Те, не разобрав спросонок, что к чему, мгновенно схватились за оружие.
Их предводитель и сам был сбит с толку, с недоумением взирая на мечущиеся впереди тени. Он так бы ничего и не понял и был бы застигнут врасплох, если бы не подоспел сородич, которому удалось бежать с вражеской стороны. Парень сообщил впопыхах о появлении войска старшины Казанской дороги, намеревающегося расправиться с тамьянцами.
— Мы окружены! — крикнул Сайт и, едва помощник подвел ему коня, запрыгнул в седло. Увлекая за собой товарищей, он помчался разбираться с предателями.
Как только нанятые воеводой «лучшие башкиры», возглавляемые Каримуллой, запустили в тамьянцев стрелы, пришедшие с ними вместе стрельцы открыли огонь. Однако бой продолжался недолго. Убедившись, что противник ему не по зубам, Каримулла предпочел ретироваться. Следом за ним бросились наутек предатели-башкиры и ратники.
Алдарбай, занятый раненным вождем, преследовать их не стал.
В полдень, когда джигиты, вскипятив в медных чайниках воду, уселись чаевничать, Сайт вдруг тяжело вздохнул и с горечью промолвил:
— До чего же жалко товарищей терять!
— Борьба за свободу без жертв не обходится, — ответил ему Алдарбай.
— Верно… Но скорблю я не только о жертвах. Раздирает мне сердце боль, оттого что башкорт идет на башкорта. Не могу простить я коварной измены Каримуллы и ему подобных. Гложет душу, что нет промеж нас согласия. А ведь именно сейчас решается судьба нашего народа. Без единства мы можем лишиться воли, земли и веры!
— Это и есть наша главная беда. Башкортов грабят и уничтожают, оттого что они не умеют ладить между собой. Из-за вечных раздоров мы так и не сумели объединиться в ханство, — сказал Алдарбай.
— Да, верно, если не сплотиться, если не будет у нас единого государства, не видать нам счастья. Еще немного, и башкортов не останется и в помине.
— Как же быть, как справиться нам с этой напастью?
— Никуда не денешься, придется налаживать дружбу с калмыками и связи с единоверцами из мусульманских стран. Без поддержки нам не уберечься, а быть крещеными и рабами.
— Так чего ж мы тянем?! И помощи не просим, и с восстанием медлим, — проворчал Алдарбай. — Глядишь, так и перебьют воеводы всех нас поодиночке.
— Твоя правда, — согласился с другом Саит-мулла.
А некоторое время спустя в Первопрестольную пришла грамота с известием от тобольского воеводы: «…калмыцкий тайша Аюка заключил мир с крымским ханом, отпустил тысячу человек своих улусников в Крым и две тысячи отправил под русские украйные города. Аюка хочет помириться и с уфимскими башкирцами, чтоб вместе с ними ходить войною под козачьи городки, под Самару и другие украйные города…»
XV
Несмотря на то, что восстание уже началось, массовая борьба развернулась лишь весной следующего года. В апреле отряды мятежников обрушились на крепости Закамской линии, а в мае объявились уже в окрестностях Уфы. Здесь были заняты села и деревни, принадлежавшие местным дворянам.
После осады Уфы восстание охватило всю территорию Башкортостана. Бои шли у Камы-Сулмана, где башкиры предавали огню отстроенные на их землях монастыри и церкви, разоряли помещичьи имения, а также за рекой.
На Осинской дороге повстанческие отряды наносили удары по Кунгуру, как и по основанным Строгановыми на башкирских землях крепостям и селам.
Действовавшие по всей европейской части территории Башкортостана мятежники в мае напали на Самару. А в июне восстанием были охвачены соседние уезды — Казанский, Кунгурский и Верхотурский.
Волны башкирского движения докатились до якутов и тунгусов. Отказавшись платить ясак, они поднялись против купцов и хозяев заводов, отстроенных на их территориях.
Обеспокоенные размахом восстания воеводы Уфы и Казани решили прибегнуть к переговорам. Однако вождь мятежников Сайт Садиров упорно отказывался от встречи, требуя лишь одного — чтобы на башкирских землях не осталось ни одного русского гарнизона.
В разгар противостояния в лагерь повстанцев прибыл гонец из Москвы.
— Я к вашему вождю! — заявил он охранникам.
Мулла Сайт, сидевший неподалеку в тени раскидистого дерева, попивая из деревянной чаши свежий кумыс, услыхал его, поднялся на ноги и с достоинством спросил:
— Какое у вас ко мне дело? Я слушаю.
Не удостоив Сайта ответом, гонец достал из-за пазухи свиток и так же молча вручил его.
Тот, не мешкая, развернул послание и, пробежав глазами текст обращения, написанный от имени обоих наследников престола — Петра Алексеевича и брата его Ивана, пояснил обступившим его помощникам:
— Вот, русские правители умоляют нас прекратить восстание. Обещают всех простить и помиловать. Клянутся, что не станут крестить башкортов насильно, мол, и Указ отменять собираются…
Пуще всего страшившиеся насильственного крещения башкиры, услыхав, что власти прямо заявляют о своем отказе подвергнуть их такому испытанию, обрадовались.
— Иншалла!
— Выходит, наша взяла!
— Значит, милостью Аллаха суждено нам разойтись подобру-поздорову по своим домам, к деткам своим вернуться!..
