Ферг закрепил фонарь на выступе скалы. Установил на плоских камнях свечи. Их свет понадобится, когда закончится заряд аккумулятора.
Оглядел пещеру. Все представлялось таким, каким было тогда. Вот осыпь камней под щелью, которая служит входом в подземный зал. Вот поломанный лес сталагмитов. Вот – крайние камни лабиринта и купол.
Эрно стоял здесь, чуть в стороне от линии огненного удара. Вон там упал Орбан, прямо под ноги Вилме.
Под куполом, ближе всего к краю лабиринта, были жрец и купец из Галлии. Жрец вообще шел последним. Может, это как-то связано со здешней магией. Эдит и Лоранта вели по дуге солдаты. Если обойти купол, то окажешься к ним, несомненно, ближе. Но достаточно ли близко, чтобы успеть прикрыть их магическим щитом? Торо и его приятели из ордена ближе к центру… или нет? В этом месте память сбоила. Слишком недолго князь Эрно видел застывшие под куполом фигуры.
Есть решения, которые вовсе нельзя откладывать, есть такие, которые с каждым годом все труднее воплотить. Он приходил сюда каждый раз, когда возвращался в Альтерру, и каждый раз удивлялся простоте и мощи колдовства, остановившего в пределах лабиринта само время. Возможно, если бы не лабиринт, ему бы вовсе не удалось сотворить такое. Каждый раз, касаясь ладонью купола, он говорил себе: «Рано! Я не справлюсь».
Знания накапливались, сочинялись самые невероятные схемы того, как сделать, чтобы вырвать своих из объятий пламени и из рук врага. Придумывались и рушились, как слишком зависящие от мелочей и деталей.
В это возвращение Ферг внезапно обнаружил, что день за днем откладывает посещение Агдоле. Откладывает решение.
Значит, он или не вернется отсюда, или вернется с победой. Все расчеты выполнены, все решения приняты. Магия лабиринта готова и только ждет, чтобы вырваться на свободу и потечь по прежним руслам.
Прошло много лет, изменился мир, изменился почти до неузнаваемости он сам – от прежнего юного князя не осталось почти ничего. Но для тех, кто под куполом, не прошло и мгновения. Ферг прикрыл глаза, сосредоточиваясь на заклинании. Мощное, грубое, простое и невероятно устойчивое, оно тем не менее не должно было сохраниться перед силой собственного создателя.
Купол отозвался, наливаясь алым, принимая часть энергий, протекающих через узел. По поверхности его побежали блики и искры. Дрогнула земля, пропуская сквозь себя потоки разбуженной силы лабиринта… Ну же! Вот сейчас!
Магическая полусфера исчезла, и в тот же миг взвилось вырвавшееся на свободу пламя.
Ферг поставил щит, но он не мог представить, какой силы был удар Вилмы – всю душу, все свое отчаяние она вложила в огненную волну. Щит Ферга продержался не более двух мгновений. Но их хватило, чтобы добежать, допрыгнуть до ближайшего темного. Того, который держал на руках Лоранта. Толкнуть его, уронить на камни лабиринта… Загородить сына собой и телом врага. И вновь магический щит!
Руки и плечи обдало жаром – а ведь под кожаный плащ он специально надел зимнюю куртку.
Пламя, добравшись до людей, не остановилось, помчалось к дальнему краю пещеры, чтобы вернуться ослабевшей, но все еще мощной волной. Огонь бесновался секунды, а казалось, прошла вечность.
Ферг поднялся, откатил темного, наполовину будучи уверен: Лорант погиб. Или из-за огня, или из-за удара – но погиб. Все было напрасно.
Те, кто находился за пределами магической защиты, кто принял на себя всю волну гнева Вилмы, – от них остались неузнаваемые обгорелые трупы. Страшно было думать, что среди них – Эдит. Торо. Те, кто помогал им осуществить побег.
Мальчишка дышал. На его лице, на теле было множество ожогов, но он дышал. Дышал и темный.
Ферг очень бережно поднял сына на руки и побрел к выходу из пещеры.
До обгоревшего слуги Хаоса ему не было никакого дела. Сам он боли не чувствовал. Ни физической, ни душевной. До поры.
Глава 7
Усталый мажордом сообщил, что со вчерашнего вечера наведывается прислуга знатных паннонских господ с намерением выяснить, когда хозяев можно будет застать дома.
– Я здесь до обеда, Антал. А потом уже вечером буду.
– Как себя чувствует ваш отец? Не нужно ли чего?
– Благодарю за заботу, Антал. Он без сознания, и врачи не могут пока ничего сделать. Мне нужно найти хорошую опытную сиделку. Распорядитесь! А я пока разберу почту. Были ли письма из Сибу?
– Только из вашего родового имения, госпожа Вораш. Письмо в кабинете вашего отца.
Бела поспешила в кабинет. Где-то здесь документы, которые вчера готовил к отправке отец. Но он наверняка не успел рассказать о здешней общине Заточенных, об обряде и о возможном перевороте. Это нужно было сделать как можно быстрей. Да и о самой болезни Белферана надо сообщить.
Чувствовала себя Белала неважно – как будто что-то кому-то обещала, да забыла сделать, потому все время отвлекалась на посторонние мысли. То о новой болезни, то об отце, то о маленькой девочке, которую сегодня принесли в хоспис. Что же будет, если маги и медики не справятся? Об этой новой болезни-проклятии тоже нужно написать. Или это две разные болезни, не связанные друг с другом?
