езультат этого стремления порой возникает впечатление, будто стихотворение обращено к читателям двух разных возрастов, чтобы помочь им понять друг друга,— чтобы взрослые не забывали о том, каковы они были в детстве, а дети почаще задумывались о своем будущем.
В теме отношений между поколениями поэт всякий раз находит какой-то новый аспект. Вот три стихотворения, написанные на эту тему: «Особое поручение», «Сильное кино» и «Кому что...». Но какие они разные! В «Сильном кино» речь о девочке-дошкольнице, от лица которой написаны стихи, и о ее брате-школьнике. Невелик возрастной разрыв, но очень существен. Не только во многом отличная психология (тут каждый год — новое поколение), но и различное «социальное положение». В глазах героини ее старший брат — взрослый человек: он ходит в школу, его время расписано наперед («Заранее, заранее все было решено...» — так начинается стихотворение), он занят серьезными вещами (у него собрание, после которого показывают кино). Кино как раз и интересует более всего героиню.
Домой придет
Мой старший брат,
Он мне расскажет
Все подряд,
Он объяснит мне,
Что к чему.
А я большая!
Я пойму.
Однако доверие сестры к старшему брату, ее детская уверенность в собственных силах («Я большая») сталкиваются, в свою очередь, с детскостью брата. Он не может построить свой рассказ вразумительно, так как весь во власти эмоций: столь сильное впечатление произвел на него приключенческий фильм, где кто-то кого-то спасает, где захватывающие дух драки, тайны, опасности. Любопытно, что авторитет брата ничуть не страдает из-за невнятности его рассказа. В глазах сестры он по-прежнему большой, взрослый. Зато к себе маленькая героиня весьма критична: «Нет, видно, я еще мала: я ничего не поняла».
Выражена в этом стихотворении и третья точка зрения; она-то и определяет читательскую. Несколько ироничная по отношению к «старшему брату». Несколько снисходительная к юной героине. Благодаря этой точке зрения, читатель чувствует, что с ним говорят «на равных», что ему доверяют быть судьей не только маленькой рассказчицы, но и ее старшего брата.
Не только психологическая, но и социальная тема входит в книгу «За цветами в зимний лес» прежде всего как тема отношений лирического героя к человеку вообще и конкретных отношений между героем и другими людьми. По своей сути, по духу эти отношения глубоко позитивны, созидательны. Мысль о том, что «человек-то всех главней», определяет эти отношения, дает им высший смысл, обусловливает их значение. Примечательна в этой связи небольшая поэма «Настенька», заключающая книгу.
Героиня едва появилась на свет. В ней и на ней все «с иголочки», еще не тронуто временем, опытом жизни, все «новенькое», как подчеркивает поэт:
Едет, едет Настенька
В новенькой коляске,
Открывает ясные,
Новенькие глазки.
Даже едва научившийся ходить «паренек вихрастенький» чувствует себя по сравнению с Настей чуть ли не Гулливером в стране лилипутов. Оттого и подбегает беспрерывно к ее коляске, по-взрослому сокрушаясь: «До чего она мала, с мухой сладить не смогла!» — «Эх, Настасья, ничего ты не умеешь, вот несчастье!»
Впрочем, одно умение у героини уже есть. «Улыбаться мы умеем. Разве это мало?» — говорит мама малышки.— «И сегодня мы как раз улыбнулись в первый раз». Таким образом, маленький человечек делает удивительно важное (в нравственном, духовном отношении) дело: улыбается пятилетней соседке Тане, шестилетней Нине, своему старшему брату Юре, все огорчения которого, подобно остаткам вешнего снега, растаяли в теплых лучах Настиной улыбки. Даже навеянные ненастьем невеселые мысли старой бабушки улетучились, когда та увидела улыбку мирно спящей внучки. Наконец, и вихрастый скептик, только что смотревший на героиню свысока, подбежал к ее коляске с просьбой: «Настасья, улыбнись на счастье!»
Как изящна, нежна, прозрачна словесно-образная ткань этой поэмы с ее неуловимыми переходами интонаций; с музыкальными повторами, перекличками, перезвонами слов («коляска», «глазки», «здрасте», «скамейка», «вихрастенький», «гимнастика»); с плавной сменой настроений, подобной прозрачным летним облакам, лишь на мгновение затеняющим солнце; с всепроникающей и всепобеждающей улыбкой! Как художественно, психологически и жизненно убедительно проведено поэтом опровержение утверждения, будто отсутствие у Насти жизненного опыта есть «несчастье»,— опровержение, завершающееся сильным мажорным аккордом, властно исправляющим слово «несчастье» в слова «на счастье»!
«Настенька» — поэма о счастье человеческого рождения.
О том, что появление в мир нового человека — праздник для всех. О том, как нужны людям улыбка, бескорыстная доброжелательность. На счастье рождается каждый из нас,— как бы говорит поэт, — вот о чем никогда и никто не вправе забывать, вот чему должны быть подчинены наши мысли, чувства, поступки. Барто умеет зажечь читателя своей радостью, открывая в людях — взрослых и маленьких — неиссякаемые родники добра, душевной теплоты, сердечности, отзывчивости — этой основы основ подлинно человеческих и, значит, подлинно коммунистических отношений.
