— Заходи, не стесняйся, — холодно хмыкнул Генрих и толкнул меня в спину.
Я влетела в офис, едва избежав столкновения со столом Забавы. Руки мои вцепились в столешницу, я резко выпрямилась и бросила на инститора злой взгляд. На лице Генриха красовались кровоподтёки, и губы мои мстительно дрогнули в торжествующей улыбке.
— Вижу, тебе досталось, — прошипела я. От гнева весь мой страх растаял: — Это хорошо!
Генрих жёстко ухмыльнулся:
— Уверяю тебя, волку досталось гораздо больше. Так что не жди его… по крайней мере, до следующего полнолуния.
Во мне вдруг шевельнулось беспокойство за волколака.
— Что ты с ним сделал? — Голос мой прозвучал непривычно звонко.
Генрих не ответил, а лишь на миг прикрыл веки и пожал плечами. Выглядел он таким самодовольным, что у меня заскрипели зубы. Я зло выпалила:
— Всё! Не хочу больше терпеть тебя! Убирайся! Плевать на договорённости и на деньги… Уж как-нибудь заработаю на целый офис. Даже если нет… Я лучше буду работать на дому, чем в паре с таким монстром!
Лицо Генриха словно окаменело, а губы сжались в тонкую линию. В этот момент я испытала практически счастье и с ликованием продолжила:
— Освободи кабинет моего брата немедленно…
— Сожалею, — холодно произнёс инститор и вздёрнул подбородок. — Но согласно заключённому договору этот кабинет принадлежит мне ещё пять месяцев и двадцать семь дней.
Я застыла на месте.
— Что? — Забава ненавидит договоры даже больше, чем я. Она и со мной его не заключала. А после того, как я рассказала ей о странном клиенте, который едва не лишил меня лицензии, поклялась не поддаваться ни на какие на уговоры… Я выдохнула: — Как? Сколько?..
— Глуховата? — приподнял брови инститор и усмехнулся: — Алкоголь может сыграть дурную шутку. Например, толкает ночью в объятия… монстра.
— Издеваешься? — прорычала я. — Ты… обманул меня! Сделал вид, что спишь!
— Да я и спал, — рассмеялся Генрих. — До того момента, как ты распахнула входную дверь с такой силой, что та едва не разлетелась на куски. Кстати, я ещё пытался уснуть, но ты активно гремела стульями и хихикала, как сумасшедшая. А раз выспаться не удалось, то мне стало любопытно, что же ты задумала. — Он хитро покосился на меня: — И я не был разочарован! Давно не наблюдал такого представления.
Он быстро приблизился, а я отшатнулась, больно ударившись затылком о стену. Сердце моё замерло, а дыхание перехватило. Генрих наклонился, и его изумрудные глаза, казалось, прожигали меня насквозь.
— Честно признаюсь: я удивлён. Я знал, что ты попытаешься избавиться от меня. Но даже не предполагал, что ты решишься натравить на меня волколака, вызвав его ревность таким… интересным способом. Хорошая попытка, ведьма! Ты пользуешься жизнями друзей с такой лёгкостью…
Я не отрывала настороженного взгляда от его глаз, а сердце моё виновато заныло. Генрих вдруг коротко усмехнулся и покачал головой:
— Так значит, считаешь себя чокнутой принцессой? Я слышал, как ты ночью разговаривала сама с собой. Интересно, кто же скрывается в твоих фантазиях за маской храброго рыцаря?
Я охнула и прижала ладони к горящему лицу, а Генрих тихо рассмеялся. Не в силах терпеть позор, я оттолкнула инститора и бросилась к своему кабинету. К счастью, охотник не стал меня ни останавливать, ни догонять. Я с силой хлопнула дверью и без сил упала на колени. Стыд сжимал мне горло, а ярость разрывала грудь. Из горла вырвался почти звериный рык, и ногти мои заскрипели по полу.
На глаза попалась мусорная корзина, и губы мои дрогнули в усмешке. Я порывисто вскочила и высыпала на пол рваные хлопья бумаги. Скомканный желтоватый комок нашёлся быстро, и я расправила договор на столе. Резким движением поставила роспись, а затем ткнула в визитку дрожащим от гнева пальцем. Другой рукой уже набирала номер на сотовом.
— Олдрик? — голос мой срывался, а сердце загрохотало. Терпеть издевательства Генриха ещё полгода? Смотреть в его глаза и испытывать стыд за эту ночь? Это выше моих сил! Но раз всё равно придётся, пусть за это хотя бы заплатят! Я решительно проговорила: — Ваше предложение очень заманчиво! Пожалуй, я соглашусь…
— Знаю, — было мне ответом, и я занервничала, а взгляд упал на лист. И тут я увидела, как на моих глазах на бумаге проявляется острая размашистая подпись, и по спине побежали мурашки, а на сердце возникла неприятная тяжесть дурного предчувствия. — Договор зачарован так, что существует у меня и у вас одновременно. Другие не смогут его прочесть. А ещё его невозможно уничтожить. Ожидайте аванс.
Пальцы мои, сжимающие сотовый, задрожали, а в ухо мне неслись короткие гудки. Кажется, я совершила большую глупость… Я нервно выдохнула, и спина моя оперлась о спинку стула, а ноги вытянулись. Что-то звякнуло. Я вздрогнула и заглянула под стол, рука моя нащупала шершавый картон. Я отодвинула стул и нырнула под столешницу, вытаскивая большую тяжёлую коробку. Внутри загремело.
