Кроме двух мужчин у плит кашеварили четверо зомби с перекошенными рожами. Настоящих зомби, как положено: зеленых, местами с облезшей кожей. Но все, как один — в белоснежных передниках и колпаках. Кто-то крошил зелень огромным тесаком, кто-то мешал чудовищных размеров поварешкой суп в котле, кто-то на удивление ловко переворачивал шкворчащие котлетки в кипящем масле на сковородке.
— Маркус, я рада за тебя. Новых людей набираешь, расширяешься. Вон, какого умного мальчика к делу пристроил… Но не мог бы ты их предупредить, что если я хочу тебя видеть, то это означает очень простую вещь. А именно: жопу в кучу собрал и за тобой побежал быстро-быстро, как он умеет. Потому что я очень не люблю, когда мне пытаются по ушам спагетти развешивать. — Посмотрев на пацана, который явно все осознал, Повитуха поставила его на пол и добавила: — Кстати, у того котлеты скоро подгорать начнут… Ладно, я в зал. А ты, как освободишься, подходи. И малого не забудь.
Развернувшись, Агнесса столь же стремительно исчезла в клубах пара.
— Босс, — наклонился к уху хозяина Давиде. — Может, я ее тихонько пристукну? Чтобы шум не поднимала?
— Чему тебя только мама учила! Нельзя друзей стукать! Даже если возникла какая-то проблема, всегда можно договориться. Хотя бы попытаться.
— Но, она ведь из инквизиторов. Нажалуется. Придут, переломают здесь все.
— Ты плохо знаешь нашу гостью. Если ей захочется, она сама все переломает. Но жаловаться не станет. В Братстве это не принято. Ну и не путай — инквизиторы сами ей давно плешь проели за то, что головы рубит, не взирая на должности… Пьетро, перестань изображать скорбную статую. Пойдем в зал, человек явно с дороги, голодный. А мы его заставляем ждать…
Агнесса сидела на своем месте и меланхолично подравнивала маникюр стилетом. Подняв глаза на подошедшую парочку, указала острой железкой на тарелку, затем на бутылку:
— Маркус, объясни молодому человеку, что я пришла ужинать. В мой любимый ресторан. А когда я хочу поужинать, то рассчитываю на нормальные порции. Этим лилипутов будете угощать.
Ресторатор сообразил, в чем проблема и тут же затараторил:
— Пьетро, салат подать в миске с розами, которую для дней рождений выставляем. Стоит слева на полке, рядом с котлами. Половину — нашу зелень, половину — оливки. По корсикански, — дождавшись, когда мальчишка кивнет, Маркус продолжил: — Сливовицу верни на место, а сюда плетеную бутыль из подвала. Там еще сургучная печать сверху красная, с двумя виноградными кистями… Дальше. Супчик — в горшочке, сразу, как с огня снимаем. Скажи Азиму, чтобы он поперчил, как любит, госпоже нравится острое.
— Овощи с мясом на противене?
— Сдурел, что ли? На блюде! То, с лебедями! Это вы на бегу хватаете, а посетители должны кушать красиво… Запеканку я сам принесу. Все понял? Тогда — беги…
Устроившись напротив, мужчина помялся и осторожно спросил:
— Нам когда из епископата проверяющих ждать?
Повитуха с интересом смотрела, как в другом конце зала ей готовят «правильную миску» салата и не сразу сообразила, о чем идет речь:
— Каких проверяющих?
— Ну, кто с нечистью борется…
— Маркус, ты что-то путаешь. С нечистью — я бодаюсь. Прихожу, делаю внушение и потом все тихо-спокойно. А проверки — это если кто-то соседей жрет и руководство городское такое покрывает. Кстати, что хоть за зеленые бедолаги у тебя? Откуда набрал?
— Азим — дядя нашего соседа, снизу по улице. На рынок ездил еще в самом начале, обменивал вещи на еду. Погрызли, таким и вернулся. Его в подвале держали, он смирный. Потом пришли ко мне, спросили — не надо ли помощника. Ящик какой передвинуть тяжелый, дрова разгрузить… А у него — талант. Лучше него никто не умеет суп с потрошками готовить… Паула — племянница знакомых с холмов. Никто из родных не знает, где пострадала. Виноград собирает, но там солнышко ее сушит. А у меня на кухне получше…
— Понятно. Все — местные, горожане. Клерик местный знает про это?
— Брат Сантьяго? Разумеется. Правда, в церковь не ходят, но он отдельно для них службу здесь проводит. Все под присмотром, отчет каждый месяц заполняет.
Агнесса усмехнулась:
— Само собой. Заполняет, но не отсылает… Ладно, я с утра к нему зайду, полистаю. Напишу правильным людям в секретариат, они официально бумаги вам пришлют. Только должен понимать — родственникам надо обязательно присматривать за обращенными… Среди зомби такое бывает. Если семья рядом и не вышвырнула бедолагу на улицу, остатки души в зеленом теле остаются. И не каждый укушенный монстром становится… Так, вот теперь правильная зелень и правильная бутылочка… Не волнуйся, Маркус. Все будет нормально. Тем более, что у тебя коты.
Ресторатор удивился:
— А это при чем?
— Потому что коты у плохих людей не живут. Брезгуют. Ну а я стараюсь хорошим людям помогать.
После сытного ужина Повитуха подозвала гиганта Давиде:
— Пойдем, поможешь.
