— Так я…
— Ты, ты… Думаешь, если у нее плохо со здоровьем будет и новый человек придет, так тебя оставят? За твоей тушкой очередь желающих поквитаться уже за горизонт выстроилась. Все эти епископы, переписчики, мздоимцы и прочие чернильные души. Ты для них пугало. Только хозяйка за последний порог — тут же готовь отходную. Поэтому — считай, что я не о себе забочусь. Я о тебе, тугодуме, страдаю. Ночами не сплю, можно сказать… Понял меня?
— Все будет как надо, госпожа Повитуха… Вы не сомневайтесь… Коробочку каких размеров лучше? Таких? — громила раздвинул руки на всю ширь. — Или побольше?
Вздохнув, Агнесса оставила в покое чужие причиндалы и потянула за собой палача.
— Пошли к кузнецу. А то вы на пару очередную «железную деву» склепаете. Никакой фантазии… Значит, шерстяной пояс и безрукавку я через Сестер передам. А с вами надо на месте решать. Прямо сейчас.
Вечером милая бабушка просмотрела краткий отчет Агнессы, вздохнула и дописала пару строк внизу.
— Вот вредная, десять тысяч попыталась старыми подвигами прикрыть. Ладно, через полгода спрошу с нее… Надо только будет намекнуть, что одной банкой варенья не обойдется.
На завтра в гости собирался приехать один из епископов с северных территорий. И, в отличие от головорезов Братства, у толстого борова не было никаких благих деяний. Поэтому с ним разговаривать придется внизу, подвесив на дыбе. К сожалению, люди в большинстве своем часто путают личный карман и церковный. Вот для того, чтобы это хоть как-то держать в рамках, и приходилось госпоже Хаффне разбирать многочисленные сигналы с мест. И следить за тем, чтобы грешники каялись вовремя. Ведь если вернул награбленное и доплатил сверху — то и скидка будет. Главное, успеть с этим до того, как папочку откроют и начнут задавать разные неприятные вопросы.
Гнездо
— Я ему говорю — красиво же, а он меня кадилом. И кричит, что анафеме предаст.
Услышав кусок чужого разговора, Агнесса заинтересовалась. По возвращении домой авралов не было, поэтому разок по округе пробежалась, разрешила барбосам зайцев погонять от души и теперь ужинала в таверне. Это заведение в городе считалось приличным — наемников на порог не пускали, обычно за столами сидели семьями, похабных песен менестрели со сцены не орали. Именно поэтому женщина и зашла через черный ход, в надежде спокойно перекусить и потом уже изучать варианты, как провести вечер. Но фраза про анафему — прозвучала так завлекательно.
— Прошу прощения, магистр, а о чем, собственно, речь?
Усталый мужчина с вьющейся шевелюрой поправил свисающий на тяжелой цепи цеховой знак каменщиков, настороженно оценил чужой наряд и количество шрамов на лице, но все же пересилил себя и пригласил за стол. Там долил в опустевшую кружку пива и кратко обрисовал проблему:
— Ингвар-строитель, Сестра. Соборы, мосты, крепости и все, где надо с камнем работать. У меня в роте еще стекольщики, кровельщики, столяры и прочие умельцы. Под ключ любую вещь поставим и на века.
— Это не вы в монастыре часовню восстанавливали?
— Да, наша работа.
— Тогда я вас помню… И чем вы так перед матерью-церковью провинились, что дело до анафемы дошло?
Вздохнув, Ингвар достал из кармана небольшой свиток.
— Вот, попросили дом в Гейдельберге отремонтировать. Я хозяину говорю, что лепнина — это красиво. И купидонов с ангелами по карнизу пустил, чтобы окно поддерживали. А он в ответ, что за такое жаловаться будет местным священникам. Что стены нужно ровные, иначе дрянь разная заберется в спальню. Поэтому платить не будет, а наоборот, с меня неустойку стребует. И насчитал двести рейсхгульденов под это. В рясе толстобрюхий прибежал на крики, наподдал мне. Я к судье — а тот сразу в отказ пошел: с родственниками епископа разбирайся лично, в церковные дела местная власть встревать не будет… Пришлось ехать. Если конклав в Цюрихе откажется дело рассматривать, тогда в Турин. В Рим смысла нет, меня просто в папскую канцелярию не пропустят.
— Интересный план. Значит, три этажа, крыша фигуристая, вход с колоннами. Колонны клиента не возмутили? Только ангелочки?
— Да. Хотя его подпись стоит на чертежах, когда договаривались.
— И сколько всего за работу он должен?
— Сто пятьдесят рейсхгульденов.
— А зовут этого уважаемого господина не Майер, случаем? — Усмехнувшись, Агнесса помахала свитком: — Слышала я про этого персонажа. Сарай в порту он похожим образом построил. Пользуется, что на двоюродной сестре епископа женат, отстегивает тому на кусок масла поверх белого хлеба. Вот с этой парочкой никто и не связывается. А вы — явно новый человек в тех краях, еще не слышали про такие художества. Вот и попались… Знаете что, господин Ингвар. У меня к вам деловое предложение. Там чуть севернее Мангейм, столица округа. И у меня знакомый пивовар жаловался, что никак не может хороших специалистов найти. Ему нужно в порядок местную крепость привести. Выкупил за бесценок, когда город заново отстраивать после Чумы стали. Говорит — родовое гнездо создает, чтобы семья по углам не мыкалась. В подвалах еще худо-бедно вроде проблемные места доделал, а вот стены и внутренние постройки — с этим сложно.
