— Дальше! Енох!
При упоминании его имени, Енох расцвёл и замерцал, как новогодняя ёлка.
— Рассказывай, куда ходила Клара! Только кратко и ёмко! Без лирических отступлений.
— Ну так вот, увязался я за ней и догоняю её, а потом смотрю…
— Енох!
— Ладно, — вздохнул Енох, — к гадалке она ходила. На соседней улице живёт, в частном секторе.
— Зачем?
— Попросила сделать Зубатову приворот на неё, и отворот на Ирину эту.
— Гадалка-то хоть настоящая? — спросил я. — Могла она такой отворот сделать, что Зубатов с Ириной сразу умерли?
— Настоящих гадалок не бывает! — влез Моня, — шарлатанки они все!
— Моня! — рыкнул я. — прошлая гадалка в Яриковых выселках была как раз настоящей!
— Да молчу я, молчу! Больно надо! — фыркнул Моня и, надувшись, демонстративно отвернулся от нас с Енохом и принялся смотреть, как Мими играет с кукольным трупиком.
— Она погадала ей на картах, потом на кофейной гуще, — принялся перечислять Енох, но договорить опять не успел, раздался крик Мони:
— Смотрите!
Мы с Енохом обернулись — одноглазый призрак указывал дрожащим пальцем на Мими:
— Ч-что? Ч-что это?
Я перевёл взгляд на Мими и глаза полезли у меня на лоб — та тыкала куклу когтями и из трупика поднимался зеленовато-сизый дымок.
— Вы это тоже видите? — заикаясь, бормотал Моня.
— Угу, — сказал я, продолжая наблюдать, как из дымки формируется полноценный призрак. Сперва он был в виде эфемерного марева, затем эфир всё уплотнялся, пока не принял смутно знакомые очертания.
— Епифан! — пробормотал я.
— Ага, он, — поддакнул Енох.
У меня аж руки похолодели. Я помнил, чего мне стоило победить Епифана. Секту он тогда создал мощную, что ого. Чуть не погубил ведь всех нас. И лишь чудом удалось с ним справиться и пленить его дух в куклу. Но тогда у меня хоть оружие, выданное Софронием, было. А сейчас — ничего нету. И что я против него могу с голыми руками?
— Ща начнётся, — упавшим голосом подкинул дровишек в костёр моего сомнения Енох.
— Беги, Генка! — сказал Моня, правда неуверенным голосом, — мы задержим его!
Енох посмотрел на Моню, как на придурка, но ничего не сказал.
— Мими! — потрясённо вымолвил я, — что же ты натворила! Зачем⁈
Мими повернула голову ко мне и спокойно сказала:
— Ы!
При этом она ткнула пальцем в Епифана. Тот моментально развалился на куски.
— Она что, его убила? — потрясённо выпалил Енох. — Вот это да!
— Нет, гля, он обратно слипается! — сказал Моня.
И действительно, куски призрачной «ваты» вдруг начали слипаться, срастаться и уже буквально через пару мгновений перед нами стоял всё тот же Епифан.
— Что делать? — спросил я мою нечисть, впрочем, не ожидая внятного ответа, просто, чтобы слышать звук голоса.
— Ы! — сказала Мими и подошла к Епифану, нацелившись на него когтями.
— Генка! Скажи ей! — вдруг попросил меня Епифан. — Пусть не трогает меня!
— Зачем? Чтобы ты на меня напал? — покачал головой я и принялся наблюдать, как Мими опять ткнула Епифана, заставив его развалиться.
— Это ж она и нас так может, — глубокомысленно сообщил умную мысль Моня.
Енох аж завис и не ответил ничего.
— А ведь это ты, Енох, считай, её к нам притащил! — обличительно возмутился Моня и сварливо добавил, — надеюсь, она так разорвёт только тебя, а меня не тронет.
Пока призраки пререкались, Мими ещё трижды «разрывала» Епифана. Сейчас она напоминала мне толстого сытого кота, который играет с мышкой, прежде, чем её сожрать.
— Генка! — умоляюще вскричал Епифан, когда опять слипся, в очередной раз.
— Не слушай его! — моментально влез Енох.
— Нужно его обратно в куклу загнать. А куклу сжечь! — посоветовал Моня, но Мими так грозно на него взглянула, что Моня аж съежился и сделал вид, что он совсем не это имел в виду.
Мими ещё пару раз погоняла Епифана, пока он не стал совсем уж прозрачно-зеленоватым. Концентрация эфира в нём значительно уменьшилась, процентов на семьдесят. После этого Мими ткнула безголовую куклу прямо в центр Епифана и того с громким чпоканьем втянуло обратно прямо внутрь.
— Офонареть! — констатировал увиденное Енох.
Моня выразился более экспрессивно.
Я промолчал, мучительно размышляя, чем это всё чревато.
— Мими, а ты управлять ним можешь? — спроси Моня.
Мими согласно кивнула.
И в этот момент в дверь моей квартиры постучали.
— Это Клара, — сказал Моня, метнувшись за пределы двери и возвращаясь обратно, — и вид у неё решительный и свирепый.
Стук повторился и более громко. Вздохнув, я пошел открывать. А то перебудит весь дом.
Вид у Клары действительно был решительный:
— Капустин! — прошипела она, — когда я велела тебе разобраться с Зубатовым и этой Ириной, то убивать их не говорила. А ты что наделал⁈
Я аж икнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки и сказал:
— А я думал, что это ты их убила.
— Я⁈ — рыкнула она, — ты думай, что говоришь, Капустин!
