— Прогресс не остановить, — согласилась Хитоми, платочком убирая остатки гари с белоснежного лица.
— Совершенно верно… Но вот о чем я подумала после того, как мы спалили последнего монстра… Двадцать лет назад люди говорили — мы мечтаем выжить в аду, который пришел в наш дом. Десять лет назад говорили — мы надеемся, что правнуки наведут порядок на утраченных землях. Сейчас говорят — скоро я вернусь в оставленный предками дом… Не успеет закончиться этот век, как мы уничтожим последние следы мерзости, убившей многих ни в чем не повинных… Я в этом уверена… И совершенно не представляю, что будет дальше. Когда люди оглянутся вокруг, не найдут привычных врагов и спросят себя — чем бы еще заняться? Имея в руках накопленные запасы пороха, «греческого огня», разнообразные амулеты и все то железо, которым научились прекрасно дробить чужие черепа… Как ты думаешь, Хитоми-сан, что нас ждет?
Убрав зеркальце, японка повернулась и грустно кивнула:
— Тогда мы устроим такое, от чего все демоны содрогнутся. Мы — люди. Мы намного хуже любых тварей с когтями, клыками и броней. Потому что мы слабы. А слабые — наиболее всего искусны в науке убивать. Нами движет страх и неуверенность в собственных силах. И мы никогда не сможем остановиться, потому что это в нашей природе. Бояться и убивать.
Дожевав горбушку, Агнесса пробурчала про себя, заканчивая старый спор:
— Похоже, через пять лет я не смогу найти ту самую дыру, где будет тихо и спокойно. Потому что под каждым камнем будет сидеть новый хозяин с мушкетом в руках и с полными карманами динамита…
Гостей провожали, устроив из этого городской праздник. Люди с далеких холодных восточных островов не жадничали, щедро оплатили постройку четвертого вагона и скупили кучу диковинок, зачастую выложив намного больше, чем просил владелец безделицы. Агнесса примерно представляла, сколько на этом заработает покупатель и никому не говорила о будущих доходах иноземцев. Чтобы местные слюной не подавились.
Зато успела вчера вечером на прощальных посиделках подложить изрядную свинью разнокалиберным важным господам с долгой родословной. Она всего-навсего высказала личное мнение по важному вопросу:
— Хитоми-сан, вот скажи. Твой Элль-сан — он ведь самый лучший на Карафуте и рядом, да?
— Само собой. Он мой муж. Я выбрала лучшего.
— То есть — он твой император. Так?
— Совершенно верно.
— И ты прекрасно знаешь, что император может быть только один… Любимому отцу можно подарить другие земли. Или оставить ту часть, которую он сейчас контролирует. Но император — он всегда может быть только один. Посмотри на герцогства вокруг. От моря до моря — единственный повелитель. И это, как я считаю, правильно…
Японка ничего не ответила, но мелькнувшая сталь в глазах дала понять — Агнессу услышали и по возвращению домой Элль-сан потихоньку поменяет титул. Потому что тех же бояр на дальних окраинах Московии много. А император — он будет один. Благо, катана у него уже есть. И люди, способные из говна и палок собрать сухопутный броненосец. Склепали ге-панцер-зуг? Значит и с морскими дредноутами справятся. Ну а когда ты разглядываешь соседа с прицел главного калибра, то вопрос «кто тут император» даже не возникает. Ответ известен заранее.
Буль-буль
С Яном Дамбой Агнесса познакомилась при достаточно странных обстоятельствах. Повитуха как раз заглянула в гости в Верден, проведала брата Пашу и оценила размах изменений в городе. Обученных зомби в округе с посохами и библией под мышкой болталось уже больше тысячи. Но основную часть жителей составляли живые. Как только собор восстановили и большую часть мелочи зубастой на очищающих кострах спалили, так и потянулись разные калики перехожие. Кто по одиночке, а кто и семьями. За частично обвалившиеся стены не выходили пока, в полях было опасно. Но дома у центральной площади уже подлатали и огородики заново разбили. Благо, дармовой зеленомордой рабочей силы было в достатке. Поэтому Агнесса не была готова забиться на пять лет, но через десять в местных краях тоже будет полный порядок. Тем более, что глашатаи на площадях уже извещали остальных жителей Империи, что три западных графства постепенно вернутся под централизованное управление. В Трире городскую цитадель отстраивают и новый гарнизон сажают. А оттуда до Вердена почти доплюнуть можно.
Поэтому Чумная Повитуха заехала в гости, выгрузила подарки и решила прошвырнуться вверх по течению Мааса. Пока все вкусное не разграбили другие бодрые и скорые на подъем. И первой точкой в намеченной прогулке был Сент-Мьюэль, в аббатстве которого раньше нахваливали библиотеку и подвалы. Те самые подвалы, куда в самом начале Чумы власти сгребли с округи все ценное. Проблема была только одна — нужные руины размещались на левом берегу полноводной реки, а дорога до места шла по правому. И на мосту Агнессу как раз и ждал тот самый Ян Дамба. Высокий, худой и жилистый дядька с всклокоченной бородой и длинными волосами, заплетенными в косички. Эдакий вариант дикого викинга, которого толком последние лет пятьдесят не кормили, но заставляли по морям болтаться. Позже Агнесса смогла разузнать, что почти не ошиблась в первых предположениях. Ян в самом деле долго мотался по всей соленой воде в округе, позже ушел с флейта и купил рыбный баркас. Но когда на земле людей стало меньше, а нечисти существенно больше, перебрался на Рейн. Правда, с чего бы вдруг рыбак мост перегородил и мрачно так окованной железом дубинкой помахивает — непонятно.
