На стене тем временем фигурка в балахоне рубила, колола, стреляла и всячески изничтожала нечисть. За что менестрелю из Нордгау было положено жалование, теплая келья и питание три раза в день.
Еще через две недели на городской площади после воскресной службы установили большой шатер и там для желающих бесплатно давали представление про рыцаря Рональда. Который с первых кадров получал благословение духовника и затем уже рубил, колол, стрелял и мордовал разных тварей без счета. За каждый сеанс местные власти выплачивали по серебрянному цвельферу и не жадничали. Ярмарка — она раз в три-четыре месяца. А тут — от желающих посмотреть на диковинку отбоя нет. И рядом лотки со снедью, и торговля оживилась без меры. А это все — поступления в казну. Так что — пусть менестрель старается. Благим делом занят. Не бражничает и по кабакам матерные частушки не орет. Полезный человек оказался, просто на удивление.
Либро
Единственный плюс, который Агнесса неохотно давала Лозанне — это озеро. Вытянутое, заросшее густым лесом по берегам. Если выйти на мощеную булыжником набережную — открывался замечательный вид. Даже местами торчавшие из воды мачты не портили общего приятного впечатления.
Мачты — это остатки огромной флотилии, которую местный кантон использовал для эвакуации населения во время Чумы. Когда твари разные понабежали — успели большую часть горожан погрузить на борт, отойти от берега и оттуда уже кукиши зубастым мордам демонстрировали. Якоря бросили, досок настелили между палубами, собрали на живую нитку плавучий город. Делали вылазки в разные части озера, таскали полезности. И когда первая волна прошла, вернулись обратно и зачистили хвосты нечисти.
Потом еще дважды приходилось перебираться на плавучую крепость, не всегда отпор давали в полную силу. Людей берегли, насмерть не стояли. Благо — была возможность для выполнения «все бежим назад и как можно быстрее!».
Зато сейчас Лозанна отстроилась, со всей округи беженцев и выживших подтащила, снова поля распахала и церковный перезвон плывет на многие мили вокруг. Даже Сестры бывают изредка — Бургундия, как часть Империи, быстро в чувство пришла. Да, текущая ближе к франкам Рона до сих пор считается пограничной рекой и в том же Лионе не так благостно. В остальном — вот тебе и пекарня, и таверна с обедами на вынос, и прачки белье на длинных мостках отстирают. Но именно по причине общей легкости бытия к Сестрам относились с прохладцей. Типа — мы и сами умные, и без вас справились. Почти. Рыбу ловили, пока вы там на руинах глотки кромсали. За что Агнесса Лозанну и недолюбливала. Озеро — оно хорошее. А остальное — так себе. Словно пряничный домик. Стоит, сахарным сиропом сверкает. Но ткнешь пальцем — все и развалится.
Кстати, а это что за магазинчик?
Обычно в подобных лавках торговали добытой на развалинах одеждой, чуть очищенным от ржавчины оружием или амулетами. Люди быстро сообразили, что если кусок убитой твари вставить в ладанку, затем скопом освятить в ближайшей церкви, то получишь полезную вещь. В зависимости от монстра, что-то защищало от сглаза, что-то помогало заметить врага в сумерках или ночью, что-то добавляло прочности к латам. Конечно, обычно мусора среди поделок больше половины, но Агнесса в карманах носила разные безделушки, которые облегчали жизнь.
Но здесь вдоль стен тянулись полки, на которых стояли книги. Книги! Начиная от толстенных фолиантов и отдельно собранные «Жития святых» с цветными иллюстрациями. А за прилавком сидел молодой мужчина взъерошенного вида — волосы пучком в разные стороны, взгляд серых глаз отрешенный и карандашиком по исписанной странице задумчиво постукивает.
— Уважаемый, атласа дорог от вас до Макона не найдется? Со старыми тропами, по которым соль возили.
Повитуха не зря уточнила. На укатанных до каменного состояния колеях ее машина не тонула в грязи. Особенно сейчас, когда снег лег. На обычную дорогу сунешься — запросто где-то на брюхо сядешь.
— Малая карта — цвельфер, большая — пять. К сожалению, атласа нет, разобрали еще год назад, как только на запад охотники за монстрами пошли.
— Если понравится, обе возьму.
В пути ориентироваться проще на небольшом листе, сложив его удобно и спрятав в безразмерную кожаную сумку. Но вот если в каких-то гребенях потерялся, тогда уже в ход пойдет более детальная карта.
Через час Агнесса была готова отправиться дальше, прикупив разных старых диковин. Подметила, как хозяин лавки аккуратно убрал полученные монеты в пустую коробку и поинтересовалась:
— Что, плохо книги берут?
— Когда как, Сестра. Если караван идет на освобожденные земли, тогда получается пару томов продать. Если непогода и снег — тоже кто-то изредка заглядывает. Но в целом местные уже набрали по домам, кому что надо. Поэтому я больше на жизнь зарабатываю составлением писем.
Точно, сбоку на вывеске торчало приделанное жестяное гусиное перо. Знакомый сервис. Читать и писать многие не умеют, а родне весточку послать хочется. И если полуграмотного найти дома можно, то каракули отрисовать самому сложно. Поэтому или в монастырь идут, или в таверну, где писари обычно в уголочке место выкупают. Выслушают тебя, послание составят за денежку маленькую и можно с регулярным караваном отправлять. Почтовые маршруты властями поддерживаются в порядке и купцам за каждый тюк с письмами премиальные выплачивают.
