Но есть более страшная, более реальная опасность. «Что если Жосс на допросе сдаст не только "крота", но и меня, причём сдаст, что называется, со всеми потрохами? То есть расскажет, что я уже нашла Лехницкого и пыталась торговаться с израильтянами ради того, чтобы вызволить из тюрьмы Егора. Тогда я попаду в такую ж… , то есть в такую мясорубку, что от меня живого места не останется! С одной стороны – мстительные, обозлённые до крайности израильтяне, а с другой – свои, и ни от кого из них не приходится ждать пощады».
«Итак, надежда лишь на "может быть" – то ли Жосс доложил о нашем разговоре своему начальству, то ли нет, то ли он сдаст меня на допросе в СВР, то ли пожалеет. И как прикажете поступить в этой ситуации?»
В итоге размышлений Элен пришла к такому выводу: нет смысла ждать, когда за тобой придут, надо своими действиями внести сумятицу в ряды своих… нет, не врагов, скажем мягче – оппонентов. Прежде всего, надо обратиться в израильское посольство с просьбой о предоставлении политического убежища. Это собьёт их с толку – русская разведчица не должна так поступать! Ну а пока они будут думу думать, копаться в её биографии, многое может измениться.
Но вот полковник, как быть с ним? В случае чего надо поставить его перед выбором – либо он ей полностью доверяет, либо она выходит из игры. У Элен и впрямь иногда возникала мысль: не бросить ли всё это, прекратить «бодание телёнка с дубом», и жить спокойно, нарожать Огюсту детей… Не столь важно, собирается ли она так поступить – важно, чтобы там, в Москве, сочли вполне реальным этот вариант развития событий.
Посетив израильское посольство, Элен побродила по улицам, чтобы избавиться от возможной слежки, посетила пару бутиков, купив кое-что из одежды. В одном из них переоделась, подкрасила брови и губы, и вот на улицу вышла совсем другая женщина, даже походка изменилась. И только после этого Элен направилась к отелю «Бристоль», который находился в двух минутах ходьбы от посольства Израиля. «До чего же бестолковые! Лехницкий у них буквально под носом, а они рыщут по всему Парижу. Смехота!» Это известный приём – положи предмет на самое видное место, слегка замаскируй, и его могут не заметить.
Ей повезло – Лехницкий был в своём номере. Элен рассказала ему о последних событиях, однако обстоятельства похищения Жосса преподнесла так, будто не имела к этому никакого отношения. Тем не менее, Лехницкий всполошился:
– Элен! Нельзя так рисковать! Вы могли поставить под удар наше общее дело.
– Зато теперь мы знаем, что надо опасаться не только русских…
– Вы правы! Моим собратьям с Земли обетованной тоже не стоит доверять. Знаю я их, они на словах борются за права евреев, а на самом деле думают только о своей выгоде. Увы, каждый человек в этом мире преследует корыстные цели, и очень редко эти цели совпадают у разных людей, вот как примерно у нас.
– Жаль. Я надеялась, что они помогут, а теперь придётся искать других союзников.
– Только не американцев! Те ещё хуже, обдерут до нитки, а потом заставят обвинить Россию во всех смертных грехах. Это называется у них политикой, направленной на защиту национальных интересов.
Элен еле удержалась от того, что воскликнуть: «И куда крестьянину податься?» Но побоялась, что Лехницкий неправильно её поймёт – не каждый еврей способен оценить подобный юмор, тем более что сейчас и вправду не до шуток.
– Так что же делать? Сдаться на милость победителя?
Лехницкий замотал головой:
– Ни в коем случае! – и после короткой паузы: – Я вот о чём подумал. Нужно среди влиятельных российских бизнесменов найти таких, которые хотели бы угробить Идельсона.
– Интересная идея! Тогда искать надо среди его прямых конкурентов.
– Совершенно верно! Есть две-три крупные компании, которые не прочь прибрать к рукам его активы. Надо бы кое с кем переговорить, но я не могу им позвонить – у ФСБ есть свои уши даже здесь, в Париже, так что сразу вычислят.
«Сказать или не сказать? И если сказать, как преподнести? Ох, не хотелось бы вовлекать в это дело Огюста, но, похоже, других вариантов просто нет. К тому же речь идёт лишь о переделе российской собственности, так что докладывать Шарлю он ничего не будет. Это если очень попросить». Ну что ж, Элен решилась:
– Леонид! Можно воспользоваться моим знакомством с одним здешним бизнесменом. Я знаю его уже несколько лет, уверена, что он меня не выдаст. Вот только он работает совсем в другой сфере и не знаком ни с кем из китов российской экономики.
– Это не беда! – Лехницкому явно понравился этот вариант. – Если вы ему доверяете, можно просто воспользоваться его ноутбуком. Я дам контакты нескольких людей, они многим мне обязаны, – Лехницкий чуть замялся, не решаясь говорить. – В общем, через мой банк они выводили в Европу кое-какие денежные средства, не буду уточнять, как им удалось их получить.
Да и не надо! Элен сразу догадалась, что речь идёт о нелегальных сделках или отмывании денег, но сейчас её это мало интересовало. Вот если бы Егор ещё работал в МВД, тогда… Но тут же постаралась отбросить эту мысль.
