И все бы хорошо, потому как делали надежно, чтобы зомби по дороге затоптать или переродившегося быка нашинковать. Просто оторва предпочитала решать нарезанные задачи максимально быстро и без проволочек. А так как проблемы ей выдавали зубодробительные, то самобеглый экипаж в половине случаев привозили обратно на буксире в абсолютно изжеванном виде. А склад с запчастями — он не бездонный!
— Значит, иди-ка ты отсюда по-хорошему. Пока я на тебя не рассердился.
Поняв, что в лоб зайти не получается, ходить и жалобно стенать можно еще год, женщина перебралась в угол, устроилась на верстак и стала там бухтеть. Не слишком занудливо, чтобы в самом деле не выперли, но вполне громко. Дабы любой желающий услышал. Хоть пара помощников Клауса, хоть сам бородатый дундук.
— Ну и ладно. Раз так, хер я вам что из порта привезу. Там два таких классных механоида стоят, почти не разобранные… Или три? Из-под завала вроде железные ноги еще торчали… В любом случае — туда на лошади неделю ковылять, оно мне надо? С жадинами делиться… Это им тут хорошо. Тепло, пиво на леднике стоит, сосиски на боку горна жарят. А кто им замораживающий артефакт притащил — уже забыли.
Мрачный «цверг» высунулся из-за поставленной на колодки телеги:
— За артефакт я с тобой уже расплатился! Не надо тут!
— А, точно… Да. Это мне тогда пробитое колесо меняли.
— Колесо? Да ты вообще задний мост потеряла! Притащили один остов, а не «панцера»!
— Ну, я же не виновата, что та тварь заднюю часть за кость приняла. Зато на оставшихся колесах удрать успели…
Заметив, что раздражение у главного в мастерских сменилось на слабую задумчивость, Агнесса начала раздувать зародившийся огонек сомнения.
— Два. Как минимум — два! Ботиночки больше, чем сапоги у Хельга. Резьба по спине и завитушки такие на грудных пластинах. Как у тебя в книжке было. Которая с картинками.
— Справочник, дубина ты безграмотная! Справочник по механоидам, с дополнениями и схемами ремонта.
— Вот-вот. Значит, с короной. Малюсенькой… Но я разглядела. Там еще камушки такие были. Три штуки.
— Камушки… — теперь Клаус уже мрачно листал страницы в огромном альбоме, пытаясь найти нужное. — Какого цвета камушки?
Неслышно материализовавшись рядом, Агнесса протянула на ладони зеленую искру:
— Вот. Два я продала, надо было перед ребятами проставиться. А этот могу тебе подарить.
Задумчиво пожевав собственную бороду, невысокий мужчина бережно взял изумруд, посмотрел его на свет и вынес вердикт:
— «Венецианские рейтары», сборка пятилетней давности. Мастерская мессера Скварчалупи. Новье, можно сказать… Там от них хоть что-нибудь осталось?
— От одного верхняя часть корпуса, от второго ноги и левая рука. И еще там крыша в сарае обвалилась, угол засыпала. Ботинок из-под досок торчал, но я копаться не стала, все на соплях. Чуть потянешь — и тебя заодно похоронит. Но рядом гнездо пересмешников, вряд ли кто решится в гости наведаться.
— Это такие крылатые, с ядовитым хвостом и пастью больше, чем у наших свинок?
— Ага. Я им труп лошадиный бросила на другом конце городишки. Пока жрали, успела чуть пошарить.
— Хасфурт, день на крафтвагене в один конец.
— Точно-точно. И в седле я туда больше не полезу, в прошлый раз всю задницу отбила.
У Клауса было много разных откормленных тараканов в голове. Например, он терпеть не мог бестолковых людей. А так как люди в основной массе своей — придурки, то и доставалось на орехи всем и каждому. Еще Клаус был педантом и требовал неукоснительно соблюдать сроки по заключенным соглашениям. А так как люди — сами понимаете, то и за это от души пинал опоздавших и пролюбивших все, что можно и нельзя.
Но больше всего заведующий гаражом любил механических людей. Сложные изделия, битком набитые шестеренками, муфтами, поршнями и прочими вывертами спятивших механиков. Когда в Риме научились отлавливать бегающих по округе призраков, понапихали всю эту жуть в покрытые рунами банки и стали продавать всем желающим — для многих мастеров с правильно заточенными руками наступило золотое время. Потому что механоиды работали днем и ночью, четко выполняли полученные приказы и могли ворочать разные тяжести, заменяя собой слабых потомков обезьян на самых грязных работах. В мануфактурах, в шахтах и в портах — где только не трудились верные и безотказные железные болваны. Но потом пришла Чума и от бывшего благолепия остались жалкие обломки. Теперь было проще нанять за гроши десяток оборванцев, чем платить золотом за окончательно истончившегося духа в мятом руническом хранилище.
Вот эти «осколки» и собирал Клаус. Если оружейник больше упарывался по доспехам, то гаражный владыка полировал тряпочкой четыре восстановленные фигуры в углу, мечтая пополнить коллекцию.
— Значит, если я тебе «панцера» починю за счет деталей с епископского таратая, ты мне…?
— У меня следующая неделя свободная. Я навешу прицеп, который у тебя вот там паутиной покрылся, скатаюсь в Хасфурт и выгребу все, что найду.
