ажным делам⁈ Так-так… Как я их опознать могу?.. Нет, обойдемся без смертоубийства, что ты. Но хочу посмотреть в их рожи. Одним глазком взгляну. И даже никого не покалечу. Честно-честно.
Через полчаса десять монахов в теплых сутанах уже выстроились на широких дворовых плитах, испуганно косясь на арбалетчиков. Повитуху охрана знала. Поэтому, когда заглянула в караулку и сказала «дайте-ка мне ребят, кто может с полусотни шагов крысу амбарную подстрелить» — тут же выделили. И выставили на балкончике, опоясавшем двор. Исключительно — для того, чтобы прониклись. Как и старший ключник, наложивший лапу на ожиревших лоботрясов, выделенных в помощь Старцу.
— Так, господа хорошие. Я тут проверила и получается, что кому-то слишком понравилось жрать от пуза, спать на мягких перинах и нихрена не делать. Да-да, про вас говорю. Но дело в том, что живете вы за счет других. Кто вкалывает до кровавых мозолей, а потом еще обязан чужую похоть ублажать… Значит, халява закончилась. Вам на смену уже завтра пришлют несколько сестер. Кто пострадал в схватках на границе и из-за увечий не может нежить рубить столь же успешно. Вот они и будут секретарями брата Питера. Снимут с него хотя бы часть тяжкого бремени. И я уверена, что будут заняты делом, а не станут лакать вино с этим…
Выстроившиеся позади Агнессы женщины в черных рясах мрачно смотрели на бывших служителей монастыря. Повитуха успела заглянуть к руководству и выложила на стол бумагу, подписанную самим Папой. «Все, что делает дочь моя, сделано во благо матери Церкви и с моего одобрения». Редкий документ. Такой выдавали только доверенным лицам, успевшим совершить нечто выдающееся. Например, наладить печать церковной литературы и еще чуть-чуть отодвинуть границы навалившейся Тьмы. Скорее всего, завтра бумагу отнимут, но Агнесса воспользовалась ей без малейших сомнений. Так, как обычно применяла попавшее в руки оружие.
— Охрана. Этих уродов — в кандалы. На одну общую цепь. Пойдут за моим караваном. Кто сдохнет в дороге — так и прикопаю. Ждет вас, мерзавцы, исправительная команда. Стены форпостов строить, рвы в мерзлой земле долбить, ночами в первом ряду против монстров стоять. Если за год выживете — то Трибунал рассмотрит прошение о помиловании и еще хорошенько подумает, стоит ли отпускать в мирную жизнь… А этого начальничка — в петлю. За казнокрадство, извращение слова Божия и чинение препон в работе администрации. Выполнять!
Вечером в кабинет Старца поскреблись.
— Брат Питер, можно вас попросить…
— Да?
— Покойник… Который во дворе под балконом болтается… Можно его снять? Монахи волнуются.
— Монахи? И кто именно? Списочек мне можешь дать?
Невысокий толстяк подумал и отчаянно замотал выбритой головой:
— Не, не! Это мне показалось! Наверное, кто-то из крестьян болтал, когда продукты привез!
— Может и так. Но ты списочек все же принеси. И себя не забудь туда добавить… А я посмотрю, что и как. Похоже, в самом деле, надо от гостей иногда поджопники получать, чтобы обратить внимание на бардак дома. Спасибо Агнессе, взбодрила.
Утром из прикатившей телеги высадились четыре дамы с подвешенными на поясе серебрянными «клювастыми» масками. Сестры Братства, кого списали с активных походов за нежитью, но кто еще был вполне в силе и мог послужить Церкви на других должностях.
Оценив вывалившийся у покойника язык, одна из сестер хмыкнула:
— Узнаю почерк на табличке. «Вор и пособник Диавола». Чумная Повитуха, ее рука.
— Значит, она начала, а мы закончим. Поможем брату навести порядок.
— Аминь…
Так на подворье администрации церковного имущества снизошла благодать.
И компот
— Кто, кто так готовит? Я чему тебя учил, бездарь ты криволапая! Овощи надо поджарить до легкой желтой корочки, а не превращать в угли! За что мне такое наказание!
На кухне ресторана дым стоял коромыслом. Сегодня в Сиене у купца Гарсии выдавали замуж старшую дочь. Поэтому в огромном доме встречали гостей, а на торжественный ужин большая часть городских поваров кашеварила из последних сил. Гостей много, надо всех накормить, чтобы последний оборванец знал — Гарсия щедр, как настоящий набоб и никогда не оставит многочисленных друзей и знакомых голодными. Вот и старался Маркус из Уршалима, гонял помощников по кухне, успевая присмотреть за всем сразу.
— Азим, ты куда потащил мешок с перцем? Что? Кому не хватает? Поставь на место! Наши клиенты не хотят изображать драконов! По четверти мерки на полный котел достаточно! Лучше подай бутыль с оливковым маслом!
Маркус появился в Сиене семь лет назад. К этому времени успел объехать все Средиземноморское побережье в поисках пропавшей семьи. Нашел их могилы на юге Папской области и перебрался чуть севернее. Увы — не всем паломникам в Рим повезло. Кого-то сожрали в дороге. Поэтому повар из Уршалима оплакал погибших и решил не возвращаться в опустевший дом за морем. На оставшиеся деньги прикупил крохотную лавку и стал продавать пиццу. Потом к ней добавил горячую лапшу и бобовую похлебку. И уже через два года перестроил маленькую виллу под ресторан. В город активно прибывали переселенцы с опасных территорий, часть семей добралась с разоренной Северной Африки. Поэтому спрос на вкусную еду только увеличивался, позволив встать на ноги и с оптимизмом смотреть в будущее.
