Но Лжедмитрий недолго торжествовал: в самом начале 1605 года в его стане вспыхнул мятеж. Мнишек покинул самозванца под каким-то благовидным предлогом, уведя с собой основные силы и оставив ему лишь полторы тысячи поляков. Однако очень скоро в лагерь прибыло большое пополнение — двенадцать тысяч малороссийских казаков.
В разгар войны с самозванцем тринадцатого апреля скоропостижно скончался Борис Годунов. Его сменил сын Федор. Бояре-воеводы во главе с Прокопием Ляпуновым составили против нового царя заговор и подняли мятеж в правительственных войсках.
Когда самозванец пришел на помощь заговорщикам, некоторые из дворян и простых воинов бежали в Москву. Большинство же встало на сторону Лжедмитрия. Учинив расправу над плененными воеводами, отказавшимися ему присягнуть, тот в сопровождении тысячи поляков, двух тысяч казаков и русской конницы двинулся к столице.
В разгар подготовки москвичей к обороне в город проникли посланные самозванцем дворяне Пушкин и Плещеев с казаками и, собрав на Красной площади толпу, зачитали грамоту, обличавшую Годуновых и сулившую награды всем, кто признает царя Димитрия. Поднялся мятеж, приведший к свержению и гибели царя Федора Борисовича и его матери.
Двадцатого июня самозванец торжественно въехал в столицу в сопровождении московских бояр. Впереди гарцевали разряженные польские гусары. Замыкали процессию польская пехота и русские стрельцы. Вся Москва встречала Димитрия под колокольный звон.
Но на троне он продержался всего лишь год. Народ быстро разочаровался в новом государе, видя явное пренебрежение его к русским обычаям, непочтение к православной вере и предпочтение ей веры католической. Чашу терпения переполнила женитьба самозванца на католичке Марине Мнишек.
В ночь с шестнадцатого на семнадцатое мая 1606 года московские бояре-заговорщики пришли на Красную площадь во главе вооруженного отряда. По их приказу разом зазвонили все колокола, перебудившие население столицы. Вооружаясь на ходу чем попало, люди хлынули на площадь. И началось восстание, окончившееся гибелью лжецаря.
Уже первого июня на царство был венчан главный зачинщик заговора боярин Василий Шуйский. На протяжении года, начиная с осени, царю Василию пришлось воевать с Иваном Болотниковым и вместе с тем подавлять мятежи, стихийно возникавшие в разных регионах России.
А тем временем объявился новый претендент на престол. Говорили, будто бы это был все тот же Димитрий, которому якобы удалось спастись во время московского восстания.
Лжедмитрия поддержали польские паны. В его войске оказалось около десяти тысяч поляков, семь тысяч казаков и шесть тысяч русских. Разгромив в ходе двухдневной битвы под Волховом царские полки, самозванец расположился станом в подмосковном селе Тушино. Сюда стекались к нему противники Василия Шуйского.
Самозванца поддержали многие русские города, кроме Смоленска, Новгорода, Великого Устюга, Рязани, Казани и Нижнего Новгорода — едва ли не главной опоры Шуйских…
Осенью 1608 года, когда население Балахны, Арзамаса и Мурома перешли на сторону Лжедмитрия, жители Нижнего стали готовиться к обороне. Был создан совет города, состоявший как из представителей власти, духовенства, дворян, так и посадских людей. Вошли в него князь Василий Андреевич Звенигородский и дворянин Андрей Семенович Алябьев, который был утвержден вторым воеводой города после Александра Андреевича Репнина. В помощь воинским стали комплектоваться отряды добровольцев.
В ту пору к военным действиям привлекались также верные России чуваши, мордва, черемисы и башкиры. Помня завет своего прославленного предка, Тюлькесура-бей решил поддержать русских в столь трудный момент и созвал соплеменников на совет.
— Агай-эне! — обратился он к собранию. — Мы не можем оставаться в стороне, когда урысы в беде…
Произнеся речь, вождь велел сородичам готовиться к дальнему походу. И вскоре наступил тот день, когда бравые башкирские джигиты в полном боевом снаряжении и верхом на лучших конях собрались перед мечетью.
Пока мулла читал молитву и призывал воинов быть храбрыми, не посрамить имя башкорта, Тюлькесура неотрывно смотрел на свое семейство, стоявшее в толпе.
«Каково же им будет без меня? Женушка беременна, сыночки малы», — переживал он, хотя и понимал, что близкие не должны видеть, как ему тяжело.
Другие джигиты не меньше его были опечалены предстоящей разлукой. Они трепетали от волнения и страха перед неизведанным.
После прощания с родителями, женами, детьми, с невестами конники двинулись в путь. Никто из провожавших не показал уезжавшим слез. И лишь когда всадники удалились на почтительное расстояние, до них донесся одинокий женский голос.
Судьба вас гонит, ай, да на войну.
Что ж, дети вольные, прощайте.
Пусть годы месяцев быстрее пробегут,
С победой, невредимы возвращайтесь…
Один из джигитов не выдержал и подхватил ту песню:
Да, наступил разлуки грустный час,
Мы покидаем край родной с тревогой.
