Агрессия — страница 11 из 15

Черный

«(Фото). Я нахожусь в Гатчине, на границе аномальной зоны, в нескольких километрах от невероятной по своим размерам и, пожалуй, самой впечатляющей на сегодняшний день аномалии - Питерской скалы. Гигантский каменный цилиндр поднялся из земли и поднял на себе целый город. По невероятной, злой и необъяснимой иронии гибнущего мироздания построенный на болотах Петербург скоро может стать одним из крупнейших высокогорных мегаполисов.

(Фото). Выползающая из земли каменная «пробка» имеет в диаметре больше тридцати километров, а высота этого цилиндра с каждым днем увеличивается на несколько метров. Город на плато отчаянно борется за жизнь, но это скорее агония. Шансов почти нет. Скоро циклопическая «гранитная пробка» поднимется под облака, и жить в Северной столице станет невозможно. Это понимают все, поэтому главным словом для питерцев давно стало слово «эвакуация».

(Фото). Я на эвакуационной площадке. До скалы меньше километра. За моей спиной вы видите один из главных путей эвакуации, уникальную многоканальную канатную дорогу. Она работает круглосуточно. По ней наверх доставляются сотни тонн гуманитарных грузов, в первую очередь, это вода и медикаменты, а вниз спускаются тысячи жителей, не успевших покинуть город до того момента, когда аномалия в полной мере проявила свою сущность и на смену почти непрерывным землетрясениям, мучившим город в первые сутки после образования Зоны разлома № 18, пришло катастрофическое явление, названное «лифт-подвижкой».

(Видеоролик). Если наберетесь терпения и досмотрите ролик, вы сможете увидеть, что в какой-то момент деятельность на переправе оживляется, а потом резко замирает, канатка останавливается, мастеровые начинают травить канаты, отчего часть вагончиков едва не касается земли. Отчего паника, обычно выясняется скоро. Скала вдруг начинает вибрировать и рывком вырастает почти на метр. Эти рывки и есть лифт-подвижки. Бессистемно, от одного до семи, а то и до десяти раз в сутки Питерская скала подрастает и каждый раз приблизительно на метр. Нет сомнений, что скоро канатная дорога станет слишком короткой, не хватит тросов. Придется полностью переходить на эвакуацию вертолетами, а это не настолько эффективно и очень затратно, может элементарно не хватить горючего и времени. Ведь высота скалы уже более полукилометра и по всем расчетам Питерская пробка вырастет до километра в течение месяца, а к концу года может достичь «нежилой» высоты в 4-5 км. И тогда уже не помогут и вертушки.

(Фото). В целом же ученые допускают подъем скалы до 10-12 км. Эвакуация жителей, конечно, закончится гораздо раньше, но вот удастся ли вывезти максимум материальных ценностей? И стоит ли вообще тратить на это силы, средства и время?..»

«ЖЖ», блог Ксении Нарусовой,

фото и видеорепортаж автора, 10.06.2016.

«… В некоторых районах Петербурга для подвоза жителей и грузов к эвакопунктам используется не только автотранспорт, но даже тепловозы.

Не менее оригинальные способы применяются и для самой эвакуации. Несколько минут назад над Невским прошел транспортный самолет Ил-76, который сбросил на парашютах большие тюки. Спасатели собрали все посылки, погрузили на машины и увезли в сторону ближайшего эвакопункта. Как выяснилось, на парашютах сбросили несколько тысяч… парашютных ранцев. Как только высота стала приемлемой для прыжков дилетантов, спасатели начали эвакуировать часть жителей именно таким оригинальным способом.

В целом эвакуацию осложняют лишь два момента: лифт-подвижки и типично питерская непредсказуемая погода. Хотя есть и третий - несознательность некоторых граждан, пожелавших нажиться на общей беде. Но с проблемой мародерства, в отличие от капризов погоды или аномальной активности, вполне успешно справляются полиция и специальные подразделения…»

Телеканал ТВ7, фрагмент ежедневной программы «Аномальные з. о.н. ы», 16.06.2016.

«… И все-таки основная опасность заключается не в факте подъема Санкт-Петербурга на гигантской скальной пробке. До момента, когда плато, на котором теперь находится город, поднимется на недосягаемую для вертолетов высоту, мы рассчитываем эвакуировать сто процентов населения и значительную часть материальных ценностей. Помешать нам способен только один фактор - побочный эффект так называемых «лифт-подвижек». Резкие вертикальные подвижки грозят расколоть «питерскую скалу» по бывшему руслу Невы. Специалисты-геологи отмечают, что особенно заметно расширение ущелья, некогда бывшего руслом реки, на участках от Володарского до Литейного моста и от Дворцовой набережной до залива. Дно ущелья также опускается и уже достигло глубины значительно ниже уровня, на котором проложены тоннели метро. Каждая из лифт-подвижек аномальной платформы усугубляет ситуацию, делая образовавшуюся трещину глубже примерно на метр и шире на десятки метров. Создается впечатление, что над платформой завис гигантский невидимый нож, в который уперлась «питерская скала» и который теперь медленно, но верно разрезает ее, словно она большой торт. Общее горизонтальное расхождение частей плато составляет пока некритическую величину, но по достижении километровой высоты, трещина в платформе может начать аномально быстрое расширение. Развалится ли в результате скала надвое, рухнут ли ее половины или останутся торчать буквой «V», пока непонятно. Это будет зависеть от множества факторов. К первой группе таких факторов специалисты причисляют высоту подъема гранитной пробки…»

Из выступления руководителя пресс-центра регионального управления МЧС, 01.07.2016.

10. Зона разлома 18 (Питерская), 13-14.07.2016.

Сосны, редкий кустарник, замшелые валуны и мелкая ягодная поросль между ними. Пасмурно, влажно, низкое небо, зато чистый воздух и тепло.

И тишина. Уютно?

Кому как. Но Луневу пейзаж и атмосфера понравились. Что-то в них было умиротворяющее. Особенно по контрасту с последним напряженным эпизодом в Киевской зоне разлома.

Андрей ощупал припухлость на челюсти и осмотрел порезанный вражеским кинжалом карман. Красный пакаль был на месте, в дыру не выпал, и никаких царапин на нем не осталось. Крепкой оказалась штуковина. И действительно ценной.

Лунев переложил пакаль в другой карман, посильнее прижал «липучки» и еще раз оглянулся. В том, что контакт пакалей все-таки дал результат, можно было не сомневаться. Даже тот факт, что после удара друг о друга пакали разлетелись в разные стороны, не отменил заложенного в их программы эффекта. Клинок твари ударил по черному артефакту, тот ударил по красному, и последний мгновенно перенес Андрея в какую-то новую местность. И значит, вернуться Лунев мог тоже с помощью пакаля. Одна проблема: как это сделать без второго пакаля, Андрей не знал.

«Получается, надо это узнать. Или найти замену утерянному черному пакалю. Похоже, так и задумано. В том смысле, что не верится в случайности и совпадения даже мелких деталей в этом деле. Все в нем идет по сценарию, который продуман до последней запятой. Наверняка опять «серые» постарались. Какие доказательства? Ну, допустим, эта райская местность. Явно не Украина. То есть закинул меня пакаль не в другой уголок Зоны разлома номер двадцать девять, и не домой, а… куда-то за тридевять земель».

Андрей усмехнулся своим мыслям. Как быстро он начал находить нестандартные ответы на любые загадки! Стоило вникнуть в тему и сознание тут же перестроилось, разум начал пользоваться новыми правилами, установками и новой «масштабной сеткой». Тринадцать на тринадцать. Как доска для комплекта пакалей.

Лунев и раньше умел делать необычные выводы и находить оригинальные решения, пока все конкуренты мучительно тормозили, пытаясь побороть стереотипы. В новых же условиях это полезное свойство его разума получило полную свободу и потому многократно усилилось. Андрей легко принимал любые новые «вводные» и без усилий вырабатывал алгоритм дальнейших действий в рамках изменившихся правил.

Например, сейчас он мгновенно, без удивленных возгласов и сбора ненужных доказательств, принял тот факт, что очутился далеко от Киевской зоны разлома (по одному только низкому небу все было понятно), и тут же начал продумывать свои действия в новом антураже. А как все произошло, это теперь был вопрос несущественный. Долго привыкать к подобным фокусам у Лунева не было возможности.

«Привыкнуть» следовало с первого раза.

«Да и покруче фокусы видали, - Андрей прихлопнул на шее комара. - Жаль только, опять гол как сокол. Снова придется с нуля начинать. Вот ведь гады эти «серые», все время норовят с моста столкнуть! Зачем? Чтобы не расслаблялся, позлее был? Или для конспирации?»

Как обычно, лучшим вариантом дальнейших действий выглядела пешая прогулка в интуитивно выбранном направлении. Впрочем, выбор был сделан не совсем интуитивно. Андрей уловил запах костра. Дыма он не видел, но запах улавливал. Тянуло дымком откуда-то с северо-западного направления.

Некоторое время Лунев шел по мягкой хвойной подстилке, затем выбрался на лесную дорожку, протопал по ней около километра, и вдруг очутился на большой ровной поляне. Костром, едой и людьми пахло отсюда. На площади в полгектара расположился огромный туристический лагерь. Или не туристический. Но вид у него был примерно такой. Множество костров, палаток, а то и просто лежек, зачастую даже без спальных мешков, занимали всю поляну и прихватывали опушку. Главным отличием от реального лагеря туристов было не количество собравшихся здесь людей, не отсутствие гитар и даже не то, что не все были в походной одежде. Люди были слишком разные. Мужчины, женщины, дети всех возрастов и физических кондиций. Среди них были такие, которых и не заподозришь в любви к походам или другим подвижным развлечениям. Все это наводило на мысль о каком-то массовом исходе или эвакуации. Почему пешком, а не на машинах или поездах? Пока было непонятно.

Андрей прошел немного вперед, но был вынужден остановиться. Люди между кострами сидели и лежали слишком плотно, чтобы получилось пробраться к центру поляны. И никто не собирался даже шевелиться, чтобы пропустить Старого. Да никто и не обращал на него внимания. Люди выглядели крайне усталыми и погруженными в себя. Лишь изредка они обменивались негромкими репликами с ближайшими соседями или родней и снова «зависали».

Что самое удивительное, пассивно вели себя не только взрослые. Дети тоже старались не шуметь, хотя и не сидели на месте, как их родители. Собственно, кроме передвижения по поляне небольших групп детей, другой активности в этом лагере не наблюдалось. Андрей был, наверное, единственным человеком выше ста пятидесяти, стоявшим на ногах.

- Стой, дружок, - Лунев поймал за руку мальчишку лет десяти. - Давно идете?

- Два дня, - «дружок» смерил Андрея оценивающим взглядом. - Вы чего, подрались?

- Нет, упал, - Андрей кивком указал на ближайший костерок. - Твои родители там?

- Не-а, там, - мальчишка махнул рукой в северном направлении. - Они в городе остались. Я с тетей Валей.

- А далеко до города?

- Вы чего, заблудились?

- Вроде того, - Андрей усмехнулся. - Когда упал.

- А-а, понятно.

- Ну, так далеко до города?

- Километров десять, - авторитетно заявил пацан. - Или двадцать.

- Так десять или двадцать? Разница, между прочим, большая.

- Так-то, может, десять, - мальчишка рубанул рукой воздух, - а если так, может, и тридцать.

Он снова подкрепил слова жестом - очертил рукой полукруг.

- В обход? - уточнил Андрей. - Поэтому вы два дня топаете?

- Ага, - пацан снова помахал рукой, указывая сначала на северо-запад, а затем на восток. - Туда нельзя. Туда тоже. Только сюда. В обход.

- А почему нельзя туда и туда? - Андрей повторил его жесты.

- Вы чего? - мальчишка коротко рассмеялся. - Там же залив! А там Нева теперь и озера. А из города спуститься только с той стороны можно, по канатке. И дальше в обход. А потом сюда.

- Спасибо, выручил, - Андрей пожал мальчишке руку.

Пацан действительно помог в главном - сориентироваться на местности. Теперь Андрей четко понимал, что попал в окрестности Санкт-Петербурга. А лагерь служил подтверждением догадки, что здесь тоже имелась аномалия, от которой и бежали эти люди.

- Вы туда идите, - пацан снова махнул рукой. - Там дядя Леша. Он тут главный.

В указанном направлении Андрей не пошел. Костры на том краю поляны не дымили, все взрослые спали. Но и уходить из лагеря Лунев не спешил. Сгущались сумерки, идти по темноте не хотелось, да и не было особого смысла. Ну, выйдешь затемно к городу, что дальше? Да и сил после приключений в Киевской зоне разлома осталось не больше, чем у местных «туристов». Гораздо разумнее было задержаться здесь и попробовать добыть более полную информацию об оперативной обстановке в этой зоне.

Лунев оглянулся по сторонам и выбрал ближайший тлеющий костерок. Рядом с ним оставалось небольшое местечко. Из пригревшихся у костра ходоков бодрствовала только одна женщина, голубоглазая шатенка лет сорока пяти. Она сидела как раз рядом со свободным местечком, обхватив себя руками за плечи, и, не отрываясь, смотрела на угли.

Андрей остановился:

- Здесь свободно?

Ответа не последовало. Лунев выдержал паузу и сел к костру. Женщина на него так и не отреагировала. Минут десять Андрей сидел, настороженно озираясь. Затем, согревшись, немного расслабился и даже начал клевать носом.

- Это бессмысленно, - вдруг проронила женщина.

Голос у нее был усталым, но приятным. Андрей посмотрел на нее и вдруг понял, что женщина гораздо моложе, чем ему показалось сначала. Лет на десять точно. Она по-прежнему смотрела на угли, но теперь в ее взгляде отражались не только отсветы угасающего костра, а еще и хоть какие-то мысли. Грустные и тревожные, но не пустота, как раньше.

- Что бессмысленно? - тихо спросил Андрей.

- Мы были в Гатчине, когда все началось. Первый подъем был самым страшным. Всего на метр, но столько разрушений! Я не могла и представить, что мир может перевернуться, подпрыгнув лишь на один метр. Сразу же прорвались все трубы, выключилось электричество, начали сталкиваться машины, рушиться дома на краю… Началась паника… все так испугались! Мы успели вернуться домой. Поначалу дороги просто выгнулись, как обычные крутые подъемы. А потом… появились обрывы.