Письмо из дома оказалось обычным отчетом управляющего. В нем не содержалось ничего, ни радостного, ни тревожного. Бела решительно обмакнула перо в чернила и вывела первую строку:
«Уважаемый господин Нарес! С прискорбием сообщаю о том, что мой отец, Белферан Вораш, тяжело болен…»
Скорей всего, ее из Паннонии в ближайшее время отзовут, а вместо Белферана прибудет новый посол. Нужно быть к этому готовой. Но это не отменяет задания, которое она так и не смогла пока выполнить. Она не нашла ни следов Эрно Шороша, ни его документов. Успеет ли за оставшееся время? И нужно ли это теперь? Надо решить, как жить и что делать дальше.
Она надолго задумалась, глядя в окно.
И в этот момент в комнату постучали: прибыла с визитом графиня Тиана Теранен.
Белала вздохнула с облегчением – значит, дела можно отложить. Письма не убегут, она успеет их написать, успеет разослать дурные вести.
Тиана была, как всегда, свежа и очаровательна. При виде усталой Белы ее лицо слегка омрачилось.
– Я слышала новости, – сказала она. – Это ужасно. Я не понимаю, как такое вообще возможно с человеком, рожденным в другой стране!
– Это не проклятие Князя Мертвецов, – заученно пояснила Бела. – Это другая какая-то болезнь.
Графиня поторопилась сменить тему:
– Вчера был отличный вечер, не правда ли?
– Ее нашли. Вчерашнюю жертву. На полу в храме.
– Я понимаю, у тебя плохое настроение. Бела, тебе нужно непременно отвлечься! Что же до жертвы… ну нашли, и что? В нижние залы никто проникнуть не сможет, они скрыты заклинанием. И наверняка будут искать совсем в другом месте. А может, и не будут… князю сейчас не до того. Он не знает, с кем вступить в союз. То ли с Моравией, то ли с Трансильванией. А между этими странами как раз назревает война.
– Да, знаю. Тиа, давай я прикажу принести фрукты и вино…
– О нет! Я всего на минутку. Принести соболезнования и узнать, как ты себя чувствуешь. Все-таки вчера была очень яркая ночь! Знаешь, я тут подумала… не оставаться же тебе жить одной в этом доме. Напиши прошение княгине. Если она возьмет тебя в свиту, мы сможем чаще видеться.
– Конечно.
– По-моему, это отличная идея. Ах да! Глава общины тоже соболезнует и просит узнать, имеете ли вы полномочия замещать посла на время его болезни?
– Нет, переговоры за него вести я не смогу. Но могу донести до двора Сибу все, что вы желали бы сообщить.
Графиня надула губки:
– Жаль! Твой отец так и не дал нам окончательного ответа. А поддержка Трансильвании нам бы очень помогла. В таком случае, может быть, подскажешь, когда ждать нового посла?
Белала посчитала в уме сроки. Получалось, не менее чем через месяц. Так она и ответила.
Графиня, рассыпаясь в любезностях, распрощалась, оставив Белу рассуждать над тем, что же было истинной целью ее визита. Все-таки прав отец. Она слишком доверчива, чтобы заменить его в работе.
Не успела Белала отобедать, как ей пришлось встречать новых гостей.
На этот раз ее своим визитом почтил кавалер Зергин, знатный дворянин и землевладелец из Тольны.
Белала вспомнила предыдущую ночь и очень уверенные теплые объятия кавалера. Воспоминание отчего-то ее не обрадовало. Больше насторожило.
Зергин Шандор, – вспомнила она слышанное от отца, – сын богатого землевладельца из Тольны, в общине Заточенных состоит с момента приезда в Агер. Не женат, воинскую службу не нес, в отличие от старшего брата Зергина Арпада, который и сейчас числится лойтнантом[4] в Южном гусарском полку.
Южный гусарский, по мнению Белферана, – наиболее серьезная из боевых единиц Паннонии. Южан отличают по пехотной шапке-шако и плащу, отороченному мехом лисицы. Их и называют «лисами» из-за плащей. Хотя они сами предпочитают считать, что из-за хитрости и ловкости, присущей их командирам.
Белферан так серьезно изучил сведения об этом молодом человеке, потому что заметил, что тот оказывает его дочери слишком пристальное внимание. И, разумеется, тем же вечером поделился ими с Белалой. Она еще удивилась – зачем?
А вот теперь пригодилось. Да хотя бы для того, чтобы, переключившись на них, немного отдалиться от воспоминаний о жертвоприношении и тех чувствах, которые в ней всколыхнулись во время обряда.
– Госпожа Вораш! Спешу принести вам свои соболезнования и рад застать вас в добром здравии, – с мягкой улыбкой сказал Зергин. Голос, которым это было произнесено, отличался мягкостью и уверенностью и этим дисгармонировал с официальной холодностью фразы.
– Да, здравствуйте, сударь. Рада вас видеть. Проходите в дом…
Бела хотела бы, чтобы он немедленно ушел. Но выпроваживать гостя было бы крайне невежливо с ее стороны. К тому же отец не одобрил бы такое решение. Истинный дипломат сначала должен выяснить, зачем к нему пришли. Как бы он сам себя в этот момент ни чувствовал и что бы ни думал о явившемся.