...мальчишками
Сражались в городки,
Ходили оба с шишками —
Считали синяки...
А ныне они работают в литейном цехе и с еще наивным тщеславием, возвращаясь домой, как можно громче спрашивают друг у друга, чтобы слышали все окружающие:
— Ну, как сегодня выплавка,
Товарищ сталевар?
Но мы чувствуем: тщеславие вскоре пройдет, а вот рабочая честь останется и еще больше окрепнет гордость тем, что в орудиях, бьющих по врагу, есть и выплавленная ими сталь!
В одном из примечательных стихотворений «уральского» цикла, «Мой ученик», речь идет от лица подростка, недавнего ремесленника, которому поручено большое дело: сам он уже хорошо справляется с работой, а вот теперь ждет ученика, чтобы и тому передать свой хотя и небольшой, но существенный опыт. Он, естественно, полагает, что ему в ученики пришлют такого же неопытного подростка, каким недавно был он сам. Но ему приводят не сверстника, а «старуху с нашего двора», да еще ту самую, которой он недавно «залепил мячом в окно»!
«Ну, пропал!..» — огорченно размышляет юный мастер при виде «ученика»: теперь осрамит на весь завод! Но его опасения не оправдались: «старуха с нашего двора» и про окно не сболтнула и, что самое главное, оказалась очень смышленым учеником:
Сама берется за резец,
Сама включает самоход
И стружку правильно берет...—
обнаруживая деловые качества человека, работавшего всю свою жизнь. А ее поначалу оробевший учитель приходит к неожиданному для него выводу:
Она совсем
Не так стара,
Старуха с нашего двора...
И рабочие-подростки, которые сначала чурались ее, теперь запросто включают в свой коллектив, в свой круг, без всяких скидок обсуждают ее деловые качества:
...все ребята говорят:
— Ей можно дать
Второй разряд...
А. Барто может рассказать неисчислимое количество самых обыкновенных, а вместе с тем и занятных историй из детской школьной и пионерской жизни, что свидетельствует о том, как близка ей эта жизнь и как хорошо поэтесса знает ее. Она живет всеми интересами, делами и запросами своей аудитории, своих юных слушателей и читателей не потому, что «снисходит» до них, а потому, что видит, как сложен и богат их внутренний мир.
Мир, в котором живут юные герои поэзии А. Барто,— это не узкий мирок, замкнутый в пределах специфически детских игр, занятий, интересов. Нет, это мир, «открытый настежь бешенству ветров» (говоря словами Багрицкого) и тысячами нитей связанный с жизнью нашего общества и всего мира. Вот такое понимание жизни — и детской и взрослой — по-своему определяет особый характер творчества А. Барто, ее подход к затронутому материалу, решение поднятых ею вопросов, да и самую их широту.
Когда-то Чехов, споря с Толстым и его рассказом «Много ли человеку земли нужно?», писал, что «человеку нужны не три аршина земли, а весь земной шар, где он мог бы на просторе проявить все богатство своего духа», и эти слова полностью отвечают характеру воззрений и деятельности нашего человека, перед которым земля лежит как безграничное поле, где он может проявить все богатство своего духа, всю свою творческую энергию, преобразуя ее в согласии со своими планами и замыслами. Вот эта внутренняя широта нашего современника раскрывается в творчестве А. Барто даже тогда, когда речь идет о пионерах и школьниках, раскрывается как бы между прочим как нечто само собою разумеющееся.
Вот Петя хочет услышать свою маму, которая выступает сегодня по радио. Но не так-то просто найти ее голос среди множества голосов всех народов и стран:
Нету мамы, хоть заплачь!
Куда пропала мама?
Передают футбольный матч,
Стадион «Динамо».
Потеряли мы терпенье:
Ищем маму полчаса —
Слышим музыку и пенье
И чужие голоса.
Обыскали мы весь свет.
Никакой там мамы нет!
Но зато какая радость охватывает Петю, когда оказалось, что мама нашлась, что это она сейчас по-хозяйски говорит со всей страной, с целым миром:
...нашлась она в эфире —
Говорит со всей страной.
Слышат маму в целом мире,
А в Москве, в ее квартире,
Слышит маму сын родной.
Ее сын впервые, может быть, с такой наглядностью ощутил, в каком огромном мире живет и он, и его мама, и все наши люди.
Так с первых лет своей жизни он привыкает жить не только в масштабах своей квартиры, но и всей страны, и это по-своему воздействует на всю область его переживаний и интересов, придает им необычайную широту. Нельзя не почувствовать, как богат, как радостно раскрыт навстречу «всем впечатленьям бытия» внутренний мир мальчугана, чувствующего свою нерасторжимую связь со всеми окружающими его людьми, хотя бы и совершенно незнакомыми ему.