- Это случилось… давно?

- Иногда мне кажется, что прошла целая вечность. А мы все идем, идем… и неизвестно, сколько еще будем идти. Многие до сих пор остаются в городе. Не хотят уходить, надеются на откат. Как в Новосибирске. Я тоже надеялась. Загадала, если поднимется так, что будет видна Луга, уйду, а если нет, останусь до конца. Неделю назад сын показал мне в бинокль Лугу. Прямо из окна нашего дома на Малой Балканской. А три дня назад мы не смогли ее рассмотреть. Город поднялся еще на двадцать метров. Край пробки перекрыл видимость.

- Пробки?

- Платформы, - женщина пожала плечами. - Скалы. Цилиндра. Не вижу разницы. Где-то услышала, как это сравнивают с пробкой, которая рывками выползает из бутылки и поднимает на себе целый город. Представить страшно. Каменная пробка тридцати километров в диаметре. И что будет дальше? Что будет, когда откупорится бутылка? «Брызги шампанского» разлетятся до Москвы и Хельсинки?

- На скальной «пробке» уместился весь Петербург? - Андрей попытался скрыть удивление, но, видимо, у него не получилось.

- Вы не местный? - женщина наконец взглянула на Лунева. - Вы с юга? Такой загорелый.

- Да, - не стал юлить Андрей.

- Я же говорила, мы были в Гатчине. Теперь этот городок на краю зоны, в нескольких километрах от питерской стены. Вернее, то, что от него осталось. Когда скала поднялась выше крыш, на него посыпалось и полилось такое… лучше не вспоминать. У подножия пробки теперь везде огромные отвалы из земли, мусора, деревьев, машин и бог знает чего еще. И с каждым рывком они будто бы оживают, перемешиваются. Это очень страшно выглядит.

- А как вы спустились?

- По канатной дороге. Пока еще можно. Тросов хватает. Потом будут вывозить вертолетами. И сейчас вывозят, но мало.

- А почему вы идете пешком?

- На машинах вывозят ценности. Мы не в обиде. Времени мало, надо успеть. А мы дойдем. Завтра выйдем из зоны и… разъедемся, кто куда. Но это бессмысленно. Нигде не спрятаться. Новая зона может возникнуть, где угодно. И еще неизвестно, какая в ней будет аномалия. Может быть, хуже этой. Вы были в других зонах?

- Был, - кивнул Андрей. - Вы правы, спрятаться не получится. Сколько отсюда до скалы?

- Километров семь-восемь, но это до границы отвалов. Дальше не пройти. Если хотите подняться в город, надо двигаться вдоль отвалов вправо. Канатная дорога там. Вы хотите кого-то найти?

- Почему вы так решили?

- Не знаю, - женщина пожала плечами. - Зачем еще идти в город? На мародера вы не похожи. Или… я неправильно поняла ваш вопрос? Вы ведь в город собрались?

- Да, собрался, - Андрей прислушался.

Вдалеке послышался гул множества моторов. По какой-то дороге за лесом шла большая колонна. Звук медленно смещался на юго-восток.

- Вечером они уезжают, к утру возвращаются, - сказала женщина. - Если запишетесь в ДСБ, могут подбросить до канатки.

- Спасибо за совет. А ДСБ это…

- Добровольная спасательная бригада. В ней ценят таких крепких мужчин. Шоссе там, километра полтора отсюда. Но вернутся они только на рассвете. Оставайтесь. Хотите консервы? Хорошие, калининградские. Я открыла, но даже не притронулась. Не лезет.

Она подала Андрею банку рыбных консервов и складишок.

- Спасибо, но…

- Не волнуйтесь, с этим у нас нет проблем. Консервы и воду привозят два раза в день. Алексей за этим строго следит. Он выводит из зоны уже не первую колонну беженцев. Дети называют его сталкером. Алексом Шухартом. И откуда они это взяли? Ведь Стругацких они не читали, я точно знаю. Но слово это знают все. Даже играют в «сталкеров и квестеров». Забавно, да?

- В общем, да, - Андрей начал есть. - А ваш сын здесь?

- Там, бегает с другими ребятами. У детей батарейки подзаряжаются быстро. Отдохнули пять минут, проглотили что-нибудь, и дальше бегать.

Андрей доел консервы и сказал:

- Спасибо… Как вас зовут?

- Марина.

- Андрей. Спасибо, Марина. И за ужин, и за информацию, и за приветливость.

- Не за что, Андрей. Вы хорошо сказали, «приветливость». Мы разучились быть приветливыми в обычной жизни, и вспомнили, что это такое, когда нам всем стало плохо. Почему?

- Не знаю. Но было бы хуже, если б мы все обозлились. Ведь бывает и так.

- Бывает. Но не здесь. Пока было непонятно, что происходит, люди нервничали, искали виноватых, даже злились. А потом вдруг перестали. Начали помогать друг другу. Один знакомый спасатель… он уже давно работает в аномальных зонах… говорил, что в этом Питерская зона почти уникальна. Есть даже теория, что скала издает какие-то особые колебания, которые успокаивают людей, открывают им глаза на вечные ценности и что-то там еще в этом роде. Не помню, как это назвали… какой-то «голос» или «призыв». То ли «недр», то ли «гор».

- Горы и впрямь действуют на людей по-особенному.

- Вы бывали?

- С них, можно сказать, и спустился, - Андрей усмехнулся. - Вы не устали? Я отрываю у вас драгоценные минуты сна.

- Все равно не усну, - Марина вздохнула. - А вы вздремните. Вам завтра достанется. Командование в ДСБ цепкое, нагрузят работой по самую макушку, и пока не выполните, не отпустят.

- Тогда вздремну, - согласился Андрей.

- Идите сюда, - Марина легла и похлопала себя по бедру. - Не стесняйтесь.

Лунев и не стеснялся. Бывают ситуации, когда это бессмысленно - как говорила новая знакомая. Сейчас была именно такая ситуация. Все условности старого мира канули в лету. Остались только те самые вечные ценности и правила. Первое - все люди братья. И сестры. Как и мечтали с давних времен соратники Комиссара. Первого из его вариантов.

Андрей уснул, едва склонил голову. И спалось ему на импровизированной подушке сладко и спокойно. Жаль, недолго.

В два часа ночи над лесом пронесся грохот, земля ощутимо вздрогнула, а деревья возмущенно зашумели и заскрипели. А через час послышался далекий гул автоколонны. Спасатели возвращались в Питерскую зону досрочно…

Короткий сон восстановил силы, а пробежка по ночному лесу послужила хорошей зарядкой перед новым днем. Андрею удалось добраться до шоссе раньше, чем появилась колонна, поэтому он не только успел отдышаться, но и придумал себе легенду. Но легенда не пригодилась.

Головные машины колонны промчались мимо, не притормаживая, будто не заметили «голосующего» на обочине. Не выказали желания подбирать дармовую рабочую силу и экипажи машин с маячками и эмблемами МЧС. Лишь когда мимо проскочило не меньше полусотни грузовиков, на обочину вырулил большой автобус. Передняя дверца сдвинулась, и какой-то человек в униформе спасателя махнул Андрею рукой:

- Запрыгивай!

- Подбросите до города? - запрыгнув, спросил Лунев.

- Еще и подкинем, - человек усмехнулся. - Пропуск-то есть?

- Нет, - Андрей понимал, что врать бессмысленно.

- Держи, - человек вручил ему легкую синюю куртку с оранжевыми вставками на рукавах и кепку с эмблемой МЧС. - В моей команде будешь. Звать как?

- Андрей. Лунев.

- Я капитан Белов. Вечером сдашь форму и получишь пропуск на сутки. Годится такой обмен любезностями?

- Вполне.

- Вот и ладненько. Добро пожаловать в первую роту пятого батальона ДСБ, боец Лунев. Иди в хвост, там есть места.

Вот так просто, но цепко, Марина не обманула и в этом. Никаких тебе вопросов «кто, откуда и зачем». Видимо, ситуация и впрямь складывалась не лучшим образом, а время поджимало.

Все прочие бойцы ДСБ в автобусе спали, поэтому до самого пункта назначения Андрей ни с кем больше не познакомился. Сел слева на свободный ряд и с удовольствием откинулся на удобную спинку кресла. Какое-то время он просто пялился в окошко на темный лес, потом тоже задремал, но тут автобус свернул с шоссе на раздолбанную второстепенную дорогу, подпрыгнул на кочке и Андрей проснулся.

Как раз занялся рассвет, и Лунев по старой привычке поднял взгляд к светлеющему небу. Он всегда любил рассветы, но… никогда еще не наблюдал в утренних сумерках ничего похожего. «Бриллиантовая пирамида» в Камбодже не в счет, это отдельное воспоминание. А вот увидеть нечто подобное в «гражданской» обстановке Андрею пока точно не доводилось. Автобус ехал на восток и слева от него, во всей красе для сидящего у левого борта Лунева, возвышалась гигантская каменная стена. До нее было не меньше пяти километров, но казалось, что она совсем рядом. Более того, возникало впечатление, что она слегка нависает над дорогой. Андрей знал, что это нормальный оптический фокус, все высокие строго вертикальные строения кажутся немного искривленными, но легче от такого знания не становилось. Ощущение, что стена нависает, не пропадало.

А еще впечатляло обрамление стены. Марина не преувеличивала, отвалы земли, деревьев и всевозможного мусора вокруг нее были гигантскими. Они достигали трети высоты самой стены, а шириной были с километр, не меньше. Но самой впечатляющей деталью были, конечно, дома на вершине цилиндрической скалы. Издалека они казались рассыпанными кубиками детского конструктора, но ведь в глубине сознания все равно сидело четкое понимание, что это настоящие дома, и от этого понимания становилось не по себе.

Андрей сумел оторвать взгляд от нереального, жутковатого, но по-своему и красивого зрелища, только когда автобус притормозил и снова свернул с дороги. На этот раз и вовсе на грунтовку, явно не так давно проложенную грейдерами. Новая дорога шла на север, через лес, прямиком к стене. Теоретически стену можно было увидеть через переднее стекло, если пересесть ближе к проходу, но практически это было нереально. Колонна подняла пыль до небес, и еще минут десять автобус катился по грунтовке, как говорится, «по приборам». Но плохая видимость ничуть не смутила водителя, который, похоже, отлично знал и дорогу, и хронометраж. Будто на определенной секунде мысленного обратного отсчета водитель вывернул баранку влево и лихо объехал замершую впереди грузовую машину. В следующую секунду он ударил по тормозам, и автобус остановился ноздря в ноздрю с грузовиком. А еще через пару секунд слева с той же лихостью припарковался еще один автобус… и так далее. А чуть позже машины начали занимать второй ряд, третий…

Машины выстраивались на равнине, дальний край которой терялся в пыли. До полной остановки и построения колонны в три шеренги народ из машин не выпускали, поэтому осмотреться удалось позже, когда смолк гул моторов и осела пыль. В новом ракурсе стена выглядела грандиозной, а отвалы - ужасными. Ну, и впечатлял фронт работ, развернувшийся от места стоянки и погрузки до самой стены.

Десятки бульдозеров и прочих спецмашин на гусеничном ходу без устали расчищали широкий проход в отвалах, и тянули на равнину сотни тележек и прицепов с тысячами ящиков и мешков. На равнине десятки регулировщиков выстраивали тележки так, чтобы удобно было подъехать грузовикам и погрузчикам - по большей части складским карам и небольшим самогрузам.

На правой стороне равнины приютился небольшой палаточный городок с полевыми кухнями, а на левой дремали бензовозы и тарахтели дизель-электростанции. Они подзаряжали электрокары и подавали напряжение к прожекторам, расставленным по периметру равнины и вдоль прохода к стене.

Несмотря на разномастность техники, транспортно-погрузочный узел работал на удивление четко и слаженно, это было видно с первого взгляда. Хотелось даже сказать что-нибудь вроде «можем ведь, когда прижмет».

Выгрузка, построение и марш батальона добровольных спасателей к стене прошли без заминок. И вот когда Андрей очутился у самой стены, он понял, что удивляться сегодня ему придется с завидной регулярностью. Издалека он видел множество тросов, свисающих со стены, и держал в уме канатку, о которой говорили в лагере беженцев пацан и Марина, но то, что он увидел вблизи, превзошло все ожидания. Канатная дорога была настолько впечатляющей, что захватывало дух. Андрей видел десятки, а может, и сотни подъемников, блоков, бухты запасных тросов, платформы, вагончики, погрузчики, сотни поддонов с наспех прихваченным грузом. И все это обслуживали десятки человек технического персонала и тысячи эвакуируемых граждан, которые дожидались своих проводников.

Кстати, для пеших колонн беженцев сквозь отвалы был пробит отдельный коридор. Сейчас и в нем тарахтели бульдозеры, видимо, проводя расчистку после очередной подвижки скалы и окружающего ее безобразия. Но беженцы не скучали в ожидании. Почти всех мужчин привлекли к работе на погрузке, а женщин и детей отправили по следам бульдозеров, убирать мелкий мусор в эвакуационном коридоре.

И все пошли, никто даже не попытался отлынивать. - Первая рота! - крикнул капитан Белов. - По одному, к подъемникам!

Для подъема спасателей использовались люльки, вроде тех, из которых моют окна высотных зданий, только больше, на восемь-десять человек.

- Еще три десятка прыжков, и амба, - заметил один из спасателей. - Не хватит тросов.

- Тросов-то хватит, - возразил другой. - Расчетную нагрузку на моторы и блоки превысим.

- Молчали бы, - морщась, сказал третий. - Нахватались умных слов. Все нормально будет. Пусть хоть на три километра поднимется. И тросов хватит, и нагрузки.

- После километра штормить начнет даже при легком ветерке, - заметил еще один боец. - Дунет и об стенку. Канатка ведь «мэйд он коленка». Слепили за неделю из того, что было.

- Не в этом дело. Натягивать тросы нельзя. Порвутся во время подвижки, если в натяг будут.

- Это понятно.

- А сейчас какая высота? - поинтересовался Лунев.

- Семьсот, да? - первый боец взглянул на третьего.

- Восемьсот четырнадцать на данную минуту.

- Минуту?