Через пять минут в подвале на одном из столов возвышались две огромных бутыли из темного стекла.
— Вот здесь наклейка с цветочком. Понюхайте. Чуете — сеном пахнет? Значит, каждому из зеленых работников по вот такой чашке утром на завтрак. Это, чтобы они не гнили и мысли разные темные в башке не заводились… Вторая с подписью на латыни и запахом горьким — для восстановления. Бинты любые в ней смочите, обмотаете руки-ноги и туловище, где прохудилось. Чистым поверх еще разок. Мумию делать не надо, но чтобы ненароком не цепляться. Для обычного человека безопасно, просто руки потом чешутся. Когда будете бинтовать — обязательно перчатки одевайте. Носить день, затем снимать и пару дней давать отдохнуть. И все эти язвы, дырки и прочее зарастет потихоньку. Ну и кормить их не забывайте. Что любят?
— Да все, что мы едим. Только меньше намного.
— Ну и правильно. Мясо обязательно вареное, сырое не надо. От сырого они дурными становятся. Еще яйца можно пить давать, это им полезно… Вроде все. Завтра я с братом Сантьяго пообщаюсь, потом брату Баше в Верден напишу или в гости скатаюсь. У него из таких же зеленых куча проповедников по темным углам бродит, несет слово Божие. Может, еще что подскажет.
Через неделю из Рима в местный храм прислали разрешительную бумагу на местных «специфических» жителей. И службу они теперь могли посещать вместе с родственниками. Паула даже в хоре подпевала, хриплым тембром вытягивая нижнее «ля».
Маркус в углу зала поставил отдельный столик и над ним водрузил маленькую табличку с надписью: «Зарезервировано девице Агнессе». Денег за обеды и ужины брать отказался наотрез.
Давиде принес двух пушистых котят и пояснил:
— Наши мохнатые просили передать. Очень им вы понравились. И собачки у вас правильные, нос не задирают и зубы без дела не скалят… С собой котов на смертоубийство можно не брать, но в монастыре им наверняка понравится. Заодно мышей повыведут.
Отказываться Повитуха не стала. Сунула котят под бок доберманам, попрощалась и укатила в рассвет. У нее еще было полным-полно дел.
Прибытие ожидается
Дорогу перед мчавшимся авто перегородили неожиданно. Будь у Агнессы настроение чуть похуже — она бы протаранила незнакомцев без особых затей. Благо, на переднем бампере шипы, раму умельцы в кузне усилили. Теперь можно вместо монстроуборщика работать, просеки в чужой стае пробивать.
Но — высыпали навстречу крестьяне. И даже почти без вил. Что могло значить разное: начиная от желания пограбить одинокого путника и заканчивая слезной челобитной пойти и настучать кому-то по зубастой башке.
Медленно сбросив скорость, Повитуха остановилась в паре шагов перед мрачным дядькой с бородой до пояса. Скорее всего — староста или его заместитель. И одежда чуть получше. И рожа наетая, без выпирающих от голода костей.
— Чего хотел, человек божий?
— Помощи просим, Сестра. Калика перехожий к нам на огонек зашел. Сначала вел себя прилично, а потом черным колдовством вздумал заняться. Мы поначалу и не поняли, отец настоятель дряни в нем на утренней молитве не обнаружил. А как магичить начал, так мы гада лесиной огрели и в сарае заперли.
— Сарай не жалко?
— Так после кузнеца покойного остался. Там разного на стенах понавешано и железом по углам все проколочено на совесть. Не должен ирод сбежать.
Агнессе стало интересно. Потому как разных чернокнижников по округе сильно прижали и большая часть закопалась настолько глубоко, что даже с собаками не найдешь. А тут — ходит, людей смущает. Вдруг через него получится ниточку зацепить и главный клубок размотать?
— Садись, человек божий. Будешь дорогу показывать. Остальные следом пойдут. Если где в луже застрянем — вытолкнут.
Деревня гостье понравилась. На самом деле, у Повитухи уже давным-давно сложилось ощущение, что западные пределы Империи живут чуток богаче. Дома добротнее, почти каждый участок хорошим забором обнесен. Обязательно сторожевая вышка в центре, где дежурят по очереди местные жители. И церковники как один — боевые ребята. И кадилом по башке дадут, если надо. И мелких призраков молитвой развеют в момент.
Это на востоке, куда почти Тьма не докатилась, все по старым обычаям. Рядом с аристократами толпа прихлебателей, последние соки из работяг давят. Тому дай, этому, к десятине еще поборов куча. В итоге крестьяне в рубище ходят и зачастую в муку добавляют траву, чтобы с голода не околеть. Особенно это заметно, если туда-сюда по делам мотаешься. Будто две разных страны. И тлеет сомнение, что те самые приграничные районы легко обратно в ярмо залезут, даже если предел чуть ближе к франкам передвинуть. Скорее, понаехавших мытарей мотыгой по башке отоварят и прикопают в болотце от греха подальше. Тем более, что рыцарству из молодых свободы дарованы на веки вечные. И никто из дискритов просто так вольности для себя и людишек на земле не отдаст. Быстрее новую границу организуют по восточным территориям. А бодаться с отлично вооруженными дружинами с боевым опытом — кровью любой император по маковку умоется. Вот и не трогают. Даже Мать Церковь понимает и самых шебутных и