Никто из них не выглянул в окно. Никто не видел, как к воротам подъехал красный фургон с какой-то жуткой надписью на боку. Никто не заметил людей, вышедших из фургона: седую женщину, юношу с уродливым шрамом через всё лицо и пучеглазого мужчину с длинными чёрными волосами. Под покровом темноты чужаки вытащили из машины своё оборудование: шланги и распылители, защитные респираторы, канистры с сжиженным газом. Никто ничего не понял, пока незваные гости не распахнули дверь, а потом было уже поздно…
Глава 24
– Это всё твоё? Не врёшь? – спросил Тревор, когда они с Оливером шагали по подъездной дорожке. В лучах утреннего солнца Хелтон-холл с его башнями и парапетами напоминал замок людоеда. – Неудивительно, что ты хотел отказаться. Ну и громадина!
Оливер не ответил. Он прислушивался к себе и гадал, что заставило его поспешить домой. Желание вернуться охватило его сразу после дня рождения Тревора. Оливер сел в кровати и понял: призраки нуждаются в нём. Надо ехать! Без раздумий он начал одеваться. Оливер намеревался потихоньку выскользнуть из приюта и сесть на ночной поезд, но у Тревора слух был, как у кошки. Обманывать Директрису – ужасно нехорошо, но что поделаешь… Ничто не могло остановить Оливера.
Но отчего же он ощущал эту тревогу? В Хелтоне всё было тихо и спокойно.
– Наверное, они ещё спят, – шёпотом произнёс Оливер и толкнул тяжёлую дубовую дверь.
В доме было очень тихо и спокойно. Скорее всего, Тина в ванной, подумал Оливер, пытается заставить питона срыгнуть, а дядя Генри, как обычно, делает зарядку. Он старался закончить все упражнения до того, как тётя Мод встанет и попросит его не переутомляться. Нет, всё-таки внутри было чересчур тихо.
– Чем это пахнет? – спросил Тревор.
Оливер тоже заметил тошнотворно-сладкий запах, который спускался с широких мраморных ступеней.
– Лучше оставим дверь открытой, – сказал Тревор и потянул массивный засов.
Оливер не стал ему помогать. Точно зомби, он направился к дверям гостиной. Не помня себя, дошёл… открыл…
Привидения были в комнате, все до одного. Они спали. Чтобы убедить себя в этом, Оливер произнёс вслух:
– Они спят.
Он не осмелился задать себе вопрос, отчего фантомы лежат, как… мусорные мешки, как груды мёртвых тел, которые он видел на военных фотографиях.
Тревор обнял друга за плечи. Он сразу понял то, что Оливер отказывался признать: в Хелтоне случилось что-то ужасное.
Мальчики начали ходить по комнате и звать призраков, но ни один из них не пошевелился, ни один не открыл глаза.
Бабуля лежала под резным деревянным столиком, закрывая руками бедную старческую голову мистера Хофмана. Очевидно, они пытались спрятаться под столиком, как в войну, во время авианалётов. Но то, что произошло, было страшнее авианалёта.
Эрик привалился к отцу, и руки у обоих были приставлены ко лбу – они словно отдавали честь, встречая напасть, как настоящие солдаты или скауты. Но что же здесь стряслось? Что превратило гостиную в поле боя?
Тётя Мод лежала рядом с мужем, обратив к нему лицо, – в трудные моменты она всегда искала утешения у супруга. Оливер взял миссис Уилкинсон за руку и не почувствовал привычной прохладной лёгкости. Рука была тяжёлая, окоченелая, и, когда он её отпустил, она упала с глухим звуком, точно камень.
– Это невыносимо, – сказал Оливер и заскрипел зубами. Он жалел себя, но ещё не утратил надежды и верил, что можно что-то сделать.
Он подошёл к сэру Пелэму. Если кто и мог выдержать штурм, то именно он, но, когда Оливер повернул к себе его изрытое оспой, заросшее щетиной лицо, голова Пелэма безвольно откинулась назад, а в невидящих глазах чернела бездонная пустота.
– Это как-то связано с запахом, – высказал догадку Тревор. – Если вытащить их на свежий воздух…
Оливер его не слышал; он нашёл Приютину. Девочка лежала между тётей Мод и леди Сабриной, и обе женщины тянули к ней скрюченные руки, словно даже в минуту смертельной агонии боролись за неё… Нет, не так: обе матери, родная и приёмная, защищали своего ребёнка. В последний момент они успели примириться – их руки образовали арку над головой Тины.
Оливер опустился на колени рядом с подругой. Непромокаемая сумочка выпала из руки Тины, спутанные волосы ореолом рассыпались вокруг головы. Она была такой прозрачной, что под ней можно было разглядеть узор на ковре.
– Тина, ты не должна исчезнуть, ты просто не имеешь права. Ты мне нужна. Помнишь, сколько всего мы собирались сделать? Тина, пожалуйста, не уходи. Прошу тебя!
Он продолжал звать её, пытался усадить, и по щекам его катились слёзы, но всё было напрасно, и для Оливера внезапно наступил конец света. На память пришли все пережитые несчастья: смерть родителей; годы, проведённые с людьми, которым он был безразличен… Безутешное горе сдавило горло.
– Это всё из-за меня. Нельзя мне было бросать их, – всхлипнул Оливер, а потом произнёс и вовсе страшные слова: – Я не хочу больше жить…
Тревор, пытавшийся его утешить, встал и на цыпочках подкрался к двери.