- До десяти подвижек в сутки, - пожал плечами боец. - Бывало, что и вовсе ни одной, а бывало, что две-три укладывались в один час. Никакой системы. Так что тряхнуть может в любой момент. Молитесь, чтобы мы успели подняться. А если не успеем, держитесь крепче. Выпасть во время лифт-подвижки плевое дело.

Бойцы послушно взялись покрепче за поручни и замолчали, поглядывая вниз. Андрей тоже решил временно воздержаться от вопросов. Подъемник был уже на приличной высоте, и перед Луневым открылась достаточно информативная картина. Сверху были видны не только горы земли и обломки деревьев, но и груды хлама, железнодорожные вагоны, машины и фрагменты домов. При взгляде сверху почти все становилось понятно и без чужих пояснений. А то, что оставалось пока загадкой, получало расшифровку по мере подъема.

Например, почему канатную «дорогу жизни» устроили именно в этом месте. Когда подъемник достиг высоты, на которой зияли дыры обрезанных городских коммуникаций, стало видно, что лишь напротив канатки нет никаких срезов тоннелей и коллекторов. Скальный массив тянулся практически до самого верха. Слева и справа край скалы был скошен. Земляная часть отвалов внизу наполовину состояла из осыпавшегося по краям каменной пробки грунта. Так что земляная «крыша» цилиндра на самом деле имела форму усеченного конуса. И только в нескольких местах, где твердая порода пробивала плодородный слой и выходила на поверхность, на краю условного цилиндра уровень почвы оставался таким же, как в городе. Именно в этих местах и были устроены приемные и эвакуационные площадки.

На последних десятках метров спасателям пришлось заткнуть носы. Из зияющих срезов коммуникаций слева и справа до сих пор продолжался слив воды и нечистот, а из некоторых дыр тянуло запахом разложения. Хорошо, что грунтовый слой оказался тонким, да и большая часть коммуникаций была всё-таки засыпана оползнями.

Верхняя площадка эвакуационного пункта выглядела иначе, но деловая активность на ней ничуть не уступала таковой внизу. Что интересно, на этой площадке имелись не только отправляющие участки, но принимающие. В основном, принимались гуманитарные грузы и вода. Все это переправляли на машины и увозили в сторону ближайшего накопительного пункта в Красном Селе.

Спасатели-добровольцы не задержались на краю скалы. Они построились в колонну по четыре и бодро двинулись по бывшему Пулковскому шоссе. Какие-то два часа марша, и колонна была в городе. На ходу капитан Белов пустил по колонне пачку открыток с картой города, на которой были обозначены точки сбора граждан, пути эвакуации и накопительные пункты. Задача у первой роты пятого батальона была простая - рассредоточиться по главным точкам сбора, сформировать группы беженцев и вывести их к накопителям. Потом вернуться и повторить процедуру. И так до заката. На каждую точку сбора уходило одно отделение из десяти человек. Андрей попал в отделение, которому поручалось провожать граждан от сборного пункта на Балтийском вокзале до накопителя в окрестностях Красного Села. Путь был неблизкий, поэтому больше двух рейсов за день от спасателей никто не требовал.

- Народу все меньше, - сообщил командир отделения Симаков (тот самый третий спасатель на подъемнике, самый грамотный из всех в техническом плане). - Тянуться будут целый день. Поэтому делимся на тройки. На каждого бойца по десять беженцев. Набрали три десятка - ушли.

- Один лишний, - заметил кто-то из бойцов.

- Последней уйдет четверка, а не тройка, - пожал плечами Симаков. - И смотрите по сторонам. Пока мы в колонне, кажется, что все нормально.

А когда разделимся, могут начаться проблемы. В последнее время наши все чаще нарываются на мародеров.

- Так, может, не делиться на тройки, всем идти?

- Не вариант. Тройка, десятка - все равно мародеров будет больше. Да и не наша задача с ними бороться. Увидели бандитов - ноги в руки. Мелкой группой убежать проще. А ловит их пускай доблестная полиция.

- Мне говорили, здесь спокойно, - негромко заметил Лунев.

- С чем сравнивать. Если с Подмосковьем или с «золотой зоной», очень спокойно. Там вообще «война и немцы», а у нас лишь изредка постреливают. Да и то на скале. Внизу все действительно мирно. Там ведь мародерам с беженцами делить уже нечего, а колонны хорошо охраняются. В общем, держите ухо востро, мужики.

- Плохо, что оружие нам не выдают, - пробурчал еще кто-то из бойцов.

- Потому и не выдают, что не та у нас задача. - Симаков погрозил спасателю пальцем: - Смотри у меня, Лапиков! Больше отмазывать не стану. Теперь у «краповых» и полиции приказ простой: кто с оружием, тот враг. И никакие документы или форма не помогут. Своих они всех в лицо знают. Не посмотрят, что ты доброволец, наладят пинка, и полетишь со скалы. Наш поворот. Отделение, за мной.

Группа Симакова покинула колонну и направилась по набережной бывшего Обводного канала (а теперь пересохшего желоба, заваленного мусором под самые пролетные строения мостов) в сторону Балтийского вокзала.

- От чего он тебя отмазывал? - негромко спросил Андрей у бойца Лапикова и кивком указал на Симакова.

- Да я «калаш» нашел, укороченный. Удобная же штука. Хотел протащить, а тут менты шмон устроили.

Как почувствовали.

- И где нашел?

- Тут везде можно найти. - Лапиков недоверчиво взглянул на Андрея, но через пару секунд сдался: - За Варшавским, где музей паровозный. Там еще есть. И патронов много. Ты ж понимаешь, мне на Большой земле это дело без надобности, а здесь - в самый раз. Я еще в прошлую смену хотел тайничок прямо тут устроить, ближе к подъемнику. Пришел на службу, достал пушку и ходишь тут спокойно. Назад уходишь - спрятал. Плохой вариант?

- Если на целую банду нарвешься - плохой, - сказал Андрей. - И тебя положат, и других. Один автомат не спасет.

- Так давай пару добудем!

- Я подумаю. А что Симаков про форму и документы говорил?

- Да бродят тут ряженые.

- В полицейских переодеваются?

- Вроде того. Тоже в «городском» камуфляже. Только оружие у них какое-то импортное, да и снаряжение неплохое. Их вертушками и забрасывают, и забирают. Так-то вроде не бандиты, никого не трогают, ничего не тащат, но мутные типы, вот их тоже и записали во врагов народа.

- Квестеры, что ли?

- Здесь? - Лапиков удивленно взглянул на Андрея. - Не знаю. Вообще-то я не слышал, чтобы тут разлом находили. А если нет разлома, что тут квестерам делать?

- Не бывает так, - вмешался еще один боец.

- Ты чего это уши развесил? - недовольно спросил Лапиков.

- Вы еще громче бубните, все отделение развесит, - парировал боец. - Не бывает так, говорю. Если есть аномалия, есть и разлом. Его просто не нашли пока. По всем расчетам, он в центре должен быть, а его там нет.

- Я и говорю…

- Значит, врут расчеты. Я вот свои прикидки сделал, и понял, что не в Центральном районе должен находиться разлом, а в Адмиралтейском или вовсе в Кировском.

- С чего вдруг?

- Да с того, что не по центру зоны скала стоит. Чуть к северо-востоку сдвинута. А ученые как раз на центр скалы ориентируются. Понимаете? А надо на центр зоны. А это две большие разницы. Или четыре маленькие.

- Понятно, - усмехнулся Лапиков. - Так, может, как раз в районе вокзала поискать?

- Оно нам надо? Вечно ты приключения ищешь.

То автомат, то разлом.

- А иначе скучно, - признался Лапиков и вздохнул. - Переписывай этих беженцев, инструктируй, успокаивай, провожай… рутина. Да и не будет сегодня народа. За весь день если три группы соберем - хорошо. Почему не прогуляться по окрестностям?

- Пнет тебя Симаков из отделения, - сказал боец. - Допросишься. Переведут в третью роту, и гуляй, сколько влезет. По подвалам и метро. Вот там-то тебе будет нескучно, с гарантией.

- Ничего ты, Жора, не понимаешь в этой жизни, - махнул рукой Лапиков. - Новенький, скажи. У тебя ведь свежий взгляд. Кто прав?

- Каждый по-своему, - дипломатично ответил Андрей. - Но разлом поискать… можно. Если основному делу не помешает.

- Говорю же, не помешает! Все равно до полудня загорать, даже если Симаков в первую тройку определит. Один народ принимает, двое ищут. А если и вправду найдем, прикиньте, там же поблизости пакали могут оказаться! Это, считайте, что клад найти. Жора, ты что, не мечтал никогда найти клад?

- Авантюристы, - недовольно сказал боец Жора и отвернулся.

- Серега, - Лапиков протянул руку Старому.

- Андрей.

- Держись меня, Андрюха, - Лапиков подмигнул. - Я тут все знаю, на Лиговке вырос. А ты откуда?

- Из Сибири. С Алтая.

- Ух, ты! Ну, тогда нам точно повезет.

- Почему?

- Сибиряки люди фартовые. В ваших краях ведь всего один разлом был, да и тот сплыл. Такая площадь и всего один разлом! Скажешь, не фарт?

- Вроде того, - кивнул Андрей.

- Правое плечо вперед, - скомандовал Симаков, когда группа прошла мимо «Варшавского экспресса».

Отделение вновь свернуло налево и, срезав угол через парковку перед гипермаркетом «Лента», вышло к Балтийскому вокзалу. К вокзалу, от которого больше не отходили поезда дальнего следования, но который между тем отправлял и принимал короткие составы «местного назначения». Тепловозы и, судя по дыму, даже доисторические паровозы, жгли остатки резервного топлива и переводили драгоценную воду, доставляя грузы из центра города к эвакопунктам на краю скалы. Наверное, при взгляде снизу это выглядело почти сюрреалистично: паровоз в поднебесье. Впрочем, чего вы хотите? Питер…

На точке сбора, в затоптанном сквере перед вокзалом, спасателей уже поджидали местные жители.

Как раз три десятка. Прогноз Лапикова не подтвердился. Впрочем, в первую тройку Симаков определил других бойцов, так что, конкретно для «авантюристов» и Жоры, пока все складывалось удачно.

Отправив первую тройку и убедившись, что следующая группа соберется нескоро, Симаков решил занять скучающих бойцов делом и послал две свободные тройки в рейд по ближайшим кварталам, собирать граждан. Сам остался на точке. Лапикову и Старому именно это и требовалось. Жора, конечно, поначалу сопротивлялся, но потом согласился на компромисс. Спасатели двинулись по жилым кварталам до проспекта Стачек, а на дистанцию Балтийского вокзала и на задворки «Варшавского экспресса» решили заглянуть на обратном пути.

«Если разлом действительно расположен в районе вокзала, моя теория о сценарии получит весомое подтверждение, - думал Андрей, глядя на мрачноватые серые дома. - Непонятно только, как этим «сценаристам» удается все настолько ловко подстраивать? И Марина просветила, и Белов вовремя подобрал, и Лапиков кстати подвернулся. Они что же, работают на «серых», как Бибик и Остапенко? Или все мы пешки, которыми «серые» управляют на бессознательном уровне? Внушили генералу, что для решения всех проблем нужен именно я, и Остапенко подчинился их воле. Затем «серые» плотно «поработали» со мной, и вот я уже ничему не удивляюсь, топаю по аномальным зонам, ищу пакали. А ведь изначально хотел всего-то отыскать Татьяну! И люди на пути попадаются все больше душевные, как тому красноармейцу Сухову, или хотя бы полезные. Немного подпортил картину Комиссар, но не его в том вина. Тоже, получается, «серые» виноваты. Недосмотрели, позволили тварям вмешаться. Однако же результата «серые» все равно добились. Вот он я, живой и здоровый, с красным пакалем в кармане бреду по Питерской зоне разлома. Что-то ищу, сам того не ведая. Что? Скорее всего, какой-то из местных пакалей. Почему я? Почему «серым» самим не найти нужную вещицу? Вот это уже вопрос за пределами человеческого понимания. Поэтому забивать голову просто нет смысла. Ясно одно: вернусь в Киевскую зону разлома и получу свой приз только когда завершу текущую миссию. Какой бы она ни была».

Троица спасателей честно дошла до Кировской площади, но по пути бойцам удалось отыскать лишь пятерых желающих эвакуироваться. А между тем, народу на улицах было относительно много, примерно, как раньше бывало воскресным утром. Жора пытался агитировать всех встречных, но самым популярным ответом на его увещевания была фраза «спасибо, чуть позже». Вторым по частоте стал ответ «после километра». На встречный вопрос «а почему именно километра?» граждане только пожимали плечами и торопливо переходили на другую сторону улицы.

В общем, возвращаясь с «уловом» по улице Маршала Говорова, спасатели уже не пытались никого агитировать. Поэтому, когда группа вышла к дистанции вокзала, «авантюристы» покинули Жору и подопечных с чистой совестью. Все, что могли, они сделали, до сборного пункта оставалось всего ничего, Жора дойдет, значит, можно было слегка отвлечься. К тому же, кто сказал, что на путях и в депо не найдутся желающие эвакуироваться?

- Идите уже, - выслушав эти аргументы, сказал Жора. - Так и скажу Симакову. Услышали голоса, пошли уговаривать. Но только недолго!

- Рысью промчимся! - заверил Лапиков. - Еще вперед тебя на вокзале окажемся. Андрюха, сюда!

Серега махнул рукой и нырнул во двор ближайшего здания. Андрей направился за ним, но в последний миг затормозил. Жора и его подопечные - два подростка и три женщины - вдруг замерли. Из лабиринта дворов метрах в ста прямо по курсу выбрались и двинулись точно к беженцам какие-то подозрительные типы.

Вряд ли это были мародеры. Все облачены в серо-бурый камуфляж, поверх которого надеты разгрузки с множеством полезных мелочей в кармашках. А еще все были одинаково хорошо вооружены. Не чем-нибудь, а автоматами «Хеклер и Кох». То есть, если верить Симакову, это были либо полицейские, либо бойцы внутренних войск. Между тем, знаков различия на погонах или кокард на кепках Андрей не видел. И краповым беретом никто не щеголял. Опять же, «Хеклеры». Откуда у наших полицейских импортные автоматы? По всем раскладам получалось, что это те самые «мутные типы», о которых упоминал Серега.

«Выходит, не всем полагается пинок и со скалы. Некоторые все-таки имеют право тут бродить с оружием. Спецназ ФСБ? Вряд ли. Квестеры? Это более вероятно».

