— Знакомо, — кивнула Агнесса. Да, иногда и Братство было вынуждено прикрывать высокопоставленных церковных сановников, кому вдруг захотелось нервы пощекотать. Сколько хороших бойцов гробанулось, прикрывая незапланированный драп — не сосчитать.
— Вот. После этого Пашша сначала в Испанию переехал, затем уже в Инсбрук перебрался. Что в этом городе, знаешь?
— Инс, инс… А, точно! Университет, пятнадцать церквей и кунсткамера, куда чучела со всей империи свозят.
— Именно. И мастерские, в которых разные интересные вещи делают. Вроде колесцовых замков для аркебуз и другого полезного в хозяйстве… Так вот. Магистр Рагим-Пашша обеспеченным человеком вернулся из Африки. Поэтому занимается разными изысканиями исключительно для личного удовольствия. Ну и пятнадцать его патентов на доработку огнестрельного оружия пожертвованы безвозмездно казне Инсбрука. Те по договору копии чертежей продают за крейцер.
— Это же только на постный обед хватит!
— Еще раз — продают по всей империи и соседям! Хочешь — сиди в библиотеке и сам копируй, это разрешено. Или выложи монетку и получи отлично оформленный чертеж со всеми деталями… Город улицы с этих денег замостил и ратушу оловянной черепицей покрыл.
Похоже, Агнесса осознала, какими глупостями занимается. Бегаешь чуть ли не в рубище, головы рубишь — а человек в тепле сидит, мелком на бумажке что-то рисует и деньги даже не считает. Может быть, даже специального умника для этого завел. Хотя — в молодости тоже железом махал и желающих воинскому искусству обучал. Только это чуть-чуть примирило грустную даму со столь вопиющей несправедливостью окружающего мира.
— И что мне с него?
— А то, что я письмо напишу. И в дорогу тебя соберу. Если кто может в наших землях придумать штуку на твоего выворотня, так это он.
В тяжую закрытую дверь большого кабинета не постучали. Просто распахнули и внутрь ввалилась потная и усталая женщина, с трудом тащившая безразмерный мешок. Сидевший за большим столом невысокий мужчина с коротко подстриженными волосами удивленно посмотрел сначала на незваную гостью, затем на слугу в коридоре, застывшего грустным тараканом: это когда тебя к стене ненароком придавили, но ты еще вроде способен трепыхаться. Молча. Потому что воздух из груди уже вышел, а обратно глотается крохотными порциями. Безразмерный мешок — штука такая. Неповоротливая.
— Фух, как я задолбалась это все волочь… — Чумная Повитуха грохнула подарки на пушистый ковер, смахнула пот и улыбнулась: — Вечер добрый! Вам господин Клаус просил кланяться! Вот, даже письмо передал… Оно чуть помятое, но прочитать можно. Наверное.
Оценив внешний вид, Рагим-Пашша улыбнулся и жестом спровадил слугу на кухню:
— Рад знакомству… Как вас по имени?
— Агнесса. Так мама с папой назвали. Отец настоятель иногда язвой обзывает, но редко. Я в монастыре только набегами. Клыки для отчетности сдать и панцеркрафтваген заправить.
— Понял. А в мешке?
Порывшись в сумке, висевшей на широком мешке, потрошительница нежити добыла небольшую шкатулку:
— Вот, в одном доме нашла. В подарок… Тут если крышку поднять, домик с площадью получается. И вроде Арлекин должен вылезать и танцевать… Правда, механизм перекорежило, но наверняка сможете починить. Мастер Клаус сказал, вы любите с такими диковинками возиться, — аккуратно пристроив перекошенную музыкальную шкатулку на край стола, Агнесса развязала тесемки на горловине мешка: — Ну и тут всякого из деталей, которые можно использовать.
Выбравшись из-за стола, Пашша с интересом заглянул в темные потроха и добыл оттуда железный штырь с насаженной намертво на конец шестеренкой. Такую запчасть запросто можно было использовать вместо булавы.
— Это же для големов⁈
— Не, мелковато. Мы проверяли — не подходит. Ну, я сюда все ссыпала, что попадалось. Тут и куски часов разных, и потроха механических птиц. Все, что нашла.
За ужином Агнесса рассказала о своей проблеме:
— И никак я его выковырять оттуда не могу, заразу! Уже третий месяц, как мимо по делам проезжаю, так крюк делаю и проверяю. Сидит, вредина, ухает обидно… Нет, если бы прибить — это не проблема. Отойти подальше и разок пальнуть. Все, там ни выворотня, ни порта не останется. Может и сам городишко в щебенку перемелет. Но мне-то в подвал надо! А не ковыряться потом в обгоревшем мусоре.
— Клетку с запором? Прутья зачарованные, с наложенным благословением. Любую заразу удержат.
— Не полезет. Умный. Не удивлюсь, если в начале Чумы его кто-нибудь из местных баронов отловил и в домашнем зоопарке держал. Были у нас идиоты поначалу, пока не сожрали.
— Тогда — сонный газ. У нас с полгода назад так вурдалаков переловили в катакомбах. Стоило это изрядно, зато из рыцарей только двоих сжевали, — похоже, необычная проблема заинтересовала любителя механических диковинок.