— Ага… А если не повезет?
— Тогда меня не увидишь, пока я какой-нибудь шикарный подгон в качестве отступных не добуду.
Достав железную расческу, больше похожую на кусок граблей, Клаус аккуратно расчесал бороду и хмыкнул:
— Заманчиво. С полгодика или больше тебя не видеть… Хорошо. Изумруд оставляй и приходи… Во вторник. Во вторник будет готово. И не сверкай здесь полуголой задницей, у меня оболтусы уже пятый раз по пальцам молотком попадают. Ты же знаешь, меня этим не пронять.
В этом Клаус был абсолютно прав. У него была любимая жена и пятеро детей, которые привязали к местному монастырю надежнее любых цепей. Еда, крыша над головой и защита от любых неприятностей — что еще надо семейному человеку?
Во вторник Агнесса собиралась в дорогу и на следующее утро отправилась в путь, распугивая могучим рыком двигателя редких прохожих на улице. Механик помахал платочком на прощание и побрел обратно. Если очень повезет — может и получится собрать еще одного механоида. «Рейтары» в наше время — большая редкость.
— Кхе-кхе, — прервал думы молодой монашек с выбритой тонзурой на затылке.
— Мда?
— Господин Клаус. Его Преосвященство хочет узнать, когда будет готов крафтваген, оставленный в ремонт. Завтра мое руководство прибывает с инспекцией в монастырь и поэтому отправило меня заранее, организовать все на месте. Заодно узнать, как там дела с…
Высокое искусство
За раскуроченный кабриолет Агнессе знатно прилетело. Потому что пока Клаус на разборе полетов задумчиво жевал бороду, она тут же взяла все проблемы на себя. Бегло покаялась, отчиталась по итогам дальнего рейда, потыкала грязным пальцем по карте и мило улыбнулась багровому от злости епископу. Тот хотел было что-то еще добавить, но местный отец-настоятель постарался максимально быстро погасить конфликт. Потому что помнил, что год назад еще один важный чин с инспекционным визитом заполучил сначала в морду, а потом «неустановленные лица» натравили на обратной дороге штук сорок слепцов. По одиночке — совершенно никчемная и слабая нежить, обладающая отличным слухом и способная найти по следу живого даже через неделю после затяжных дождей. Но толпой — твари сатанеют и способны бесстрашно вцепиться в превосходящего по силе противника. Охрана тогда справилась, хотя важный чин стал заикой. А кто столь щедро натравил местные твари на дорогих гостей — тайна великая есть.
Поэтому:
— Накажем, Ваше Преосвященство! Показательно, чтобы впредь неповадно было!.. А вы похлопочите за нас. Фактически форпост на западной границе, через нас раз в неделю караваны переселенцев проходят, а снабжение никуда не годится. Все годное в округе выгребли, но до сих пор не можем даже усиленную группу отцов-надзирателей по деревням пустить. Жрут их нещадно. Несем невосполнимые потери.
Поняв, что судьба балансирует на грани, Агнесса изобразила книксен и с томным придыханием спросила у епископа:
— А хотите, я вам башку монстра подарю? Представляете — настоящую! Обработанную, отлакированную и уникальную. Ни у кого такой нет! Зайдут в гости — а у вас на стене — висит. Внушает…
Не дав никому открыть рот, предусмотрительная мадам рявкнула в приоткрытую дверь:
— Заносите, бракоделы!
Охрана, кому рано утром досталось на орехи «нам лень мост спускать ни свет ни заря», отдуваясь промаршировала в зал и водрузила на стол черепушку. С огромными клыками, раскосыми впадинами глазниц и желтоватым костяным отблеском на полированной макушке. Может, монстр был старым. Может, несколько слоев смолы и лака давали такой эффект. В любом случае выглядело дорого-богато.
— Эксклюзив? — заинтересовался проверяющий.
— Абсолютный. Если хотите, я попрошу господина архивариуса, он выдаст справку.
— Мда… Конечно, по сану вроде не положено… Но — на стене… И со снабжением у вас надо что-то делать, да…
Через полчаса отец-настоятель отловил за ухо пробегавшую мимо Чумную Повитуху и зашипел, с трудом удерживая переполнявшие его чувства:
— Ты совсем офонарела, моя ненаглядная? Ты какого хрена епископу муляж впарила⁈ Он же его в самом деле на стену подвесит, а там кусок от быка-переростка, выловленного в реке крокодила и еще двадцати монстров россыпью! Да любой охотник…
— Любой охотник от зависти удавится! Потому что такую штуку собрать — надо по округе лет десять мотаться и все равно в одиночку не справишься. Это нам повезло, что на кладбище нежити напоролись. А бумажку Вольдемар красивую сделал. Он все мечтал чудо-юдо для хроник описать, вот и сидел, придумывал позаковыристее. Даже что-то там такое изобразил. Я это из его тетради выдрала с описанием, в рамочку вставила и печать сверху шлепнула. Кто не верит — пусть в гости едет. Мы покажем. Лично что-нибудь похожее найду и скормлю Фому-неверующего.
Поняв, что оторву подобными мелочами не пробить, глава монастыря решил зайти с козырей:
— Так. Месяц сидишь дома. Ме-ся-ц! Будешь на кухне