Один из квестеров держал в руках небольшую коробку, наверное, какой-то приборчик с экраном, и водил этим приборчиком из стороны в сторону, но в пределах сектора градусов в двадцать. Как раз в этом секторе находились и Жора с подопечными, и Андрей. Когда квестеры поравнялись с замершими беженцами, человек с прибором уверенно кивнул и указал на Андрея. Это Старому не понравилось. Особенно ему не понравилось, что квестеры не только ускорили шаг, но еще и схватились за оружие.

Поскольку Жора и гражданские были в безопасности, Андрей не видел никаких причин задерживаться на месте. Более того, он отлично понимал, что встречаться с «легальными» квестерами ему точно так же невыгодно, как и с липовыми, вроде той бригады в Дымере. «Хорошие» квестеры или «плохие», какая разница? Цель-то у них одна - заполучить пакаль. А Луневу совсем не хотелось расставаться с артефактом. Он был нужен ему самому. Зачем - непонятно, но нужен. Это точно.

Ждать, когда дело дойдет до контакта и, как следствие, до конфликта (это сто процентов), Андрей не стал. Попятился во дворик и уже почти нырнул на территорию, прилегающую к железнодорожной дистанции, но тут из двора вылетел, как ошпаренный, боец Лапиков. А за ним начали по одному выпрыгивать сердитые мужчины в разномастной одежде и с разнообразным оружием в руках.

Теперь можно было не сомневаться, что на сцене появились еще и те самые мародеры. Безоружные спасатели очутились меж двух огней. Серега понял это, как только вернулся на улицу, и настроение у него испортилось окончательно. Андрея же ситуация, наоборот, устроила. Он поставил Лапикову подножку, и растянулся следом за ним на асфальте. В ту же секунду, как по команде, застрочили «Хеклеры».

* * *

Командир пятой усиленной группы квестеров ЦИК Виталий Трофимов сегодня отмечал юбилей. Это была его двадцать пятая вылазка в аномальную зону. Правда, в Питерской он высадился впервые. И надо же, как будто в честь праздничка, дескан, как квестеры называли детектор пакалей, почти сразу обнаружил присутствие артефакта. Первый квест в новой зоне, где до сих пор даже не нашли разлом, и вот, пожалуйста. Не разлом, так хотя бы пакаль. А ведь вишенка от яблоньки недалеко падает, как любил выражаться один из командиров Трофимова в бытность Виталия военным. Есть пакаль, найдется и разлом. Стоит лишь получше поискать.

А все почему? Да потому, что свежий взгляд. Едва бросив этот самый свежий взгляд с высоты на город, Трофимов понял, что остальные группы просто не там ищут. Квестеры не учли маленького нюанса: правый берег бывшего русла Невы на участке от Уткиной Заводи до Литейного моста отошел от первоначального местоположения почти на две сотни метров. А Васильевский, Петроградский и прочие острова на полкилометра «уехали» в сторону Финского залива (теперь - Финской пустоши). Получалось, что центр треснувшей по вертикали скалы больше не являлся истинным центром Питерской зоны. Теперь центр находился где-то между Адмиралтейским и Кировским районами. То есть, не «теперь», а наоборот, разлом изначально располагался не в центре каменной пробки, и аномалия скорректировала эту погрешность, подогнав конфигурацию скалы под местоположение разлома. А квестеры по-прежнему ориентировались на старые карты.

Сделав этот замечательный вывод, Трофимов не замедлил проверить его на практике и приказал пилоту высадить группу во внутреннем дворике Военно-морского института, прямо посреди плаца. Вариант оказался не самым удачным. «Коробка» здания была сильно повреждена и выходы из дворика завалены, но зато удалось высадиться скрытно. Пока группа выбиралась из ловушки, пока переходила по Краснооктябрьскому мосту на другой берег Обводного канала, прошел час, и детектор пакалей за это время ни разу не пискнул, но Трофимова этот факт ничуть не расстроил. Разлом, а значит, и пакали находились где-то рядом, это он чувствовал пятой точкой.

И этот «природный детектор» оказался даже более чувствительным, чем прибор в руках у одного из помощников Трофимова. Стоило группе выбраться на улицу Шкапина, что справа от Балтийского вокзала (куда без видимых причин, чисто интуитивно, решил свернуть Трофимов), как впереди замаячила удача. Аппаратура начала сигналить, что впереди, в пределах сотни метров, находится пакаль. Оставалось только понять, лежит он в кармане у одного из бредущих по улице граждан или находится по ту сторону ряда зданий и спрятанного за ними забора, на принадлежащей железной дороге территории.

Растерянного спасателя и пятерых его подопечных удалось «отфильтровать» почти сразу. Квестеры прошли мимо, но прибор по-прежнему указывал вперед. Значит, пакаль находился либо у еще одного спасателя, либо в одном из ближайших зданий. Трофимов ставил на первый вариант. Очень уж насторожился этот спасатель, завидев квестеров.

«Ой, в пушку у него рыльце, как пить дать, в пушку!»

Трофимов приказал бойцам приготовиться к задержанию, но тут произошло нечто странное. Из ближайшей к спасателю подворотни вылетел еще один боец МЧС, а за ним полезли, как тараканы из-под плинтуса, натуральные бандиты.

С подобными кадрами у квестеров разговор всегда был короткий, поэтому подчиненные Трофимова вскинули оружие чисто рефлекторно. И Виталий не стал им мешать. В таких ситуациях выигрывал тот, кто стрелял первым. А что до бойцов МЧС на линии огня… не повезло им… на войне, как на войне.

Спасатели между тем оказались сообразительными и проворными. Упали на землю и отползли куда-то в сторону за миг до того, как квестеры открыли огонь по бандитам.

Горячая встреча пришлась банде не по вкусу, и лихие людишки поспешили скрыться в той же подворотне, из которой выползли.

Трофимов, абсолютно уверенный, что спасатели вжались в асфальт у ближайшего поребрика, вразвалочку приблизился к месту их предполагаемой лежки, но никого там не обнаружил.

- И как это понимать? - проронил он себе под нос и оглянулся по сторонам. - Куда они могли уползти, Док?

- Прибор показывает, что пакаль рядом, - обязательный по штатному расписанию для любой квест-группы «Док» (так квестеры называли любого ученого) взглядом указал на экран детектора.

- Прямо здесь? - Трофимов снова огляделся. - Врет ваш детектор, Док.

- Это дескан новой модели, он врать не может! Пакаль рядом… вон там, - Док указал на середину улицы.

А если точнее, на крышку колодца с эмблемой горводоканала.

- Черт! - Трофимов махнул бойцам. - Колодец! Спасатели ушли вниз, в коллектор. Двое вниз! Куда они двинулись, Док?

- Туда, - Док указал влево. - К Нарвской заставе.

- Остальные, по верху за мной, - Трофимов взглянул на экран детектора. - Не упустите его, Док!

- Да, да, я слежу, - кивнул ученый.

Трофимов обернулся к одному из бойцов:

- Финн, ко мне! Покажи запись.

Боец снял «стрелковые» с виду очки с желтыми стеклами и толстыми дужками и отдал их командиру. Трофимов надел очки, нащупал на дужке нужные кнопки и переключил приборчик в режим просмотра. Гаджет был совсем новый, изображение в нем проецировалось не только на стекла, как в предыдущих моделях видеорегистраторов, но и прямо на хрусталик, поэтому потери качества изображения почти не было. Трофимов «отмотал» запись на пару минут назад. Когда в кадре появился второй спасатель, командир остановил и увеличил картинку. Затем достал из кармана бесполезный в зоне смартфон и открыл раздел «фото». Устройства синхронизировались быстро, программа поиска соответствий тоже не подкачала, но толку от этого было мало. Ни в одной из полицейских ориентировок заснятый субъект не значился.

Не проходил он и по спискам нелегальных квестеров.

- Новичок, - заметил боец по прозвищу Финн.

- Не факт, - Трофимов задумался. - Очень уж ловко смылся. Подозрительно это.

- Шпион?

- Чей? - Трофимов вернул бойцу очки-регистратор. - Вот что, Финн. Дуй к вертушке, слей эту картинку в комп и отправь нашего летуна на Большую землю. Нечего ему прохлаждаться. Как только появится связь, пусть зависнет, передаст эту запись в центр, дождется ответа и сразу назад. Мне нужны любые зацепки. Все, что вообще можно узнать по этому типу.

- Понял, командир, - кивнул Финн. - А чем тебя озадачил этот спасатель? Тем, что ловкий такой?

- Тем, что не спасатель он на самом деле, седалищем чувствую. - Трофимов хлопнул бойца по плечу: - Дуй! Встретимся у метро. И смотри, не перепутай ничего!

11. Зона разлома 18 (Питерская), 14.07.2016.

Ползать под землей до победного конца Андрей не собирался. Тем более, местных ходов он не знал, а заблудиться в его планы не входило. Да и сматываться от преследователей выгоднее было по земле. Больше пространства для маневра. Лапиков имел на этот счет свое мнение, но настаивать не рискнул.

- Наверх подняться, конечно, можно, только там и у них больше места для всяких маневров. Зажмут с двух сторон и все, отбегались. Слушай, Андрюха, а чего они так возбудились?

- Это ты мне скажи, - Старый остановился и прислушался. - Не отстают, архаровцы. Ты ведь местный, Серега, где лучше выйти?

- Лучше не выходить, я ж говорю. Я по этим трубам не лазил никогда, но думаю, метро впереди. По нему можно далеко уйти.

- И глубоко, - Андрей помотал головой. - Не годится. Лишний километраж. И опять же без пространства для маневра. Да и кто сказал, что отсюда можно перебраться в метро?

- Ну, давай, наугад попробуем. Я все равно не понимаю, где мы. Под землей не ориентируюсь.

- Двигались на запад, потом были два поворота направо, теперь, выходит, на северо-запад идем.

- Это сначала в сторону площади, а потом… - Лапиков хмыкнул. - Дык, получается, к Обводному идем. Точно! Это ливневка, получается. В канал должна открываться. Где-то между Борисовым и Таракановским мостами.

- Вот видишь, а говорил, не ориентируешься. То, что надо.

- Надо-то надо, если не завалено все мусором, - Лапиков сплюнул. - И чего они к нам прицепились? - А бандитам от тебя что потребовалось?

- С теми все ясно, им форма нужна, для маскировки.

- Может, и этим.

- Квестерам-то? На фига попу гармонь?

- Думаешь, это квестеры?

- Ты автоматы видел? И упакованы знатно. Точно квестеры. Настоящие, кирсановские. Стой, Андрюха, спина устала. Сколько тут до потолка, полтора метра?

- Ты приседай слегка.

- Тогда ноги устанут. Лучше пусть спина. Эх, жаль, не успели до тайничка с автоматами добраться! Дали бы сейчас прикурить и бандюкам, и квестерам.

Ты умеешь стрелять?

- Пробовал как-то.

- Доберемся до тайничка, я тебя научу. Будешь с пятисот шагов в копеечку попадать.

- Из «калаша»? - Андрей усмехнулся. - Только если ты гастроном имеешь в виду.

- Что ты понимаешь?! Да я в армии с автоматом не расставался. Насобачился сам и пушку пристрелял так, что только держись! «Калаш», если его пристрелять, да компенсатор ему поменять на специальный… зверь!

- Спорить не буду, - Андрей остановился и вновь прислушался. - А теперь, зверовод, молчок. За нами двое идут, и у них тоже «звери» при себе, только импортные. Что бы ни произошло - молчок, понял?

- Ты чего собрался делать?

- Молчок, я сказал.

В голосе у Андрея появились нотки, которых раньше не было. Когда слышишь такие нотки, сразу пропадает желание спорить. Вот у Лапикова оно и пропало. А вместе с ним исчезла и бравада. Серега вдруг понял, что разорялся и хвастался своими армейскими достижениями не перед тем человеком. Вот как-то так, по одним только интонациям вдруг взял и понял. Бывает же такое. Лапикову даже стало неловко.

Потом Андрей исчез, далеко позади в коллекторе послышалась какая-то возня, пара вскриков, а затем напарник опять появился рядом с Лапиковым. И Сереге стало неудобно вдвойне. А еще не по себе.

И даже страшновато.

- Держи, - Лунев сунул в руки Сереге «Хеклер». - Не «калаш», но принцип тот же. Сориентируешься, что к чему?

- Постараюсь, - голос у Лапикова почему-то слегка подсел. - Ты… их… того?.. Обоих?

- Чего «того»? - усмехнулся Андрей. - Задремали чуток. Как проснутся, пойдут назад, от начальства по шее получать. Все нормально, Серега. Пять минут у нас есть. Топаем дальше.

- Ну, ты даешь! - выдохнул Лапиков. - Очуметь!

Ты чего, спецназовец?

- Доброволец МЧС. - Андрей подтолкнул Серегу: - Топай, сказано!

Решетка на выходе из трубы была давно выломана, но все равно пришлось протискиваться. Гора мусора почти перекрыла просвет. Поскольку Лапиков жаждал реабилитироваться за минутную слабость, выполз наверх он первым. Мусор начал осыпаться, но Лунев тоже успел подняться на вершину горы. С нее проще было перебраться на ближайший мост (им оказался Краснооктябрьский), чем вскарабкаться на парапет набережной. Так напарники и поступили. И тут же вновь увидели квестеров.

Загадочный детектор вывел преследователей точно на беглецов. И теперь у спасателей не оставалось никаких шансов улизнуть. Бежать по мосту представлялось чистым безумием, уйти по дну канала тоже не получилось бы при всем желании, не могли они запрыгнуть и обратно в трубу. Затеять перестрелку и отойти с боем? Это был тем более не вариант. Против шести стволов на открытой площадке… Лунев еще мог надеяться на удачный исход подобной авантюры, а вот у Сереги шансов не было.

- Остается опять импровизировать, - сказал, пятясь, Андрей.

- Думаешь, если драпанем, будут стрелять?

- В прошлый раз начали палить, не раздумывая. - Может, рискнем?

- Тебя в армии учили бегать зигзагом и перекатываться?

- Учили.

- Тогда пошел!

- А ты?

- А я сделаю ход конем. - Андрей толкнул Лапикова локтем: - Двигай!

