сам обгадился. Ты и меня в дерьмо с головой сунул… Как расплатишься, в церковном подвале посидишь. Будешь поклоны бить, чтобы я после вызова к руководству домой приехал живой и здоровый. В противном случае — в самом деле к земле привыкать будешь. Прямо там в подвале и закопают.
Агнесса не зря выбрала шалман рядом с портом. С одной стороны — место считается опасным, чужаков тут не очень любят. С другой — хозяин таверны помнил, кто его жену с ребенком от нечисти отбил, когда на караван зверье напало. Поэтому лучший номер и отдельный стол в углу зала всегда ждали Чумную Повитуху.
— Морда ты бандитская, — обняла невысокого живчика Агнесса, затем похлопала по плечу знакомого вышибалу. — Значит, там пятнадцать человек со мной. Их бы пристроить на пару дней, послезавтра снова в дорогу. Кормить от пуза, поить умеренно. Я оплачу и не надо мне тут рожи корчить.
— Тоже из ваших? — поинтересовался хозяин таверны, с интересом разглядывая столпившихся у входа мужчин.
— Не, это мирные ребята. Построят что угодно и так, что потом никто разломать не сможет. У тебя вроде в сортире доски поскрипывали? Помню, в прошлый раз я все думала — не придется ли выныривать, если подо мной треснет чего-нибудь. Так что — обращайся, в граните и мраморе воплотят самые потаенные мечты.
Гофман не мог поверить собственному счастью. Он кружил вокруг господина Ингвара, демонстрируя фронт будущих работ.
— Башенку бы еще поправить. Вот эту. И ту… Да… И вот стена там потрескалась. Дерево пока ее держит, но боюсь, обвалится…
Остальных каменщиков посадили дегустировать пиво. Вот когда босс разберется с будущим контрактом, ударит по рукам и тогда можно будет уже окончательные планы согласовывать.
С Агнессой мастера раскланивались уважительно. Мало того, что выбила золото из жулика, так еще караван на дороге прикрывала. И когда непонятное чудо-юдо вздумало вылезть на дорогу и полакомиться человечинкой — из огнемета мигом сделала внушение, оставив на обочине догорающие останки. Если кто в кустах еще подумывал на неприятности нарваться — так вся нежить от предсмертных воплей разбежалась, будто их и не было.
Теперь — крепость. Да, старая. Но по Европе новых и не осталось почти. Зато — каменная, с кучей явно видных проблем и огрехов. Поэтому осесть тут можно на полгода-год. Главное, как руководство договорится.
— Значит, из того, что я сразу вижу. Надвратная арка, две стены, мостовая в центре. Плюс три башни, центральные палаты с витражами. Крышу везде перекрывать надо — непорядок. Вы же уважаемый человек, какая солома? Черепица! И только так… — каменщик закончил делать пометки на покрытой воском дощечке и начал прикидывать общую смету.
Агнесса сидела рядом на козлах и с интересом тыкала концом посоха в статую горгульи. Горгулья недовольно скалилась в ответ и пыталась вцепиться клыками в деревяшку.
Закончив предварительные расчеты, Ингвар посмотрел на чужие клыки и предусмотрительно встал подальше:
— Это что за магия?
— Не, никакой магии. Зельеварение. Господин Гофман у крестьян выкупил зверье. Они там лазали, коров пытались жрать. Так местные намешали вино с жижей, которую в раствор для каменной кладки добавляют. Знаете такую?
— Да, вместе с яйцом, мукой в разных пропорциях. Пушечное ядро потом кладка держит.
— Вот. Намешали, горгульи все это вылакали и даже улететь далеко не смогли. Прихватило их. Шевелиться сверху чуть могут, а снизу вообще — камень… Вы там про купидонов и ангелов говорили? Поставьте у ворот, пусть глаза пучат. И вечером — ни один воришка близко не сунется.
— И сколько их, — оценил необычные «статуи» каменщик. Прибежавший с кувшином пива Гофман щелкнул по носу одну из тварей и отрапортовал:
— Восемь штук. Было девять, но одну уронили при погрузке, разбилась. Только башка в канаву укатилась и пыталась оттуда кусаться, когда доставали.
— Парочку для будущей таверны не уступите?
Разлив душистый напиток, хозяин крепости усмехнулся:
— Договоримся! Мы же почти свои люди теперь! Вот как по цене торговаться закончим, так и забирайте. Пусть материалы охраняют, которые закажем… Значит, четыре стены, пять башенок, две площади и черепицу здесь и на моем доме в городе. Ничего не забыл?
По тундре, по железной дороге
Сидевший на заборе бормотун перестал чесать брюхо и прислушался. Год назад троих мордастых щенков односельчанам принес священник, получив в подарок от Чумных Сестер. Твари быстро на кашах и костях набрали вес, вымахали в крупных монстров, похожих на иноземных бабуинов: пасть размером с чемодан, вечно насупленные брови и когти, запросто вскрывающие брюхо любому незваному гостю. Деревенских любили, причисляли к своей стае и всячески отваживали любителей полакомиться человечиной или небольшим стадом. При поддержке таких помощников местное ополчение приободрилось и чуть-чуть перевело дух. Теперь у деревни уже четыре поля в округе, два выпаса и погрызенная голова медведя-шатуна в местной таверне на стене. Бормотун — он только с виду добрый и пушистый, но если надо, да втроем — любому холку надерут.
