Недертон обнаружил, что по-прежнему сжимает рукоять, а из нее что-то торчит. Словно сама по себе, его рука повторила выпад. Вспышка, затем короткое, но зловещее шипение.
Он опустил взгляд и увидел, что от рукояти в его кулаке отходит тонкое прямое лезвие. Оно было воткнуто в жилетную ткань, из опаленной дыры шел дым, но кровь не текла. И снова запах кларета. Затем нападавший, по-прежнему заискивающе улыбаясь, рухнул навзничь, головой в сторону Чипсайда. Массивный боек молотка неожиданно тихо ударился о брусчатку.
– Что за муйня? – громко осведомилась Фиринг у них за спиной, и проулок с лежащей фигурой залил безжалостный белый свет.
Недертон сощурился из-под руки и различил в дуле пистолета цилиндрический фонарик.
– Ты его знаешь? – спросила Лоубир. В руках у нее был мушкетон с золотым дулом и прикладом из слоновой кости.
– Это Берти, кучер моего соседа, – сказала Фиринг. – Бот. И, похоже, разжился в трактире молотком для выбивания пробок из винных бочек.
Это объяснило запах кларета. Теперь Недертон видел, что молоток – деревянный.
– Что-то на него нашло. – Лоубир нагнулась и вытащила клинок из поверженной фигуры. Огляделась, подняла лежащий рядом полый футляр черного дерева и аккуратно убрала одно в другое. Затем передала трость Недертону, который принял ее с некоторой опаской. – Свет правда чересчур яркий, Кловис.
Фонарь тут же погас. Осталось лишь четкое красное пятнышко на груди лежащего бота.
– Ты этого ждала? – спросила Фиринг.
– Нет, – ответила Лоубир, – хотя тетушки успели предупредить меня в последнюю минуту. Переступите через Берти.
Последние слова адресовались Недертону.
– Это ассемблерное оружие? – спросил тот, глядя на трость у себя в руках.
– Нет, – ответила Лоубир. – Тлен сделала ее из вашей одежды и того, что еще нашлось по соседству. Вы воткнули ее в такую точку, что в источнике питания Берти произошло короткое замыкание. Еще раз доброй ночи, Кловис.
– Будь осторожна, – сказала Фиринг.
– Как всегда. В сторону Чипсайда, Уилф.
Недертон двинулся вперед.
– Доброй ночи, Уилф, – произнесла Фиринг у него за спиной.
– Доброй ночи, миссис Фиринг, – ответил он, изобразив, будто обернулся.
77Горизонт событий
Кто-то за кадром передал Стетсу стаканчик, вероятно – с эспрессо.
– Спасибо. – Он быстро глянул на того, кто подал стаканчик. Отпил глоток.
Верити предполагала, что трансляция идет с камеры в складном экране «Эйрстрима», а значит, Стетс сидит напротив на откидной полке.
– Ты где?
– Точно не знаю. – Верити решила, что он ее не видит. – Меня куда-то везут. Чем занимаешься?
– Пытаюсь разобраться с тем, что мы вроде бы пообещали филиалам Юнис. Они не слишком разговорчивы.
– Я тут переписывалась с одним. Он связал меня с Джо-Эдди. Верджил говорит, ты когда-то хотел предложить ему работу, только не придумал какую.
– Ты знаешь Гильерме? – спросил Стетс.
Верити заморгала. Вопрос Стетса о Манзильянце казался ошибкой в категории, как если бы луна спросила о дыне, которую ты вчера купила, поскольку они обе круглые.
– Практически нет. Видела его в квартире.
– Сеть Юнис состоит по большей части из филиалов, так что живой человек – приятное разнообразие.
– Мне с ее слов казалось, это будут только люди, – ответила Верити.
– Людей ты по большей части уже знаешь, но вот это, например, – Стетс махнул в сторону камеры, – благодаря сети.
Он что-то сделал, и видеоселфи сменилось съемкой с другой камеры, над верхними ступеньками лестницы. Этаж, залитый светом из-за синего полиэтилена. Всюду провода, верхолазы в касках болтаются на тросах. Больше рабочих, чем она видела тут прошлый раз. Электролебедками к потолку поднимали длинные полосы сверкающей белой ткани.
Внизу стояли пять одинаковых красных механизмов, каждый с парой черных резиновых шин у ближайшего конца.
– Что это? – спросила Верити. – Что за красные штуковины?
– Оформительский замысел Кейтлин. Ткань от компании, которую я финансировал. А это хондовские генераторы «ЕМ-пять тысяч» на случай, если нам отрубят электричество завтра вечером, когда оно будет нужнее всего. Филиал их заказал. Хитрая система для вывода выхлопных газов. Надеюсь, не понадобятся.
– Что вы готовите?
– Пока не знаем.
– Тогда как же она делает для этого оформление?
– Несколько месяцев назад кто-то сказал, что вот бы мы справили здесь свадьбу, до окончания ремонта. Это и дало идею для оформления. У нее уже все спроектировано. Она знает, где каждый болтик. Ткань не надо подрубать, она работает со стандартными фабричными рулонами.
– Но вы не будете справлять здесь свадьбу?
– Определенно не собираемся.
– Но не знаете, зачем это все?
– Я не уверен, что сами филиалы знают.
– Но разве мы все не ждем конца света, прямо сейчас? А вы делаете инсталляцию из ткани?
– Лоубир считает, так мы демонстрируем доверие и готовность к сотрудничеству.