Серега попятился, потом развернулся и дал деру. Перекатываться он не стал, просто побежал зигзагом. Андрей тем временем повесил автомат за спину, чуть развел руки и двинулся навстречу квестерам.

Люди в камуфляже вышли на проезжую часть набережной в тот же момент, что и Лунев. Вышли и остановились. У своего края дороги остановился и Лунев. С чем была связана заминка, он пока не понимал, но видел, что двое квестеров о чем-то активно беседуют. Остальные больше поглядывали по сторонам, чем смотрели на беглеца. Квестеры будто бы видели перед собой некую стену, которой не видел Лунев.

Неужели в Питерской зоне имелись аномальные ловушки, чье присутствие мог обнаруживать приборчик квестеров? Никто из встреченных здесь людей ни о чем подобном даже не заикался. Но другого объяснения поведению противника Андрей не находил.

«Нет смысла гадать, - вдруг решил он. - Надо спросить, да и все».

- Ищете кого-то, граждане квестеры?

Квестер, который беседовал с обладателем детектора, поднял взгляд на Андрея и кивнул:

- Ищем, гражданин спасатель. Но не кого-то. Одну вещицу, которая, как нам кажется, лежит у вас в кармане!

- Это вам кажется, - покачал головой Андрей. - Нет у меня ничего. Никаких вещиц, даже заначки на черный день.

- Мы ведь можем попросить вас вывернуть карманы.

- Они накладные, не выворачиваются, - Андрей опустил руки и сделал шаг назад.

Квестеры напряглись, но невидимую линию не пересекли. Все-таки что-то было на середине дороги. Иначе квестеры уже давно попытались бы лично проверить содержимое карманов упрямого спасателя.

Андрей сделал еще несколько шагов назад и вновь очутился на мосту. Квестеры подняли оружие, но с места так и не сдвинулись. То, что мешало людям перейти дорогу, необязательно должно было помешать пулям, но, похоже, полной уверенности в успехе стрельбы у квестеров не было. Или же им просто запрещалось инструкцией стрелять сквозь аномальные преграды (кстати сказать, очень разумный запрет, в старой зоне на таких мелочах сгорали многие новички). Так или иначе, открывать огонь они не спешили. И вряд ли из опасения, что им придется отвечать за расстрел гражданского лица.

- Андрюха! - вдруг прохрипели сзади.

Андрей чуть обернулся и боковым зрением уловил, что за спиной у него находится не только вернувшийся Серега, но и еще один человек. В форме квестера и с двумя импортными автоматами. Один висел у бойца на плече, а другой был нацелен Старому в затылок.

- Брось оружие, - приказал квестер. - Руки в гору.

Андрей подчинился.

- Андрюха, я не знаю, откуда он взялся… - пробормотал Серега.

Квестер сильно пнул Лапикова под колени и тот рухнул на асфальт.

- Теперь левой рукой достань пакаль и на колени!

- Чего достать? - Андрей изобразил на лице удивление и еще чуть-чуть развернулся.

- Не придуривайся! - квестер сделал шаг вперед и почти ткнул коротким стволом «Хеклера» Луневу в скулу.

Этот шаг он сделал напрасно. Сам сократил дистанцию, значительно облегчив Андрею задачу. Ровно через секунду квестер уже негромко рычал от злости, поскольку превратился из хозяина положения в заложника. Андрей заломил ему руку за спину и сунул ствол отнятого автомата квестеру под нижнюю челюсть. Упрямый боец пытался незаметно нащупать ножны на левом бедре, но свободная рука его не слушалась. Отнимая автомат, Старый успел коротко прижать и временно «выключить» плечевой нерв.

Теперь уходить на правый берег можно было с чистой совестью. Больше не имело значения, была невидимая преграда проницаемой для пуль или нет. Квестер стал отличным щитом.

- Серега, не спи, прячься за меня, - приказал Андрей.

- Я только пушку заберу, - Лапиков пополз в сторону брошенного Андреем «Хеклера».

- Отставить! У нас и так две!

Лапиков не послушался. Он схватил автомат, поднялся на ноги и только тогда собрался спрятаться за Андреем. В тот же миг один из квестеров прицелился и, не обращая внимания на окрик командира, выстрелил в Серегу.

Никакой преграды на середине проезжей части не оказалось. Пуля свободно пролетела там и прошила спасателя Лапикова насквозь, войдя ему под лопатку, и выйдя в районе грудины. Серега судорожно дернулся и рухнул ничком.

Если бы Андрей сейчас убрал ствол от головы заложника и открыл ответный огонь, он точно проиграл бы. Пленный боец непременно попытался бы упасть, чтобы оставить противника без прикрытия. Да и квестеры, сообразив, что никакой невидимой ловушки перед ними нет, уже пересекли дорогу и рассредоточились, прячась за парапетом. Так что пришлось Луневу отложить месть за Серегу до лучших времен. Прикрываясь пленником, Андрей отошел на правый берег и скрылся в развалинах ближайшего строения.

- Как тебя называть, боец? - спросил Андрей у квестера.

- Да пошел ты! - прохрипел квестер.

- Слишком длинно, - Лунев убрал автомат. - Короче. Скажешь, отпущу.

- Финн.

Старый отпустил бойца, отошел, разрядил один из «Хеклеров» и бросил его Финну.

- Места неспокойные, пригодится. Иди к своим. И скажи, чтобы не следили за мной. За вами должок, вы Серегу завалили, поэтому в следующий раз стреляю на поражение, как только замечу. Все понял?

- Понял, - Финн угрюмо взглянул на Андрея. - Странный ты. Не зря командир напружинился. Я бы сразу грохнул заложника, как только Бармалей выстрелил.

- Вот Бармалей пускай и боится. Передай, что я его запомнил. А командир пусть расслабится и все у нас будет хорошо.

- Не расслабится он, пока ты пакаль не отдашь.

- Тогда у нас все будет не хорошо. Всего-то разницы. Двигай, Финн, пока твои друзья на мост не вышли. Мои условия вступили в силу, а мужики до сих пор не знают. Спасай товарищей.

Финн выбрался из руин не слишком быстро, поскольку явно не верил, что Андрей его отпустит. Но к середине моста поверил в удачу и рванул быстрее ветра. Когда он спрятался за парапетом, Андрей сменил позицию, забрался чуть выше и снова взял на прицел противоположный вход на мост, а заодно окинул взглядом и два ближайших перехода через Обводной канал. Он был уверен, что квестеры попытаются прорваться, и, скорее всего, предпримут попытку обхода. Но для начала отвлекут внимание.

«Интересно, каким способом? Поставят дымовую завесу? Начнут палить изо всех стволов? Оба варианта привлекут внимание. Одиночный выстрел это семечки, большинство свидетелей решит, что показалось. А начнется пальба в полный рост - тут же полиция нагрянет. Квестерам это невыгодно. Значит, пойдут без артподготовки. И мне лучше бы идти отсюда, но ведь просто так, «ногами», от них не оторваться. Найдут по прибору».

Андрей заметил, что двое квестеров выбрались на мост слева, и столько же двинулись короткими перебежками к мосту справа. Изначально квестеров было восемь. Двое остались отдыхать в коллекторе, четверо пошли в обход, значит, прямо остались двое. И один из них с прибором в руках. То есть, не стрелок.

Лунев проверил автомат, сунул в нагрудный карман запасной магазин, и дождался, когда группы квестеров слева и справа окажутся на середине своих мостов. Тут же открыл огонь по парапету, за которым прятались оставшиеся на месте квестеры, и ринулся вперед.

Один из квестеров попытался огрызнуться. Он высунулся и даже выпустил короткую очередь. Но пуля едва не выбила автомат у него из рук, и квестер предпочел спрятаться.

Обнаружив, что противник пошел в лихую контратаку, квестеры слева бросились обратно, а правые открыли огонь, но к тому моменту Андрей уже перемахнул через парапет. Он пинком все-таки выбил автомат у командира группы и присел напротив квестера с аппаратом слежения.

- Финн передал предупреждение? - выдернув из рук у квестера приборчик, и обернувшись к командиру, спросил Андрей.

- Спокойно, парень! - командир поднял руки. - Мы неправильно тебя поняли!

- Я так и подумал, - Андрей спрятал приборчик в карман, поднял автомат командира и выкинул в канал.

Квестеры слева выскочили на дорогу, Андрей тут же развернулся и остановил обоих короткой очередью по ногам. Затем он продвинулся на несколько метров вправо, на миг поднялся над парапетом и сделал два выстрела по бойцам на правом мосту. Финну пуля попала в только-только ставшую послушной левую руку, а вот Бармалея Андрей не пожалел. Пуля прошила этого квестера насквозь. Вошла в районе грудины и вышла под лопаткой.

- Не надо меня искать, - вернувшись к месту, где замерли командир и последний из уцелевших квестеров, сказал Андрей. - Вы ведь приличные люди, как я слышал, зачем нам ссориться?

- Кому это нам? - буркнул главный квестер.

- Вам и тем, кто меня прикрывает, - усмехнулся Андрей.

- Прикрывает? - квестер удивленно вскинул брови. - Да ты сам, по-моему, кого угодно прикроешь.

- Еще подумай, - Андрей постучал пальцем по виску. - Прощайте, квестеры, до новых встреч. Надеюсь, без стрельбы.

Он быстро пересек набережную, затем большой газон и скрылся в двориках между улицами Розенштейна и Шкапина…

Командир квестеров Виталий Трофимов проводил спасателя удивленным взглядом. Этот странный тип опять развил какую-то нереальную скорость, в один миг пересек набережную и скрылся в ближайшем дворике.

- Я не понял, Док, кто его прикрывает? - Трофимов попытался пошевелить ушибленными пальцами левой руки и поморщился.

- Тот, кто внушил нам, что впереди силовая отсечка, - утирая со лба холодный пот, ответил ученый.

- А я решил, что это энергетическая ловушка.

- Это и доказывает, что ничего материального или энергетического перед нами на самом деле не было. Только образное внушение. Каждый подобрал ему свое название. Но я не знаю, кто на это способен.

- Может… «серые»?

- Единственный теоретически допустимый вариант, - кивнул Док. - Если, конечно, из разлома не появились некие существа-псионики.

- Псионики? - Трофимов покрутил пальцем у виска.

- Нет, не психи. Телепаты. Те, кто способен внушать окружающим свои мысли. Но более вероятно, что это были именно «серые».

- Командир! - справа на дорогу выбежал Финн. - Этот гад Бармалея завалил!

- Как и обещал, - Трофимов до хруста сжал правый кулак. - Черт возьми! Да кто это такой?!

- Алло, наверху! Помогите выбраться!

Трофимов встал, перегнулся через ограждение и заглянул вниз. В груде мусора на дне канала возились двое квестеров, которых Виталий отправлял в коллектор по следам загадочных спасателей. К счастью, хотя бы эти двое не имели видимых повреждений, только покачивались, как пьяные.

- Лезьте на кучу, перебирайтесь на мост! - приказал Трофимов. - Док, помогите раненым. Финн, тащи Бармалея на тот берег, уходим на точку высадки! И быстрее, пока полиция не нагрянула!

Группе удалось покинуть поле боя вовремя. Мобильная полицейская группа на четырех машинах появилась на левом берегу Обводного канала спустя пару минут после того, как квестеры скрылись в руинах правобережья. Наспех перевязанный доктором Финн остался в развалинах следить за обстановкой.

Минут пятнадцать он наблюдал, затем спустился и присел рядом с командиром:

- Две новости, командир. Хорошая и плохая.

С какой начать?

- С любой.

- Менты умотали. Походили, потолковали со свидетелями, и уехали. Видать, посерьезнее дела у них имеются.

- Хорошо. А плохая новость?

- Прихватили пару гильз и труп спасателя… - Ничего не докажут.

- Я не закончил. Они твой «Хеклер» тоже прихватили. Не поленились спуститься в канал.

- И как они нашли его в такой свалке? - Трофимов помрачнел. - Дерьмовая ситуация. В центре не одобрят. Да еще один автомат этот бешеный уволок. - И детектор пакалей! - напомнил Док.

- У ментов мы «Хеклер» не отобьем, это стопудово, - сказал Финн. - И с «бешеным» вопрос теперь скользкий. Без детектора трудно будет его найти.

- Вы все-таки хотите его искать? - забеспокоился Док. - Но ведь это опасно! Посмотрите, как он разделался с нами!

- С нами, - Финн хмыкнул. - Вас пожалел, понял, что вы за рыба.

- Обычно говорят, «что за птица», - Док обиженно взглянул на квестера.

- Обычно, - кивнул Финн. - Короче, дело швах, командир. Какие мысли?

- Один запасной «Хеклер», допустим, я найду на базе, - Трофимов задумался. - Даже два, если постараться, можно найти. У Камохина есть в запасе, он не откажет. Не в автоматах проблема. Детектор, вот что важно. И пакаль. Не можем мы уйти, пока все это не вернем.

- Наука говорит, что дело опасное, - Финн покосился на доктора. - Может, отправим Дока с ранеными, когда вертушка вернется? Без детектора он нам ни к чему, только мешать будет.

- Ты и сам ранен, - заметил Трофимов.

- Ерунда.

- Дождемся вертушку - решим. Надеюсь, центр опознал этого типа. Подскажет, на чем его можно подловить.

- Да вон уж вертушка тарахтит, - Финн поднял взгляд к небу. - Вроде наша. Да, точно наша.

Когда вертушка села, Трофимов запрыгнул в нее и хлопнул по плечу пилота, как бы спрашивая: «Какой улов?» Пилот кивком указал на подключенный к системе спутниковой связи компьютер. Трофимов тут же сосредоточился на изучении присланной из ЦИК информации.

К сожалению, информации было немного. Встреченный квестерами «бешеный» не проходил почти ни по каким специальным базам данных. Кроме одной.

Имя и фото «бешеного» спасателя мелькали в особо секретном «конторском» досье, о существовании которого даже в ФСБ знала от силы дюжина человек. А уж о его содержании вовсе трое-четверо. Даже высокопоставленной агентуре ЦИК не удалось выяснить, о чем конкретно идет речь в этом досье. Добытая информация ограничивалась рамками общих сведений о фигурантах и о содержащихся документах. Впрочем, это было не все.

