Оказывается, дети разных народов легко находят общий язык,— как нашли его наши школьники с мальчиком-американцем, посетившим их школу:
Первоклассница Алёнка
Принесла ему котенка
Из живого уголка.
Говорит: — Играй пока.
Оказалось, в Сан-Франциско
Есть точь-в-точь такая киска.
Но этот общий язык сразу разладился, когда началась игра в индейцев, о которой поэтесса говорит в стихотворении «Краснокожие» (1958),— старинная игра русских мальчиков (воспетая некогда Чеховым — вспомним его рассказ «Мальчики»). В ней принял участие и мальчик, прибывший из Америки. Все шло хорошо до тех пор, пока гость не крикнул: «Ну, пора стрелять в индейцев!» А дальше пошло еще хуже:
Он испортил всю игру.
Он кричит: — Я белый!
Захочу — и отберу
Ваши самострелы!
Тут наши школьники, возмущенные расистскими замашками юного американца, чуть было не задали ему трепку, чтобы рассчитаться с ним «от имени индейцев», но вовремя вспомнили об индейском законе гостеприимства, запрещающем трогать гостя, «если гость пришел в вигвам». Для них закон «индейцев-звероловов» несравненно выше и гуманнее тех, в духе которых воспитан американский мальчик-расист.
Впрочем, и мальчик из Сан-Франциско недолго пребывал на позиции «оголтелого расиста», и, когда все «индейцы» запели, засвистели, застрекотали, изображая птиц, гость охотно присоединился к ним и раскурил с ними «трубку мира». Так наша детвора начала перевоспитывать американского мальчика, и для него игра в индейцев оказалась хорошим уроком дружбы народов, о которой он раньше не имел никакого представления. А старинная игра в индейцев обрела в стихах А. Барто углубленный смысл, позволила раскрыть то новое, что подчас незаметно для них самих рождается и проявляется у советских детей в условиях нашего общества и что роднит их с миром взрослых.
В одном из своих очерков, опубликованных в «Литературной газете» (1965, № 90), Э. Колдуэлл говорит, что «жестокость и насилие как черты образа жизни зарождаются обычно в раннем детстве. Если родители терпимо относятся к тому, что их дети избивают собак, вешают кошек или отрезают крылья у кур, то наступает и такое время, когда белые дети начинают издеваться над негритянскими детьми... Желая показать, что он уже взрослый мужчина, и утвердить свое расовое превосходство, белый подросток столкнет негритянского мальчика, своего однолетку, с тротуара или бросит ему в лицо оскорбительные слова насчет цвета кожи».
Вот та атмосфера, которая искусственно создастся расистами, возводящими жестокость и насилие в непременную черту «американского образа жизни». Об этом свидетельствует и поэма А. Барто «Черный новичок» (1963). Она дает своему юному читателю подлинно реалистическое, остро злободневное и политически зрелое представление о том, что происходит в Америке расистов и мракобесов,— в той Америке, где негры фактически лишены подлинно человеческих и гражданских прав, где суды над неграми превращаются в расправы белых расистов над темнокожими людьми.
Сначала автор создаст почти идиллическую картину жизни одного из маленьких городков южного штата, где, как может показаться на первый взгляд, жизнь так тиха и спокойна; здесь
По асфальту гладкому
За машиной плоской
Пробегут, зацокают
Лошади с повозкой.
Засверкав, закружатся
Спицы мотоцикла,
И затихнет улица —
К тишине привыкла...
Тут в аптеке сладости.
Пирожки с орехами...
Что ж, читатель, радуйся —
Вот куда приехали!
Но, оказывается, радоваться еще очень рано, если глубже присмотреться к тому, что происходит в этом городке, где живет черный мальчуган Том и другие негры — на положении людей загнанных, закабаленных, бесправных.
Мы видим здесь, что расисты, охваченные ненавистью к «цветным», готовы уничтожить мальчика-негра только за то, что тот хочет учиться в школе вместе с белыми детьми. Они угрожают и самому Тому, и учителю, заступившемуся за «черномазых», и многозначительно напоминают ему:
— Запомни: в нашем штате
Заступники некстати...
А что это именно так, они готовы доказать с помощью кулаков, камней и ножей. Так поэтесса вводит своего юного читателя, без всяких скидок на возраст, в круг тех больших международных, интернациональных вопросов, которые в последнее время приобрели необычайную остроту, и так она, отстаивая высокие гуманистические идеалы нашего общества, воспитывает свою юную аудиторию в духе непримиримой ненависти ко всему, на чем лежит печать тупости, жестокости, расового высокомерия. Расисты одержали позорную для них победу над Томом, не пропустив его в школу.
Поэтесса завершает пронизанное гневом и горечью повествование о злоключениях черного мальчика возгласом, не оставляющим равнодушными и ее отзывчивых читателей:
...мы забыть не сможем.
Нам не забыть о том,
Как люди с белой кожей
Тебя прогнали, Том!..
Когда-то А. Барто заметила, что «большая тема нужна не только читателю, но и писателю, потому что она вызывает новые мысли и чувства, требует, чтобы к ней был привлечен богатый жизненный материал, она обогащает поэта, помогает подняться еще на одну ступень мастерства...» («О поэзии для детей»). Надо полагать, такая поэма, как «Черный новичок», где решена большая и остро социальная тема, полностью отвечает этим мыслям поэтессы.