Распахнув косматые уши, тварь попыталась понять, что за шум доносится из-за околицы. Дорога шла мимо деревни, на повороте отгородившись от разбитой колеи невысоким каменным забором. Без дураков каменным — массивные валуны размером с овцу, выложенные в ряд и плавным полукругом обозначившие границу: тут караваны и разные шебутные шляются, а здесь живут остепенившиеся и уважаемые люди. Там — чужой и зачастую страшный мир. Здесь — все привычное, родное и пиво по вечерам с копчеными колбасками.
Подумав, мохнатое чудище решило на камни не садиться. И здесь хорошо, на бревенчатом тыне, откуда «высоко сижу и далеко гляжу». Потому что звук уж очень знакомый. Рев двигателя, грохот колес по колдобинам и долетающий издалека мат. Еще от этих непонятных самобеглых колясок воняло неприятно. Поэтому лучше держаться подальше. Все равно — дорога одна, развилка — почти что лапой дотянуться можно. Представление не пропустить — все как на ладони.
С трудом выворачивая руль, Агнесса упорно держалась позади чужого панцеркрафтвагена. Иногда Сестер переклинивало и они чудили. То на кулачках вздумают выяснять, у кого челюсть крепче. То сдуру залетевшего днем в город нетопыря по крышам наперегонки гоняют. То просто языками зацепятся со скуки в трапезной и потом их с трудом пытаются растащить во дворе, где космы друг другу дерут.
В этот раз Чумная Повитуха обиделась, что известная в восточных землях потрошительница прикупила новомодный агрегат и приперлась в гости хвастать обновкой. Поэтому поначалу вежливо сравнили квадратные колеса друг у друга. Затем величину раструбов огнеметов. И под конец шипели в лицо, словно рассерженные фурии. Возможное побоище сумел предотвратить отец-настоятель. Брат Ануфрий заорал, втиснувшись между грудастыми дамами:
— Только не в монастыре! Вы разнесете все по камушкам, а мне восстанавливать! Отношения выяснять — вон, за город, на дорогу! Там и…
— Дорога… Слышь, ты, швабра патлатая! — Агнесса ткнула пальцем на юг. — До Бреттена. Кто будет вторым — оплачивает любой ремонт и еще полста рейсхгульденов отступных.
— От швабры слышу… Ремонт и сто рейсхдукатов. Потянешь? — госпожа Ирэн презрительно скривила губы. Среди своих ее называли новой валькирией. Нечисть драла — только пух и перья в разные стороны летели. Но при этом дико бесило, что как к соседям в гости не заглянешь, так только и слышно «Агнесса то, Агнесса сё». Курица щипанная, везде хвостом махнуть успела.
— Когда стартуем?
— Сейчас. Первой доехать и дотронуться до статуи в фонтане Бреттена. Там мужик такой на кобыле.
— На жеребце. Под хвост памятнику загляни. Значит — кто за хер первым вцепится — тот и выиграл.
— Сделка.
Не обращая внимание на столпившихся вокруг обитателей монастыря, Чумная Повитуха в три огромных прыжка оказалась рядом со «сранью господней», ударила по кнопке пробуждения нечисти в покрытом рунами хранилище и первой с визгом покрышек вылетела на городскую улицу. Проигрывать было нельзя — наскрести такую кучу золота по кубышкам получится, но дело принципа. Да и расписаны уже затраты на ближайшие полгода. Поэтому — жми на газ, подруга, предстоит ночная гонка по пересеченной местности.
Треть дороги удавалось лидировать с попеременным успехом. Бронированный агрегат Агнессы был крепче, но тяжелее и на прямых проигрывал более новой машине соперницы. Поэтому при любой возможности Чумная Повитуха «резала углы», прокладывая новую трассу через кусты, покосившиеся заборы и заброшенные поля. Но стоило чуть зевнуть — и все, Ирэн вырывалась вперед, заставляя глотать пыль за собой.
Мимо деревушки с каменным забором прошли в заносе, ревя двигателями и рискуя потерять подвеску на ухабах. Вылетевшая из под колес щебенка очередью лупанула по высокому бревенчатому забору, заставив трех мохнатых бормотунов спешно десантироваться в кусты. Поравнявшись с чужим бортом, Агнесса проорала:
— Мочалка крашенная! — и заняла середину дороги.
Мчавшаяся левее валькирия вынуждена была притормозить, чтобы не слететь в овраг и злобно прокричала в ответ:
— Образина лысая! Кто тебя водить учил, уродина криволапая!
В Гоксхайм оба четырехколесных агрегата вломились вровень — шли бампер к бамперу, выискивая любую возможность, чтобы прорваться вперед. И в застывшего посреди узкой дороги монстра влепились одновременно.
Обычно, чтобы сбить с лап серого тролля, нужен слаженный удар десятка колдунов, собравшихся в круг. В отличие от других разновидностей, серые здоровяки света не боятся, запросто днем потрошат чужие дома, выискивая вкусных человечков. Шкуру никакая зачарованная пуля не берет и на магию внимание не обращают. Единственное, что способно их отогнать — это набожная девственница верхом на белой лошади. Но где в наше время такое чудо найти?
Заполучив под зад двумя бронированными панцеркрафтвагенами, огромная туша рыбкой скользнула вперед, пропахав мордой глубокую борозду. Поднявшись, тролль отплевался от набившейся в пасть травы с камнями, развернулся и ревом дал понять, насколько ему не понравилась дурацкая шутка. Понимая, что счет пошел на секунды, Агнесса врубила заднюю передачу и рывком сдала к выезду из городишки. Ирэн повезло меньше — от удара ее пепелац заглох, поэтому первый же удар чудовищного кулака превратил двигатель в сплющенную консервную банку. Второй добил задымившие останки. Все. Эту гонку восточная валькирия продолжить уже не сможет.