Кроме нереального грифа секретности у загадочного досье была еще одна странность. Материалы в нем имели очень большой разброс датировок. С 1984 по 2008 год. Однако самым странным было то, что в двадцатых числах апреля 2008 года сбор данных для досье был резко прекращен в связи с «бифуркационной шизеодеструкцией». Нормальный набор букв, да? Но именно так было сказано в последней пояснительной записке - единственном полноценном документе, добытом агентурой.

«Сбор данных, наблюдение за объектами и проведение других оперативных мероприятий прекращены до 2020 года в связи с бифуркационной шизеодеструкцией ГП ПВК».

То есть записка не столько проясняла, сколько еще больше запутывала ситуацию. Особенно для Трофимова, человека бесконечно далекого от всякой научной тарабарщины. Пришлось ему звать на помощь Дока.

- Что это значит? - Трофимов ткнул пальцем в электронную копию пояснительной записки.

- Весьма любопытно, - Док снял кепку и почесал залысину. - Дело в том, что это… довольно специфический термин. Вероятнее всего, речь идет о неком расщеплении… разрушительном расщеплении надвое… но вот чего… я затрудняюсь ответить.

«ГП ПВК»… это может быть…

- Главная проходная пиввинкомбината? - с усмешкой предположил Финн.

- Две тысячи восьмой, - Док основательно задумался. - Расщепление и деструкция… ПВК… ПВК. Вообще-то аббревиатура мне знакома, но до прошлого октября речь о деструкции ПВК идти не могла. Хотя это не совсем мой профиль. Возможно, некие признаки надвигающихся проблем были заметны уже тогда.

- В ноль восьмом проблем было полно, - заметил Финн. - Кризис начался, после которого в двенадцатом Евросоюз чуть не загнулся.

- В таком случае, возможно, здесь действительно упоминается о пространственно-временном континууме, - сделал вывод Док. - Я только не могу понять, что такое «ГП».

- Что бы это ни было, - сказал Трофимов, - получается, дело закрыто в связи с расщеплением этого… конти… чего там?

- Нашего пространства и времени, - упростил Док.

- Это что же, был первый разлом? - удивился Финн.

- Нет, - помотал головой Док. - Скорее всего, нет. Скорее всего, имеется в виду расщепление континуума на две ветви. Причем предполагается, что это расщепление, пусть и деструктивно, однако временно. Предположительно до двадцатого года. В дальнейшем единство пространства и времени будет восстановлено.

- То есть, связи с разломами нет? - уточнил Трофимов.

- Может быть, имеется косвенная связь. Все-таки расщепление деструктивно, то есть каждая из образовавшихся ветвей ущербна, поэтому в обеих нарушен нормальный ход событий. Но прямой связи… скорее всего, нет. Кстати! Мне кажется, я понял, что такое «ГП». Это «главная последовательность»! Или можно сказать - магистраль.

- Пространства и времени?

- Да. В таком случае расщепление создало не побочную ветвь, а объездную дорогу рядом с магистралью.

- Зачем?

- Да чтоб эту вот беду с разломами объехать, - Финн кивком указал в направлении Балтийского вокзала. - Кто успел свернуть, тот молодец. Выживет.

- Весьма вероятно, - кивнул Док.

- Понял мало, - признался Трофимов, - но главное, кажется, уловил. И насчет этого «бешеного»… Андрея Лунева… тоже кое-что прояснилось. Очень непростой фрукт нам попался. Тут о нем немного сказано, но с большим уважением. Придется договариваться.

- Ты чего, командир? - удивленно спросил Финн. - Ты это серьезно сейчас? Договариваться собрался? Он же нас носом в дерьмо… и Бармалея замочил!

- Это не я собрался, - Трофимов постучал по экрану компьютера. - Это из ЦИК указание. А наша поруганная честь центру, сам знаешь, по большому африканскому барабану.

- Я не согласен!

- Вертушка позади тебя, - Трофимов махнул рукой, отвернулся и негромко добавил: - Можно подумать, мне это нравится.

Финн какое-то время помолчал, потом кивнул:

- Хорошо. Я потерплю. Жизненно важные органы оставлю ему целыми.

- Ни царапины, - Трофимов холодно уставился на квестера. - Доставить живым и невредимым.

И только по доброй воле.

- Бл… - проронил Финн и сплюнул. - Согласен.

- Хорошо подумал?

- Да.

- Док, вы с нами?

- Я не могу вас оставить, - ученый надел кепи. - Прибор записан на меня. Я несу ответственность.

В том числе материальную.

- Финн, десять минут на подготовку, проинструктируй парней.

- Есть!

- Как вы говорите, Док? - Трофимов проводил взглядом Финна и посмотрел на ученого. - Контину-ум?

- Да. Пространственно-временной. Проще говоря - четырехмерная реальность. Три измерения пространства и время.

- И охота вам голову забивать? - Трофимов вздохнул. - Ладно, отдыхайте, пока есть возможность. Вряд ли сегодня еще раз отдохнуть удастся…

Информируя командира квестеров о неком прикрытии, Лунев откровенно блефовал. И поскольку делал это он с полной уверенностью, что блефует, соврать получилось хорошо, убедительно. Такой вот фокус. Однако стоило Андрею немного задуматься, он понял, что убедительности его словам придала совсем другая уверенность. Подсознательная, но крепкая. Уверенность в том, что этот блеф на самом деле чистейшая правда. То есть Старый врал и не врал одновременно. Просто его сознанию не хватало прямых доказательств, что «серые» его прикрыли. То, что квестеры зависли, не в силах пересечь набережную, было доказательством косвенным. Вот если бы в этот момент Андрей увидел «серого», который испускает зеленые лучи, как в мультиках, и эти лучи создают вокруг квестеров мерцающие световые коконы… тогда другое дело. А так… сознанию оставалось только предполагать и сомневаться. А вот подсознанию доказательства и не требовались, оно вполне довольствовалось предположениями.

В любом случае, ошибалось шестое чувство или нет, квестеры были временно нейтрализованы. Почему временно? Да потому, что не такие это люди, чтобы отступать. Андрей повидал за свою жизнь множество наемных бойцов и научился сортировать их навскидку, с первого взгляда. Из трех квестеров, с которыми Лунев успел пообщаться, лишь один не соответствовал условному «стандарту». Ну, так он и не был бойцом, типичный «обоз». Видимо, как и в группе Ивана Сергеевича, в группах настоящих квестеров тоже имелись свои наукообразные консультанты, которых бойцы были вынуждены таскать по зонам в качестве передвижных источников научных знаний. А вот два квестера-бойца выбраковку проходили без проблем.

Командир явно был из военных, причем с боевым опытом - не суетился, присутствия духа не терял и тактически все делал верно, а Финн «в прошлой жизни» был каким-нибудь омоновцем. Людей с такой закалкой можно заподозрить в чем угодно, только не в малодушии. И приказы оба привыкли выполнять, чего бы это ни стоило. И не волнует, трудно выполнить приказ или нет. Их даже больше устраивает, когда трудно. Весомее победа, больше уважения к себе. Да и среди товарищей авторитет выше. Так что квестеры были нейтрализованы временно.

На час от силы.

Правда, теперь им предстояло искать Андрея наугад, без помощи приборчика «ДПМ-200», что, видимо, следовало понимать, как «детектор пакалей модернизированный… вот уже в двухсотый раз». Хотя, скорее, число означало дальность действия прибора.

Лунев включил детектор и изучил экран. Может быть, расчетная дальность действия и была двести метров, но сетка, которая накладывалась на карту местности, была размечена лишь до ста пятидесяти. Железо модернизировали, а софт поменять забыли? Что ж, в таком случае логично было сделать еще одну поправку и предположить, что реальная дальность действия «ДПМ-200» лишь сто метров. Правда, сквозь любые преграды. Ведь когда спасатели шли по коллектору, квестеры на поверхности почти не отставали.

Присутствие пакаля в кармане у Андрея детектор улавливал, но его метка была помещена в центр масштабной сетки, и рядом мелкими буковками было написано: «Калибровочный образец».

«Ага, вот в чем дело! - до Андрея дошло. - Двести это диаметр. По сто метров в каждую сторону от центра. А разметка до ста пятидесяти по краям это даже с запасом. Прошу у инженеров прощения».

На самом краю масштабной сетки, как раз в районе отметки «150», вдруг слабо зажглась и погасла такая же, как в центре, метка. Андрей насторожился. Возможно, это была какая-то помеха, но… кто знает?

Поскольку метка лишь мелькнула, детектор, скорее всего, уловил сигнал от пакаля, который лежал в кармане у такого же, как Андрей, «счастливого владельца». Интересно, кто это мог быть и куда он торопился? Квестеры остались позади, а сигнал шел как раз с того направления, в котором двигался Андрей. Да и не факт, что у квестеров при себе имелись другие пакали. Даже более вероятно, что не имелись. Вольный ходок? Возможно. Липовые квестеры? Тоже вариант.

Почему бы не проверить?

Андрей вновь почувствовал, что на верном пути. Причем вряд ли это чувство ему внушил невидимый «серый ангел-хранитель». Скорее Лунев сам понял, что все делает правильно. Подсознательно.

Он поднял взгляд, сопоставляя картинку с реальной местностью. Тот, кто таскал в кармане пакаль, находился где-то на задворках главного здания вокзала. На перроне.

Андрей сунул приборчик в карман и двинулся в сторону железнодорожных путей. Кстати сказать, далеко не пустующих. Как и перрон.

Эта часть вокзала вовсе не выглядела пустой и унылой, как привокзальная площадь или билетный зал. Здесь пока теплилась жизнь и даже изредка вскипала деловая активность. В основном, когда из ворот ПЖДП выезжал очередной чахлый тракторок с несколькими почтовыми тележками, нагруженными вместо бандеролей всяким барахлом. Или когда выруливала «Газель» с просевшими от тяжести рессорами. Эти транспортные средства доставляли грузы к нескольким почтово-багажным вагонам, прицепленным к маневровому тепловозу. Перегрузка товара шла быстро, хотя до отправления поезда оставалось гораздо больше пресловутых «пяти минут». Чтобы заполнить вагоны, требовалось еще штук сорок забитых под завязку «Газелей». А до заполнения поезд никуда ехать не собирался.

В кармане пискнуло, и Андрей вновь достал детектор. Метка чужого пакаля как-то чересчур быстро пронеслась по краю «стометровой» зоны позади Лунева. Он обернулся, но ничего не сумел разглядеть. На соседних путях стояла безжизненная электричка, которая перекрывала всю видимость. Владелец чужого пакаля промчался где-то по ту сторону электропоезда. Непонятно было только, на чем он промчался? На тепловозе? Вещицу прикарманил какой-то машинист или сцепщик? Ну, не на своих двоих же так быстро бегал человек с пакалем. Если это, конечно, человек.

Последняя мысль вызвала легкое беспокойство. А что, если по его, Андрея, следам в эту зону перебралась тварь? Добыла из разлома в Дымере тот черный пакаль и… что? Откуда ей было знать, куда переместился Андрей?

«Нет, слишком сложно. Все должно быть проще. Версия с машинистом реалистичнее. А еще лучше - со сцепщиком. Ведь сцепщики бродят по путям, значит, им легче других найти пакаль».

Андрей быстрым шагом вернулся к дальнему краю платформы, обогнул почтово-багажный состав и быстро пролез под электричкой. На третьем пути маневрировал еще один тепловоз. Сцепщики на подножках не висели, а в кабине Старый разглядел только одного измученного машиниста. Он был занят своим делом и никак не походил на обладателя пакаля. Не было в его поведении ничего подозрительного, он не озирался и не ощупывал ежесекундно карман с ценной находкой. Да и детектор молчал, хотя до тепловоза было гораздо меньше ста метров. Андрей решил перепрыгнуть на четвертый путь, но тепловоз начал сдавать в его сторону и Луневу пришлось задержаться на месте.

И в эту секунду снова запищал детектор. Андрей выхватил его из кармана и взглянул на экран. Детектор четко указывал вперед. Получалось - на одинокий пассажирский вагон на запасном пути. Лунев дернулся было туда, но тепловоз дал короткий гудок - «не лезь!» Андрей подался вправо, чтобы сократить время ожидания, но ему опять не повезло. Тепловоз как нарочно остановился, перекрывая видимость. Андрей запрокинул голову и вопросительно посмотрел на машиниста. Тот скользнул по ходоку равнодушным взглядом и отвернулся. Секунд через десять тепловоз начал вновь сдавать к перронам.

Андрей рванул через пути, но именно в этот момент метка на экране исчезла. Не отдалилась, не умчалась в сторону, а просто исчезла, словно выключилась. Лунев остановился и повертел головой. Фокусы фокусами, но даже если у кого-то имелся некий изолирующий контейнер для пакаля, в который он сейчас спрятал вещицу, сам этот «кто-то» не мог спрятаться. Кроме вагона прямо по курсу, укрытий просто не было. По ту сторону запасного пути виднелся пустырь. Слева и справа тоже было открытое пространство. Значит, владелец пакаля по-прежнему сидел в отцепленном вагоне. Как в том стихотворении про рассеянного с улицы Бассейной.

Старый снял с предохранителя оружие и мягко, но быстро двинулся к вагону.

Поскольку вагон был плацкартным, долго искать затаившегося незнакомца не пришлось. Он залез в одном из отделений под столик. Незнакомец не услышал, как Лунев подобрался, а потому чуть не упал в обморок, когда Андрей негромко постучал стволом автомата по столешнице.

- Кто в теремочке живет? Выползай. Лицом ко мне и руки на виду держи.

- Я тут… уронил… монетку… закатилась!

Незнакомец выполз не так, как приказал Андрей, а задом наперед. Но после поднял руки и медленно обернулся. И тут выяснилось, что это не такой уж незнакомец.

- Жора, какого черта ты здесь делаешь? - спросил Андрей, и не думая при этом опускать автомат.

- Я тут… мне показалось, что здесь… кто-то есть, - промямлил спасатель, зачарованно глядя в зрачок ствола.

- Прятал что-то? - Андрей строго уставился на Жору. - Не лги мне. Ложь чувствую сразу.

- Я не лжу… не лгу… я тут… случайно!

- Ну, как знаешь, - Лунев приставил автомат Жоре ко лбу и быстро похлопал левой рукой по карманам спасателя. - Здесь что?

- Здесь… - Жора обмер. - Бутерброды!

- Доставай.

- Андрей! - Жора полез в карман. - Я не хотел! Просто валялись, жалко же! Я не мародер! Они правда валялись!