— Выворотень. Они дышат раз в полчаса. Да и не берет их никакая дурь. Можно в глотку бочку цианида влить, только поморщатся. И спать не станут.
Ближе к десерту гостеприимный хозяин обсудил и отбросил все варианты, которые сразу пришли в голову, и предложил сделать небольшой перерыв.
За следующую неделю Агнесса успела поправить здоровье в ближайших термах. Заодно Рагим-Пашша перебрал все стреляющее у гостьи и устранил даже намек на возможные проблемы. Все работало как положено, хоть под дождем, хоть в пыли или грязи. Конечно, монастырский оружейник Улле за свою работу не зря хлеб ел, но кудесник из Инсбрука подновил руны, наложил дополнительные укрепляющие чары, чуть-чуть доработал установленные кожухи. И теперь можно было идти в атаку на любого неприятеля. Вот только основная проблема…
В два часа ночи в дверь спальни аккуратно постучались. Агнесса добыла из-под подушки двухствольный пистолет и сиплым спросонья голосом сказала:
— Да? Кого демоны принесли?
— Это я, Пашша. Прошу прощения, но мне кажется, что я нашел решение вашей головоломки.
После такого ни о каком сне и речи не было.
— В халифате так преступников казнили. Ловчая паутина. Тонкая, практически не заметная, липкая. Развесить пару нитей поперек коридора или где там это чудо-юдо бродит. Клубок на стене пристроить. Пойдет, зацепит, начнет на себя наматывать. Чем больше будет лапами махать, тем сильнее запутается.
— И что?
— Если пауку дать железную стружку, то паутина прорежет любой доспех. Только дернись посильнее. Если еще серебра чуть-чуть добавить — никакой монстр не устоит, на куски развалит. Для ловушки — идеальное средство. Редкость, я только сегодня про нее вспомнил.
— Да? А почему никто из охотников не использует?
— Потому что на паутину надо еще кого-то заманить суметь. Это раз. Затем, стоимость одного клубка больше рейсхгульдена. С посеребрением — все три. Кроме того, надо пауков механических держать в лавке, которые ту самую нить смогут сделать.
Агнесса заинтересовано слушала, убрав монстрообразный пистолет обратно под подушку.
— И у вас эти пауки есть?
— У меня — есть. Наверное, только у меня в этих краях. Ну и две последние проблемы. Клей, который должен действовать только когда нить вытянули и не высыхать хотя бы пару-тройку дней. И последнее — это амулет разрушения, который вы используете после того, как добыча будет уничтожена. Иначе сами на паутину напоретесь.
— Одноразовая вещь, — сообразила Чумная Повитуха. Неплохо — за один клубочек выложить горку золотых. А клубочков надо штук пять-шесть. В самом деле — не для каждого охотника безделица. Скорее для тех, кто удила закусил и на принцип пошел. Как Агнесса.
— Завтра утром на образцах продемонстрирую и на выходных можно будет посадить паучков за работу. Потренируетесь на небольших кусках, потом клубки сплетем и к амулету привяжем.
Уезжала домой Повитуха донельзя довольная. От шестеренок избавилась, которые по углам кельи валялись. Неприятный сюрприз для выворотня в шкатулку уложила. С довольным жизнью хозяином попрощалась:
— Если вам что надо, только намекните. Почта работает неплохо, письмо за пару недель доберется. Кишки там какие особенные или клыки зачарованные.
— Спасибо, этой дряни у меня в подвале не протолкнуться. Охотники шлют и шлют в подарок… Если только вино хорошее. Старые виноградники за время Чумы в Испании запустили, приличного ничего с той поры я с их гербами и не видел.
— Поняла. Если попадется на глаза, обязательно прихвачу.
На охоту Агнесса пошла утром, как только солнышко встало. Да, огромная тварь запросто могла и днем за пятку ухватить. Но выворотень предпочитал вставать, когда сомы рядом с пирсом начнут хвостами бревна околачивать. А усатые гиганты делали это обычно ночью.
— Тут ниточку приделаю, и тут. Значит, по этой тропинке ты ходишь, морда наглая. Вот мы и подмотаем. На уровне коленей и пуза… Так, все насторожила. Теперь по делам и завтра проверю.
На завтра Повитуха вернуться не успела — замоталась с проходившим мимо караваном, прикрывала их от летающей мелочи. Придумали, идиоты, коров на обычных открытых повозках тащить. Они бы еще глашатаев посадили на телеги сверху и орали: «Кушать подано! Кому свежее мясо!»
Но когда Агнесса вернулась в полдень ко входу в нужные подвал, то была готова от радости сплясать джигу. Прямо на широких мостках сидел грустный выворотень — чудовище, похожее на безволосого тролля. Огромный, морщинистый, с редкими пучками рыжеватой шерсти и огромными клыками. Обычно эти твари грабили бесхозные кладбища — разоряли могилы и жевали трупы. Падальщики. Большие, медленные, вонючие. Одновременно с этим очень сильные, способные ударом лапы превратить зазевавшегося рыцаря в железную лепешку. В последние несколько лет почти всех гигантов истребили, остались только самые осторожные и хитрые. И этот умник, сумевший забиться от людишек в пустующие подвалы.
— Так! Ты тут сиди, понял? Сиди и никуда не уходи! Я сейчас гляну, что там внутри. Проверю.