Спустя несколько лет после выхода книги «За цветами в зимний лес» наше знакомство с героиней этой маленькой поэмы продолжилось встречей с пятилетней «делегаткой Настенькой», которая отправлена от детсадовской группы на праздничный физкультурный парад,— правда, не участником, а пока лишь зрителем. Но в жизни пятилетнего человека и это — событие огромного значения.
С неподражаемым юмором нарисован в «Делегатке Настеньке» эпизод избрания делегата. «Ура!.. Пошлем меня, ребята!» — младенчески простодушно выражает свое желание дежурный по группе. Затем дети скрупулезно обсуждают каждую кандидатуру, отводя недостойных по пустячным для взрослых, но отнюдь не для дошколят поводам:
...Сема не годится...
Ну какой он делегат?
Грома он боится.
В угол прячется в грозу!..
У Тимура новый зуб,
И поэтому Тимур
Ходит важный чересчур.
У Насти же оказывается неоспоримое достоинство: «Нужно выбрать Настеньку. Настя замечательно делает гимнастику».
Для пятилетнего ребенка наш обыденный мир исполнен чудес. Поэты, пишущие для младшего возраста, это знают, но далеко не все умеют эти чудеса увидеть и показать. Нигде не встречается столько плоских банальностей, как в книжках для дошкольников. Способность обратить внимание ребенка на «обыкновенное чудо» жизни есть верный показатель таланта детского поэта.
Настю везут на стадион в такси. Девочка видит из машины белокаменный дом-гигант, с крыши которого «будто с гор, видно все на свете», и маленькую бабочку, которая «едет... в такси, на стекло присела. А куда спешит, спроси, так бы долетела».
Из ряда «обыкновенных чудес» и выступления, показанные маленьким делегатам на стадионе:
Бегут с березками в руках
Девочки-подростки,
В белых платьях и венках,
Сами как березки.
А мальчики, а мальчики
Бросают в воздух мячики!
Из тысячи мячей
Не отстает ничей.
Самое простое становится удивительным, если поэтический взгляд открывает в нем нечто не совсем обычное (похожесть девочек на березки, безмолвное соревнование тысячи мячей и т. п.), если к тому же и говорится об этом языком поэзии — ясным, образным, звонким, эмоционально насыщенным. Вот почему поэмы вроде «Делегатки Настеньки» интересны не только ребятам, но и взрослым.
Но вернемся к книге «За цветами в зимний лес». Пожалуй, ни в одной из предыдущих книг Агнии Барто мир, окружающий нас, не был представлен столь богатой гаммой добрых, гуманных чувств, как в этом сборнике. Притом важно отметить, что доброта в стихах А. Барто, как и в реальной действительности, не есть качество отвлеченное, изолированное от социального бытия, от конкретной человеческой личности. Это действенное свойство души, управляющее поступками людей, неотрывное от понимания ими окружающего и внимания к нему.
Не касаюсь здесь таких, получивших широчайший отклик стихотворений, как «Мы не заметили жука», «Он был совсем один», «За цветами в зимний лес», «Весенняя гроза», «Лебединое горе», «Перед отлетом», «Я была в стране Суоми», «Старый великан», «В пустой квартире», «Я люблю ходить вдвоем», «На букву «л», «Тропинка»,— это лучшие стихи книги, и они подробно рассмотрены Б. Соловьевым в главе «Я расту».
Но вот стихи самые непритязательные по теме, шуточные: «Капризные ерши», «Так на так», «Зубки режутся», «Было у бабушки сорок внучат». Может, и не следует искать в них какого-то дополнительного смысла, лежащего, по выражению А. Барто, «за строчками»? Разве недостаточно и того, что стихи эти улыбаются нам «на счастье», подобно Настеньке? Разве мало, что они дают читателям радость, заставляя нас восторженно повторять рифмованные афоризмы: «Все равно ты, дурачок, попадешься на крючок...», «А что менять — не в этом суть, хоть что-нибудь на что-нибудь!» Разве не покоряют взрослых и маленьких веселые, в духе народной байки, рассказы о бабке, которая позвала сорок внучат полоть заросшую лебедой клубнику, а в результате их ударной работы изумленно ахнула: «Поди-ка! Ишь какая благодать! Только где моя клубника? Что-то ягод не видать!» Или про щенка, у которого режутся зубки, и хозяева, чтобы он не перегрыз все вещи, даже калоши и сапоги подвешивают чуть ли не к самому потолку!
Стихи эти, написанные по-бартовски виртуозно, празднично, ударно, так, что сами просятся на язык, непроизвольно врезаются в память, чрезвычайно полезны своим прямым — игровым, шутейным — смыслом. Они будят смех, развивают чувство юмора, укрепляют в растущем человеке оптимистическое мироощущение. В этом их воспитательное значение. Но автору этого мало. И строчки стихов углубляются за счет художнического проникновения в психику лирического героя, в детский характер.