Спасатель вытащил из кармана три пачки оранжевых купюр в банковских упаковках.

- Тьфу ты, - Андрей опустил ствол и ткнул им Жору в грудь. - Все выкладывай! На стол!

- Жалко стало! - Жора торопливо достал из карманов еще несколько пачек. - Чего им пропадать? А я поделился бы! С тройкой своей - само собой! Где Лапиков? Ему тоже причитается. Тут много! Лимонов… десять!

- Четырнадцать, - окинув взглядом горку упаковок, определил Андрей. - Как ни крути, мародерство это, Жора.

- Нет! Я хотел в полицию отнести!

- Так ты поделить хотел или в полицию отнести? - усмехнулся Андрей. - Уж определись. Что еще нашел?

- Ничего больше, - спасатель честно посмотрел Старому в глаза.

- Где тайник? - Андрей, конечно же, не поверил. Жора смотрел на него слишком честно. - Выложишь все, как на духу, уйду и забуду о тебе. Обещаю. А дальше со своей совестью разбирайся, куда это все нести, домой или в полицию.

- Обещаешь?! - Жора покосился на автомат.

- Слово добровольца-спасателя, - Лунев демонстративно щелкнул предохранителем и вскинул автомат на спину. - Показывай.

Тайник был устроен в хитрой нише под потолком. В нем были спрятаны две инкассаторские сумки, туго набитые пятитысячными. Кроме того, в тайнике нашлись два «ПМ» и четыре запасных магазина к ним. Андрея заинтересовали только пистолеты. Он выбрал менее потертый из «макаровых» и сунул в карман. В другой карман спрятал магазины, и закрыл тайник.

- Точно больше ничего не находил? - еще раз строго взглянув на потного от волнения Жору, спросил Андрей.

- Ничего!

Теперь он говорил правду.

- Может, видел кого-то?

- Нет, - помотал головой спасатель.

- Жора, не расслабляйся, это важно, - Лунев погрозил ему пальцем. - Вспомни последние три минуты перед моим появлением. Во всех подробностях.

Может, слышал что-то?

- Ничего, клянусь!

- Ладно, - Старый вышел из отделения. - Оставайся, богач. И береги себя. С такими деньгами опасно играть. Это тебе не бирюльки.

- Я же… как лучше! - Жора высунулся в коридор. - Андрей, возьми себе!

- Не надо мне, - Лунев вновь усмехнулся. - Зачем они здесь? Костер развести?

- Так ведь… там пригодятся!

- Там… - Андрей вздохнул. - Там у меня тоже другие ценности. Прощай, Жора.

- А Лапиков где? - запоздало спросил бывший командир тройки.

- И ему деньги больше не нужны.

Андрей выпрыгнул из вагона и осмотрелся.

«Вот такая вот петрушка. Вроде бы ничего не изменилось. Тот же мир кругом, а на одного правильного человека в нем стало меньше. И никто не заметил. Даже он сам. Ладно, лирика позже. Где же тогда источник сигнала?»

За спиной вновь коротко прогудел маневровый тепловоз, и почти сразу пискнул детектор. Андрей достал приборчик. Метка пакаля вновь была в полусотне метров от Лунева, но теперь позади него.

Там же, где и тепловоз.

Старый обернулся и вновь присмотрелся к машинисту. Тот, как был, так и остался скучным работягой. Ничего похожего на возбуждение, вроде того, что охватило Жору, не наблюдалось. Но ведь теперь было ясно, что пакаль где-то в кабине тепловоза. Детектор указывал мимо и терял метку просто по причине несовершенства конструкции. Или же сбои в работе детектора были вызваны огромной массой всевозможного металла вокруг. Причина была неважна. Детектор «глючил», вот и вся причина. Важно было другое. Пакаль находился в кабине, но машинист вел себя так, словно об этом не знал. Мелочь? Да. Но очень уж странная. Почему? Да потому, что тепловоз исправно маневрировал вот уже полчаса, но ничего не подцеплял. И машинист не менял выражения лица.

Андрей вновь приготовил автомат к бою, и двинулся к тепловозу. Быстро и мягко. Машинист, наконец, отреагировал, взглянул на Лунева, но без всякого интереса. Глаза у него были какие-то особенно пустые. У Андрея на миг возникло ощущение, что он когда-то видел подобную «всеобъемлющую пустоту», но где и при каких обстоятельствах, Лунев так и не припомнил.

Андрей схватился за поручень, запрыгнул на подножку, взялся за ручку, но открыть дверь кабины не сумел. В ближайшей перспективе замаячил «план Б» - разбить окно, однако в план уже предсказуемо вмешалась случайность. Сначала с явным запозданием запищал детектор, а затем Андрей услышал топот бегущих по перрону людей. Это были пятеро квестеров и… командир отделения спасателей Симаков.

* * *

Короткий товарный состав, всего в два десятка вагонов и цистерн, стоял у крайней пассажирской платформы. Делать товарняку здесь было нечего, но вряд ли этот факт кого-то смущал. Даже в самом начале, когда народ только-только задумался об эвакуации, никто не следил за такими мелочами. Подвижной состав железной дороги был вычеркнут из списка эвакуационного транспорта на третьи сутки после первой лифт-подвижки. К тому времени Питерская скала выросла на двенадцать метров и все пути были оборваны, как перетянутые струны на гитаре. Вот почему расположившийся от тупика до конца платформы состав никто и не отгонял. Делать, что ли, нечего?

С другой стороны платформы тянулся газон, затем шел высокий сплошной забор. То есть пейзаж был небогатый, всего из трех компонентов: забор, газон и заляпанная мазутом (наверное, одна из цистерн протекла) платформа. Никаких зацепок для глаза. И взять нечего, только мараться. Наверное, поэтому никто и не заглядывал в образованный товарняком закоулок.

А напрасно. Если бы сюда заглянул внимательный человек, знающий о типовых особенностях аномальных зон, он тут же сообразил бы, что платформа «заляпана» вовсе не мазутом. Черное пятно на платформе имело подвижные очертания и абсолютно не отражало свет. Это и был местный разлом.

Необычно высокий и худощавый «серый» отошел от разлома на несколько шагов и остановился.

Некоторое время он стоял, наблюдая за маневрами людей на соседней платформе и словно к чему-то принюхиваясь. Некоторое время спустя «серый» достал откуда-то зеркальный пакаль и зажал его между ладонями. Вещица едва заметно завибрировала, реагируя на присутствие поблизости других пакалей. Именно пакалей, а не пакаля. Это легко определялось по характеру вибрации.

Худощавый «серый» удовлетворенно кивнул, спрятал зеркальный артефакт и двинулся к тому месту, откуда исходила энергия сразу двух пакалей.

12. Зона разлома 18 (Питерская), 14.07.2016.

В целом, позиция у Андрея была выгодная. На возвышении, частично под прикрытием непробиваемой железной туши тепловоза. Но из-за этой же туши Андрей не видел и правого края платформы. Ничто не мешало кому-то из квестеров спрыгнуть на пути, обойти тепловоз и появиться у Старого в тылу. Вот если бы забраться на крышу тепловоза… но для передислокации не оставалось времени. Значит, квестеров следовало брать на пушку. Во всех смыслах.

Андрей прицелился и выстрелил одиночным. Пуля выбила кусок асфальта метрах в пяти перед авангардом, который состоял из главного квестера и Симакова. Оба резко ударили по тормозам, после чего Симаков попятился, а квестер поднял руки.

- Лунев, отставить стрельбу! - крикнул квестер. - Давай поговорим! Я уверен, мы найдем общий язык!

- Надо же, какое вступление, - усмехнулся Андрей. - Язык у нас и так общий, русский. Скажи Финну, чтоб вернулся на платформу! И остальные пусть остаются в поле зрения!

- Хорошо! Бойцы, ко мне! Так ты выйдешь, Андрей?

- Сам подойди… как тебя называть?

- Трофимов. Виталий. Командир группы квестеров ЦИК!

- Не вижу пятого из твоей группы, Виталий.

- Док! - Трофимов обернулся и хлопнул себя по бедру, будто бы жестом подкрепляя команду «к ноге».

В поле зрения появился наукообразный. В отличие от троицы бойцов, держащих автоматы наготове, этот даже не трогал оружие, оно висело у Дока за спиной. Примерно таким же миролюбивым и слегка испуганным выглядел и Симаков. Но основные дозы лояльности и доброжелательности излучал, конечно, Трофимов. Виталию явно не хотелось нового обострения конфликта. Возможно, так требовала инструкция, а возможно, так решил сам Трофимов, но настроен квестер был именно на переговоры, а не на военную хитрость с последующим штурмом позиции Андрея. К тому же, теперь «на мосту» стояли не Лунев и Серега, а квестеры. Штурм должен был представляться им невыгодным мероприятием.

- Иди, - сказал Андрей. - С платформы не спускайся.

Трофимов подошел и остановился:

- Руки опущу?

- Опусти. О чем хотел поговорить?

- О деле, Андрей. Я навел справки и понял, что человек ты серьезный. Я и раньше это понял, но теперь убедился.

«Подход» был правильный, уважительный, но рассчитанный на людей вроде Финна. Мягко говоря, простых, без фантазии. Это означало, что либо Трофимов врал насчет справок, либо эти справки были куцыми. ФИО, дата рождения, штамп «особо опасен». Или что-то в этом роде. А скорее всего, в роли «справочного бюро» выступал Симаков, который кроме имени и фамилии вообще ничего не знал.

- Короче, Виталий, - сказал Старый. - Тебе нужен детектор? Я верну, обещаю. Не тебе, так твоим товарищам при следующей встрече. Ведь ваши бойцы по всем зонам бродят?

- Хорошо, согласен, - кивнул Трофимов. - Ты собираешься в какую-то еще зону?

- Возможно. Видишь, я откровенен. А ты мудришь. Что тебе еще от меня нужно? Пакаль? Я не нашел здесь пакаля.

- Здесь не нашел, - Виталий понял, что играть с Луневым следует чуть тоньше.

- Здесь не нашел.

- Ты знаешь, что такое пакали?

- В общих чертах.

- Это не просто редкие фиговины, которыми интересуются богатые коллекционеры. Это части мозаики, которая может спасти мир, если ее правильно собрать. Понимаешь, какая это ответственность?

- За судьбу всего мира? - усмехнулся Андрей. - Понимаю.

- А раз понимаешь, почему не хочешь принять участие в спасении мира? Это ведь не фигура речи.

Реальное спасение мира.

- Круто, - Лунев сделал вид, что впечатлен.

«Никогда не мечтал спасать мир, но всегда на это нарываюсь, - подумал он. - Что за судьба?»

- Я понимаю, что затраты требуют компенсации. Ты искал пакаль, рисковал. Мы готовы заплатить.

Ведь ты все равно собирался его продать.

- Почему ты так решил?

- А для чего еще тебе пакаль? - вполне искренне удивился Трофимов.

- Может быть, я хочу собрать свою доску пакалей.

- И что дальше?

- Там посмотрим.

- Ну, во-первых, частным образом собрать полторы сотни пакалей не получится. Даже тебе это не под силу. Во-вторых, одной доски будет мало. И, в-третьих, даже если ты соберешь все комплекты, что ты будешь с ними делать?

- Соберу, а там увидим.

- Не увидишь. Собрать мало, надо еще заставить все это работать. А как это сделать, знает только один человек.

- Кирсанов?

- Да, только он. Поэтому для всех остальных эти штуковины только забавные игрушки, коллекционная редкость, капиталовложения… что угодно, в меру воображения. И только для Кирсанова пакали это детали инструмента для спасения мира.

- Отличная речь, Виталий.

- Она тебя не убедила?

- Убедила. Но временно я воздержусь от вклада в благородное дело господина Кирсанова. Сначала разберусь со своими делами. А потом непременно пожертвую все найденные пакали на благотворительность. Обещаю.

- Вы не понимаете, молодой человек! - рядом с Трофимовым неожиданно появился Док. - У мироздания крайне мало времени! Катастрофа не будет ждать, когда вы закончите свои дела. Пока в мире три десятка аномальных разломов, жить в нем еще можно. Но когда их станет сто шестьдесят девять…

- Сто шестьдесят восемь. Один закрылся.

- Пусть так! Это все равно безумно много! Это может привести к полному уничтожению мира. И все самые важные дела станут казаться глупыми мелочами в сравнении с этой трагедией.

- Понимаю, но и вы меня поймите, граждане квестеры, - Андрей вздохнул. - Я ведь просил, чтобы все оставались на платформе. Трофимов, я просил?

- Все на месте, - Виталий обернулся. Финна на перроне не было…

Трофимов негромко выругался и вновь повернулся к Андрею. Его тоже не оказалось на прежнем месте. Виталий еще раз неприлично выругался и толкнул локтем Дока:

- Куда он делся?

- Я… не заметил, - Док похлопал глазами. - Он так быстро это сделал.

- В кабину спрятался?

- Нет. Впрочем, не знаю. Я не заметил.

- Проверить кабину! - махнул Трофимов двум оставшимся на платформе бойцам.

Квестеры спрыгнули на пути, но сделали это на удивление неуклюже. После приземления на шпалы оба почему-то растянулись в полный рост. А мгновением позже сел на пятую точку Док. И только тогда Виталий понял, что происходит. Питерская скала завибрировала, сообщая о приближении очередной лифт-подвижки - резкого подъема всей гигантской каменной «пробки» ровно на метр.

Опытные ходоки советовали в этом случае лечь или крепко за что-нибудь ухватиться. Трофимов выбрал первый вариант и жестом приказал «делай, как я» бойцам на шпалах. Док и сочувствующий квестерам спасатель Симаков приняли горизонтальное положение без приказов и подсказок. Оставался Финн. Виталий не видел бойца, и отдать ему приказ не мог. Трофимову оставалось только надеяться, что Финн тоже уловил вибрацию и не станет пренебрегать мерами предосторожности.

Трофимов видел, как происходят лифт-подвижки. И на записях, и сегодня утром, когда группа подлетала к скале - своими глазами. Но личные ощущения, когда чувствуешь всю мощь процесса собственным ливером, это совсем другая песня. А добавляет впечатлений оглушительный, пугающий, вытряхивающий душу грохот, который тоже не столько слышишь, сколько чувствуешь. Но главное, конечно, краткий миг пушечного ускорения, от которого тебя вжимает в землю так, что кажется - все, конец. Сейчас размажет или вдавит в асфальт на тот же метр. Хорошо, что ускорение и впрямь длится лишь миг, да и перегрузка в этот момент все-таки не превышает разумные пределы.

