной.
– Где она?
– Снаружи. – Тлен села на ближайший обломанный сталагмит, ее турнюр скромно подобрался. – Я только что говорила по телефону с твоим человеком в округе. Похоже, ты с его помощью добился настоящего прорыва.
– Рад слышать, – ответил Недертон, жалея, что не смог сам передать сведения Лоубир. Вместо этого сразу после разговора с Мэдисоном ему позвонила Тлен и условилась о встрече. Лоубир невозможно было застать врасплох – возможно, самая пугающая ее черта.
– Теперь ты отправляешься туда, – сказала Тлен.
Та же официантка подошла принять ее заказ.
– Не понял, – ответил Недертон.
– Мед и лимон, – сказала Тлен официантке, которая до сих пор не произнесла ни слова. – Чуть теплый.
– Хорошо, – ответила официантка и повернулась, чтобы уйти.
– Куда я отправляюсь? – спросил Недертон.
– Деталь головоломки, которую ты помог ей отыскать, улучшила связь со срезом Веспасиана.
– Срезом Юнис, – поправила Лоубир. Она появилась внезапно, зачесанные наверх седые волосы подсвечены сзади тусклым кармином денисовской секс-расщелины.
– У них есть «Перекати-Полли»? – спросил Недертон.
– Вам что-нибудь принести? – обратилась официантка к Лоубир.
– «Перье», – сказала та, снимая охотничью пелерину и садясь на выступ вроде скамьи за столом-плитой. – Вы знакомы с «Бостон динамикс»?
– Нет, – ответил Недертон.
– Я тоже не была знакома, – сказала Лоубир. – Тлен теперь большой знаток.
– Я бы предпочел «Полли», если это одно и то же.
– Мы обеспечим тебя кое-чем куда более функциональным, – сказала Тлен. – Вот твой контроллер.
Часть столешницы пришла в движение. Недертон скривился. Его всегда мутило от неприкрытого зрелища ассемблеров за работой. Бесконечно малые, кишащие миллиардами, оперирующие на молекулярном уровне, они уничтожали само понятие о разных видах вещества. Мед мог быть дегтем, деготь – медом. С тем, что ассемблеры наделяли жизнью турнюр Тлен, или ее бывшие татуировки, или, если на то пошло, нянюшку Томми, Недертон кое-как смирился, но видеть явное копошение хаоса было ужасно – глаз воспринимал это как внезапный тяжелый дефект зрения.
– Нейронный отсекающий интерфейс, – сказала Тлен. – Но не жди такой обратной связи, как от пери.
Локус судорожной бесформенности, с тарелку размером, на котором тщетно пытался сфокусироваться взгляд.
– Не люблю пери, – ответил Недертон.
Из стола возникал плавно скругленный, тусклометаллический предмет.
И вот он уже готов, лежит на замечательно недвижной поверхности псевдоденисовского песчаника. Недертона отпустило.
Вернулась официантка с медово-лимонным чаем для Тлен и водой «Перье» для Лоубир.
– Тлен познакомит вас с антропоморфным дроном, которым вам предстоит управлять, – сказала Лоубир, когда та снова ушла. – Попробуете на тренажере.
Недертон оглядел новорожденный контроллер – обруч из шлифованного алюминия, который, он знал, сядет на голову как влитой.
– «Перекати-Полли», – говорила Лоубир, – не удовлетворяет нашим требованиям. Медленный, без манипуляторов, абсолютно не угрожающий.
– Не мое дело угрожать, – сказал Недертон.
– Не бойтесь, для этого у вас будет пилот.
– Пилот?
– Человек из округа, привыкший обращаться с подобными устройствами. Помните Коннера Пенске?
Товарищ брата Флинн по службе в морской пехоте, вернувшийся с войны инвалидом. За последнее время восстановился в той мере, в какой его срез мог эмулировать протезы двадцать второго века. Эмоционально нестабильный при первой встрече с Недертоном, склонный к опасным вспышкам ярости, он теперь стал куда спокойней – во всяком случае, так утверждала Флинн, относящаяся к нему с большой симпатией. Недертон вспомнил, что у Коннера была любовь с молодой Кловис в срезе, правда недолгая.
– Он ведь в Вашингтоне, с Леоном? – спросил Недертон.
– Он там, где Леон, – ответила Тлен. – Приглядывает за ним, составляет ему компанию.
– После некоторых изменений в личном составе, – сказала Лоубир, – их Секретная служба нас вполне удовлетворяет. Мы держали Коннера в Белом доме, главным образом чтобы за ней приглядывать, а параллельно обнаружили его благотворное влияние на Леона.
– То есть я буду управлять устройством отсюда, а Коннер вместе со мной, но из их Вашингтона?
– Коннер будет, по сути, вашим шофером, – сказала Лоубир, – однако поначалу вам придется справляться в одиночку. Коннер временно недоступен. Ему надо быть с Леоном на Аляске.
