– Конечно.
– Прекрасно. – Лоубир заговорила более привычным тоном. – Тлен присоединится к вам по телефону. За время занятий на тренажере она прекрасно освоила дрон. Сейчас советую вам пойти домой и что-нибудь съесть. Мы абсолютно не знаем, какой вечер вам предстоит.
Недертон встал и взял по бутылке молока в каждую руку.
– Спасибо, – машинально произнес он.
Дверца за спиной распахнулась.
33Переулок Клэрион
Верити всегда нравились муралы, несмотря на запах мочи – переулок служил разом арт-галереей и общественным туалетом, – но последний раз она была здесь больше года назад. Пойти сюда предложила Юнис, после неожиданно приятных бесцельных блужданий по району, словно гуляешь с малознакомым интересным человеком. В конце Валенсия-стрит она как будто принялась что-то искать. Выслала вперед дрона.
Искомое обнаружилось на полпути между Валенсия-стрит и Миссией, на двухэтажной кирпичной стене: графический гимн храбрости президента во время избирательной кампании, черно-белый, похожий на исполинскую викторианскую гравюру, творение маниакально-депрессивных фей. Президент улыбалась и протягивала Америке руки. Ее соперник нависал сзади, как оно и было, – Верити смотрела эти дебаты в прямом эфире. Сейчас ей отчетливо вспомнилось тошнотворное чувство нереальности происходящего: его грубость, язык его тела, сознательное посягательство на личное пространство соперницы.
– Никто из моих знакомых и секунды не верил, что он может победить, – сказала она Юнис. – Не помню, верила ли я, но боялась до дрожи.
Она разглядывала, как художник изобразил его руки. Загребущие. Приставучие.
– Ссаками воняет, – заметила Юнис.
– У тебя есть обоняние? – удивилась Верити.
– «Гугл» говорит. Я хотела посмотреть этот мурал.
– Почему?
– Из-за филиала. Хочешь посмотреть другие?
Верити приметила дрона: черный пиксель медленно скользил вверх-вниз перед монохромным муралом. Видимо, копируя его.
– Не особо. А ты бы куда хотела пойти?
– В «Три и семь».
– Там сейчас кто-то?
– Твой любимый бариста.
Верити глянула назад в сторону Валенсия-стрит, мимо других муралов. На одном была ацтекская пирамида, усыпанная бабочками-данаидами. С двухэтажного фасада, выставив голые груди и воздев над головой человеческую тазовую кость, свирепо таращилась венесуэльская богиня-мать.
Мимо прошла девушка в армейской парке, Юнис распознала ее лицо.
– Тебе нужна рисоварка? Она продает на «Крейгслисте»[29]. «Тошиба».
– Не делай так. Это слишком личное.
– Когда-нибудь ездила с парнем на мотоцикле?
– Какое отношение это имеет к рисоварке?
– Никакого. Сзади, ударяясь сиськами в спину мотоциклисту при каждом резком торможении?
– Сто раз. А что?
– Филиал только что меня спросил.
– У Джо-Эдди есть «БМВ» серии «R» семьдесят третьего года. Правда, он больше любит рассказывать про него, чем ездить.
– Умеешь держаться, наклоняться на поворотах, не убирать ноги с подножек?
– В целом да, – ответила Верити, сворачивая на тротуар Валенсия-стрит.
До «3,7» добрались без происшествий, но стоило войти внутрь (Юнис как раз отпустила замечание о цвете деревянной двери), как в наушнике резким «жих» – словно звук косы – зашипели помехи.
– Юнис?
Та сперва назвала краску ТАРДИСовской синей, потом уточнила, что это ТАРДИСовский синий девяносто шестого года[30].
– Юнис?
Бариста смотрел прямо в глаза Верити, когда белый курсор, замерший на его лице, дрогнул и пропал.
– Юнис? – Верити подошла к стойке, где перед баристой ждал ее кофе.
Бариста протянул стаканчик негрубым движением, что тоже было нарушением привычного порядка. «ВЕР» розовым маркером, аккуратными печатными буквами, вычеркнутое, неоконченное.
Ниже, торопливым почерком: «ИДИ С НИМ».
Верити подняла взгляд.
Бариста указал на свой рот, мотнул головой. Поднял палец в направлении ее губ, быстро повел им вбок – знак молчать. Откинул секцию стойки, ухватил Верити за руки и втащил на свою сторону. Какая-то ее часть успела отметить, что на его изрезанном глубокими складками лице больше пирсинга, чем у нее за всю жизнь было сережек.
Он потянул ее дальше, за медно-хромированную эспрессо-машину, в невидимый посетителям закуток, и только там отпустил. Требовательно потыкал по своей ладони указательным пальцем другой руки, словно эсэмэсит. Указал на ее сумочку.
Верити поставила обжигающий стаканчик на ближайшую ровную поверхность и достала телефон.
Пикнуло уведомление. Она глянула на экран и, не вводя пароль, увидела, что пришло электронное письмо.
ФИЛИАЛ <без темы>
Открыла его.