А вот когда миг ускорения заканчивается, важно не расслабиться раньше времени. Ведь останавливается скала, но не останавливается все, что легче этой каменной глыбы. То есть все остальное. В результате на смену перегрузке приходит еще один миг - теперь полета, а затем третий - возвращения в исходное положение. Расквасить нос после такого прыжка на животе легче легкого.

Для Трофимова все обошлось, он только громко клацнул зубами. Впрочем, в затянувшихся громовых раскатах, затихших лишь через минуту после подвижки, этого никто не услышал. Виталий вскочил на ноги и махнул рукой бойцам, но… квестеры опоздали.

Тепловоз, вздрогнувший в момент лифт-подвижки, словно пробудившийся мастодонт, вдруг дал короткий гудок и двинулся вперед, быстро набирая скорость. Из кабины на миг выглянул машинист. Это был не Лунев. Но и на рельсах, «остывающих» позади тепловоза, не оказалось ни Андрея, ни Финна, который по всем раскладам должен был подобраться к тепловозу слева.

Теоретически, в аномальной зоне вполне уместны любые странности, но на практике за двадцать пять квестов Трофимов встречался с действительно необъяснимыми явлениями от силы пять раз. Теперь шесть. И противник, и боец группы словно провалились сквозь землю…

Как только отгрохотало звуковое сопровождение лифт-подвижки, Андрей и Финн вскочили на ноги и… одновременно увидели черный пакаль. Вещица лежала между шпалами, прикидываясь раздавленной и покрытой сажей консервной банкой. Андрею тут же стало ясно, почему квестеры до сих пор не нашли этот пакаль.

Во-первых, кругом были рельсы, стрелки, железные костыли и поезда, в окружении такой массы железа детекторы безбожно врали. Во-вторых, пакаль был черный, как сажа, которой также было полно на шпалах и земле. В-третьих, вещицу надежно прикрывал тепловоз с «обмороженным» машинистом в кабине. Кто дал машинисту приказ сторожить артефакт, чего наобещал ему за эту странную услугу, почему этот «кто-то» просто не забрал пакаль? Вот так сразу, без подготовки на эти вопросы было не ответить. Да и не требовалось сейчас искать ответы. Мало ли кто? Может быть, те, кто припрятал в пассажирском вагоне на запасном пути сумки с деньгами. А может, непредсказуемые «серые». А почему не забрали - вообще не имело значения. Не забрали вовремя - их проблема.

Андрей перевел взгляд с пакаля на замершего квестера. Как и Лунев, Финн держал противника на мушке и был готов в любую минуту прыгнуть к артефакту. Он наверняка понимал, что против Лунева шансов у него мало (да еще с простреленной рукой), но отступать не собирался. Парень был с характером.

- Ну, что, спасатель, «кто вперед, кто вперед, тому красный самолет»? - Финн взглядом указал на пакаль и криво ухмыльнулся.

- Черный, - Андрей покосился на платформу. - Твои куда-то смылись, может, и ты отчалишь? От греха подальше.

- Нет уж, - Финн тоже на миг скосил глаза. - Знаем мы ваши фокусы. Больше глаза не замылишь.

- Думаешь, это я?

- А кто?

- Не знаю. Скорее всего, «серые».

- Ага, заливай. «Серые» в наши дела не лезут. Они им неинтересны.

- Значит, не все дела им неинтересны, - Андрей чуть сдвинулся вправо.

- Не двигайся!

- Боюсь, затеку, - Андрей еще немного подвинулся.

- Не двигайся, сказано!

- Слушай, Финн, вечно так стоять не получится, - Андрей сделал полшага вперед. - Или стреляй, или уматывай. До трех сосчитать?

Лунев сделал еще полшага. Финн вдруг опустил автомат, и бросился на Андрея врукопашную. Драться с ним Луневу не хотелось. Полноценной схватки получиться не могло, это ясно, а просто надавать тумаков раненому противнику было как-то… не к душе.

Андрей пропустил Финна мимо себя, схватил за разгрузку и штанину и добавил ему ускорения. Боец перелетел соседние пути, укатился влево и врезался в железный ящик рядом со стрелкой. Ударился он раненым плечом, поэтому от болевого шока на какое-то время почти отключился.

Андрей поднял пакаль и вытер вещицу о куртку. Цвет пакаля особо не изменился, но хотя бы стал виден рисунок. Лунев не сразу понял, что изображено на артефакте. Все-таки эта стилизация под индейские рисунки была хороша, когда требовалось изобразить каких-нибудь лягушек в брачный период. Более сложные рисунки, а тем более пейзажи в этом стиле выглядели малопонятными. Вот один из таких спорных пейзажей и был изображен на пакале.

Андрей долго присматривался и в конце концов решил, что видит горы, по которым идет одинокий путник в большой шляпе и с посохом. Не считая рисунка, пакаль был таким же, как и тот черный, что канул в Дымерский разлом. Синеватый отлив, размер, форма, вес, да и на ощупь такой же гладкий, теплый, даже в чем-то приятный.

Андрей достал красный и задумчиво уставился на оба пакаля. Ну, вот. Он нашел еще один артефакт, и что дальше? Что с ними делать? Сложить? Помнится, в прошлый раз обычное сложение ни к чему не привело. Стукнуть? С какой силой? Бросить в разлом? Дождаться, когда придет «серый ангел-хранитель» и отдать ему?

Последняя мысль вдруг почти материализовалась. Из-за последнего вагона товарного состава, что стоял у крайней платформы, вдруг появился «серый».

Шел он неторопливо, но точно к Андрею.

Лунев зачем-то присмотрелся к «серому» и усмехнулся. Какой смысл присматриваться? Что он хотел увидеть? Никаких особых примет у «серых» не было и быть не могло. Все они выглядели на одно лицо… вернее, и вовсе без лица. Хотел разглядеть серые ангельские крылья за спиной? Тоже вряд ли.

Тут не присматриваться следовало, а прислушиваться. И не к словам или звукам, а к мыслям и ощущениям. Если это и впрямь тот самый ангел-хранитель, он обязан сказать какую-нибудь приветственную речь. Ведь Андрей так много для него сделал. Хотя бы на приветствие наработал, нет?

«Серый» не спешил здороваться. И вообще шел он как-то странно. Будто бы с опаской. Андрей так подходил бы, например, к дрессированному медведю или тигру. Пусть он дрессированный, а у тебя в руках хорошая винтовка, но ведь это все равно дикий по своей природе зверь. Мало ли, что взбредет ему в голову?

Странным было не только поведение «серого». Андрей не чувствовал той необъяснимой и едва уловимой, но вполне дружелюбной ауры, которая раньше сопровождала невидимого ангела-хранителя. Лунев не видел «серого», но всегда ощущал его приближение и присутствие. Сейчас же он не чувствовал ровным счетом ничего. «Серый» поменял правила игры? С чего вдруг?

«А может, это просто другой «серый»? - вдруг осенило Андрея. - Как определить? Ведь если б я хотя бы раз видел того «серого»… Все равно вряд ли смог бы отличить. Чем они могут отличаться? Ростом и телосложением? Этот высокий и худой. А тот? Как узнать?»

«Серый» остановился метрах в десяти от Андрея. Никаким дружелюбием от него по-прежнему не веяло. «Серый» поднял руку, указал на пакали и жестом приказал отдать артефакты. Андрей замешкался.

Тогда «серый» повторил свой жест. Теперь с большей амплитудой и резче, требовательно. Лунев сделал шаг в сторону «серого», но снова притормозил. «Серый» подался вперед, вкладывая в это телодвижение достаточно понятный смысл. Он сердился и даже угрожал. И это окончательно убедило Андрея, что перед ним совсем не тот «серый», который его оберегал. Вот только эта убежденность не подсказывала, что делать дальше. Не отдавать пакали - это понятно. А что тогда? Драться? Бежать? Бить в барабаны?

Из-за крайнего вагона электрички неожиданно вырулил Жора с инкассаторскими мешками в руках. Шел он точно на Андрея, но увидел его только когда до Лунева оставалось метров пять. Наверное, здесь и проходила граница маскировочной завесы-невидимки. Жора от неожиданности вздрогнул, но не остановился. Вскоре он очутился точно посередине между Андреем и «серым», лицом к Луневу.

Похоже, спасатель даже и не заметил «серого».

- Андрей! Ты откуда здесь?! А я все для себя решил! Я в полицию иду! Все до копеечки отдам!

- Жора, уйди! - Андрей сделал шаг навстречу спасателю и протянул руку, чтобы оттолкнуть его в сторону, но опоздал.

«Серый» быстро сместился вперед и в руке у него вдруг появился достаточно длинный продолговатый предмет. Андрей решил, что это табельное оружие «серых», которое легко размазывало тварей, тогда, в Дымере, но это оказался нож из неведомого материала. Видимо, «серый» решил действовать без шума и пыли. Он ударил Жору в спину, и клинок проткнул спасателя насквозь. Парень выронил мешки и попытался обернуться, но в этот момент ноги у него подкосились, и он начал заваливаться на рельсы.

И в ту же секунду слева затрещал «Хеклер» очнувшегося Финна. Пули глухо застучали по комбинезону «серого», а одна брякнула по гарде кинжала. В результате «серый» выпустил нож из руки, и он остался торчать в спине у несчастного Жоры.

Но безоружным «серый» оставался недолго. Непонятно откуда он достал еще один предмет, и на этот раз им оказалось стрелковое оружие, похожее на обычную эстафетную палочку.

«Серый», не целясь, выстрелил в Финна. Над путями взметнулось облако мелкого, смешанного с сажей щебня, и скороговорка «Хеклера» смолкла. Андрей не увидел, что стало с бойцом, но подозревал, что Финн отстрелялся. Больше ждать помощи Старому было не от кого.

Впрочем, уже в следующую секунду выяснилось, что это не так.

Пули не причинили «серому» вреда, но даром все-таки не пропали. Очень похоже, что именно из-за выстрелов Финна «серый» потерял контроль над маскировочной завесой, которая ввела в заблуждение не только Жору, но и группу Трофимова.

Как только исчезла невероятная маскировка, квестеры сориентировались в ситуации и на «серого» обрушился град пуль. На линии огня не было никого, кроме «серого» и Лунева, значит, стрелять можно было с чистой совестью. Вот они и начали поливать изо всех стволов. Даже из автомата Дока. Правда, делал это не сам ученый, а Симаков.

«Серый» развернулся и снова выстрелил. Ударная волна смела квестеров, как порыв ураганного ветра сметает опавшие листья. Все пятеро улетели метров на пятьдесят, затем упали и еще столько же прокатились по платформе кубарем.

«Серый» вновь резко развернулся и прицелился в Лунева. Третий выстрел должен был поставить точку в этой отчаянной схватке. Как бы признавая, что выбора не осталось, Андрей вытянул руки с пакалями перед собой и кивнул: «бери». «Серый» опустил оружие, протянул руку к пакалям, и…

В этот момент Андрей резко соединил пакали. Наугад. И не просто соединил, а треснул ими друг о друга с максимальной силой, чтобы уж наверняка. А что ему оставалось?..

Перемещение в новое место прошло, как и предыдущее, мгновенно и без спецэффектов. И не почувствовал Андрей ничего особенного. Ни тяжести, ни невесомости. Ничего. Он даже подумать ни о чем не успел. В момент соединения пакалей в голове царила полнейшая пустота. Все мысли пришли позже.

«Я не убился об стену, не рухнул в болото с крокодилами и не попал в еще какую-нибудь опасную для жизни местность. Это значит, я соединил артефакты правильно. Но как мне это удалось и что значит «правильно»? Я попал, куда должен был попасть? Серый ангел-хранитель в последний момент прилетел и отправил прямиком в подсознание подсказку, как следует соединить пакали?»

Андрей оглянулся. Если, по мнению «серого ангела-хранителя», он должен был попасть именно сюда, ситуация окончательно запутывалась. Андрей переместился не в Зону 29, как ему хотелось бы, а на борт какого-то судна.

Разглядеть что-то конкретное Лунев не сумел. В этом часовом поясе планеты уже наступила ночь. Все, что он смог увидеть - россыпи звезд на черном небе и невысокую, но плотную стену тумана в кабельтове от борта судна. А еще множество светящихся в воде геометрических фигур, медленно меняющих сочетания, как стекляшки в большом калейдоскопе. И не было никаких сомнений, что к этому «калейдоскопу» следует пристегнуть слово «аномальный». Здесь оно было вполне уместно.

* * *

Человек с пакалями исчез, но худощавый «серый» все-таки выстрелил. Оружие мгновенно поймало новую цель и выдало импульс повышенной мощности. Новой целью оказался маневровый тепловоз. Тот самый, с «обмороженным» машинистом в кабине. В результате прямого попадания сфокусированной ударной волны задняя часть укатившего почти к депо тепловоза поднялась над путями, локомотив медленно встал на передок, а затем с грохотом и скрежетом перевалился на крышу. При этом он не остановился, а так вот, на крыше, колесами вверх проехал по рельсам еще три десятка метров.

«Серый» спрятал оружие и наклонился, чтобы забрать свой нож, но вдруг резко выпрямился и попятился, оглядываясь на здание вокзала. Спустя секунду он развернулся, вмиг переместился к разлому и, не мешкая, нырнул в его черную кляксу.

В это же время со стороны вокзала на платформу вышел другой «серый». Худощавый разминулся с ним на доли секунды. Отчасти в этом ему помогли переломанные, но живые Трофимов и Финн, которые открыли огонь по второму «серому», видимо, решив, что к противнику идет подкрепление.

Второй «серый» не стал стрелять в ответ. Он мужественно дождался, когда у квестеров закончатся патроны (а произошло это почти одновременно и очень скоро), вытащил из тела Жоры серый кинжал и упаковал его в прозрачный мешок, словно вещественное доказательство. Только после этого второй «серый» тоже переместился к разлому.

На краю разлома он чуть задержался и повертел головой, словно пытаясь взглядом отыскать какие-то еще «улики». Ничего не обнаружив, второй «серый» уверенно шагнул в разлом…

Часть пятая