— Когда это было?
— Летом, — сказала Катя безучастным голосом… — А… Ты же не помнишь. Седьмого июля мне исполнилось десять. Это был самый лучший день в моей жизни. Илья Андреевич был с нами, и мама с папой…
Моя дочь могла бы также сидеть рядом и разговаривать со мной. Жизнь была бы совсем другой.
— Хочешь, расскажу тебе сказку на ночь?
— Не надо. Я уже не маленькая.
Её ответ очень удивил меня.
— Лучше перестаньте ссориться с Лизой, а то совсем, как дети, — Катя наконец взглянула на меня и скорчила хмурую рожицу. — На весь дом крик подняли!
— Я не виноват! — засмеялся я. — Она первая начала!
— Оба хороши, — сложив ручки на груди, сказала девочка. — Мама с папой тоже часто ругались…
— Расскажешь об этом? Я ведь ничего не помню, но очень хочу всё знать, — искренне произнёс я.
Младшая вздохнула, и отложила фотографию, после чего вдруг прильнула ко мне и обняла:
— У папы ничего не получалось на работе. Нам приходилось экономить. Мама злилась на него.
— Ты слышала, как они ругались?
— Да… — всхлипнула Катя. — Из-за этого вы и поехали в Москву — искать новую работу. И… мама с папой не вернулись. Я не хочу, чтобы тоже самое произошло с тобой и Лизой, братик…
Она была вся в слезах и рыдала в голос. Я обнимал сестру, но чётко понимал, что не могу по-настоящему поддержать её. Это были не мои родители, не моя семья и не моя сестра. Я всего лишь вор поневоле, прячущийся под личиной её брата…. Подняв взгляд, я увидел стоявшую в проёме Лизу, которая недвусмысленно указала мне на выход. Повиновавшись, я передал ей младшую сестру, и пошёл к себе, ведомый мрачными мыслями.
Пора уже вылезать из этого болота и действовать! Начнём со Скобелева…
Новый день принёс с собой позитивные новости: сегодня была пятница, а значит уже завтра я встречусь с Марией на полигоне. По поводу неё во мне всё ещё шла борьба разума и эмоций, но пока явного победителя в ней не наблюдалось, поэтому я продолжал плыть по течению, позволяя девушке присутствовать в моей жизни. К тому же, любезный друг Сергей Друцкий без вопросов удовлетворил мою просьбу найти юриста, и заверил, что его человек сам сегодня приедет ко мне в гости. Как говорится, без связей в наше время никуда. И надо сказать, мне стоило больших усилий отсидеть весь день на уроках, ожидая окончания дня и приезда адвоката.
Но ничто не длится вечно, и вечер пятницы не заставил себя ждать. Счастливые дети аристократов с радостными криками выбегали на улицу, ведь впереди их ждали выходные.
В этот раз я сэкономил на такси и поехал на общественном транспорте. В текущих реалиях придётся затянуть пояса и оптимизировать свои расходы — ублюдок Скобелев никогда не дождётся от меня мольбы о деньгах. Вместо тридцати-сорока минут пути, дорога до дома заняла больше часа. Ещё один час я сидел в своей комнате и ничего не делал, то и дело косясь взглядом на договор о купле-продаже сервиса. Наконец слуга оповестил меня о госте, и я сразу же спустился его встречать.
Возрастной мужчина в белом костюме с тростью наперевес производил впечатление профессионала, готового решить любой юридический вопрос. Как я ни переживал, но охранники Скобелева никак не отреагировали на появление незнакомца в стенах дома. Мне же лучше. Мы поднялись наверх и впоследствии долго разговаривали.
— Валентин Вениаминович, скажите, у нас есть шансы? — спросил я, наблюдая, как юрист перекладывает бумаги на моём столе.
Гладко выбритый адвокат распространял аромат дорогих духов, и разговаривал весьма корректно и доброжелательно:
— Дорогой Михаил Николаевич, вам пора уяснить раз и навсегда, что это вы здесь хозяин, а не ваш опекун. Вы — наследник рода Юсуповых, а не он, и это ваше законное право распоряжаться собственным имуществом, хоть и через господина Скобелева. В данном случае совершено преступление — подлог правоустанавливающих документов, что карается по закону. Ваших показаний в суде, доказательств в виде этого договора и других сопутствующих документов будет вполне достаточно, чтобы расторгнуть сделку, вернуть имущество и привлечь господина Скобелева к ответственности за его махинации и подделку документов.
Я вздохнул с облегчением. Как же мне повезло, что я могу вот так просто заручиться поддержкой опытного юриста!
— Нам осталось только заявить в полицию о подлоге и составить исковое заявление об оспаривании сделки, а потом отправить его на регистрацию в арбитражный суд Петербурга. Вот сейчас мы этим и займёмся.
— Давайте! — легко согласился я, как вдруг почувствовал резко появившуюся головную боль, которая сдавила мой череп в своих железных тисках.
Адвокат начал что-то писать в своём блокноте, а я попытался встать и подойти к графину с водой, что стоял на кофейном столике. Но ничего не вышло — я просто без сил свалился на кровать, невзирая на все приличия. Да что же это со мной?