Если ты это читаешь, значит я всё. Отправляйся с Боджанглсом[31] [НЕ настоящее его имя]. Доверяй людям, к которым он тебя отвезет. Прости, что испортила тебе жизнь. Надеюсь, то, что я подготовила, ее выправит. На сервере твоего провайдера этого письма нет. А теперь и на твоем телефоне тоже.
Письмо исчезло.
Звук как от игрушечного бубна.
Она подняла голову. Бариста держал открытым черный мешочек, в котором Верити узнала клетку Фарадея; у Джо-Эдди их было несколько, все марки «Черная дыра». Не пропускают радиосигнал ни внутрь, ни наружу. Бариста жестом показал убрать туда телефон.
Верити вспомнила письмо. Убрала телефон в мешок. Бариста указал на ее лицо. Очки, сообразила она. Сняла их, положила в мешок, отправила туда же гарнитуру. Бариста нетерпеливо тряхнул мешок. Верити вспомнила про тульпагениксовский телефон. Нашла его во внутреннем кармане жакета, бросила к остальному. Бариста нахмурился, звякнув пирсингом. Футляр от очков. Верити нашла его в сумке, переложила в мешок.
Бариста сложил мешок тем же драматическим жестом, каким Джо-Эдди складывал свои, и указал большим пальцем вглубь «3,7», к выкрашенной зеленой краской стене. Верити пошла за ним в древнюю посудомоечную без окон, пережившую бог весть сколько прежних заведений.
Юнис знала бы сколько, подумала Верити. Глаза защипало.
Бариста снял с крючка и протянул ей поношенную черную куртку. Дутую, размера Джо-Эдди. Верити застегнула молнию. Куртка висела мешком, манжеты закрывали пальцы. Бариста протянул ей белую маску, какую она безуспешно пыталась купить в дни самого сильного дыма. Верити надела ее, вспомнив респиратор, который Верджил выдал ей вдобавок к противосиликозному костюму.
Бариста надел черную кожаную куртку и белую маску, как у нее. Верити подумала, что маска неприятно давит на пирсинг, хотя, может быть, ему это нравится. Сунул мешок Фарадея за пазуху, застегнул молнию. Снова указал большим пальцем – очевидно, на служебный выход из «3,7».
Верити пошла за ним по некрытому переходу чуть шире пространства за стойкой, заставленному ведрами и швабрами. Она вспомнила, что забыла стаканчик с кофе, но тут же сообразила, что все равно не могла бы пить в маске.
Еще узкий проход, два поворота, выход в проулок, где стоял похожий на сани черный туристический харлей. Бариста отстегнул от задней хромированной рамы два очень белых шлема, передал один ей и сел на мотоцикл. Верити надела шлем, застегнула ремешок, села позади баристы; заработал мотор, они поехали.
К тому времени, как они въезжали на нижний уровень моста в Брайанте, она уже поняла, что мотоцикл он водит куда лучше Джо-Эдди.
С центральной полосы Верити глядела на проносящиеся фермы моста и думала, занял ли кто-нибудь место у эспрессо-машины в «3,7»? Кто-то espontáneo[32] перемахнул через стойку, взял на себя управление?
Знает ли Джо-Эдди, что Юнис больше нет? Будет ли ее монтажная студия по-прежнему подменять то, что передают камеры в шурупах? А что дроны в их замаскированной голубятне над мастерской по восстановлению картриджей? Что сталось с тем, который копировал мурал в переулке Клэрион? Полетит ли он домой?
Представив, как он одиноко возвращается через город, Верити чуть не заплакала. Она сосредоточилась на фермах, воображая их закольцованной гифкой металлической решетки, бесконечно летящей мимо, хотя на самом деле к Трежер-Айленд, куда они довольно скоро доехали.
34Работа из дома
– Где ты был? – спросила Рейни. Недертон, войдя в дом, застал ее на кухне с Томасом на руках. – Я не могла тебе дозвониться.
– В машине Лоубир, – ответил он. – Она, видимо, блокирует сигнал. Там ЧП.
– В срезе? – Глаза Рейни расширились.
– Он по-прежнему на месте. Нет, не война. Наш программный агент под угрозой. Боюсь, мне придется нарушить правила.
Их первый закон после рождения Томаса: не работать из дома по вечерам.
– Хорошо, – сказала Рейни. Судя по лицу, она немного успокоилась.
Он достал из кармана контроллер, сообразил, как его разложить.
– Что это?
– Нейронный отсекатель для антропоморфного дрона. – В разложенном виде контроллер превратился с серебристую тиару с симметричными выступами по бокам. Недертон вновь отметил ряды черных точек и решил, что это камеры. – Мне надо отправиться туда прямо сейчас. С Тлен. Она будет работать из дома.
Томас, глядя на него, сморщил личико и заревел.
35Фабрикация Фан
Они оставили позади Трежер-Айленд и неслись теперь по следующему отрезку моста, мимо пилонов старого, оставленных, потому что на них кто-то гнездился, Верити не помнила кто. Холодный взгляд того, что Джо-Эдди называл худшим цифровым билбордом в мире. К Восточной набережной, в навязчивую вонь станции коммунального хозяйства – сперва невидимой, затем выросшей впереди миниатюрной страной будущего, сказочным царством бежевых куполов и канализационных труб.
В Окленд, видимо туда, где изготовили дронов. Где Севрин мухл