«Может, попросить еще ко всему прочему денег? – подумал Михаил. – Для достоверности. Нет, этого делать не стоит. Это будет уже слишком. У них наверняка есть на меня досье. И в нем говорится, что деньги не имеют для меня никакого значения. С чего бы я сейчас стал проявлять к ним повышенный интерес? Нет, рагнитов это только насторожит».
Он машинально понюхал воздух и вдруг понял, что запах рагнита изменился. Теперь он стал резче, гораздо агрессивнее.
«А ведь мой противник тоже волнуется, – подумал Брадо. – С чего бы это? Он уже должен был понять, что убивать его в этот раз я не собираюсь. Да и не должна его эта мысль сильно уж волновать. Может, его так взволновала возможность заполучить обратно украденный Хакой предмет? Наверное. Что все-таки мой напарничек спер у рагнитов? Похоже, я жив до сих пор лишь потому, что они думают, будто эта вещь у меня. Думают или знают? Может этой вещью быть тот древесный лист? Вряд ли. Его было не трудно найти. А они даже номер Хаки обыскивать не стали. Или стали, но я следов обыска не заметил? В конце концов, они могли обыскать номер до того, как убили бетулийца. Не мог же Хака, вернувшись с Фостеры, сидеть в своем номере безвылазно? Или мог?»
– У тебя осталась минута или две, – напомнил рагнит.
– И еще по крайней мере полчаса, пока твои наемники взломают дверь, – добавил Михаил.
– Это не наемники, – сказал рагнит. Глаза агента звездного корпуса и рагнита встретились.
– Стало быть, надул, – почти весело сказал Брадо. Он поднял ствол лучемета и взял рагнита на мушку.
– Какое может быть надувательство? – развел тот руками. – Я не давал обещания не вызывать центурионов.
– Кроме того, ты и в самом деле их не вызывал. Это сделал твой напарник, с которым ты связался через свой синий шар.
– Да, именно так.
«А ведь они меня уели, – подумал Михаил. – И довольно крупно. Как я мог не предусмотреть такую возможность? Хотя… Нет худа без добра. Теперь я могу ускользнуть от заключения соглашения. И еще немного поводить за нос господ рагнитов».
– Если ты мне об этом сказал, значит, все пути для бегства перекрыты, – сказал землянин.
– Если только ты не умеешь летать, – заявил рагнит. – Насколько я помню, такие способности за землянами не числятся.
Продолжая держать рагнита под прицелом, Михаил встал и посмотрел в окно.
Так и есть! Перед домом стояло не меньше десятка мобилей центурионов. Возле них бесшумно сновало множество одетых в форму фигур.
– Нет, – мрачно сказал Михаил. – Такие способности за землянами не числятся. Правда, есть одна способность, которой я еще могу воспользоваться. Делать с помощью лучемета в своих врагах дырки.
– Зачем? – почти человеческим жестом пожал плечами рагнит. – Гораздо проще договориться.
– Опять договориться?
– Нет – еще. Мы можем заключить соглашение, и тогда я заявлю центурионам, что тебя тут нет.
– Ты можешь это сделать, если я приставлю ствол лучемета к твоему затылку.
– Могу. Но мой напарник поставит в известность центурионов. И они все равно станут ломать дверь.
– А если мы заключим соглашение?
– Тогда я тебя спрячу. Мы с напарником скажем центурионам, что произошло недоразумение. После этого ты отдашь нам то, что забрал Хака, и… все. Можешь катиться на все четыре стороны.
Михаил снова взглянул в окно.
Фигурки центурионов перестали бегать. Похоже, стражи порядка и в самом деле блокировали весь дом. Реально попытаться прорваться на свободу с помощью оружия. Это, может, даже удастся. Но потом… Планета превратится для него в настоящий ад.
Служители порядка любой планеты рано или поздно приходят к одному простому выводу. Единственный способ хоть как-то поддерживать порядок – это внушить простым гражданам, что жизнь стража порядка священна. Конечно, время от времени их все равно будут убивать. Но гораздо реже. Потому что будет действовать негласный закон. Тот, кто покусился на жизнь стража порядка, неизбежно умрет. Его выследят и прихлопнут, чего бы это ни стоило.
Брадо представил, как в этот момент штурмовая группа центурионов подкрадывается к двери штаб-квартиры рагнитов. Один из них, конечно же, вооружен плазменным резаком. Он начинает вскрывать дверь. Остальные центурионы берут ее на мушку…
– Решайся, – поторопил рагнит. – Заключим соглашение, и они тебя никогда не найдут.
– Ну да, – хмыкнул Михаил. – И вообще никто никогда меня не найдет. Вернее, даже не меня, а мой труп.
– Значит, ты отказываешься?
Губы рагнита превратились в две тонкие черточки.
Михаил снисходительно улыбнулся.
– Не так. Скажем, я решил еще немного подумать.
– У нас нет времени.
– Когда я сдамся центурионам, у меня его будет навалом. В камере. Между допросами.
– Ты решил сдаться?
Вот тут рагнит непритворно удивился.
– Конечно, – заявил Михаил. – Мне кажется, это разумно. При этом вы ничего не теряете, так как сможете держать меня под контролем. Насколько я понял, многие центурионы вами подкуплены. Таким образом, вам это будет нетрудно. Если только ты не блефовал.
