А теперь нам следует более основательно разобраться в том, что составляет сущность и характерные особенности творчества А. Барто, что обеспечивает действенность ее стихов, их долголетие, их значение в жизни целых поколений нашей детворы (впрочем, не только детворы, но и многих взрослых, которым иные стихи А. Барто могут пригодиться не меньше, чем детям), в чем заключается их высокое, зрелое и самобытное мастерство.
Ответ на эти вопросы имеет немаловажное значение не только для дальнейшего развития детской поэзии, но и советской литературы в целом, в которой творчеству А. Барто принадлежит значительное и незаменимое место.
„ДЛЯ МАЛЕНЬКИХ И БОЛЬШИХ”
Приступая к рассмотрению произведений А. Барто, прежде всего следует уяснить одну примечательную их особенность, которая по-своему определяет и самый характер творчества поэтессы, его направленность, его наиболее существенные черты. Если в основе многих произведений детской литературы — утверждение «особости» и исключительности мира детей, его специфики, даже своего рода экзотики (когда тот или иной писатель отправляется в страну детей, как в какой-то странный и загадочный мир, во всем не похожий на мир взрослых и словно бы отгороженный от него), то пафос творчества А. Барто в ином: ни в малейшей мере не упуская из виду детскую специфику, чутко и проникновенно присматриваясь к особенностям детского восприятия, запросов, интересов, поэтесса вместе с тем подчеркивает и утверждает не столько то, что отделяет мир детей от взрослого, а то, что связывает их, порождает их внутреннее единство. Характер и условия этого единства раскрываются во многих стихах А. Барто. В них поэтесса последовательно обнаруживает, как много связывает эти миры, и оказывается, что объединяющие начала настолько глубоки, органичны, важны, что вне их нельзя объяснить психику ребенка в ее развитии, росте, внутренних изменениях.
Эти сплачивающие начала затрагивают необычайно обширную область чувств, переживаний, воззрений, начиная от непосредственных эмоций и завершая самыми большими помыслами и общественными интересами, что и раскрывается во многих стихах А. Барто.
Прежде всего ее герои — независимо от возраста! — наделены свежестью и молодостью чувств, и в этой молодости они словно бы уравниваются между собой. Вот почему вполне естественным в этих стихах оказывается то, что дети ведут себя подчас по-взрослому, а взрослые — почти как дети, что и служит основой всякого рода неожиданных эффектов, если судить по пылкости и непосредственности их чувств и переживаний, да и вызванных иной раз теми же самыми поводами, что и эмоции их детей и внуков, как это мы видим в стихотворении «Петя на футболе» (1947).
Здесь отзывчивая бабушка, неожиданно для себя («Мне ребенка жаль») оказавшаяся с внуком на стадионе на футбольном матче, заражается азартом своего внука и других болельщиков, но начинает поддерживать не команду «ЦДК», как хотелось бы ее малолетнему спутнику, а «Динамо». Когда ее внук возмущается: «Что ты в них нашла?» — бабушка решительно отрезает:
Взрослых не учи!
Разбираюсь правильно,
Как берут мячи!..—
и не уступает внуку в своей пылкости, увлеченности, страстности завзятого болельщика («Все равно я, Петенька, болею за «Динамо»!..»).
Так оказывается, что та свежесть и непосредственность чувств, какую постоянно наблюдает А. Барто у детей самого различного возраста, присуща и людям взрослым, от которых, казалось бы, нельзя ожидать поступков беспечных, легкомысленных, даже чуть озорных, словно бы и не вяжущихся с их годами. Но на самом деле это совершенно не так, и склонность к таким поступкам и увлечениям присуща весьма пожилым и даже старым людям, что нередко становится в творчестве А. Барто одним из юмористически (впрочем, не только юмористически) осмысленных и крайне характерных для него мотивов.
Об этой же свежести, непосредственности, интенсивности чувств, роднящих и юных и старых, говорит стихотворение «В детском мире» («Правда», 1965, № 272), где поэтесса обнаруживает, что вещи, составляющие «детский мир», могут с не меньшей силой и глубиной увлечь и захватить взрослых; когда они приходят в игрушечный отдел,
Они смеются от души,
Совсем как дети-малыши,
Они по-детски ахают:
— Игрушки хороши!
Некий смешливый гражданин, кладя в портфель паяца, признается:
— Я сам люблю смеяться
Не меньше, чем мой сын.
А у «взрослой тети» глаза блестят, как у девочки:
— Ах, поглядите, стрекоза
Летит на вертолете!
Вот и оказывается, что взрослые, попав в детский отдел,
...смеются от души,
Хотя они, как малыши,
Конечно, не визжат.