– А что Кейтлин?
– Я ее спрашивал, но она проводила видеоконференцию по поводу шоу аэродронов над зданием. Продолжение затеи с тканью.
– А если вы все подготовите, а ничего не будет?
– Небольшая предапокалиптическая вечеринка. Почему бы не повеселиться? Ладно, мне пора бежать. Увидимся здесь.
– Это все потому, что Верджила нет рядом и некому обозвать тебя психом?
– Насчет психа я и без Верджила знаю. – Он широко улыбнулся, трансляция прекратилась.
78На следующее утро
Недертон проснулся в полутемной спальне от тихих звуков в кухне: там Рейни кормила Томаса завтраком.
Он вспомнил бота, зловонную мостовую, лазерный луч из пистолета Фиринг на обгорелом габардиновом жилете. Махнул ночнику, махнул второй раз, чтобы уменьшить яркость, и нахмурился, увидев, сколько одежды разбросано на полу. Вещей Рейни там не было, как не было и ничего из того, что он надевал в Чипсайд.
На полу лежала одежда, из которой ассемблеры изготовили его костюм, преобразившаяся обратно, пока они с Рейни спали. Та же судьба, очевидно, постигла и шпагу-трость. Полосатые фланелевые подштанники не обманули ожидания Рейни, но и они исчезли.
Недертон сел, не зная, болит у него шея из-за схватки с Берти или из-за интерлюдии с Рейни. Встал, надел халат, прибрал разбросанную одежду – что-то повесил в платяной шкаф, что-то сложил в секретер.
Он ничего не рассказал Рейни про визит к Фиринг, только что побывал у нее. Впрочем, Рейни занимали исключительно фланелевые подштанники. Про Юневича он, конечно, тоже не говорил, хотя все время повторял фамилию про себя, чтобы не забыть до разговора со Львом. И тем, как нечаянно закоротил Берти, тоже не похвастался. Позже, когда можно стало рассказать, ему очень не хватало трости, чтобы изобразить все с должной драматичностью.
Он, моргая, вошел в кухню. Томас сидел на высоком стуле, а рядом, на краю стола, устроилась одна пандаформная треть нянюшки, как-то ухитрившись скрестить почти шарообразные задние лапы.
– Только что звонила Лоубир, – сказала Рейни, занося Томасу в рот ложку питательной смеси, которую тот сразу вытолкнул языком, так что кашица оказалась на подбородке. – Не хотела тебя будить. Напомнила, чтобы ты как можно скорее позвонил. Кому – не сказала. Завтрак?
– Сперва позвоню. – Недертон языком вызвал эмблему Льва.
– Уилф, – ответил Лев. Только голосом, эмблема с двумя тилацинами стала ярче.
– Надо опять встретиться, – сказал Недертон. – И чтобы твоя труппа была.
– Там же, – ответил Лев. – Выхожу.
– До скорого. – Недертон разорвал соединение, тилацины потускнели. – Опять в «Денисовское посольство», – сказал он Рейни, вытиравшей Томасу рот.
– Знаю, тебе не терпится послушать, как родственники отравляют ему жизнь на Чейни-уок.
– Извини, что не буду завтракать. Ее поручение. – Он имел в виду Лоубир. – Только сперва в душ.
– Да уж, – чопорно заметила она. – Кстати, Верити узнала про джекпот.
– Когда?
– Когда ты был в Чипсайде, но вчера я была не в настроении тебе рассказывать. Боюсь, это моя вина, что она узнала так рано.
– И как она?
– Вроде бы нормально, хотя тут у тебя больше опыта, чтобы судить.
– Иногда я думал, все в порядке, а через день или два у них начиналась истерика.
– Тлен считает, что Верити держится молодцом. Но не заставляй Льва ждать.
Недертон вернулся в спальню, повесил халат и зашел в душ.
– Не слишком теплый, – приказал он душу. – Короткий холодный импульс в конце ополаскивания.
Как только потекла вода, запульсировала эмблема Тлен.
– Да? – отозвался он.
– Рейни нечаянно ей проболталась, – сказала Тлен. – Верджил слышал разговор, хотя уже почти все знал от Коннера. Севрин, шофер и финансовый менеджер, тоже слышал, но либо догадался раньше, либо на редкость хладнокровен. Все приняли информацию достаточно спокойно, хотя они еще не знают про вымирание.
Включились распылители скраба. Недертон поморщился. Для Тлен вымирание относилось исключительно к животному миру и эмоционально затрагивало ее куда сильнее, чем гибель восьмидесяти процентов человечества. Потому-то она и прожила почти двадцать лет с траурными татуировками, которые теперь бродили по стенам ее кошмарной юрты.
– Что они сейчас делают?
Очистка скрабом закончилась, и душ начал его намыливать.
– Севрин следует указаниям своего диспетчера, поэтому мы не знаем, какова их конечная цель.
Включились холодные струи. Недертон дождался, когда их сменит теплый воздух для сушки, и только тогда сказал:
– Я иду в «Денисовское посольство».
– Ты должен быть в дроне.
– Это по делу Лоубир, – ответил Недертон. Он всегда радовался случаю не выполнить указания Тлен.
Сушка прекратилась.
Тлен, не попрощавшись, разорвала контакт.
Недертон почистил зубы, вернулся в спальню, оделся, выбрав лучший неформальный пиджак. В конце концов, встреча будет деловая и очень серьезная, хоть и загадочного свойства.