В баню Сестры пошли втроем. С удовольствием попарились, смыли дорожную пыль. Обычно молчаливая Франциска проворчала:
— Я видела их корову. Она в сарай почти не помещается. Больше дикого лося.
— Зато молока много дает, — усмехнулась Агнесса. — И я еще добавлю, что скверна на хуторе не водится. Просто местные с лесом в мире живут, умеют договариваться.
— Мы тоже умеем, — посмотрев на отмытую левую руку, Хулда подцепила пенное облако и начала намыливать правую.
— Мы умеем глотки кромсать и тех же лосей из арбалетов бить. А Валенсис их в телегу запрягает и в Страсбург мед с колбасами на торги возит.
— Это же к швабам, в такую даль!
— Зато можно по лесу туда и обратно, не встречаясь с мытарями и прочими нехорошими людьми. И тропки к его хутору каждый раз новые, чтобы чужаки не надоедали… Валенсис до беды егерем был. Только-только в должность заступил, как все и стряслось. Но не побежал с остальными с берегов Мааса, а у себя на хозяйстве остался. Вот, обжился по итогам. Хутор свой, лечебные травы выращивает. Пасека на соседней поляне, свиньи, козы. Корова, которая вас так удивила.
Сообразив, что Агнесса размякла и можно узнать что-то «только для своих», Франциска продолжила:
— У хозяйки шрам на левой лодыжке. Будто в капкан угодила.
— Глазастая ты, это хорошо. В жизни пригодится… Тересия из Дижонских оборотней. Стаю франки уничтожили, она сумела уйти. Валенсис в лесу подобрал, выходил. Через меня заговоренный крест жене смог достать, она теперь за собой следит и даже в полнолуние в зверя не перекидывается.
— Оборотень? Не волколак?
— Именно. Это вторые — измененные Тьмой твари. Оборотни обычно редко людей просто так трогают, только если за свою жизнь сражаются… Но именно из-за жены Валенсис рядом с городами и не стал селиться. Да еще бывший епископ лотарингский все пытался семью в колодки забить. Не нравилось жирному уроду, что лечебными снадобьями без его дозволения торгуют и мимо загребущих рук золото течет. А травки Валенсиса очень многим Сестрам и приграничным егерям жизнь спасли. Кстати, именно поэтому он в Страсбург и катается. Там его знакомые в страже служат и Братство там защищает от любых дурацкий претензий…
Ополоснувшись, Агнесса выглянула в предбанник, вдохнула терпкие запахи и обрадовалась:
— Так, мелочь. В простынь каждая обернулась и садитесь пиво пить, отдыхать. А я поддам чуть-чуть и мы уже с Тересией пропаримся как следует, чтобы шерсть дыбом стояла…
На утро Повитуха загрузила доберманов в машину, от души обожравшихся костей. Затем в объемный багажник были бережно уложены туески с медом, ягодами и одуряюще пахнущими колбасами.
— Хватит, хватит! Валенсис, мы же на пару дней всего, а ты снаряжаешь, будто зимовать едем… Значит, на обратной дороге мы севернее пойдем, вряд ли на огонек заскочим. Но на проводы зимы я в Страсбурге буду на ярмарке, там снова встретимся… Удачи!
Обнявшись со всеми, Агнесса забралась за руль. Сидевшие позади молодые Сестры вежливо помахали хуторянам. Похоже, девушки до сих пор пребывали в некотором смятении чувств — ходить в баню вместе с оборотнем! И ведь не расскажешь кому — засмеют.
Не доезжая до тракта пришлось притормозить. На тропинке сидел старый знакомец — мордастый, пучеглазый, с высунутым языком. Плевун перегородил дорогу и с интересом таращился на остановившийся панцеркрафтваген.
— Вот дурилка безмозглая, поборами с путников решил заниматься. Вымогатель пузатый. Ладно, не будем обижать, обойдемся щадящими способами убеждения.
Увидев, что Агнесса потянулась к рычагу клаксона, Хулда с Франциской заткнули уши. Из-под капота рявкнуло, будто дракону неожиданно наступили на хвост. Плевун гигантским скачком исчез за ближайшим сугробом, сверху на тропу посыпалась бурая хвоя.
— А не надо мне тут из себя лесного грабителя изображать, — расхохоталась Повитуха и двинула бронированную машину дальше. Потом оглянулась на притихших помощниц и добавила: — На старости лет я поняла одну забавную вещь. Не каждый, кто живет в лесу — нам враг. Иногда больше неприятностей можно получить от мерзавцах в рясах. Поэтому смотрите, слушайте и делайте выводы. Ибо сказано: «По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые»…
Из-за острова
Полученное письмо Агнесса перечитала пять раз. Первые три пыталась собрать слова воедино и найти смысл, еще два раза этот смысл как-то приспособить к окружающему миру. Потому что плохо укладывалось в привычную картину «Был Бог, были люди разные, а еще был Ян Дамба, который не боялся ни Бога, ни черта».
И вот этот рыбак, успевший подергать морского дьявола за бороду, просил подъехать и помочь решить маленькую проблему. Совсем маленькую.
— Интересно-то как! Значит, сразу никого не убивать, вести себя вежливо и галантно, как положено благородной даме… Да он с дуба упал на мостовую и все мозги отбил напрочь!.. Но я должна это увидеть собственными глазами… Так, где там сундук, который мне прислали?