С Агнессой повар и ресторатор познакомился случайно. Повитуха остановилась перекусить, распробовала мясную подливу и с трудом перевела дыхание от количества перца. Смахнула слезы и попросила добавку. Теперь, если была проездом по дороге в Рим или обратно, обязательно заглядывала на огонек.
Припарковав панцеркрафтваген сбоку от коновязи, женщина ловко одним движением выметнулась через закрытую боковую дверь и громыхнула подкованными каблуками сапог по брусчатке. За плечами восемь часов вождения по горным серпантинам и хотелось немножко размяться. Дрыхнувшие всю дорогу доберманы приоткрыли сонные глаза и огляделись. По заспанным рожам было видно, что псы вполне способны перевернуться на другой бок и прохрапеть еще столько же.
— Ладно, охраняйте, — усмехнулась Агнесса и потопала к широкому крыльцу, которое вело на крытую веранду. Сбоку от ступеней на массивных перилах восседала пара котов — бурый с драным ухом слева, белый с темным пятном вокруг носа справа. Гостья с удовольствием почесала сначала одного, затем другого. Было время, Повитуха всерьез подумывала попросить котенка и взять в напарники барбосам. Удержало от этого только одно — коты были умными и в атаке охреневать не хотели. А с ее работой случались ситуации, когда надо было переть напролом, не считаясь с потерями. Доберманы в этом походили на спятившую хозяйку и с радостью ввязывались в любое побоище. Ожидать, что кот побежит следом драть глотки — это из разряда сказок. Дом охранять от мышей и крыс — это да. Забравшегося вора подрать на лоскуты — тоже возможно. А монстров у дороги пусть другие грызут, кому шило в одном месте спать не дает.
Хотя в остальном — Маркус вырастил отличных мохнатых мурлык. Как подобрал по приезде в канаве первого мелкого, так теперь шесть штук по ресторану бродят. Вымахали каждый — крупнее лесной рыси. Слушаются только хозяина и его помощника. Передавили всех грызунов в округе и заматерели на законной пайке. Соседи тоже не нарадуются — в квартале больше ни крыс, ни мышей. И все это — забесплатно, спасибо ресторатору.
— Что желаете? — у стола материализовался половой: парнишка лет четырнадцати с переброшенным через левую руку полотенцем.
— Новенький? Мои вкусы тут знают… Ладно. Значит, сначала салатик ваш фирменный. Потом бутылочку сливовицы. На главное — супчик с потрошками, овощи с мясом и запеканочку.
Нет, Агнесса не собиралась придаваться греху чревоугодия. Просто с утра успела перехватить скромную корочку черного хлеба и завтра опять в дороге весь день. Поэтому хотелось поужинать нормально, поспать в соседней гостинице на мягкой перине и не слушать, как бурчит голодное брюхо.
— Сейчас, ваша милость, — малец испарился, вызвав довольный хмык у бритой налысо дамы. Умеет хозяин людей подбирать и обучить правильно.
Но когда на столе расставили первую часть заказа, настроение испортилось.
— Это что?
— Салат и сливовица, как вы и просили.
Посмотрев на маленькую тарелочку и бутылочку, содержимое которой вряд ли заполнило бы на треть пивную кружку, Повитуха помрачнела. Но ругаться и кидаться посудой не стала. Слишком уважала она владельца ресторана. Поэтому аккуратно за рубаху подтянула к себе поближе мальчишку и тихо попросила:
— Старшего позови, малец.
— Не могу, ваша милость. Заняты они. Заказ…
Что за день такой? Вздохнув, Агнесса медленно встала из-за стола.
Сквозь пар и витающие клубы вкусных запахов стремительно просквозила кроваво-красная тень, с легкостью несущая на вытянутой руке полового: парень старался не махать руками, чтобы не обжечься о раскаленные плиты вокруг. Дергаться и ругаться он тоже перестал — после первой же попытки гостья раскрыла его лбом двери внутрь ресторана и мальчишка предпочел больше не рисковать здоровьем.
— Маркус, рожа ты кучерявая, покажись! Я к тебе с подарками пришла!..
Остановившись в центре кухни, Агнесса с интересом осмотрелась. Здесь, в святая святых, она еще не бывала.
Напротив замер хозяин заведения — невысокий мужчина в белоснежном берете на затылке, с грустными карими глазами и полными чувственными губами.
За спиной застыл его помощник — Давиде. Огромный дядька с руками-бревнами. Маркус взял его на работу почти сразу, как открыл лавку. Не посмотрел на то, что за бывшим моряком тянулся шлейф нехороших историй. Якобы — душегуб, пират и домой вернулся исключительно по просьбе старенькой мамы, у которой ноги стали отказывать. Что из этого было правдой — неизвестно. Но доброту Давиде ценил, хозяина боготворил, а мама гиганта теперь жила во флигеле на заднем дворе с сыном и с утра до вечера с удовольствием сидела за конторкой, подсчитывая выручку.