— Каменщиков по всей округе много, — засомневался строитель.
— Да. Просто у моего друга деньги в деле, поэтому он готов только треть золотом и серебром выдать. Остальное — пивом. За четверть цены. Можно сказать — пивной кредит.
— Пиво? А зачем мне пиво?
— Если у вас кто из родственников есть, то рядом с крепостью таверну поставить, участок под нее господин Гофман продаст. Посадите брата-свата, пенной напиток по бросовым ценам. А качество у моего знакомого — отменное. Я всегда у него стараюсь для Сестер боченок-другой прикупить. Поэтому — давайте скатаемся. На месте посмотрите что и как. Ну и заодно в Гейдельберг заглянем, пару ласковых скажу епископу и обнаглевшей родне. Мне — можно.
Подумав, Ингвар согласился. Даже если не получится долги получить, может монахиня поможет «штраф» отсудить или уменьшить. И новая работа — это очень хорошо. Каменщиков в самом деле по городам и селам толпы. Народ отстраивается. И не успеешь глазом моргнуть — как потенциальный заказ из-под носа уже перехватили.
Ну и будет куда сестру пристроить. У нее еще в начале Чумы муж погиб, так вдовой с детьми и мыкается по углам. Своя таверна — вполне хлебное место. Особенно, если пивовар согласится присматривать и защищать в случае необходимости, пока Ингвар в других городах шабашить станет.
Настроение у господина епископа начало портиться, когда во время обеда к нему подсел родственник. Нет, Майер был вежлив, улыбчив и мзду приносил вовремя. Просто в последнее время несколько обнаглел и начал уже нарушать неписанные городские законы. Мало того, что не платил за выполненную работу, так еще пытался навязывать придуманные штрафы. Раз сошло, второй — а на третий… Например, как сейчас. Где-то епископ эту кроваво-красную сутану уже видел.
Подойдя к столу, Агнесса ласково улыбнулась, после чего мужику в дорогой шелковой тунике прибила кинжалом к столешнице левую ладонь. Не забывает демонстрировать нажитое непосильным трудом, урод. Видя, как у мерзавца распахивается рот, Чумная Повитуха для лучшего понимания влупила еще разок в нос. Без кастета, просто кулаком. Потому что ей нужен был живой и относительно дееспособный клиент, а не инвалид с переломанными костями.
— Слушай сюда, моча ослиная. Мне пришлось двух умертвий запороть, чтобы доехать. И еще в постоялых дворах по дороге дерут безбожно. Поэтому ты должен сто пятьдесят рейсхгульденов за дом, который тебе отстроили. И мне пятьдесят за накладные расходы. Срок у тебя — до вечера. Если опоздаешь, как только в церкви на вечернюю мессу позовут, я будущий грех отмолю и тебя на ближайшем дереве на твоих же кишках подвешу. В назидание другим… С этим понятно? Кивни, если можешь… Все, с тобой закончили. Заметь, правую руку не трогала, чтобы тебе считать деньги было удобнее.
Одним движением выдрав кинжал, Агнесса брезгливо вытерла клинок о тунику и повернулась к посеревшему от страха епископу.
— Ваше Преосвященство. Понимаю — родню не выбирают, но вы бы его в нужнике при случае утопили, что ли… Я там примерно прикинула, сколько он вам отстегивал. И почему-то мне кажется, что десятину вы с этих доходов не платили. Поэтому я в один милый монастырь письмо отправила. Готовьтесь в гости туда ехать. Так понимаю, соседа вашего недавно за куда меньшие грешки на дыбе катали. Поэтому — разминайтесь и в кровать пару ведер земли со двора набросайте. Чтобы привыкать к ближайшему будущему… Все, я отдыхать. Остановилась в таверне «Кривоногая блудница». Как деньги пересчитаете — туда и приходите…
Уже сделав пару шагов на выход, Агнесса вспомнила. Обернулась и добавила:
— Да, меньше всего на свете я люблю идиотов. Поэтому если кто-то захочет сбежать, не заплатив, то по секрету скажу: мои собачки натасканы нечисть рвать. И след не теряют никогда. Если мне придется за должником бегать, я их спущу и отзывать не буду. Пусть повеселятся.
Епископ скособочил голову вправо, чтобы разглядеть собачек у входа в зал. Да, сидят. Две штуки. Черные. Мордастые. И глаза — на уровне головы взрослого человека. То есть размеры — больше, чем у местных быков. А местных быков даже волки трогать боятся. Поэтому Его Преосвященство посмотрел на придурка-родственника, который с трудом пытался выбраться из-за стола, взял нож и воткнул в ту же левую пострадавшую ладонь.
— Куда собрался, Майер? Долг считать и деньги на выплату собирать? Это хорошо. Сейчас охрана моя подойдет, проводит. Чтобы ты в самом деле не попытался потеряться. Потому что я про эту суку много чего слышал. С нее станется собак сначала на меня натравить, а потом уже на тебя охоту открыть… Поэтому пойдешь, до последней монетки все соберешь и под охраной в «Блудницу». Отдашь и будешь молиться. Истово будешь молиться, чтобы для тебя все только этими неприятностями закончилось. Ведь ты не только