В коридоре послышался скрип половиц — кто-то поднимался по лестнице. Вскоре дверь открылась и на пороге появился гость. Одуревая от мигрени, я с какой-то безмерной апатией смотрел, как в комнату заходит Скобелев Алексей Владимирович. На его хитром лице красовалась улыбка победителя…
Глава 2
Махнув мне рукой, как ни в чём ни бывало, Скоблев двинулся к юристу, который продолжал заниматься своими делами, будто не замечая его. Сначала я думал, что Валентин Вениаминович Толстых что-то замышляет, но потом вдруг понял, что он просто не ощущает присутствия дяди!
Скобелев несколько мгновений смотрел за тем, что пишет адвокат, после чего покачал головой и сказал:
— Что ты задумал за моей спиной, Миша? Написать на меня заявление в полицию? Ещё и исковое? Как же печально видеть предательство с твоей стороны!
Я даже не мог ответить ему, пытаясь сохранить рассудок посреди океана боли, в который окунулась моя голова.
Внезапно мужчина схватил юриста за голову и несколько раз мотнул его туда-сюда, ввергая меня в шок. Но после всего этого грубого непотребства, Толстых ни слова ему не сказал и продолжил писать на листе, будто ничего и не было.
— Забавно, правда? — спросил Скобелев, подойдя ко мне. — Люди, они как игрушки, Миша. Я могу делать с ними всё, что угодно. Но по какой-то причине только не с тобой…
Он с интересом принялся изучать моё лицо, словно увидел его впервые в жизни:
— Никогда этого раньше не замечал, но что-то в тебе не пускает меня в твою голову. Что это, Миша?
Я молчал, с ненавистью смотря ему прямо в глаза.
— Не хочешь отвечать? Хорошо, мне это даже нравится. Знаешь, когда буквально каждый по щелчку пальца выполняет твою волю, это скучно. Хочется хоть раз самому, без помощи внутренней Силы, заставить человека сделать то, что мне нужно. И ты, дорогой племянник, даруешь мне эту возможность!
Долбанный психопат!
— Как ты, наверное, уже заметил, я могу дёргать за ниточки любого в этом доме. Кстати, — он повернулся к юристу. — ты уволен. Забудь всё, что связано с Михаилом Юсуповым, и можешь быть свободен.
Валентин Вениаминович отложил ручку, встал, и не произнеся ни слова, вышел за дверь. Теперь мне стало по-настоящему страшно…
— Что ж, твоя маленькая война закончилась, даже не успев начаться. Это было почти забавно. Почти… Только мне уже начинает надоедать твоё легкомыслие!
Он схватил меня за воротник и притянул к себе, заставив дышать его зловонным дыханием:
— Ты же не думал, что я просто так сотрясаю воздух? Видит бог, всё это время я пытался вразумить тебя, Михаил, но ты до сих пор не слушаешь меня! А стоило бы! Вот моё последнее слово: если в понедельник вечером амулет не будет у меня, за это уже поплатятся твои сёстры. Да, именно они, Миша. Для начала я отдам Лизу замуж. Несомненно, её цветок уже созрел и готов, чтобы его сорвали. У меня как раз есть для неё отличная партия…
Дядя достал из кармана пиджака вырезку из газеты и показал её мне — на фотографии был изображён наголо бритый мужчина с мощным лоснящимся от жира загривком, который давал ему сходство с хряком или кабаном — круглое лицо и противный взгляд прожжённого мужлана! Под фотографией значилось: Никитин Борис Аркадьевич, промышленник и меценат. Это же тот самый человек, которому Скобелев продал наш сервис за вшивые десять тысяч рублей!
— Лиза будет без ума от такого красавца: богат, умён и, (пусть это будет наш маленький секрет) Борис очень падок на распутных женщин. И любит эксперименты с истязаниями. Уверен, твоя сестра не заскучает с таким опытным любовником, как он. Хе-хе!
Идиот! Елизавета скорее снесёт ему башку, чем выйдет замуж по принуждению. Хорошая попытка, Скобелев, но не впечатлил. За старшую сестру я никогда переживать не стану.
— Что до Кати… — он хитро прищурился, заставив меня в ужасе округлить глаза. — Милая девочка, она так страдает после гибели родителей! Я слишком занятой человек, и увы, не могу должным образом заниматься её воспитанием. Поэтому, я буду вынужден отправить её в детский дом…
Несмотря на невыносимую головную боль, я оскалился, как дикий зверь, и с ненавистью посмотрел на этого ухмыляющегося ублюдка. Теперь этот монстр смог задеть меня…
— Сволочь! — прохрипел я, лишь вызвав на его лице широкую улыбку. — Не смей даже думать об этом!
Дядя бросил меня обратно на покрывало и направился к двери:
— Знай, Миша, и это пригодится тебе в жизни — любого, даже самого сильного человека можно сломать, если пройти по головам его родных и близких. Надеюсь, на этот раз ты выберешь правильно, а не то…
Дверь закрылась, и меня тут же отпустило. Заливаясь потом, и пытаясь отдышаться от нервного потрясения, я бросился к окну и проследил за тем, как дядя уезжает из имения. Сволочь! Какая же он всё-таки сволочь!
Весь вечер я просидел в своей комнате, обдумывая произошедшие события. Кроме основной проблемы в виде четырёх башен, одна из которых была спрятана хрен знает где, у меня имелась ещё одна в виде всемогущего дяди Скобелева, манипулятора, который просто жить не мог без амулета Юсуповых. И я просто обязан приж