…В июне месяце 1944 г. в селе Глупанины по моему непосредственному указанию была убита семья Трофимчука в количестве двух человек за сотрудничество с органами НКВД. В том же месяце в селе Гульча-Украинская был убит гражданин Михаил Назарович Лазарев за то, что сбежал из банды УПА и устроился на работу в советское учреждение — на маслозавод.
В августе месяце 1944 г. в селе Лебеди Острожецкого района по моему указанию был убит секретарь сельсовета, фамилию которого не помню. В августе месяце 1944 г. в селе Дермань была убита девушка 19–20 лет, фамилии которой я не помню, убили её за то, что она являлась советской активисткой. В том же месяце в селе Юзефовка были убиты секретарь сельсовета и его жена, фамилии которых я также не помню.
За время моего руководства надрайоном по линии службы беспеки — СБ было совершено по пяти районам 52 убийства. Кроме того, будучи комендантом района организационной сетки ОУН, по моему согласию был расстрелян за связь с органами НКВД Ананий Скибинский, житель села Ивачково. Кроме перечисленных мною убийств и истязания советского населения, я лично в селе Глупанино Здолбуновского района сжёг два дома с надворными постройками, принадлежавшими полякам. Эти дома я сжёг в день провозглашения "самостийной Украины". Для того чтобы отметить эту годовщину, мною, как комендантом организационной сети ОУН, был издан приказ жечь польские сёла и имущество».
Приведём также показания боевика СБ Калушского окружного провода ОУН Ленив Ивана Михайловича в УМГБ Станиславской области.
Выдержка из протокола допроса сотрудника И. Ленива от 20 августа 1951 года:
«…Я должен сказать, что работники "СБ" во время допросов применяли самые зверские методы воздействия, а при ликвидации применяли самые зверские способы уничтожения: как-то повешение, удушение медленное, сжигание живьём на костре, убийство режущими предметами и так далее. Мне также, состоявшему на службе в СБ, приходилось применять к обречённым все эти способы уничтожения.
…За время моей службы в органах СБ с моим участием было уничтожено до 200 человек, которые были заподозрены либо в связях с органами МГБ, либо членов ОУН, заподозренных в измене ОУН. Все эти случаи уничтожения этих лиц я не помню, однако о некоторых из них я могу рассказать следствию. Так, в августе — сентябре 1946 г., когда наша бандбоевка СБ дислоцировалась в селе Топильское, Перегинского района, Станиславской области, руководителем бандбоевки СБ, он же был и комендант бандбоевки "ОМЕЛЬКО" (убит в 1947 году), была заподозрена в связи с органами МГБ курьер Перегинского районного провода ОУН "ШЕРШЕНЯ", девушка по кличке "ЧАРИВНА". После допросов, сопровождавшихся различными зверствами, "ЧАРИВНА" не дала показаний о своей связи с органами МГБ, однако, несмотря на это, комендант бандбоевки "ОМЕЛЬКО" приказал повесить её.