Неделю назад Чумная Повитуха нашла прекрасный повод высосать тяжеленную литровую бутыль с особо забористым самогоном и потом орала псалмы с верхушки надвратной башни. Охрана предпочла спрятаться и не отсвечивать. Вся мелкая нечисть, сумевшая затихариться в округе от молодых и бодрых Сестер после начала концерта продрала глаза, дабы рвануть куда подальше с максимальной скоростью. Обычно после подобного рода загулов Агнессу вставляло на феерические подвиги и приключения. А как именно отжигала любительница огнеметов и разных гремящих палок — знали все. И не важно — считался ли ты благовоспитанным жителем городка или был приблудной скотиной с пастью, полной острых зубов. Огребал каждый.
Так вот. Неделю назад подруга Ирэн прислала сундучок, в котором лежали всякие приятные вещи с прицелом на будущую пенсию. Белоснежный кожаный костюм тонкой выделки, покрытый серебрянной вышивкой. Сапожки по колено с опять же серебрянными носочками, подбивкой на каблуки и звенящими при каждом шаге шпорами. Невесомые перчатки с полированными стальными вставками, чтобы удобнее было чужие морды рихтовать. И плащ — отороченный волчьим мехом снизу и соболями по воротнику.
Сколько это все стоило — Агнесса не могла даже представить. Ясно — дорого. Очень. И то, что подруга сделала столь роскошный подарок наводило на определенные мысли. Например, что через те самые пять лет Ирэн с Повитухи не слезет, а дожмет и заставит принять под свою руку какой-нибудь монастырь или небольшой замок. Чтобы окончательно уйти на пенсию и заняться домашними делами.
С одной стороны — до этого момента еще надо было дожить. Но с другой — превратиться в копию госпожи Хаффны не хотелось. Но в Братстве для особо отличившихся другой дороги и не предусмотрено. Это совсем увечных и уставших от вечных скитаний могут поставить на мелкое хозяйство. А наиболее отличившихся та же Инквизиция с удовольствием награждает громким званием и отсыпает кучу дерьма повыше, чтобы копала, документировала и приговоры выносила.
Но сейчас сундучок был кстати. Можно было выгулять наряды в свободное от основной работы время. Заодно узнать, что же такого стряслось у старого знакомого, что он зовет к себе на кружку-другую отборного эля.
Сунув нос в приоткрытую дверь, Агнесса объявила старшей из подрастающей смены:
— Франциска, ты на хозяйстве за главную. У тебя хоть крошка здравого смысла с детских времен в голове осталась. Господина настоятеля слушать, как любимого папу. Я на пару недель отбываю по делам. Вернусь и проверю, как хорошо вы доучили оставшие главы энциклопедии.
Можно верить, что будущие потрошители нежити не отчебучат какую-нибудь дичь? Да никогда. Обязательно прогремят по всей округе. Зато будет повод по возвращении по филейным частям хворостиной пройтись. Ну и проверить, способны ли учиться в процессе натягивания какого-нибудь монстра на пенек.
Гостью Ян Дамба перехватил неподалеку от дома. Похоже, специально ждал или кого-то из местных крабов отрядил сторожить еще на подходах.
— Вечер добрый, Сестра.
— И тебе всего самого наилучшего. Чего мятый такой?
— Друзья приплыли. Старое время вспоминаем.
— Так. Друзья — это обычно хорошо. Но смурный из-за чего?
— Старый я уже каждый день с утра до вечера тосты поднимать. Здоровья не хватает.
Привстав с сиденья, Агнесса вгляделась вдаль и сообразила:
— Северяне? Вроде их ладья к причалу приткнута.
— Они, — вздохнул Ян. — Мы с парнями неплохо в начале бардака повеселились. Я потом решил, что хватит, можно и головы лишиться. Сюда перебрался, осел. А они так по морям и мотались. Домой наведались, посмотрели на обустроенный быт и рванули на юг, за новыми приключениями.
— Это почему? — удивилась Повитуха.
— Потому что там родня, обженить хотят. И будешь быкам хвосты крутить, батракам приказы раздавать. Думаешь, им это интересно?
Вернувшись на место, Агнесса прикинула обрисованные перспективы и согласилась:
— В самом деле. Если с меча кормишься, то потом камни с промерзшей земли выколупывать скучно. Сама такая… Давай, садись, подвезу. И сразу обозначь, кому там можно в тыкву стучать, а кого лучше не обижать зря.
Устроившись на пассажирском сиденье, рыбак фыркнул:
— Стучать можно всем, они на кость крепкие. Но вот Йохан Аскеман — он самый среди них бодрый. Побратим мой. У него одного рыжие волосы и борода с жемчугом. Не ошибешься.
Пафосность встречи Агнесса поломала тихим смешком, который прозвучал неожиданно громко: бородатые громилы разглядывали приятную во всех отношениях даму и оценивали белоснежный наряд с кучей убойного железа на поясе и перевязях:
— Дамба, а что твой друг маленький такой? Кушал плохо?
Да, на фоне остальных «косая сажень в плечах, башка с бочку для пропорции», самый бодрый выглядел обычным человеком. Подкачанным, не отнять. Но не великаном из северных былин. Чуть выше Повитухи, с бесконечными узорами тату на руках и бородой до пуза, украшенной многочисленными жемчужинами.