– А тетушки уже научились разбираться в тамошних причинно-следственных связях? – спросил Недертон.
– Нет, – ответила Лоубир, – но, учитывая, куда, по нашим оценкам, движется Юнис, это, возможно, не понадобится.
Она отпила «Перье» и с третьего раза отыскала ровное место на столе, куда поставить стакан.
– Почему? – спросил Недертон.
– Она становится собственными тетушками, – ответила Тлен.
– Но ведь они предсказывают там ядерную войну? Ваши, я хочу сказать.
– Да, считают этот вариант наиболее вероятным. – Лоубир встала, нагнулась за сложенной пелериной, расправила ее и встряхнула. – Вам пора приступать к уроку, – добавила она, вновь облачаясь в твид.
– Когда я туда отправлюсь?
– Мы еще не знаем, – ответила Лоубир. – Еще раз спасибо, что вспомнили про Мэдисона. Возможно, вы осуществили очень своевременный прорыв.
– Спасибо на добром слове.
Они проводили ее взглядами.
– Сейчас будет наплыв голодных посетителей. – Тлен взяла контроллер Недертона и встала. – Сюда. От людей подальше.
Недертон последовал за ней в менее освещенную часть пещеры.
– Может, достаточно? – спросил он через некоторое время, думая, что они уже наверняка под Хэнуэй-плейс.
– Вполне.
Тлен указала на тускло освещенный прямоугольник впереди и чуть выше. Там, лицом к ним, застыло в позе Витрувианского человека Леонардо да Винчи нечто условно гуманоидное, изображенное контуром на призрачной вертикальной плоскости с масштабной сеткой. Оно было длиннорукое, коротконогое, без головы на нечеловечески широких округлых плечах.
– Головы нет? – спросил Недертон.
– Не нужна, – ответила Тлен. – Камеры на плечах, спереди и сзади. На месте шеи можно установить что-то вроде турели.
– Зачем?
– В качестве орудийной платформы. – Тлен села на край песчаникового диванчика. – Разведка, ближний бой, медэвакуация. Садись. – Она указала на выступ позади себя.
Он сел. Свет, помимо того, что шел от дисплея, был тут такой же похотливо-красный, рассеянный.
– Горилла на роликах, – сказала Тлен.
– Какие ролики?
– У него ноги на колесиках, с электроприводом. На гладкой поверхности развивают огромную скорость.
Недертон оглядел безголового мезоморфа от супергеройских плеч до узкой, словно затянутой в корсет талии. Соотношение длины рук и ног наводило на мысль о человекообразной обезьяне.
– Ноги короткие.
– Но при этом довольно сложные. Колени гнутся в обе стороны.
Прозрачная плоскость с чертежом повернулась на вертикальной оси, показав фигуру в профиль. Та присела, как человек, торс остался неподвижным. Затем выпрямилась и снова присела, на сей раз коленями назад.
– Точно птица, – сказал Недертон.
– Пальцеходящее, – заметила Тлен, видимо в качестве поправки. – Два абсолютно разных набора походок в зависимости от местности, требуемой скорости и участия роликов. В случае роликов есть моторежим, скольжение и комбинированный.
– У него нет пальцев.
– Он весь – складной нож, – загадочно объявила Тлен. – Полезный инструмент доступен для мгновенного использования.
Фигура подняла ближайшую к ним руку и отогнула примерно два пальца и большой.
– Может воспользоваться любым огнестрельным оружием, – продолжала Тлен. – Имеет собственную систему лазерного наведения. Практически не промахивается.
– И кто-то сможет сфабить его в две тысячи семнадцатом?
– Уже готово. Когда мы их нашли, они сами почти сделали такого же. Мы добавили спецификации, которые они не сумели добыть, плюс немного наших собственных. – Тлен передала ему контроллер, усыпанный ровными рядами крохотных черных дырочек. – Надень, пожалуйста.
27Маменькина дочка
Верити лежала в темноте на порнодиване, во вкладыше от спальника, и слушала, как в спальне храпит Джо-Эдди.
Тульпагениксовские очки заряжались рядом на сиденье деревянного столовского стула. Джо-Эдди приметил его в мусорном контейнере на Четырнадцатой и утверждал, что это один из немногих уникальных образцов, избежавших покраски в лиловый цвет.
– Не спится? – спросила Юнис – едва различимый голосок из наушника. Он тоже стоял на зарядке, но рядом с головой Верити, на белом кожзаме.
– Как ты узнала, что я не сплю? – Верити придвинула ухо ближе.
Света в комнате не было, только дефисы индикаторов на разной электронике. Плотные черные шторы скрывали ночную иллюминацию Валенсия-стрит.
– У шурупов есть ночное видение. У тебя открыты глаза. Джо-Эдди спать не дает?