Еще раз взвесив в руках обновку, скиф двинул к оружейнику. У того на заднем дворе разного барахла полно, можно будет проверить — как тренировочные манекены удар молота переживут. Брат Ануфрий оглянулся на грустных дозороных на стенах — пива им не достанется, это факт — потом побрел к прикрытым дверям в баню. Через полчаса любой желающий мог прочесть на вывешенном куске пергамента:
«За жопу московита не щупать и спину не мыть! Кого поймаю за этим — месяц будете на горохе отмаливать накопившееся!»
Ночью понизу объявления неизвестная рука пририсовала член и добавила с завитушками:
«Не завидуй, у него все равно больше».
Как ни странно, в этот раз на телегах голышом по городу не катались. Слабоватую охрану купцы набрали, после трех пивных бочонков под столы рухнули. А покатушки устраивать в одиночку Агнессе было влом.
Дура, которая лекс
— За порчу городского имущества, за нанесение телесных повреждений и высказанные богохульства в сторону бурграфа непорочная девица Агнесса, известная так же как Чумная Повитуха, приговаривается к штрафу в три рейсхгульдена. Решение городского суда окончательное и обжалованию в папской канцелярии не подлежит!
Грохнул молоток, напыщенный разряженный павлин довольно осклабился. Давненько он хотел одной чрезвычайно бодрой и наглой дамочке перца на хвост насыпать.
Вот только существовала одна неприятная тонкость. Пока Сестры отжигали на охоте и крошили черепа разнокалиберной дряни — находились под защитой Матери Церкви. Трогать их — прямая дорога на очищающий костер. Поэтому от залитых кровью баб старались держаться подальше. Другая фишка — это их веселье в кабаках и тавернах после возвращения из рейдов. Наловчились стервы — стресс снимали до того, как официально руководству мешки с добычей сгружали. Получалось — вроде все еще на службе, при исполнении. А когда после постов, молитв и со злыми лицами выходили из монастыря по лавкам пробежаться — народ даже близко старался не мелькать. До жалобы не доживешь — прилетит в лобешник от души, всхлипнешь, копытами выше головы сверкнешь и на погост. Свидетелей же после такого — никакая инквизиция не найдет. Дураков нет.
В этот раз — карты легли замечательно. Одиозная персона устроила променад, высматривая обновки у портных. Первой выдала матерную тираду в адрес гулявших рядом помощников бурграфа. Типа — пока кто-то кровь проливает и жизнью рискует, разные уроды взятки берут и чужие симпатичные перчаточки купить успели вне очереди. За такое бы и в рыло прописать. Сказано — сделано. Двоим носы разбила, о чем стража составила официальный документ. Агнессу хватать не стали — про дураков читайте выше — но на следующий день прислали повестку в суд. И уже там, по всем правилам и законам ударили по больному месту. По карману. Ведь три золотых монеты — это серьезно. Это для многих — год работы. А то повадилась, понимаешь. Конечно, из штрафа пострадавшим в лучшем случае серебром чуть отсыплют. Но главное — прецедент!
Мрачная Чумная Повитуха молча вытащила из кошелька требуемое, выложила на стол перед писцом и дождалась, когда ей загогулинами изобразят на клочке бумаги: «штраф оплачен». Посмотрела на судью, но промолчала. На этой территории защиты от монастырского настоятеля не будет. Мало того — кому от души в бубен простучишь — заколебешься позже поклоны отрабатывать и молитвы читать. Не любил брат Ануфрий, когда монашки от избытка чувств горожан задирали. Ладно, если простых обывателей. Куда хуже, если кого из блатных и прикормленных клевать пытались. Потому что путь жалоб в таком случае известен: магистрат, секретариат герцога, оттуда в королевскую приемную и обратно через епископа с матерным «да вы заколебали уже!». Как говорится — везде свои люди. Только Сестры фигней страдают, мешают на белый хлеб с икрой зарабатывать. Бегают по грязи, чужие кишки туда-сюда таскают и никак не успокоятся. Нет бы пример брали с центральных провинций. Там сплошное благолепие — крестьяне вкалывают, рыцари бормотуху бочками хлещут, священники кадилами дым пускают, икая от изжоги и ожирения.
— Ладно, херр Эрхард, жизнь у нас длинная, рано или поздно понадобится чего. Придешь, попросишь.
— А я с распоряжением епископата зайду, — заржал в голос судья. На что Агнесса проглотила обиду и пошла на выход, мимо зашумевшей публики. Похоже — старожилы ожидали эпичного побоища, благо охраны нагнали толпу. Теперь же пытались осознать новую реальность — а что, и так можно? В суд? И еще деньги за мордобой дадут? Точно-точно? Или это только родне бурграфа и прихлебателям?
Вечером за стол к Чумной Повитухе никто не подсаживался. Было видно, что дама в растрепанных чувствах и запросто еще на три золотых раскошелится. Но наглецов уже не к доктору поведут, а сразу на погост отправят.
Но не успела Агнесса допить очередную кружку черного пива, как рядом с ней материализовался чужак: высокий мужчина с бритой налысо головой, аккуратно подстриженной бородкой и новомодным украшением на носу — круглых очках. Обаятельно улыбнулся и жестом пригласил разносчиц, которые начали споро заставлять столешницу разносолами. И гусь с яблоками, и молочный жаренный поросенок, и запеченные в сметане карпы. Две плошки с наваристым супом, четыре пузатых больших пивных кушина и целая вереница винных бутылок.