…В мае 1946 г., в воскресенье мне сообщили, что в Завадку пришли Павлишин и Бойко. Они собрали крестьян и провели с ними собрание в помещении школы. Я и "Сирко", вооружившись пистолетами, следили за их действиями. После собрания они направились пешком в с. Верхнее. Мы с "Сирко" догнали их за селом. Павлишин поинтересовался, кто мы такие и куда идём. Я ответил, что являюсь сыном бывшего начальника почтового отделения. Павлишин и Бойко подтвердили знакомство с моим отцом, и между нами завязался разговор. Подойдя к прудам, представители района стали разглядывать плавающих там диких уток. Мы с "Сирко" стояли сзади. Воспользовавшись этим мгновением, я выстрелил из пистолета в затылок Павлишину, Павлишин сразу упал, а Бойко повернулся и растерянно посмотрел на нас. В этот момент я успел выстрелить в него в упор. Он сделал несколько шагов, выронил из рук винтовку и упал. Я подбежал к нему и сделал ещё два выстрела в грудь и голову. Подойдя к Павлишину, увидел, что он ещё жив. Я дострелил его из винтовки Бойко… На некотором расстоянии за нами шли местные жители Бигун Михаил и Данюк, оба в возрасте 17–18 лет, знавшие от "Сирко" о нашем замысле в отношении Бойко и Павлишина. Когда они были убиты, я забрал автомат Павлишина и часы, а "Сирко" — винтовку Бойко. Подошедшие Бигун и Данюк сняли с убитых обувь и одежду, оставив их в одном белье. Через некоторое время "Сирко" был убит бойцами истребительного батальона, а Бигуна Михаила убили сами же оуновцы…
…В июле 1946 г. окружная боёвка СБ базировалась в селе Топильское, Перегинского района. Мы считали это село наиболее безопасным. Комендант боёвки "Омелько" привёл жителя села Белеив Долинского района Ярыча Никиту. Находившийся с нами руководитель боёвки СБ "Денис" начал допрашивать задержанного, а мне, "Аркану" и "Федько" поручил избивать его. В это время наши боёвки "Нечай" и "Опрышко" привели двух задержанных солдат Советской Армии, занимавшихся заготовкой леса. Тогда "Денис" прекратил допрос Ярыча. Его связали и заставили смотреть, как идёт допрос солдат. Солдат допрашивал "Скала", являвшийся адъютантом руководителя Станиславского областного провода ОУН "Роберта". Их сильно избивали. Причём били по очереди все боевики СБ, в том числе и я. Солдаты не могли стоять и говорить, они лежали. Помню, что один был в звании старшины, другой — старший сержант. Звали их Александр и Николай. Во время допроса солдат бандит "Летун" резал им ножом ноги. Я лично видел, как он вырезал куски мяса на икрах ног. От побоев и мучений, длившихся двое суток, солдаты умерли. Они так и не сказали ни своих фамилий, ни номера войсковой части. Пока бандиты были заняты допросами солдат и издевательствами над ними, Ярыч сумел развязать руки и бежать. На следующий день бандиты "Нечай" и "Черняк" нашли Ярыча около села Ясень, задержали его и подвергли таким же зверским пыткам, как и солдат. Мы заставляли его пить носом воду, избивали и всячески мучили. Я, в частности, подвешивал его на станке вниз головой, затыкал рот и лил в нос воду. Затем поворачивал вверх головой, вода выливалась, и мы снова наливали. Он никаких показаний не дал, выдвигаемые обвинения категорически отрицал. Тогда с ним изъявили желание поговорить "Роберт" и "Денис". Ярыч уже был в беспомощном и почти в бессознательном состоянии. Его принесли на руках к указанным оуновским главарям. "Скала" в присутствии "Дениса" и "Роберта" давал Ярычу какие-то уколы для возбуждения сердца. Но он умер у них на глазах. Трупы солдат и Ярыча мы закопали в лесу на горе Заплата, недалеко от села Топильское…»
Выдержка из протокола допроса И. Ленива от 19 марта 1952 г.:
«…Что касается списка убитых мною лично. Действительно, такой список у меня был, я показывал его Купий Елене и некоторым жителям других сёл. Прежде всего, это делалось для того, чтобы держать людей в страхе. Я подтверждаю, что действительно лично своими руками убил (большинство задушил) около 200 человек мирных советских граждан. В основном это были крестьяне и рабочие, проживавшие в Войниловском, Калушском, Рожнятовском, Долинском и других районах области. Другим бандитам я помогал убить ещё не менее 50 человек. Я также лично убил около 70 человек советских граждан молдавской национальности. Я совершил много убийств. Делал это потому, что так был воспитан главарями ОУН-УПА на идеологии украинского буржуазного национализма. Считаю, что я не был садистом. Все убийства, пытки и мучения жертв совершал осознанно, хотя про себя думал, что все эти люди были невиновны. Однако эту мысль я боялся кому-либо высказать, чтобы самому не стать жертвой СБ. Так оно и случилось. Когда моими руками оуновские главари убрали всех неугодных им участников подполья, а также расправились со многими мирными гражданами, я почувствовал, что нахожусь под подозрением. 19 июля 1950 г. я из банды бежал и скрывался самостоятельно…».
Приведём протокол допроса боевика М. Кинаш, районного коменданта боёвки СБ:
«ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
6 августа 1945 г. город Красне.
