Мы не Адвайтисты, но наше учение, почитая Единую Жизнь, тождественно с учением Адвайты в отношении к Parabrahm. И ни один, обладающий истинно философским умом Адвайтист, никогда не назовет себя агностиком, ибо он знает, что он есть Parabrahm и тождественен во всех отношениях с мировой жизнью и душой – макрокосм есть микрокосм, и он знает, что нет Бога вне его, нет творца, нет и существа. Найдя гнозис, мы не можем повернуть ему спину и сделаться Агностиками.
Допустив мысль, что даже Высочайшие Духи Chohans способны заблуждаться под влиянием иллюзий, воистину для нас не существовало бы реальности действительности и оккультная наука стала бы такой же великой химерой, как и Бог.
Если глупо отрицать то, чего мы не знаем, то еще нелепее приписывать тому неизвестные законы.
Согласно логике «ничто» есть то, о чем все может быть справедливо отрицаемо и ничто не может воистину утверждаемо. Поэтому понятие о конечном или бесконечном «ничто» есть противоречие в определениях. И тем не менее, согласно теологам – «Бог, самосущее существо, есть наиболее простое, неизменяемое, беспорочное существо; вне делимости, образа, движения или каких либо других подобных свойств, находимых нами в материи. Ибо все подобные свойства так очевидно и неизбежно предполагают конечность в самом понятии и решительно несообразны с совершенной бесконечностью». Потому Бог, предлагаемый здесь почитанию XIX столетия, лишен всех качеств, о которых человеческий мозг может установить суждение. Что же в действительности это есть, как не существо, о котором они ничего не могут утверждать, чтобы не было сейчас же опровергнуто. Их собственная Библия, их Откровение разрушают все моральные понятия, которые они нагромождают на него, разве только что они признают совершенством качества, которые здравый смысл и разум каждого человека называет недостатками, гнусными пороками и грубым беззаконием. Более того, тот, кто читает наши Буддийские писания, написанные для суеверных масс, не найдет в них демона, такого мстительного, несправедливого, жестокого и тупого, как этот небесный тиран, на которого Христиане так щедро расточают свое раболепное обожание, а Богословы нагромождают все те совершенства, которые опровергаются на каждой странице их Библии. Воистину ваша теология создала своего Бога лишь для того, чтобы уничтожить его по частям. Ваша церковь – баснословный Сатурн, рождающий детей, чтобы пожрать их.
(Космический Разум) – Несколько размышлений и доводов должны поддерживать каждую новую идею – например: мы убеждены в обвинении нас в следующих противоречиях. 1) Мы отрицаем существование мыслящего, сознательного Бога на том основании, что подобный Бог должен быть обусловленным, ограниченным и подверженным изменениям, следовательно не бесконечным, или, 2) если он представлен нам, как вечное, неизменное и независимое существо, лишенное всякой крупицы природы в себе самом, тогда мы отвечаем, это не существо, но непреложный, неизменный, слепой принцип – закон. Однако, они возразят нам, что мы верим в Dhyans или Планетных Духов и наделяем их космическим разумом и это должно быть объяснено.
Наши доводы могут быть суммированы так: 1) Мы отрицаем нелепое предположение, что может быть, даже в беспредельной и вечной Вселенной, два бесконечных, вечных и вездесущих Бытия. 2) Материя, мы знаем, вечна, не имеет начала, (a) ибо материя есть сама Природа, (b) и то, что не может уничтожать себя и неуничтожаемо, существует непреложно и потому оно не может иметь ни начала, ни перестать существовать; (c) накопленный опыт бесчисленных веков, так же как и точная наука, показывают нам материю или Природу, действующей присущей ей особой энергией, и ни один из атомов которой никогда не находится в состоянии абсолютного покоя, и потому она всегда должна была существовать, ее материал вечное изменение форм, комбинаций и свойств, но ее принципы или элементы абсолютно неразрушимы. 3) Что касается Бога, – то раз никто, никогда и нигде не видел его, то если он или оно не есть самая сущность и природа этой беспредельной и вечной материи, ее энергия и движение, мы не можем рассматривать его, как вечного или бесконечного или самосущего. Мы отказываемся принять существо или бытие, о котором мы абсолютно ничего не знаем; (a) ибо нет места ему при наличности материи, неопровержимые свойства и качества которой вполне нам известны; (b) и если он или оно есть лишь часть этой материи, то нелепо утверждать, что он двигатель и правитель того, чего он сам представляет лишь зависящую частицу; (c) и, если они скажут нам, что Бог есть самосущий, чистый дух, независящий от материи – внекосмическое божество – мы ответим, что, допуская возможность такой невозможности, то есть его существования, мы тем не менее утверждаем, что чисто нематериальный дух не может быть разумным, сознательным правителем, также не может обладать ни одним из качеств, которыми его наделяет теология, и таким образом подобный Бог становится снова лишь слепой силой. Разум, присущий нашим Dhyan Chohans есть способность, которая может принадлежать лишь проявленным или одушевленным существам, как бы непроницаема или невидима ни была материальность их существа. Разум требует необходимость мышления, чтоб мыслить, мы должны иметь представления. Представления предполагают чувствования, которые физически материальны, каким же образом что-либо материальное может принадлежать чистому духу? Если возразят, что мысль не может принадлежать материи, мы спросим: почему? Мы должны иметь неопровержимое доказательство этого утверждения, прежде чем мы его примем. Теолога мы спросим, что препятствует его Богу, раз он признанный Созидатель всего сущего, наделить материю способностью мышления; получив ответ, что, очевидно, Ему не понравилось это сделать, и что это такая же тайна, как и невозможность, мы будем настаивать на разъяснении, почему более невозможно, чтоб материя создала дух и мысль, нежели духу и мысли Бога проявить и создать материю?
