И Епифан пошел. Моня полетел за ним следом, но на некотором расстоянии, если что будет страховать.
А мы с Енохом остались ждать.
Я сидел на перевёрнутой старой бочке и рассматривал нож, точнее заточку, которую поджарил мне Софроний.
Не знаю, мне показалось или нет, но за время, что я им пользуюсь, вид его несколько изменился — он стал как будто крепче. И изредка у меня складывалось впечатление, что, если смотреть через него на солнце, там словно искорки такие пробегали.
— Что думаешь с Кларой делать, Генка? — без обиняков спросил Енох.
— Да не знаю я, — отмахнулся я, но Енох был в ударе, и его тянуло поболтать на этические темы. Вот и сейчас он не стал молчать и прицепился опять:
— От неё надо избавиться! И срочно!
— Знаю! — раздраженно сказал я.
— А раз знаешь, то почему до сих пор не избавился?
— Потому что не придумал ещё как! — вздохнул я.
— Напиши на неё донос, её сразу заберут. Поедет в лагеря лес валить, — хохотнул Енох.
Я вздрогнул — нет, такой судьбы даже врагу не пожелаешь.
Енох, заметив, что я скривился, быстренько поменял тему:
— Генка, ну когда уже ты со всем этим покончишь, и мы поедем в Париж? — заканючил он.
Я не стал отвечать. Хотя сам задумался. Да, действительно, со всеми этими агитбригадами и перевыполнением культпросветного плана нужно завязывать. Мне дали вторую жизнь и хочется её использовать по полной. А значит сейчас, когда закончится вся эта свистопляска с гастролями — нужно срочно завершить перевод книги Лазаря. Параллельно сдать экзамены в школу и получить аттестат. А после этого я могу делать всё, что угодно. И, скорее всего я действительно поеду в Париж. Правда, перед этим хорошо бы найти миллионы генкиного отца. В Париже с деньгами лучше.
А ещё обязательно надо будет…
Но додумать мысль мне не дали — появился Моня и заверещал так, что я с перепугу чуть с бочки не навернулся:
— Генка! Генка! — вопил он, словно заезженная пластинка, на одной ноте.
— Не ори, Моня, — рыкнул я, слезая с бочки. — Что такое?
— Там колдуны эти Романа вычислили!
— Что значит вычислили?
— Он такой сидел сперва у вокзала на лавочке, а потом к нему один тип подошёл, здоровый такой. Спросил, где он пропал. А Епифан такой сказал, что ездил в Рживец. И что потом его Гудков припряг реквизит таскать. А тот тип спросил, покончил ли он с тобой. А Епифан сказал, что не получилось. И он и тот тип ушли. Я полетел за ними, но там вокруг дома словно пелена и я не смог пробиться. А потом Епифан вышел и пошел по дороге. А к нему пятеро подбежали и начали пинать.
— С Епифаном что?
— Убежал, — отчитался Моня, — Но план провалил.
— Ну не совсем он провалил, — вступился за Епифана возникший Енох, — ты же видел этих мужиков. Опознать сможешь. А это уже ниточка к их шайке.
— Епифан где? — перебил я дискуссию призраков.
— Сюда идёт, — буркнул Моня, недовольный моей и Еноховой реакцией. — Точнее ползёт.
— Значит, ждём, — констатировал я и влез обратно на бочку.
Епифан-Роман появился примерно через полчаса. Он подволакивал ногу и с трудом удерживал голову на шее. Полы крутки крепко сжимал руками.
— Ты как? — спросил я его.
Вид у него теперь стал ещё хуже: губа распухла и почернела, а глаз таки вытек. Руки его не просто дрожали, а ходили ходуном. Кожа на лице и открытых участках тела побагровела, и было даже на расстоянии видно, что с ним явно что-то не так.
На мой вопрос он что-то невразумительно промычал.
— Что? — не понял я.
— Почему с Зубатовым нормально всё вышло, а с Романом прокол? — нечленораздельно промычал Епифан и выплюнул два зуба.
— Потому что ты в Зубатова сразу попал, он испортиться не успел. А Роман почти полдня пролежал в жарком сарае и начал портиться.
— Вот бы в живого человека попасть, — простонал Епифан и мешком рухнул на землю. Руки его при этом разжались, полы куртки распахнулись, и раскуроченные рёбра показались во всей красе.
— Меня сейчас стошнит, — объявил Моня и поторопился ретироваться.
— Где я тебе живого человека возьму⁈ — спросил я.
— Да вон их сколько вокруг ходит! — фыркнул Епифан.
— Для этого его убить надо.
— Ну, так убей, — простонал Епифан, — тебе для товарища жалко, что ли?
— Вот ты сказанул — для товарища, — покачал головой я и продолжил допрос, — ты лучше скажи, где они кучкуются? Рассказывай, что ты выяснил?
— Там, на улице Ленина есть дом, с мезонином и колоннами, — пояснил Епифан-Роман. — Они там почти два этажа занимают. Владеет этим домом, некая Марфа. И она, между прочим — сестра Шарлотты.
— Я давно догадывался, что они из одной шайки, — сплюнул я.
— А я знаю, где тебе тело живого человека взять! — Моня возник из воздуха и взволнованно замерцал, — Генка! Перемести его в Клару! Одним выстрелом сразу двух зайцев убьешь!
— Да ты сдурел, одноглазый! — взревел Епифан-Роман, — чтобы меня в бабу! Да я тебя сейчас на клочки раздеру!