Поставив её на стол, я задумчиво коснулась пальцами подбородка и осмотрела серый картон со всех сторон в поисках хоть каких-нибудь надписей. Откуда она взялась? Что там? Может, это и есть пресловутый аванс? Я с любопытством приподняла крышку, и та выскользнула из моих пальцев, а я растерянно замерла, рассматривая разноцветные миниатюрные амфоры, которые наполняли коробку до самых краёв.
Посередине блестящего великолепия лежал небольшой запакованный конверт, и я поспешно вскрыла его. Из-под пальцев выкатился тёмный цилиндр и брякнулся на кулоны. Брови мои приподнялись. Помада? Никогда ими не пользовалась. Следом выскользнуло маленькое зеркальце, и я стремительно отвернулась, а во рту мгновенно пересохло. Это не Олдрик. Только одна сволочь могла мне такую подлость подстроить, ведь инститор видел, что со мной делают проклятые зеркала!
Я судорожно развернула лист бумаги, на котором ровным округлым почерком было выведено: «Освободи себя и сможешь этим воспользоваться. Симпатичнее не станешь, но хоть попытаешься». Лист выпал из моих ослабевших пальцев, и я опустилась на пол. Это что же? Неужели, это принёс для меня Генрих? Когда он просил его подождать, он поехал за амфорами?
Я застонала, и руки мои обхватили голову. Но зачем? Инститор решил обезопасить себя? Не похоже. Ночью у меня не получилось обрушить на него свою силу, — Генрих лишь притворился. В Краморе, когда я смогла ему навредить, инститор несколько минут в себя приходил, а сегодня мгновенно вскочил. Скорее всего, в городке он отвлёкся или не ожидал нападения…
Тогда что же? Мысль о том, что инститор вдруг захотел помочь, пугала меня. Эти штуки наверняка стоят недёшево. Что же ему нужно? По шее пробежался холодок, а пальцы нащупали в кармане хрустнувший лист бумаги. Может, он знает, что я похитила список шантажистки? Может, сейчас и знает, но вчера и не подозревал.
Но при всех сомнениях и страхах в сердце вдруг затеплилась надежда, которую я, казалось, давно уже потушила. Надежда жить нормально. Надежда увидеть саму себя! Понять, как же я выгляжу… Ресницы мои задрожали, и по щекам скользнули слёзы. Но если я освобожусь от воспоминаний, я стану беззащитна, и в случае опасности не смогу за себя постоять. Я хлюпнула носом и вытерла слёзы кулаком, но сердце моё заныло ещё сильнее. Зачем он так со мной? Лучше бы издевался, унижал и грозился сжечь! Даже намёк на сочувствие и заботу вызвал такую волну боли, что я едва могла дышать.
Я опустила лицо на колени и зарыдала навзрыд, обхватив себя руками. Слёзы катились, и брюки мои быстро намокли, а я всё не могла успокоиться. Да что же это такое? Нельзя об этом думать, иначе я сойду с ума. Я резко подняла лицо, и пальцы мои сжали мокрые брючины. Правильно! Лучше действовать. Так я узнаю, чего добивался тот, кто мне это подарил. Возможно, это и не Генрих вовсе. Придёт Забава, и я всё узнаю. А пока…
Я улыбнулась и вскочила на ноги. Не оборачиваясь к коробке, я нашарила проклятое зеркальце и, зажмурившись, запихала его обратно в конверт. Туда же полетела и помада. Пальцы мои обхватили сиреневый кулон, и я поднесла амфору к глазам. Не такая я и беззащитная. Даже если не тресну чужими воспоминаниями, всегда могу это проделать стулом!
Я вытянула левую руку и накрыла кулон кистью правой. По запястью послушно заструились воспоминания. В кулон влезло на удивление много! Так, что то самое воспоминание спящего из Крамора наверняка жалко булькало на самом дне амфоры. Я бережно положила заполненный сосуд в ящик стола и схватила следующий кулон.
На десятом у меня закружилась голова, после пятнадцатого меня затошнило. Когда я подобралась к двадцатому, уже едва понимала, где я и что делаю. Чтобы заполнить воспоминаниями эту коробку, мне придётся работать месяцами! И я не знала, сколько точно во мне хранится чужих часов, дней, лет… Я тоскливо покосилась на пузатый конверт. Теперь подарок от неизвестного уже не казался мне проявлением заботы. Скорее, это походило на изощрённое издевательство. Я мрачно ухмыльнулась: точно инститор! Какая же я наивная дурочка! Я сжала в руке заполненный кулон. Двадцать первый…
В глазах потемнело от перенапряжения, и я устало опустилась на стул, а лоб уткнулся в прохладную поверхность стола. Скрипнула дверь, раздались размеренные шаги, но я не смогла заставить себя даже приподнять голову. Веки, словно налитые свинцом, слипались. Вот и всё. Кажется, план охотника по выматыванию ведьмы её же силой сработал. Бери, инститор, меня ещё тёпленькую…
Глава 6. Спасение русалки
Я медленно потянулась и даже застонала от удовольствия. Давно я не ощущала себя такой выспавшейся. Как же прекрасно! Распахнула глаза и непонимающе уставилась на потолок, затем перевела взгляд на стену и, вздрогнув, резко села. Я в кабинете инститора?! На полу, в его спальнике… Вспомнила, как этой ночью, пьяная, полезла рукой проверять, подействовали ли эротические воспоминания, и дыхание моё замерло, а тело бросило в жар. Охотник же спал в нём абсолютно голый! Я тихо взвизгнула и поспешно вскочила, пытаясь выбраться из мешка как можно скорее, но запуталась и рухнула обратно. Застонала и перевернулась на бок. Скрипнула дверь, и я замерла, притворяясь спящей. Чёрт, да я сейчас со стыда умру!