Я, ст. оперуполномоченный Краснянского РО НКВД БАЧИНСКИЙ, сего числа с участием прокурора Краснянского района юриста 1-го класса ДАВЫДОВА допросил гражданина: КИНАШ Михаила Михайловича, 1925 г. рождения, уроженец и житель села Трудовач Краснянского района Львовской области, украинец, б/п, гражданин СССР, из крестьян, нигде не работает, со слов — не судим, грамотный — 5 классов начальной сельской школы, в Красной армии не служил, наград не имеет. Допрос произведён на хорошо понятном допрашиваемому русском языке. Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 89 УК УССР КИНАШ М.М. предупреждён.
Вопрос: Почему во время задержания, а также при первом допросе вы скрыли свою правдивую фамилию и назвались Горишным Андреем Иосифовичем?
Ответ: Во время задержания, а также на допросе от 20 июля 1945 г. я действительно скрыл свою правдивую фамилию, а назвался Горишным А.И. именно потому, что мне было хорошо известно, что органы советской власти знают, что я, Кинаш М.М., состоял в боёвке главаря "ОРЕСТА", участвовал в убийстве мирных жителей, поэтому я решил назваться на чужую фамилию и этим скрыть совершённые мною преступления. Сегодня на допросе я называюсь правдивой фамилией КИНАШ Михаил Михайлович, а также даю правдивые показания.
Вопрос: Расскажите, КИНАШ, про вашу практическую деятельность в боёвке районного коменданта "СБ" "ОРЕСТА".
Ответ: В боёвку "ОРЕСТА" я поступил, как я заявил ранее на допросе, добровольно, примерно в январе месяце 1945 г. До поступления в боёвку "ОРЕСТА" я работал связным в организации села, а также боёвки "ОРЕСТА". Работая связным, я был вооружён немецким автоматом МП-42 и пистолетом "Парабеллум", которые у меня изъяты во время задержания 18 июля 1945 г. Будучи ещё связным, в ноябре месяце 1944 г. боёвка, а также и я были обнаружены войсками Красной армии. Во время преследования основная группа бандитов ушла в лес, а я сам один ушёл на хутор Роздолы Стаднянского сельсовета. В хуторе Роздолы я остановился в доме бандита ПИТЛЯР Степана. Днём ПИТЛЯР Степан донёс мне о том, что в хутор Роздолы приехал верхом на лошади неизвестный человек, который разговаривает на русском языке и разбирает оставленную во время боевых действий автомашину. Машина эта находилась на поле между хутором Роздолы и селом Стадия. Я приказал ПИТЛЯРУ С. установить, нет ли больше русских с этим, который разбирает автомашину. ПИТЛЯР сходил, разведал и заявил мне, что этот, который разбирает автомашину, лишь сам один, а в селе нет красноармейцев и представителей Советской власти. Мы вдвоём с ПИТРЯРОМ Степаном договорились убить этого неизвестного, ибо мы полагали, что это поляк. Выйдя из квартиры ПИТЛЯРА, мы вдвоём пошли по направлению автомашины разбитой, где находился нам неизвестный мужчина, ПИТЛЯР вооружён не был, я автомат оставил в квартире ПИТЛЯРА для того, чтобы незаметно подойти к этому мужчине. Я взял лишь свой пистолет, зарядил его, подошли к этому человеку, он в это время что-то отвинчивал около автомашины. Я подошёл к автомашине, не сказав абсолютно ничего, мужчина этот лежал около автомашины и что-то крутил. Я незаметно подошёл к нему и двумя выстрелами в голову убил его. ПИТЛЯР находился возле меня. После убийства я обыскал убитого, нашёл у него в кармане одну гранату немецкого образца, которую я забрал с собою. Около разбитой автомашины, где я убил незнакомого мне человека, наверное, шофёра, стояла привязанная его лошадь со строевым кавалерийским седлом. Я забрал эту лошадь, сел на неё и верхом уехал в село Большая Ольшаница. Лошадь и седло забрал у меня бандит по псевдониму "ЯР", который являлся ПОВИТОВЫМ руководителем ОУН. Лошадь была серой масти, больше э