А если некий Егорка узнал старинную поговорку «Моя хата с краю, ничего не знаю», то он понимает: что-то в этой поговорке звучит неправильно — и отвечает на нее (вместе с автором!) по-своему, в том духе, в котором воспитываются наши люди:
Где бы хата ни была,
С краю иль не с краю,
Я за общие дела
Тоже отвечаю...
Вот почему и большая интернациональная тема — в разных ее аспектах — органически и непринужденно входит в стихи А. Барто.
Утверждая, что у наших детей под влиянием условий их повседневной жизни, характера их воспитания глубоко развиваются общественные навыки и начала, поэтесса говорит (в статье «О поэзии для детей»):
«Чтобы уметь жить с детьми в новом мире, нужно знать их интересы, увлечения, чувствовать, чем они дышат сегодня. К детям надо постоянно присматриваться, тем более что нашим советским детям присущи новые, совершенно сложившиеся понятия, многообразие и глубина запросов и в то же время детскость, непосредственность».
Именно в этой связи поэтесса приводит знаменательные слова Горького: «Я совершенно не могу понять, как ребенок одиннадцати лет чувствует с такой глубиной и силой пафос революционного долга. Это одно из маленьких чудес нашей эпохи...» А следует сказать, что этим общественным запросам и понятиям наших детей А. Барто отвечала с самого начала своей литературной деятельности.
Поэтесса неизменно воспитывала и воспитывает своих юных читателей в духе огромной любви и высокого уважения к трудящимся любых народов и рас — и непримиримой ненависти к их угнетателям и поработителям, готовности к самоотверженной борьбе с ними (не случайно такая поэма А. Барто, как «Братишки» (1928), посвященная дружбе детей народов всей земли, подвергалась сожжению в гитлеровской Германии наряду с марксистско-ленинской литературой и наиболее прогрессивными произведениями русской и советской литературы).
А. Барто неоднократно бывала за рубежами нашей Родины как писательница и общественная деятельница; она пристально и пытливо всматривалась в то, что происходит за границей. Первой поездкой, наиболее значительной для ее внутреннего роста и гражданского созревания, явилась поездка с группой деятелей советской литературы в Испанию в 1937 году, в разгар борьбы испанского народа с франкистскими мятежниками, которым оказывали всемерную поддержку немецкие нацисты и итальянские фашисты.
В Испании, в те уже далекие сейчас годы, поэтесса воочию увидела и героическую борьбу свободолюбивого народа, лучшие сыны которого с оружием в руках отражали натиск врагов и бесчеловечное лицо фашизма, творящего расправу над мирными жителями. Вместе с рядовыми испанцами А. Барто переживала и бомбежки и обстрелы; она видела героическое сопротивление людей, яростно ненавидящих фашизм, но во многом недостаточно организованных, порою слишком беспечных и легковерных (чем и пользовался их противник!); она была свидетельницей чудовищных зверств, совершаемых фашистами на испанской земле, воочию видела горе испанских матерей,— эти трагические события навсегда запечатлелись в ее памяти.
В одном из испанских селений молодая женщина, пережившая величайшее для матери горе, показала Агнии Барто фотографию своей маленькой дочери, прикрывая ладонью ее голову; поэтесса сначала не могла понять, что означает этот жест, но, как объяснили окружающие, испанка хотела сказать, что голову ее дочери оторвало фашистским снарядом... Испанские матери пели, плакали, проклинали войну... Такое не забывается!
Агния Барто вернулась в Советский Союз, потрясенная всем увиденным в Испании 1937 года, научившись еще глубже и более зрелой ненавистью ненавидеть фашизм в любом его обличье. Впечатления этой поездки отразились в цикле стихотворений, посвященных Испании и испанским детям.
Большая интернациональная тема органически входит в творчество А. Барто, с годами все более углубляясь и словно раздвигая его рамки — до тех пределов, где открываются просторы всего мира и решаются судьбы народов всей земли. Эти судьбы во многом зависят от того, чему мы научим наших детей, которые и сами начинают понимать, в каком большом мире живут они, как радостно находить друзей и соратников в самых разных странах. Вот почему такой глубокий смысл обретает игра болгарских девочек, которые катят свой обруч, как кажется им,
По дорожке,
По бульвару,
По всему земному шару.
Так самая обычная традиционная детская игра может наполниться каким-то новым и значительным смыслом, если в нее играют дети, которые с малых лет знают, что вся земля является их наследием и достоянием и дружить им надо со всеми населяющими ее народами. А. Барто не просто усваивает большую интернациональную тему, но и новаторски разрабатывает ее с той позиции, с той точки зрения, какая наиболее близка и понятна нашему юному читателю и может глубоко захватить его, предстать перед ним наглядно и зримо, — подобно образу того обруча, который, начав движение у ворот родного дома, потом катится так далеко, что может прокатиться по всем странам нашей земли.