Мы не преклоняем главы во прах перед тайной разума, ибо мы проникли ее много веков назад. Отбрасывая с презрением теистическую теорию, мы точно так же отклоняем и автоматическую теорию, учащую, что состояние сознания происходит движением мозговых молекул; так же мало чувствуем мы уважения к другой гипотезе – порождения молекулярного движения сознанием. Тогда во что же мы верим? – Мы верим во много осмеянный «phlogiston» – флогистон и в то, что некоторые физики назвали бы «nisus», постоянное, хотя и абсолютно неприметное (обычным чувствам) движение или воздействие одного вещества на другое – пульсация инертной материи – ее жизнь. Тела Планетных духов образованы из вещества, которое Priestley и другие называют «phlogiston», и для которого мы имеем другое название. Эта субстанция в своем высочайшем седьмом состоянии являет материю, которая облекает формы высочайших и чистейших Dhyans, тогда как ее самое низкое и наиболее плотное состояние (тем не менее настолько неощутимое, что наука называет это энергией или силою) служит покрытием планетным духам первой или низшей степени. Другими словами, мы верим только в материю, в материю, как видимую природу и в материю в ее незримости, как невидимый, вездесущий, всемогущий Proteus, в ее непрерывном движении, которое есть ее жизнь и которое природа выявляет из себя, ибо она есть Великое Все, вне которого ничто не может существовать. Как правильно утверждает Bellinger – «движение есть род существования, которое неизбежно вытекает из сущности самой материи: материя движется своей особой энергией, ее движение обязано силе, которая является врожденной, разнообразие движения феноменов проистекающих происходит от многообразия свойств и качеств и комбинаций, которые первообразно находятся в первобытной материи», соединением которых является природа, и о них ваша наука знает меньше, нежели любой из наших тибетских погонщиков яков о метафизике Канта. Существование материи, следовательно, есть факт, существование движения – другой факт, их самосущность и вечность или неуничтожаемость – третий факт. И представление чистого духа, как Существа или Бытия – называйте это, как хотите – есть химера, гигантская нелепость!
Наши представления о зле. Зла нет как такового, а есть лишь отсутствие добра. Зло существует лишь для того, кто становится его жертвой. Оно происходит от двух причин и не более, нежели добро, является независимой причиной в природе. Природа лишена добра или зла: она лишь следует неизменным законам, давая жизнь и радость или посылая страдания и смерть, и разрушая созданное ею. Природа имеет противоядие для каждого яда и ее законы – воздаяние за каждое страдание. Бабочка, истребленная птицею, становится этою птицей и маленькая птица, убитая животным, переходит в более высокую форму. Это есть слепой закон непреложности и вечная приспособляемость выявлений и потому не может быть названо Злом в Природе. Истинное зло порождается человеческим рассудком и его происхождение всецело связано с рассуждающим человеком, который разобщил себя с природой. Таким образом лишь само Человечество является истинным источником зла. Зло есть преувеличенное добро, порождение человеческого себялюбия и жадности. Вдумайтесь глубже и вы найдете, что кроме смерти, которая не есть зло, но неизбежный закон, и несчастных случайностей, которые всегда найдут воздаяние в будущей жизни – происхождение каждого зла, большого либо малого, заключено в человеческом действии, в человеке, разум которого делает его единственным свободным деятелем в природе. Не природа порождает болезни, но человек, миссия и удел которого в экономии природы умирать естественной смертью, от старости; за исключением случайностей, ни один дикарь или дикий зверь не умирает от болезни. Еда, половые функции, питье есть естественные необходимости жизни, но излишества в них приносят болезнь, несчастие, страдание умственное и физическое и все это передается, как величайшие бедствия будущим поколениям, потомству преступников. Честолюбие, желание обеспечить благополучие и удобство тех, кого мы любим, приобретением почестей и богатств, достойные похвалы и естественные чувства, но когда они превращают человека в честолюбивого, жестокого тирана, скупца, себялюбивого эгоиста, они приносят многочисленные бедствия окружающим его, – нации так же, как и отдельным личностям. Таким образом, все это – еда, богатство, честолюбие и тысяча других вещей, которые мы должны оставить неупомянутыми, становятся ист