ает дождь на праведных и неправедных…»* — поучительно сообщил Енох, — даже самый последний враг не заслужил такой участи!
— Ты что, решил, что я собираюсь бросить его в лесу? — теперь уже удивился я.
— А как ты повезешь его в город? — парировал Енох, — и, главное, как ты объяснять людям будешь, что это не ты его убил?
— А я не буду, — развёл руками я и усмехнулся. — ты помнишь, как та старушка сказала?
— Какая? Ивановна?
— Да нет, утренняя старушка, — растянул губы в усмешке я.
— Она про примус говорила, — задумчиво начал вспоминать Енох.
— Нет, не то… — отрицательно покачал головой я, — главное, что она сказала, так это то, что сила призраков, то есть тебя, Мони и Мими может расти. И зависит она от роста моей силы.
Енох и Мими переглянулись и преданно уставились на меня.
А я продолжил безжалостно добивать их:
— Хотя, как моя сила может расти, если вы моих команд не выполняете? Вчера бросили меня у Шарлотты одного. Сегодня вон Мими Романа убила и даже не спросила меня. Так зачем мне вас развивать? Мы вроде как с вами договорились, что после выявления братства и этого колдуна, который жертвоприношения делал, мы с вами расстанемся.
Мими и Енох опять переглянулись.
— Ладно, — подвёл итоги диспута я и поставил точку, — нужно придумать, как загрузить Романа в телегу так, чтобы он не испачкал её. Мне же ещё в Рживец ехать. И чтобы там грузчики реквизита труп не увидели. Енох, отведёшь глаза?
— Я лучше придумал, — сказал Енох и опять переглянулся с Мими. — Мы оставим Романа тут, а на обратной дороге заберём. Да и в Рживице придумаем, что взять, чтобы его обмотать.
— А вдруг его кто-то увидит? — засомневался я.
— Не увидит, он тебя далеко от дороги завёз. Здесь даже грибники не ходят, — успокоил меня Енох.
— Ну, значит, звери его сожрут, пока нас не будет, — резонно возразил я.
— А мы здесь Мими оставим, так что не сожрут. Даже муравьи, — хмыкнул Енох. — Уж поверь.
Мими посмотрела на меня внимательно и согласно кивнула. И тут же уселась рядышком с трупом Романа и принялась внимательно рассматривать цветочки глухой крапивы. Зуб даю, пару раз даже понюхала.
Я не знаю, что там красивого, в этих цветочках, но решил, что на этот раз призраки правы.
— Тогда поехали, — сказал я и запрыгнул на телегу.
— Я буду тебе дорогу показывать, а то ты заблудишься, — торопливо сообщил Енох и полетел впереди лошадей.
Мне оставалось только рулить за ним.
На обратной дороге из Рживеца, я заехал опять в тот же лес, следуя указаниям Еноха, который дорогу запомнил отлично. Там я замотал труп в кусок дерюги, который (тоже с помощью советов Еноха) я спёр из чьего-то забора.
Надеюсь, кровь достаточно свернулась за это время и не протечёт. А то даже не представляю, что я буду объяснять Гудкову.
— А зачем ты тащишь его в Хлябов, Генка? — всё допытывался меня Енох, который парил рядом и бросал полные любопытства взгляды на телегу, где промеж реквизита, который заказал Гудков, лежал завёрнутый в дерюгу труп Романа, правда без сердца (Мими закинула сердце куда-то так далеко в кусты, что я поленился его искать).
Ага. Прямо-таки бессердечный труп получился.
Но как человек Роман и вправду оказался бессердечным, мало того, что состоял в этой дикой секте, которая занималась человеческими жертвоприношениями, так ещё и меня хотел убить, хотя лично я ничего плохого ему не сделал. Ну подумаешь, опоздал немного.
Так что всё правильно.
— Нужно найти хорошее укрытие для Романа, — сказал я Еноху, когда вдали показался Хлябов.
— Почему ты просто не закопал его в лесу? — проворчал Енох, но, наткнувшись на мой предупреждающий взгляд, мрачно вздохнул, — хорошо, я сейчас поищу.
С этими словами он растворился в воздухе, а мы втроём: я, Мими, которая как ни в чём ни бывало устроилась рядом со мной на козлах, и труп Романа, который, в отличие от призраков, вёл себя образцово-показательно, глупых вопросов не задавал и права не качал. И главное — не пытался командовать.
— Нашел! — минут через пять, впереди меня появился Енох, который просто-таки лучился довольствием.
— Прекрасно, — похвалил я и направил лошадей туда, куда указал скелетон-призрак.
Во дворе Агитбригады я сдал реквизит и телегу с лошадьми Жоржу, выслушал кучу воспитательных упрёков от Гудкова, за то, что поздно вернулся.
— А где Роман? — спросил он.
— Не знаю, — ответил я, — мы вернулись в город, он вдруг спрыгнул с телеги и ушел.
— И что, ничего не сказал? — удивился наш руководитель.
— Почему же. Сказал, — кивнул я, — сказал, что через час где-то вернется.
— Мог бы и помочь тебе! — нахмурился Гудков, — вернётся — уж я ему устрою взбучку! Бросил ценный реквизит на пацана, а сам ушел! Распустились!
Гудков ушел, что-то ворча себе под нос, а Енох с подозрением спросил:
— Ты что опять задумал, Генка?
Я взглянул на Жоржа, который неспешно распрягал лошадей, насвистывая себе под нос бравурный мотивчик на манер пресловутых «Кирпичиков», и предусмотрительно промолчал.