Но если взрослые подчас ведут себя с той несдержанностью, непосредственностью и пылкостью чувств, которые словно бы уравнивают их с детьми и внуками, то нередко дети и внуки ведут себя по-взрослому — в меру присущего им чувства долга, добросовестности, ответственности перед окружающими. Именно это чувство, роднящее и детей и взрослых (каждого в соответствии с возрастными особенностями), всемерно стремится утвердить А. Барто у своих юных слушателей и читателей.
Герой стихотворения «Что случилось на каникулах» (1947) вместе с друзьями решил как следует погулять, повеселиться, «все елки обойти», и все было бы так, как он задумал, если бы не одно непредвиденное обстоятельство:
Еще один мальчишка
Прибавился в пути.
Он за нами увязался,
Чьим-то братом оказался...
Этот чей-то совершенно незнакомый братишка стал капризничать, проситься домой, заявляя, «что, если он простудится, мы будем отвечать». И главное: он ведь прав, этот совершенно посторонний мальчишка,— отвечать за него, хочешь не хочешь, приходится. И вот герой стихотворения, его рассказчик, вместо того чтобы как следует погулять на каникулах, возится с чужим «младшим братом» и после многих испытаний и поисков (ведь этот чей-то брат так мал, что и адреса своего не знает, и дома своего не узнает!) наконец доставляет малыша домой. И вот тут-то он слышит нарекания со стороны родных мальчишки:
Все напали на меня,
Что я увел Николку,
Что это я средь бела дня
Тащу детей на елку!
А припев у «родни», как и у самого Николки, один:
...что, если он простудится,
Я буду отвечать!
И хоть эта чужая родня явно неправа, но ведь мальчик-рассказчик и без ее окриков и угроз понимает — этого у него уж не отнимешь! — да, ему приходится отвечать за незнакомого «младшего брата» (иначе зачем бы ему тащиться через весь город и принимать на свою голову незаслуженные упреки и угрозы?!) и за многое другое — во всю меру своих сил и возможностей. А чем старше становятся герои А. Барто, тем глубже охватывает их чувство долга и ответственности за все, что делается и «у нас во дворе», и во всем окружающем мире,— чувство, с годами все больше роднящее и внутренне объединяющее их со взрослыми.
Малолетней Машеньке поручили присмотреть за мальчиком (как мы читаем в цикле «Машенька растет»). Он хоть и поменьше ее, но очень озорной, от него можно ожидать всяческих подвохов и каверз. А тут еще со стороны вмешивается другой мальчик.
— Убегай,— кричит Сережа,—
Он побьет тебя сейчас!
На два года он моложе,
Но сильнее в десять раз!
И хотя Маша от всех этих страхов и огорчений готова расплакаться, но она отвечает, подражая кому-то из взрослых и вместе с тем вкладывая в свои слова и собственное чувство долга:
— Поручили мне его.
Буду с ним теперь построже,
Но не брошу одного.
Это чувство победило все ее страхи и опасения, и вот оказалось, что хоть Василий озорник и шалун, но и его можно взять в руки. Надо только придумать для него увлекательное дело:
Светит солнце над домами,
На дворе ни ветерка...
Маша мальчику в панаме
Строит башню из песка.
И мы видим, как горда Маша тем, что сумела выполнить очень сложное для нее поручение и как незаметно для себя «Машенька растет». Все это складывается в живую картину, создает внутренне подвижный образ девочки, которая в конце концов стала в чем-то опытней и взрослей, чем была в начале стихотворения. Такое изображение внутреннего мира нашей детворы крайне характерно для А. Барто. Показывая мужественность, решительность, отвагу своих маленьких героев, она воспитывает эти качества у юных слушателей и читателей, для которых жизненный опыт Машеньки близок и поучителен.
Само название цикла «Машенька растет» говорит о многом. Поэтесса не только рисует события из жизни своей юной героини, но вместе с тем соединяет их незримой нитью, протянутой в будущее, и показывает характер своей героини в росте, движении, становлении, что придает динамику каждому стихотворению о Машеньке и соединяет их в нечто цельное.
Подчеркивая общность многих чувств, стремлений, интересов людей самого различного возраста, от малышей до стариков, поэтесса вводит в речь своих юных героев слова и обороты «взрослого» разговора, придавая им подчас комический характер, по-своему «обыгрывая» их, как это мы видим, когда маленькая Маша обращается к мальчугану, за которым ей поручено присматривать.
Говорит ему, как мама:
— Ты меня замучил прямо!
Так она по-своему и не без важности выражает наглядно ощутимое для нее чувство своего повзросления и понимания того, что с «маленькими» не так-то просто возиться и не так-то легко воспитывать их...