Поэму «Черный новичок» А. Барто писала еще до посещения Америки, а побывав в ней, увидела, что ее изображение одного из американских городков точно совпало с увиденным воочию (наглядно представить и изобразить эту Америку ей во многом помогли рисунки художника В. Горяева).
За последние годы А. Барто бывала во многих зарубежных странах — и как представитель Советского Союза в различных делегациях, и с выставкой нашей детской книги, и как турист. Это отозвалось и в творчестве поэтессы, обогатило его, придало ему новые грани.
В заграничных заметках А. Барто (как и в стихах на зарубежную тему) чувствуется художник, который никогда не утрачивает своих гражданских позиций и прозорливо подмечает, какое убожество и мещанство скрываются подчас под самыми благообразными одеяниями, и не забывает, что материальный достаток — это еще далеко не все в жизни человека. А наряду с людьми, живущими в полном достатке, не забудет тех, кто обитает в сырых, темных, ржавых, построенных из жести бараках и не имеет средств на то, чтобы воспользоваться какими бы то ни было благами современного сервиса.
Это мы видим в статье «Где карта кончается» (впечатления о пребывании в Исландии — журнал «Новое время», 1959, № 18). В ней А. Барто с горечью говорит о том, что в Исландии «физическое воспитание школьников поставлено отлично, а вот моральное не находится на должной высоте», что у исландских детей, в противоположность нашим школьникам, почти нет никаких представлений о борьбе других народов за свою свободу и независимость, за мир во всем мире; школьники смотрят картины с бесчисленными убийствами и любовными похождениями, а их родители не борются с этим злом.
В стихотворении «Преступный Адам» («В парке Западного Берлина») поэтесса воочию показывает, как в капиталистическом мире повседневно происходит растление детей, которым с самых малых лет подсовывают гангстерские комиксы, бесчисленные описания похождений бандитов в масках и полумасках, раскрашенные и приукрашенные картинки из жизни «сильных личностей», захватывающих всевозможные блага с помощью кинжалов и пистолетов,— такие завлекательные, что
Почтенную бабушку
Внук теребит:
— Ты купишь мне книжку
«Веселый бандит»?
А девочка просит:
— Я вырасту, мама,
Купи мне в подарок
Такого Адама!..
Поэтесса раскрывает, как мир капитализма калечит и уродует неокрепшее сознание детей, стремится воспитать их по своему облику и подобию.
Такое стихотворение А. Барто, как «Преступный Адам» (предназначенное, конечно, отнюдь не для детского читателя — впервые оно было опубликовано в газете «Правда»), глубоко раскрывает жалкое и низменное существо подобных подделок под искусство, способствующих деградации и растлению своего потребителя.
Постоянное и самостоятельное исследование явлений и событий гражданской и международной жизни, умение сочетать большой общественный опыт со своим личным, с непосредственными реальными наблюдениями, без которых нет и подлинного творчества, не сводимого к общим местам и заранее известным сентенциям, — вот что придает такой углубленный и самобытный характер многим произведениям А. Барто, посвященным большой интернациональной и политической теме. Она постоянно предостерегает своих молодых собратьев по перу от беглого и поверхностного решения больших тем нашей современности, от ходульных образов и неокрыленных строк, звучащих риторически и абстрактно, а потому и могущих только охладить и отпугнуть юного читателя. Нет, в их решении необходимы и новые открытия, и высокое мастерство, и подлинная увлеченность — утверждает А. Барто всем характером своего творчества.
Чем примечательны такие произведения, как «По дорожке, по бульвару», «Краснокожие», «Черный новичок»? Тем, что в них большая общественная тема решается без малейшей дидактики, нарочитой поучительности, по ходу живого, непринужденного, стремительно развивающегося рассказа, захватывающего и увлекающего своего читателя. Поэтесса неприметно подводит его к большим общественным выводам, способствует его гражданскому воспитанию, укреплению ненависти и презрения ко всему, что идет от прошлого и тянет к нему.
«Очень нужна советской детской поэзии подлинная публицистичность, взволнованность, ораторская интонация. Но, к сожалению, нередко она заменяется интонацией риторической...» — замечает поэтесса и стремится насытить свои стихи духом подлинной публицистики, высокий гражданский пафос которой сочетался бы с сердечностью и непосредственностью, с самостоятельностью мысли и живостью образа. Именно такой характер, с годами все более углубляющийся, и обретают многие стихи А. Барто, посвященные большой общественной теме. Она говорит о наших завоеваниях, революционных традициях, о единстве, сплачивающем наших людей самого различного возраста, о больших интернациональных чувствах, присущих народам всего земного шара, о таком политически остром и злободневном вопросе, как расизм. Как видим, общность мира взрослых и детей, сферы их интересов поэтесса усматривает не только в области бытовой, домашней или учебной, но и в тех воззрениях, которым А. Барто, обращаясь к юной аудитории, с самого начала стремится придать широкий, подлинно гражданский интернациональный характер. Конечно, эти воззрения с годами — по мере роста и развития человека — будут углубляться, но главное в том, чтобы они с самого начала его сознательной жизни обрели прочную и незыблемую основу, отвечающую существу нашего строя, нашего социалистического общества, — вот что утверждает А. Барто всем пафосом и направленностью своего творчества.