В вот в доме я прямо-таки взлетел на второй этаж и постучал в комнату Зубатова.
Некоторое время ничего не происходило, а потом дверь открылась и на пороге застыл Епифан-Зубатов. Вид у него был сонный и недовольный.
— Чего надо? — недоброжелательно зевнул он, почёсывая пузо.
— Ты сам? — шепотом спросил я.
— Ну, сам, — Епифан-Зубатов был явно не в духе.
— Есть работа, — сообщил я.
Епифан-Зубатов скривился, но мне, честно говоря, было плевать.
— Что за работа? — наконец, выдавил из себя Епифан-Зубатов.
— В общем, смотри, нужно чтобы ты вошел в труп Романа и сделал то, что я тебе скажу, — сообщил я.
Рядом охнули Епифан и Моня (Моню я оставлял «на хозяйстве» сторожить мою комнату и заодно следить за агитбригадовцами и всеми, кто только появится в доме) и теперь он изнывал от любопытства и крысился, что опять пропустил всё самое интересное.
— Ты убил Романа? — изумился Епифан-Зубатов. — Зачем?
— Не я, — покачал головой я, — Мими убила. Вырвала ему сердце.
Епифан-Зубатов как-то тоненько и визгливо взвыл на одной ноте, но тотчас же заткнулся, уважительно глянув на Мими. Которая увязалась следом и сейчас стояла за моей спиной и равнодушно рассматривала, как по полу ползёт большой рыжий таракан.
Больше Епифан-Зубатов ничего меня не спрашивал, только косился на Мими и периодически тяжко-тяжко вздыхал.
А я тем временем пошел к себе в комнату и с сожалением глянул на кровать. Чёрт! Я уже сколько времени в этом мире, и когда уже я только смогу нормально выспаться⁈
Нет, вот только закончу с этими делами и выполню задачу вредного дедка, похожего на Николая-чудотворца, так сразу поеду в Кисловодск, буду пить нарзан, ходить в соломенном сомбреро и неспешно прогуливаться по главной площади.
— Где кукла? — просил я Мими.
— Ы! — печально поведала мне о своей проблеме та, демонстрируя кукольный трупик без головы.
— Мда, так дело не пойдёт. — констатировал я, — нужна новая кукла.
Мими при этих словах радостно подпрыгнула, так что её косички с бантиками тоже весело подпрыгнули, а вот зубы клацнули, причём так клацнули, что любопытный Моня, который крутился рядом предпочёл срочно вспомнить о неотложных делах и ретироваться.
— Да, Мими, –вздохнул я, придётся идти в магазин за куклой.
Мими вопросительно посмотрела на меня, и я поправился:
— За двумя куклами. Одну возьмём для дела, а вторую ты сама выберешь. Тем более ты сегодня спасла меня.
Мими издала полухрип-полусмех, что означало у неё высшее проявление радости и крутнулась на одной ножке.
— А это надолго? — спросил наблюдавший за всем этим Епифан-Зубатов, — а то у меня завтра прямо с утра две лекции подряд. Гудков постарался, ипиегомать. Ему Нюра наябедничала, что я опять у Шарлотты ночевал, а Клару бросил, так он меня теперь воспитывает.
— Смотри, сейчас идём в магазин. — начал перечислять я, — там покупаем куклы. Возвращаемся сюда, я переношу тебя в куклу. Затем я иду к тому месту, где спрятан труп Романа. Переношу тебя в Романа. Ты идешь в логово братсва и всё у них выведаешь.
— Да я не знаю… — начал было ныть Епифан-Зубатов, но я перебил:
— С тобой будет Енох и он тебе всё подскажет. На крайний случай позовёт меня. Если засыпешься, главное — тяни время. Я должен выйти на главаря.
— Так то же колдун! — охнул Епифан-Зубатов.
— Я знаю.
— Он меня развоплотит, — забеспокоился Епифан-Зубатов.
— За это не переживай, мы сделаем так…
Но договорить я не успел — в дверь постучали. Причём требовательно, громко.
— Это Клара, — не удержался от ехидства Енох, который уже слетал в разведку.
— Что делать? — всполошился Епифан-Зубатов, — она не должна меня здесь видеть.
— Под кровать! — велел я и открыл дверь.
На пороге стояла Клара и взгляд у неё был недобрый:
— Капустин, ты не забыл, я надеюсь? — зло процедила она прямо с порога, — две недели скоро истекут…
*Евангелие от Матфея, глава 5.
Глава 15
— Еще две недели не прошло, — ответил я Кларе. Ответил очень спокойно, практически ровным тоном. Это её выбесило ещё больше, и тут я окончательно понял, что с нею нужно что-то решать.
— Но ты вообще ничего не делаешь! — зло прошипела она, — я же вижу! И Зубатов постоянно вокруг Шарлотты увивается! А должен увиваться вокруг меня! В общем, Капустин, хочешь жить спокойно — сделай то, что я тебе говорю. Иначе…
Она нервно хохотнула и вышла из комнаты, изо всей дури хлопнув дверью. Висящая на стене черно-белая картинка в двумя жирными ангелочками с кроваво-алыми ртами, отвалилась и упала на пол.
— Генка, она опасна! — заявил Енох. — Она ненормальная! Бешеная!
— Знаю, — еле слышно буркнул я (Клара ведь такая, что может и подслушивать).
— Слушай, Генка, — сказал Епифан-Зубатов и вылез из-под кровати, — я вот что думаю…