– Тс-с, – шепнул он. – Кто-то вошёл в дом. Я слышу разговор. Их двое.
Фултон и Фрида стояли в вестибюле Хелтон-холла и торжествующе оглядывали свои новые владения.
– У нас получилось! Оливер мёртв! Мы избавились от призраков, и отныне Хелтон наш! Наш, Фрида, слышишь?
Сестра Фултона нерешительно остановилась у подножия лестницы.
– Уверен, что здесь безопасно? Привидения навсегда уничтожены?
– Ну конечно, безопасно. Помнишь, что сказал доктор Фетлок, когда я передавал ему деньги? «Подождите до утра, чтобы бактерия полностью съела эктоплазму, и всё!» В любом случае, я тебе уже говорил, БУЭ не вредит живым людям.
– И всё равно я не хочу наткнуться где-нибудь на недоеденные руки, ноги и прочие части тела. Хоть мы их и не видим, но чувствовать-то можем! И пахнет тут как-то странно.
– Фрида, что ты вечно ноешь! С призраками мы разделались, Оливер мёртв. Преград больше нет. Никаких!
– Да, Оливер мёртв, – начала Фрида и осеклась. Её дрожащий палец указал на верх лестницы. – Там его призрак! – прошептала она, стуча зубами от страха. – Призрак Оливера!
Оливера действительно вполне можно было принять за призрака.
Он был бледен как полотно и держал нечто такое, что редко увидишь в руках у маленького мальчика: метательное копьё с древком из чёрного дерева и наконечником смертельной остроты, какой способны изготовить только индейцы дикого племени в джунглях Амазонки. Оливер снял копьё со стены и держал легко, словно оружие весило не больше Бабулиного зонтика.
Тревор сразу понял: Оливер, что называется, слетел с катушек. Этот худенький застенчивый мальчик устремил на Фултона взгляд, исполненный такой ненависти, что Снодд-Бриттлы замерли на месте, точно павианы перед леопардом.
– Как видите, я вовсе не мёртв, – произнёс он, – а вот вам осталось жить не больше минуты. Я убью вас за то, что вы сделали с моими привидениями.
Он поднял копьё повыше и начал спускаться по лестнице. Фултон попятился, споткнулся о Фриду, и брат с сестрой грохнулись на мраморный пол.
– Я тоже принадлежу к Снодд-Бриттлам, – всё тем же ровным голосом сказал Оливер. – И я собираюсь ПОПРАТЬ ПЯТОЙ СВОИХ ВРАГОВ!
Он сделал ещё шаг и занёс копьё. Пока Фултон и Фрида барахтались на полу, Оливер приблизился к ним вплотную. Остриё копья коснулось шеи Фултона.
– Не надо! – заверещал Фултон. – Перестань! Я не хотел! Я прошу прощения! Пожалуйста, не убивай меня!
– Ещё как убью, – сказал Оливер, – только прицелюсь получше.
Сзади подошёл Тревор.
– Оливер, не делай этого. Если ты его прикончишь, тебя упекут за решётку. Ты ведь не хочешь в тюрьму?
Но друг его не слушал. Оливер прижал копьё к горлу Фултона, и царапина наполнилась кровью – нет, не из кадыка, а из сердца.
Видя, что Фрида пытается подняться на ноги, Тревор со всей силы пнул её в голень. Раз уж у него не получилось удержать Оливера, он хотя бы помешает этой женщине смыться и поднять шум.
Фултон схватился за горло и в ужасе завопил, увидев на пальцах кровь.
Затем откуда-то сверху раздалось лёгкое, едва уловимое дуновение – как будто хлопали крылья, а вслед за ним – резкий звук, столь неожиданный и невероятный, что Оливер не поверил своим ушам.
Он отвернулся лишь на долю секунды, однако Снодд-Бриттлам хватило и этого. Вскочив с пола, Фултон и Фрида опрометью бросились к выходу.
Глава 25
Фургон снова стоял в гараже. Надпись «Долой привидений» стёрли; теперь это был обычный красный грузовик.
«Лабораторию» разобрали. Клетки с призраками мышей, которым злобная БУЭ отъедала хвосты, вернули туда, откуда и привезли, – в зоомагазин. Каморки, где находились невидимые бродяга и нищенка, обрели первоначальный вид и стали просто раздевалками.
– Ну, дело сделано, – сказал доктор Фетлок, то есть никакой не доктор, а просто Боб Фетлок – бездельник, проваливший все экзамены, но при этом ловкач и пройдоха.
– Полгода на жарком солнышке, – мечтательно проговорила профессор Манкович. Она швырнула седой парик на стол и принялась расчёсывать свои рыжие кудряшки. Её звали Мейси, она была подружкой Фетлока, и они летели в Испанию.
– Ну и болван тот тип, – хмыкнул Чарли. Шрам у него был настоящий, но призрачная голова на блюде, выплывшая из кладовки в Пекхэме, не имела к нему никакого отношения. Шрам Чарли заработал, когда прогуливал школу, – он катался на роликах и врезался в тележку для развозки молока.
Эта троица – Фетлок, Мейси и её племянник Чарли – провернула уже немало афер, но последняя проделка доставила им особое наслаждение.
– Мне больше всего понравилась та часть, где вилии утащили моего приятеля в чащу. Здорово ты это закрутил, – сказала Мейси, прикуривая сигарету. – Только, если бы эти белые кикиморы и вправду поволокли моего дружка в лес, уж я бы не сидела на месте. Все зубы им повыбивала бы!