Сайт Садиров терпеливо выслушал своих товарищей, покачал укоризненно головой и, поправив чалму, изрек:
— И вы поверили? Да ведь это еще одна уловка! Мало они наших отцов и дедов за нос водили? Уж я-то их знаю. Шакалы эти на что угодно пойдут, лишь бы мы утихомирились. Разве не видите, они делают все, чтобы расколоть нас. А ведь мы уже почти у самой цели, вот-вот победим… — Он перевел дыхание и продолжил: — Да, я правнук самого Шакман-бея, но я не верю никаким посулам Ак-батши. Ложь и вранье! Я знаю, как крестили наших братьев, как над ними измывались. И поэтому буду бороться до самого конца, до тех пор, пока не очистим священную нашу землю от ненавистных кафыров!
Тулякяй-батыр, не раздумывая, встал на его сторону. Пока остальные вожди колебались, заговорил представитель Катайской волости Аллагул. Он наотрез отказался продолжать восстание.
Разгорелся спор. И так как он ни к чему не привел, кто-то предложил обсудить этот непростой вопрос на общем собрании. Аллагул и его сторонники не согласились участвовать в йыйыне и ночью тайком бежали.
Сайт был вне себя от негодования, узнав о том, что часть повстанцев, отказавшись от дальнейшего участия в восстании, разъехалась по домам. А вскоре ему доложили, что его бывшие соратники, откликнувшись на обращение царя к башкирам при посредничестве уфимского воеводы стольника Коркодинова, отрядили в Москву послов во главе с Кучуком Юлаевым с челобитной от имени жителей всех четырех дорог о прощении.
— Изменники, предатели! Им все нипочем! Судьба нашей земли их нисколько не волнует. Но мы все равно не должны останавливаться на полпути. Потомки нам этого не простят, — говорил Сайт, полный решимости продолжать с прежним упорством борьбу.
Несмотря на то, что на престол был венчан десятилетний Петр I, реальная власть находилась в руках царевны Софьи, поддерживаемой Милославскими и стрельцами. И когда воеводы Уфы и Казани Коркодинов с Шереметевым обратились за помощью в Москву, она отправила к ним карательные отряды, один из которых возглавлял знакомый Сайта князь Борятинский. Сама же благословила их и проводила в путь со святыми иконами.
XVI
…Повстанцы и царская рать подошли к реке Ик одновременно с разных сторон и вступили в переговоры.
Борятинский стал уговаривать башкир мирно разойтись по своим вотчинам и не поскупился при этом на всевозможные посулы. Но Саит-мулла, не поверив ни единому слову князя, принялся обвинять русских правителей в вероломстве и грубейших нарушениях договора, заключенного с Иваном Грозным больше века тому назад. Он потребовал, чтобы правительственное войско немедленно убиралось из Башкортостана.
Видя, насколько несговорчив башкирский вождь, и поняв, что усилия его тщетны, Борятинский с сожалением произнес:
— Да, не сумели мы с тобой поладить, Сайт! Знал тебя я верным да благонадежным в пору, когда мы с тобой злодея Стеньку воевали. А теперь не узнаю. Что сталось с тобою? И как же мне быть, ежели ты, такой умный, образованный да смелый, не желаешь меня понять? Подсказал бы, что ли…
— Не меня о том спрашивай, князь, а царей своих! Не от хорошей жизни мы взбунтовались. Это урысы-воеводы да монахи вынудили нас, башкортов, подняться. И пока не прогоним их с нашей земли, не успокоимся, — твердо заявил Сайт Садиров.
Переговоры закончились и воцарилась напряженная тишина.
Настали сумерки. Мрак окутал окрестности. По обоим берегам запылали костры…
Казалось, нет никакого повода для тревоги, но люди по разные стороны реки оставались начеку и даже на время ночного отдыха не снимали с себя воинских доспехов.
Так прошел второй день, а потом третий. А на четвертые сутки, на рассвете, стрельцы, едва очнувшись, зароптали и вскоре заполонили весь берег до самой реки. Нарастал гул, будто приближался гигантский пчелиный рой. Переправлявшиеся через реку всадники с ходу устремлялись вперед. С каждой новой партией разыгравшаяся битва разгоралась все пуще.
Наблюдавший за происходящим с верхушки тополя Алдарбай быстро спустился вниз, вскочил на коня и помчался к Сайту, стоявшему с соратниками на возвышении под зеленым знаменем.
— Хэзрэт, урысы подходят с тыла. Окружают наших. Дозволь идти на выручку!
— Ступай, но только будь осторожен, — махнул рукой вождь.
— Может, и мне пора вмешаться? — сказал Тулякяй-батыр, предводитель войска Казанской дороги.
— Не спеши, агай. Потерпи! — отозвался Сайт, напряженно следя за ходом битвы, и вскоре крикнул: — Ну, теперь твой черед, давай! Жми на правое крыло!
И башкиры Казанской дороги начали наступление на правый фланг царского войска…
Земля, развороченная и утоптанная копытами лошадей, гудела и стонала. Звенели, ударяясь друг о друга, сабли. Копья впивались в тела воинов и коней. Израненные животные катались по полю, фыркая, и бросали на людей предсмертные, словно молившие о пощаде, взоры. А те все продолжали биться. Куда ни кинешь взор, всюду — резня, кровь и смерть. Сайт ощущал себя как в кошмарном сне.