Он испытующе посмотрел на рагнита.
– Нет, я не блефовал, – заявил тот. – Только выручить тебя из камеры будет труднее.
– Захотите получить то, что украл Хака, – выручите, – заявил Михаил.
– Придется.
Рагнит бросил на него задумчивый взгляд, потом добавил:
– А ты, получается, не такой лопух, как мы думали.
– Не такой, – согласился Михаил. – Ну так как, согласен?
– Хорошо, – кивнул рагнит. – Мы даем тебе еще сутки. Потом ты либо отдашь нам украденную Хакой вещь, либо «погибнешь при попытке к бегству».
– Вот и отлично, – Михаил опустил ствол лучемета. – А теперь иди и открой им дверь. Если центурионам придется ее резать, они, вполне возможно, начнут нервничать.
– Только ты должен отдать мне лучемет, – проговорил рагнит.
Он даже протянул руку.
– Ну уж нет, – улыбнулся Михаил. – Только центурионам. Только им. Думаю, всех центурионов вы подкупить не успели. Да и не могли. Значит, среди тех, кто сейчас пытается вырезать дверь вашей штаб-квартиры, есть несколько честных стражей порядка. Вот они-то и должны увидеть, что я сдаюсь добровольно. Кстати, это в ваших интересах. Таким образом появляется гарантия, что по дороге в управление центурионов со мной ничего не случится. А как единственный человек, знающий, где спрятано украденное Хакой, я представляю для вас большую ценность.
«И еще, это избавит тебя, голубчик, от искушения пришить меня немедленно, – подумал агент звездного корпуса. – Очень удобно. Если рагниту удастся меня сейчас убить, он сможет без труда доказать, что всего лишь защищал свою жизнь. И получит неограниченное время для того, чтобы искать украденное Хакой. Время, похоже, в этой истории – самое главное».
Рагнит покачал головой и погрозил Михаилу пальцем, словно маленькому ребенку.
Михаил пожал плечами и взмахнул стволом лучемета.
– Пошли к двери.
– Ладно, пошли, – пробормотал рагнит. Похоже, он и в самом деле не предусматривал такого варианта. По крайней мере, вид у него теперь был несколько разочарованным.
– Кстати, как тебя зовут? – спросил Михаил, пока они шли к входу в штаб-квартиру.
– А зачем тебе это?
– Должен же я знать, с кем буду заключать соглашение.
Рагнит бросил на Михаила злобный взгляд и сообщил:
– Блев Хар, младший приближенный, с правом лицезреть великий синий шар. Михаил кивнул.
– Угу. Это все, что я хотел узнать. Перед дверью они остановились. Прежде чем открыть засов, Блев Хар прошипел:
– Если ты надумал водить нас за нос… Михаил тяжело вздохнул.
– Ладно, открывай. Ох уж эти параноики… Кстати, еще одна угроза, и я подумаю, что ты наврал мне про ваши гигантские связи среди местных центурионов. А это будет означать, что вытащить меня от них вы не сможете. Таким образом, у меня останется лишь один выход.
– Какой?
– Пристрелить тебя прямо сейчас и попробовать вырваться из этого дома.
– Ты погибнешь, – сказал рагнит.
– Значит, вы не скоро найдете то, что у вас позаимствовал Хака. Если вообще найдете.
– Будь ты проклят, – пробормотал рагнит и отодвинул засов.
Глава 8
Главный центурион был тем еще ублюдком. Это читалось на его лице так явственно, словно было написано пылающими буквами в палец толщиной.
Кстати, никто другой на его должности не продержался бы и двадцати минут.
Итак, этот монстр сидел напротив Михаила, положив ноги на стол, курил толстенную сигару и, время от времени сплевывая в корзинку для бумаг, низким, утробным голосом рычал:
– Значит, так, землянин, ты влип и тебе конец… полный офигенно неприятный конец. Я сейчас скажу своим мальчикам одно слово, и они превратят тебя в отбивную. Они давно мечтали добраться до кого-нибудь из инопланетного района. И вот мечта их исполнилась. Я слишком добр, чтобы лишить их этой небольшой радости.
– Я никогда не жил в инопланетном районе, – уточнил Михаил.
– А мне на это плевать, – прорычал главный центурион. – Суть – ты поганый инопланетчик, который прилетел на нашу Абаузу, считая, что тут можно спокойно заниматься своими гнусными штучками. И сделал большую ошибку. Сказать, в чем она состояла?
– В чем? – покорно спросил Михаил.
– В том, что здесь, я имею в виду на этой планете, погаными штучками заниматься не рекомендуется. Нельзя стрелять в прохожих, убивать своих собратьев инопланетян и нападать на честных портье.
– Ничего этого я не делал, – в который уж раз стал объяснять Михаил. – И в прохожих не стрелял, и не убивал Хаку…
– Молчать! – зарычал главный центурион. – Стало быть, целая куча свидетелей, которые готовы присягнуть, что ты этим занимался, врут?
– Еще как, – сказал Брадо.
Главный центурион заскрежетал зубами. Получилось это у него вполне убедительно. Видимо, не обошлось без долгих, изнурительных тренировок.
– Значит, ты упорствуешь?
– Точно, – сказал Михаил. – И не только. Я требую, чтобы мне немедленно назначили адвоката. И буду разговаривать только в его присутствии.