— Э, дядя. Ты что, тоже книжки читать любишь?
— Дети читают. Но я им набрал.
— Тогда почему меня в библиотеку не пускаешь?
— Да посмотреть хочу в твои очи бестыжие… Это ты на Рейне сомов динамитом глушила?
Сообразив, что речь пойдет не про чужие захоронки а про дела совсем недавние, Агнесса выключила двигатель и выбралась из машины.
— Ну, было такое. Приятель у меня мордастенький такой, на зимовку собирается. Вот ему и помогала припасы добывать.
— А то, что вместе с сомами вы кучу другой мелочи даванули, это в пустоголовках не отложилось. Про сеть, бредень, даже обычную удочку с кованным крючком вы не знаете. И про то, как рыбу наловить большим ведром с решеткой вместо дна — тоже без понятия.
Выслушав вполне справедливую претензию, Чумная Повитуха чуть-чуть обиделась. Потому что вроде все правильно, но ведь и меру надо знать.
— Слышь, ты, умник! Вот не надо мне здесь дубьем размахивать и про все хорошее против плохого рассказывать. Ты сам где был, когда мы о пропитании озаботились? Рядом на берегу сидел и показывал, как правильно? Или свалил от греха подальше и теперь почему-то мост перегородил? А? Что тебе здесь и сейчас не нравится?
Подумав, мужик подвесил дубинку за петлю на пояс и объяснил суть проблемы:
— Мне не нравится, что с Рейна ты приехала сюда, на Маас. И у тебя полный багажник динамита.
— Есть такое… Но ты явно слишком долго среди рыб жил, если с людьми разговаривать разучился. У разумных рот — не только для того, чтобы туда жратву пихать. Еще можно слова всякие произносить и проблемы обсудить до того, как стрелять начнем. Это как, до тебя доходит?
— За дурака совсем не держи, Агнесса. И на рыб наговаривать не надо. Они тоже общаться умеют.
В этот момент любительница кататься по разным опасным местам серьезно усомнилась в адекватности собеседника. И делала это всю следующую неделю еще не один раз.
Правда, под конец все сказанное Яном оказалось правдой, что заставило Агнессу задуматься о собственном разумном восприятии окружающего миропорядка.
У Дамбы в семье Повитуха провела три дня. Перезнакомилась со всеми, рассказала сказки детям на ночь, супруге Яна подарила один из точильных брусков, который таскала с собой про запас. Потому что ножи хоть и наточены, но перед любой готовкой пару раз шлифанул холодную сталь и жить сразу лучше.
Одновременно с этим Агнесса успевала по утрам заскочить в подвалы аббатства и там проверяла разные интересные углы. По итогам решила провернуть хитрый финт ушами, чтобы слишком уж не сердить прямое руководство и всю церковную управленческую пирамиду. Как-то нервно стали разные епископы и прочие реагировать на мелкие экспроприации утраченного имущества. То есть, пока особо никто и не мечтал вернуться на захваченные земли, то и не бухтели по углам. Утеряно — и с концами. Кто рискнул шкурой и куда-то смог доскакать на лошади ради кошелька с золотом — молодец. Все равно из таких набегов возвращается один из сотни, если не меньше. Но вот замаячила вдруг перспектива отбить у нежити барахлишко лет через десять-пятнадцать, и сразу народ зашебуршился. Типа — в заброшенных церквях даже парчовые облачения не до конца сгниют. А про монетки любимые и говорить не стоит! Поэтому — коллекцию книг собирала, очень в Вердене просили. Про остальное зомби и упырей спрашивайте, куда валявшееся под ногами запинали.
После обеда Повитуха переодевалась в одежду попроще и помогала рыбаку с речным баркасом и сетями. Еще — с баграми, закидушками, установленными на ночь ловушками или просто на удочку. К концу недели женщина уже могла с уверенностью сказать, что рядом с любой водной поверхностью голодной не останется. Мало того, она не поленилась и наведалась в заброшенную кузню. Шуганула оттуда сидевших под потолком зубастых нетопырей, поправила покосившуюся печь и выковала разного рода крючки на крупную рыбу. Закалила в холодной воде, пошептала для надежности пару-тройку модифицированных молитв на удачу и половину острых железок подарила Яну. Остальное себе в кофр припрятала на будущее. Как и толстые лески, раскладной стульчик и пустые банки под червей.
Когда Агнесса засобиралась в обратную дорогу, Дамба порылся в кармане безразмерных штанов и добыл оттуда дудочку. Маленькую такую, покрытую непонятными узорами.
— Я не могу указывать, как другим жить, но… Возьми, отдай своему мордастому на Рейне.
— Не проблема. Что это и как пользоваться?