— Тихо вы, одноглазые! — шикнул я и велел, — Так, приготовься, Епифан, я сейчас прочитаю заклинание, а ты постарайся сразу в куклу войти. Помогай мне.
— Хорошо, — обрадованно сказал Епифан-Роман. — А зачем помогать? Ты что сам, как в прошлый раз не сможешь разве?
— Боюсь, чтобы не промахнулся и тебя не утянуло, — признался я. — Моню в прошлый раз так случайно в куклу засосало. Во флигеле.
— А что с трупом потом будем делать? — некстати влез Енох.
— Да погоди ты трещать под руку! — возмутился я. — Давай в порядке очереди.
Енох опять надулся.
Я начал монотонно читать заклинание, стараясь произносить всё правильно и не пропустить ни одной буквы.
— Генка! — вдруг крикнул Епифан, — ты точно уверен, что всё выйдет⁈
— Не перебивай! — сбился я и начал заново.
Я прочитал заклинание ещё раз, уже правильно. Роман, который силой Епифана стоял посреди сарая, упал. Его голова развернулась почти на сто восемьдесят градусов под каким-то невообразимым углом и единственный глаз удивлённо уставился на закопченные балки потолка.
— Мёртв, — констатировал Моня.
— Ага, — подтвердил Енох.
— Но в кукле его нет, — удивлённо протянул Моня, присматриваясь к кукле.
Я тоже ощутил, что что-то пошло явно не так.
Закружилась голова. Начало подташнивать. Потом всё сильнее и сильнее, и затем словно потащило меня под каток и сжало. Буквально миг — и вот я уже словно спутанный по рукам-ногами младенец. Такое ощущение, что меня в смирительную рубашку закутали.
Что происходит?
Я хотел крикнуть Еноху, чтобы посмотрел вокруг сарая, вдруг это колдун вышел на след Романа и сейчас колдует — но не смог.
Я хотел поднять руку — не смог.
Моргнуть — не смог.
Да что это такое⁈
И тут неожиданно для самого себя я сказал спокойным голосом:
— Моня, Енох, сейчас быстро делаем, что я скажу. Для вас есть задание.
— А как же Роман? — спросил Моня
— А этого жмурика не трогайте, пусть лежит. Его сегодня много народу видело, на меня не подумают.
Я ещё что-то говорил призракам, а у самого аж волосы на руках вздыбились.
Ибо это говорил не я!
И это не я встал и пошел!
И это не я почесался!
Что происходит⁈
Я попытался закричать — и не смог, вместо этого продолжил говорить, словно чужими губами:
— А ты Енох, найди Мими и скажи, пусть сегодня домой не приходит.
— Почему?
— Так надо.
— Ну ладно, — обиделся Енох.
— А потом с Моней идите к той старухе и смотрите за нею, что она делать будет.
— Что оба? — удивился Моня.
— Оба! — велел я.
— Но как мы тебя одного оставим? — не унимался Моня. — Нет, я так не могу.
В моих руках появился нож:
— Кажется, кто-то хочет уйти на тот свет? — прошипел я.
— Хорошо, Генка! — торопливо произнёс Енох, и они с Моней ретировались.
А я остался стоять над растерзанным трупом Романа в старом сарае.
И не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.
Точнее ногой смог, потому что я пнул куклу, и она отлетела куда-то аж в угол, на кучу мусора.
Посвистывая какой-то фривольный мотивчик, я вразвалочку, не спеша, пошел на агитбригаду.
— Епифан! — мысленно произнёс я.
Ноль реакции.
— Ты слышишь меня, скотина⁈ — опять попытался мысленно сказать я.
— Сам скотина, — явственно прозвучал в моей голове донельзя довольный голос Епифана.
— Ты как это провернул?
— Как Мефодий мне подсказал, так и провернул, — голос Епифана сочился сарказмом. — Тютелька-в-тютельку всё выполнил.
— Кто такой Мефодий?
— Какой же ты дурак, Генка, — насмешливо ответил Епифан. — Гоняешься за ним не первый день, а даже имени не узнал. Колдун это.
— Зато ты узнал, — зло сказал я, — и даже задружился я смотрю. Это он тебя научил, как меня убрать?
— Ну не сам же я это придумал! — хохотнул Епифан. — Там главное было тебя под руку толкнуть и во время повторного заклинания два символа прошептать.
— А ведь я тебя тогда пожалел, не уничтожил, — вздохнул я.
— Тебя разве не учили, что врага нужно добить, иначе он потом отомстит? — Енох уже окончательно развеселился. — Но ты сам виноват, Генка! Я же просил тебя перенести меня в тело живого человека. Ты не захотел. Пришлось самому о себе позаботиться.
— И что ты намерен делать дальше? — осторожно попытался выяснить я. Обдумывать варианты спасения и сейчас не решался, вдруг Епифан может видеть мои мысли. Мы же разговариваем с ним мысленно. И откуда я знаю, какая мысль адресуется ему, а какая остается со мной.
Но что характерно — его мысли я видеть не мог. Только когда он ко мне обращался.
— Не твоё дело! — отрезал Епифан и зло сказал, — скоро сам всё увидишь.
Я словно со стороны наблюдал, как моё тело (говорить теперь о себе «я» я уже не мог, ибо это был не я, а Епифан), так вот, я смотрел, как это тело, которое ещё недавно было моим, выходит из сарая и уверенно направляется куда-то по узкой незнакомой улочке.