Вы утомитесь, поджидая нас,
Глаза все проглядите, глядя на дорогу.
Остальные тоже к нему присоединились.
Вскочу я, ай, да на коня лихого.
Неужто больше нечего сказать?
Пускай останется невысказанным слово,
Послушаю, когда вернусь назад…
Башкиры Тамьянского племени держали путь до Нижнего Новгорода.
Добравшись до места, они поступили в распоряжение воеводы Алябьева и оказались как нельзя кстати: едва ли не сразу после их прибытия второго декабря тушинцы нанесли по Нижнему первый удар со стороны Балахны. Узнав о том, что другой отряд собирается ударить с востока, Алябьев решил предотвратить соединение обеих тушинских частей и в тот же день встретил неприятеля на подступах к городу.
Битва закончилась победой нижегородцев. По приказу воеводы башкирская конница преследовала отступавших тушинцев до самой Балахны. Остатки разбитого воинства предприняли было попытку запереться в крепости, но посадские люди открыли ворота и выдали их. Зачинщиков восстания отвезли в Нижний Новгород и казнили на городской площади.
После этого совет поручил воеводе Алябьеву продолжить боевые действия и распространить их как можно дальше. В следующих боях, происходивших пятого и одиннадцатого декабря в селе Вормсе, тушинцы также были разгромлены.
Всерьез озабоченные успехами нижегородцев, они обратились за помощью к Яну Сапеге, и тот выслал им на выручку большой польско-русский отряд во главе с Лазаревым и Вяземским. Он прибыл к непокорному городу в начале января 1609 года и был разбит.
С того времени Нижний стал превращаться в опорный центр борьбы против самозванца в Поволжье. Окрыленные успехом нижегородцы стали совершать походы на подвластные самозванцу города и вскоре с их помощью были освобождены Арзамас, Муром, Владимир, Шуя, Кашин и Кострома.
XXVI
Между тем царь Василий Шуйский, не надеясь самостоятельно справиться с самозванцем, решил обратиться за помощью к шведскому королю Карлу IX.
Договор со Швецией был заключен в феврале 1609 года. Шведы обязались выделить двухтысячную конницу и трехтысячную пехоту. Это обстоятельство дало повод польскому королю, враждовавшему с Карлом IX, начать войну с Россией. В сентябре коронное войско под началом Льва Сапеги появилось возле Смоленска, а несколько дней спустя туда же пожаловал и сам Сигизмунд.
Под городом оказалось пять тысяч пехотинцев и двенадцать тысяч конников. Ядро войска составляли немцы-наемники. Здесь же были малороссийские казаки и литовские татары.
Перейдя границу, польский король отправил две грамоты, одну — в Москву, другую — в осажденный Смоленск, заявив, что пришел в Русское государство с целью навести в нем порядок.
Недовольные вмешательством поляков тушинцы после долгих препирательств решили вступить с ним в переговоры через королевских послов. С Лжедмитрием они считаться перестали, и тот, поняв, что время его прошло, бежал из лагеря со второй попытки.
Русские тушинцы согласились отдаться под покровительство Сигизмунда и сочинили грамоту, где были такие слова: «…мы, бояре, окольничие… его королевской милости челом бьем и на преславном Московском государстве его королевское величество и его потомство милостивыми господарями видеть хотим».
Грамоту взялась доставить делегация, прибывшая под Смоленск в конце января 1610 года. Бояре и князья поблагодарили Сигизмунда за его намерение водворить в России мир, после чего к королю обратился дьяк Грамотин. От имени всех он предложил прислать на царство королевича Владислава, при условии, что в Московском государстве будет сохранена православная вера.
Сигизмунду, которому хотелось занять московский престол самому, удалось уговорить послов повиноваться ему до прибытия Владислава.
В марте русско-шведское войско торжественно вступило в Москву. Горожане били Скопину-Шуйскому челом и слезно просили очистить государство от иноземцев. Но в следующем месяце молодой, подававший большие надежды полководец внезапно занемог и вскоре после этого умер. Вместо него царь Василий назначил воеводой Дмитрия Шуйского. Тот проиграл битву в деревне Клушино гетману Жолкевскому. Полякам в результате победы досталась большая добыча, включая артиллерию и казну.
Победой поляков у Клушина не замедлил воспользоваться Лжедмитрий. Сумев собрать три с лишним тысячи человек, он двинул свои силы на Москву и стал у села Коломенского.
Несмотря на то, что у Шуйского под Москвой имелась тридцатитысячная рать, воевать за него никто не хотел. В самом же городе против царя был составлен заговор. Заговорщики насильно постригли Шуйского в монахи, и власть перешла к Боярской думе. А в конце августа москвичи присягнули королевичу Владиславу.
Между тем польские магнаты отказались снабдить Сигизмунда средствами для похода на Москву. И чтобы заплатить наемникам, державшим осаду Смоленска, он вынужден был расстаться со своими драгоценностями.