— Прошу прощения за беспокойство, фройляйн Агнесса, но имею к вам небольшое деловое предложение. И не обучен обсуждать взаимовыгодные вещи на голодный желудок. Не возражаете?
— За чей счет банкет? — принюхалась к восхитительным запахам женщина. Вроде полдничала не так давно, но здоровый организм сразу намекнул, что хорошо бы продолжить.
— Разумеется, за мой. Не понравится идея, которую выскажу, пошлете куда подальше. В любом случае — сначала предлагаю откушать, остальное можно позже, под пиво или более крепкие напитки.
— Не лопнем?
— Что вы! — замахал руками приезжий. — Это нам на один зуб. Надо будет — еще закажаем… Эйван Эац к вашим услугам.
— Агнесса…
Дозаказывать не пришлось, но пиво уже пили медленно и обстоятельно, с трудом отдуваясь после обильного ужина. Убедившись, что дама не против выслушать сказку на ночь, Эйван объяснил суть проблемы.
— Дело в том, фройляйн, что я хочу открыть в городе лавку стряпчего. Судебные тяжбы, разного рода протесты и защита клиентов от произвола властей. Патент стоит немало, но я месяц назад завершил обучение в Тренте у магистра Бьянки и теперь отправился в свободное плавание, так сказать. В тирольском графстве места найти не удалось, выпускники тамошнего университета стараются далеко не уезжать, поэтому отправился сюда. Конкуренция здесь вряд ли большая, а судебные крысы любят законы трактовать в свою пользу. Поэтому надеюсь заявить о себе и начну привлекать клиентуру.
— Я вам для чего?
— Вы — пострадавшая сторона. Ваше дело весь город с обеда обсуждает. Поэтому если мы на пару сумеем ситуацию переломить в свою пользу — это прозвучит на всю округу.
— В мою пользу?.. И сколько вы хотите с меня за это стребовать?
С Эйвана можно было картины писать — пройдоха, которых свет не видывал. Поэтому цену за работу наверняка заломит несусветную. Ведь у Повитухи золотишко имеется, как иначе. Поэтому ответ чужака Агнессу удивил:
— Для вас будет бесплатно. Согласие выступить в вашу защиту и представлять ваши интересы — это стоит дороже любых гульденов. Если я вам помогу — наверняка с какими-то проблемами снова в гости зайдете. А глядя на вас — и другие люди пойдут на огонек. Главное — все сделать правильно, по закону. Как говорится — давайте будем бить врага его же оружием. Законами.
— Бить? Это можно. Там у судьи талмуды толстые, ими как раз хорошо получится.
Стряпчий захохотал:
— Это я образно выразился, фройляйн! Но вы удачно подметили главное — законов много разных. И некоторые из них если даже не противоречат друг другу, то оставляют поле для маневра. Главное — выстроить непробиваемую позицию для встречного иска, а дальше господин Эрхард тысячу раз подумает, стоит ли с нами связываться… Поэтому предлагаю еще по чуть-чуть на дорожку и завтра в полдень жду у себя в конторе. Я снял второй этаж над «Хромым пони». Вывеску с утра должны прибить над входом.
— Хорошо. Согласна и с «чуть-чуть», и насчет визита.
Отличное настроение у судьи держалось сутки. Ровно с момента, как он присудил шраф и до обеда на следующий день, когда прибежал писарь и возбужденно зашептал на ухо:
— Дикарка час назад к понаехавшему пришла! Ну тот, кто бумаги от графа предоставил о практике. Значит, видели ее, как в контору входила и мешок тащила с собой.
— В мешке звенело? — попытался предположить хорошее развитие событий герр Эрхард. Мало ли — вдруг, новенький решил себе охрану подобрать на всякий случай и по этому поводу попойку организует?
— Не. Из мешка кусок папируса торчал. Похоже, с бумагами пришла.
— С бумагами? — пятая точка взвыла от ощущения предстоящих неприятностей. Чтобы Чумная Повитуха и возилась с макулатурой — это из разряда мистики. Поэтому надо срочно решать, через кого из работников «Пони» можно навести справки. Требуется понять, что за гадость задумал стряпчий. И не пора ли его прибить по-тихому, пока он не развернулся в полную силу.
Но на следующий день судья чуть-чуть успокоился. Потому что парочка жалобщиков пришла вместе и занудливо стала уточнять детали вынесенного решения. Кто именно подал иск. И какие повреждения задокументировали. И что именно в лавке сломали, когда одним бедолагой стену прошибали. И еще, еще. Улыбчивый сутяжник аккуратно все это записывал, не прекращая улыбаться на все стороны и многокрано принося извинения за доставленные неудобства. Агнесса молчала, недобро зыркая по сторонам. Напоследок, когда с кипой листов засобирались на выход, изобразила книксен и утопала на улицу, вышагивая, словно лом проглотила.
— Фух, пронесло, — обрадовался глава местной законодательно-карательной власти и вечером с удовольствием оприходовал припасенную бутылку красного вина под зажаренную утку. Чувство опасности молчало, две золотых монеты в кошельке радовали сердце и обещали кучу приятных развлечений в ближайшие дни.