— Письма. Понятно. А лавку бросать жалко.
— От сестры осталась. Она с семьей после первой волны монстров на восток перебралась, а мне все как-то недосуг. И ребятишек подобрал, кого грамоте учу. Жалко будет их без присмотра оставлять.
Еще раз посмотрев на книжные корешки, Агнесса покрутила по разному забежавшую на огонек интересную мысль и снова полезла в кошель.
— Вот. Десять цвельферов. И на бумажке я адрес напишу. Будет желание — загляните на огонек. Надеюсь, денег хватит и дорогу оплатить туда-обратно, и на постой вместе с караваном ночью встать. Есть у меня знакомый, кто на собственной мануфактуре печатать новинки начал. Мне кажется, вам будет интересно с ним побеседовать. Потому что я думаю, непорядок по отвоеванным землям. От Марселя до Гронингена мотаюсь, а лавку книжную только у вас увидела.
— Читать мало кто умеет, — осторожно высказался лохматый хозяин магазинчика.
— Что меня и Мать Церковь сильно печалит… Значит, меня зовут девица Агнесса. Адрес у вас есть и деньги для визита. Будет лучше, если до серьезных морозов успеете.
Поклонившись, мужчина аккуратно убрал клок бумаги с каракулями и деньги:
— Ницитос Авэ, к вашим услугам.
Вернувшись домой, Повитуха заглянула к представителю Трибунала на местных землях. Что с того, что сестра Лотти больше делами фабричными занята? Руку на пульсе гренадерских размеров дама держит уверенно. Не афишируя интерес инквизиции к разным общим вопросам.
— Я тут в Макон заглянула на минутку, в бывшую лавку иудейских ростовщиков. Там подворье хорошее, крепкое. Дождями и ветрами чуть-чуть потрепанное.
Лотти молча слушала. Она уже привыкла, что шебутная бритая наголо девица в кроваво-красном плаще к сути дела подходит издали. Чтобы за хитрый хвост не ухватили.
— Там еще волколаки рядом осели и мелочи разной полно. До сих пор ни один из отрядов мародеров пробиться в город не может — сжирают на подходах.
— Но ты пробралась.
— Я промчалась, можно сказать. До места, огнеметом в дырки пару раз пшикнула, «зубодер» подвесила на ближайшем столбе и быстренько чуть-чуть пошарила. Десятину в монастырь отнесла, само собой. А вон в тех двух сундуках на доброе дело.
Ага, наконец-то Агнесса добралась до сути.
— И что новая идея посетила твою неугомонную душу?
— Хочу на эти деньги книжные лавки по всем городам открыть. Чтобы наши книги там продавали. Чтобы из библиотек монастырских на ремонт привозили к мастерам. Чтобы газеты через них глашатаям вручали.
Подумав, Лотти обрисовала проблему, как ее мог бы увидеть церковный Трибунал:
— Землю и дома ты выкупишь, понятно. А от нас хочешь, чтобы благословили на доброе дело и при случае местным властям по загребущим лапам надавали.
— Именно. Очень надеюсь, что правильный человек приедет, с ним уже детали обговорю. Вроде бы даже на подхвате у него ребята есть, кто сможет в каждой лавке хозяйствовать. Выдать послабление от налогов, обеспечить регулярно новыми книгами. Заодно классы по обучению грамоте откроют. А то ведь зашиваемся, вон, зомби приходится обучать библию читать и молитвы крестьянам петь. Слишком мало нас выжило после Чумы и еще меньше грамотных осталось.
Да, обычно умников жрали первыми. Не успевали те удрать с первыми перепуганными обывателями.
— Я уточню у госпожи Хаффны. Но вряд ли запретят такое начинание. Добычу с ростовщиков не на украшения тратишь, а на благое дело.
Гость приехал через три недели, как раз до серьезных морозов. В монастырский двор его привел брат Эрвин, напрямую из типографии. Поздоровавшись, парочка пристроилась на скамье и с интересом смотрела, как Агнесса объясняет молодым девушкам принципы использования различного рода защитных артефактов. Рядом на стуле сидел господин Арзениус, обложившись изрисованными листами. Делал наброски с натуры, чтобы потом отразить нужное в будущих оживших картинках.
— И последнее, что на сегодня разучим, это «зубодер». Раньше собирали из скелета сдохшей кошки, сейчас амулет мастерят из крысиных черепов. Внутрь вкладывают намоленные камушки, лучше всего подходят голыши с берегов Сполето. На них в монастырских мастерских наносят руны и освящают. На себя обязательно набрасываем цепь с отвращающим заклятьем, вот такую. Потому что вместо работы будете на земле валяться от боли… Зачем нам это нужно? Например, необходимо проверить какую-то мутную дыру. Или сбить толпу мелкой дряни рядом с деревней. Или разогнать слабых тварей, чтобы ближайший час под ногами особо не мешались. Цепляем черепушку на любое место повыше, выдергиваем вот этот шнурок. Все, минут двадцать любое живое и мертвое будет мучаться зубной болью. В помещениях работает плохо — стены мешают. Ну и серьезных монстров не прогонит, только разозлит. Зато вся шелупонь разбежится… Что надо помнить?