– Я вот ещё о чём подумала. Если возникнет необходимость, он сможет на денёк слетать в Москву, чтобы лично переговорить с нужными людьми. Так, видимо, надёжнее.
Лехницкий повертел головой, обдумывая эту мысль, но счёл её не вполне разумной.
– Не стоит так уж плотно вовлекать его в наши дела. Уверен, что вы лучше справитесь с ролью переговорщика, я уже имел возможность убедиться в вашем недюжинном таланте. А ведь меня уломать, ох, как нелегко! – тут он лукаво улыбнулся. – К тому же беседа с весьма привлекательной дамой наверняка доставит моим бывшим клиентам большое удовольствие.
– Но я же не могу туда вернуться! – Элен и впрямь перепугалась.
– А скайп на что?
– Да где же мы найдём контакты для выхода напрямую?
Лехницкий снова улыбнулся, на этот раз снисходительно:
– Элен! Вы меня недооцениваете. В конце концов, я сбежал из России не с пустыми руками. В моём смартфоне есть все их координаты и даже номера банковских счетов. Всё в зашифрованном виде, но вам я кое-что открою.
Тут можно было бы воскликнуть: «Мессир! Я в восхищении!» Однако Элен на роль Маргариты не претендовала, поскольку вела самостоятельную игру, и не надеялась только на помощь неких могущественных сил. В любой момент всё может сорваться, и тогда придётся искать нового партнёра, придумывать другие варианты. Но то, что ей с Лехницким повезло, это неоспоримый факт! Впрочем, сформулировав эту мысль, Элен затем трижды плюнула через левое плечо, но так, чтобы Лехницкий не заметил.
Теперь надо уговорить Огюста – выходить на этих клиентов Лехницкого придётся с его ноутбука, желательно, из загородного дома, чтобы можно было уединиться где-нибудь в саду, вдали от любопытных глаз и чужих ушей.
Лехницкий дал ей выход на двух человек – один владел частной фирмой с солидным капиталом, ну а другой занимал должность гендиректора ещё более крупной компании, «Росмальта», особенность статуса которой была в том, что она находилась под контролем государства. По совету Лехницкого, второго «клиента» Элен оставила напоследок – как-никак, если в деле замешано государство, это накладывает определённые ограничения, то есть возможности не всегда соответствуют желаниям. И дело тут не в деньгах, не в даре убеждения – просто у государства в лице членов кабинета министров могут быть совсем другие планы относительно компании Михаила Идельсона.
Огюста уломала без труда – он только махнул рукой и сказал, имея в виду и её, и Шарля:
– Да делайте вы, что хотите, только меня в свои дела не впутывайте!
Глава 11. Новый игрок
И вот уже Элен уселась на скамейку под раскидистой кроной столетнего дуба, зашла на скайп и набрала адрес, который ей сообщил Лехницкий. Был уже поздний вечер, так что наверняка «клиент» тоже находится в своём загородном доме, и никакие соглядатаи не помешают доверительной беседе. Вскоре он откликнулся – на дисплее ноутбука появилась взлохмаченная шевелюра, затем внушительных размеров нос, а вслед за этим перед глазами Элен возник Альберт Иванович, собственной персоной, но почему-то в скверном настроении:
– Ну кто ещё там? Я интервью в это время суток не даю…
Он уже хотел захлопнуть крышку ноутбука, то тут Элен заставила его изменить решение:
– Альберт Иванович! Вы меня не помните? В прошлом году мы познакомились в Цюрихе, а потом вы пригласили меня в Pavillon, это недалеко от моста Квайбрюкке. К сожалению, мы не попали на сезон белого трюфеля, я ещё долго сокрушалась по этому поводу, но зато тунец блюфин был великолепен!
Альберт Иванович вытаращил глаза и заорал:
– Какой ещё тунец?! «Спартак» снова проиграл, а вы… – тут что-то щёлкнуло в его мозгу, он побледнел, приблизился к дисплею и чуть слышно пробормотал: – Да-да, припоминаю, но тунца я ел вроде бы в компании с мужчиной, а не с женщиной.
Было бы странно, если бы Лехницкому удалось так загримироваться, чтобы хоть немного стать похожим на привлекательную даму. Да это принципиально невозможно! Ну вот и до Альберта, наконец, дошло… Причиной просветления в голове Альберта Ивановича стало то обстоятельство, что неподалёку от моста Квайбрюкке расположен банк UBS, где хранилось кое-что из тех средств, о которых не принято распространяться.
Элен поспешила прояснить эту ситуацию:
– Я к вам по просьбе мужа. Он приболел, вконец охрип…
– Да-да, я понимаю, – тот закивал головой. – Так чем могу помочь?
Альберт Иванович узнал о бегстве Леонида Лехницкого из газет и даже догадывался, в чём причина. Ещё ходили слухи, что у него есть некий компромат. Однако предложить помощь из вежливости – это одно, а реально помогать не каждый осмелится в такой сложной ситуации.
Эти обстоятельства и заставили Элен изъясняться чуть ли не Эзоповым языком – кто знает, может, враг записывает всё, что делается даже на скайпе.
– Дело весьма деликатное. Видите ли, ему нужны деньги на лечение, и вот хочет продать ценный манускрипт, кажется, семнадцатого века… Так не могли бы вы найти состоятельного покупателя? Тогда и муж мой сможет надеяться на выздоровление.