— А ведь кроме тебя, ни у кого больше причины их убивать не было, — пожал я плечами, — вот ты их и укокошила… из ревности.
Лицо Клары стало пламенеть прямо на глазах.
— Найди, кто убил их! — велела она и добавила угрожающим тоном, — а Зубатова верни к жизни! Иначе я всем расскажу про тебя!
— Да ты совсем с ума сошла? — вытаращился на неё я, — Сказок перечитала, Клара? Как ты себе это представляешь?
— Мне плевать как! Зубатов должен быть живым и влюблённым в меня! Иначе я сдам тебя НКВД. И я не шучу!
С этими словами она развернулась и вышла из комнаты. Даже, по обыкновению, дверью не хлопнула.
— Она сдаст, — в наступившей тишине голос Мони прозвучал слишком резко, что я аж вздрогнул.
— И что теперь делать? — задал единственно верный в данный момент вопрос Енох.
— Бежать ему нужно, — предложил Моня.
— Поймают, — не согласился Енох.
— Отведём всем глаза, — сказал Моня.
— Это НКВД! Им так просто не отведёшь!
— В первую очередь они — простые люди! — не сдавался Моня. Вот смотри, Генке нужно добраться всего лишь до границы Финляндии. А оттуда пешком…
— Нет! Это плохой вариант, — возразил Енох, — ему лучше до Одессы поездом. А потом на теплоходе до Владивостока. А оттуда — в Манчжурию…
— Нет, бежать я никуда не буду, — сказал я, — всю жизнь не пробегаешь. Рано или поздно поймают.
— В тюрьму захотел? — возмутился Енох.
— На Соловки? — поддакнул Моня.
— Да не знаю я, что делать⁈ — вызверился я, — единственное, что приходит в голову — грохнуть Клару. Задолбала она меня.
— Ы! — сказала Мими и протянула мне безголовую куклу.
— Что? — не понял я.
— Ы! — повторила Мими и я вдруг всё понял.
Ночь была в самом разгаре. Причём мрачная и безлунная настолько, что ничего не видно было уже за шаг. А на этой улице, по которой мы шли, вдобавок, ещё и фонари не работали.
— Присвети! — шикнул я и Енох замерцал впереди, освещая всё примерно на два-три шага призрачным зеленоватым светом.
Ну хоть так. Уже лучше.
Мы всей толпой шли к ресторану. Точнее шел я, а оба призрака плыли за мной. Где делась Мими, я не представлял. Будем надеяться, что ничего эдакого она сейчас не делает (хотя не удивлюсь, если новый визит к Кларе одной дохлой рыбой уже не обойдётся).
Я переложил безголовую куклу в другую руку и зорко огляделся (не хватало, чтобы меня увидел ещё кто).
— Правильно идёшь, — пришел на выручку Моня.
— Надеюсь, Зубатов всё ещё там, а не в морге, — прошептал я раздражённо. Где искать морг по ночному городу я не представлял совершенно. Да и спать хотелось всё сильней и сильней.
— Стопроцентно там, — успокоил меня Енох, — обычно такие дела, допросы всякие, они за полчаса не решаются. Так что до утра там всё точно будет. Тем более городок мелкий, морг стопроцентно по ночам не работает тут, в провинции.
В его словах был здравый смысл.
Я переложил куклу обратно (тяжелая, зараза, никогда бы и не подумал. Кстати, первоначально, когда я только загнал Епифана туда, она вес не изменила. И только сейчас, после манипуляций Мими, она стала как мешок картошки) и вспомнил, как это было:
Тогда Моня с Енохом спорили, кудой мне лучше бежать. Я злился, но ничего дельного придумать не мог, кроме того, что лучше всего Клару грохнуть. И вдруг Мими потрясла тогда куклой и из неё буквально вывалился Епифан. Только сейчас это была бледная тень былого Епифана.
— Ы! — сказала Мими и посмотрела на Моню.
Тот сообразил правильно:
— Жить хочешь? — перевёл он её «ы» на человеческий язык.
— Хочу, — пробурчал Епифан, — но только что это за жизнь…
— Ы! — зло перебила его Мими.
— По-настоящему хочешь? — продолжил перевод Моня. — По-человечески?
— Как? — в глазах Епифана зажегся осторожный интерес…
И вот теперь я крадусь по спящему городу, мечтая не напороться на что-нибудь и остаться без глаза. А то будем потом с Моней, как близнецы-братья, оба одноглазые.
Я сдержал нервный смешок.
Эта ситуация меня изрядно нервировала. Попахивало чем-то очень нехорошим. Когда-то, в прошлой жизни я читал рассказ Кинга о кладбище домашних животных. Так вот, там всё это ничем хорошим не закончилось. Боюсь, в моём случае может быть ещё гораздо хуже.
— Не переживай, Генка, — увидел мои сомнения Енох, — Мими всё хорошо придумала.
Я промолчал.
Наконец, мы дошли до ресторана. Енох оказался прав. У входа дежурил мордоворот в форме. Вокруг сновали какие-то ответственные товарищи, а внутри сиял свет и слышались голоса.
Я задумался, как мне попасть внутрь и не привлечь к себе лишнего внимания. И тут Моня сказал:
— Туда! — и махнул рукой.
Ну ладно, раз туда, значит пойду туда. Надеюсь, он дорогу знает.
Моня провёл меня по каким-то узеньким переходам, очевидно в дореволюционное время сюдой ходили слуги, когда выносили помои. Во всяком случае остро пахло тухлой рыбой и кошками. Я шел осторожно, стараясь не оступиться на осклизлых камнях, которыми был выложен пол.