– Олег Баталов, вам требуется помощь?
Олег слышал женский голос, но не видел саму девушку.
– Олег Баталов, вы меня слышите?
У ног инструктора остановился уборщик, робот намеренно сменил голосовой режим с нейтрально-механического на женский. Мягкий разговор медсестры с человеком в состоянии шока. Обнаружив оружие, уборщик занялся поиском раненых.
– Олег Баталов, с вами все в порядке? – Идентифицировав личность посетителя кладбища по чипу, робот не мог понять, ранен тот или нет. Приблизившись к ногам космодесантника, робот поскреб манипулятором по ремню правой сандалии, выглядевшей так, словно ногу только что вынули из ведра с кровью. – Как вы себя чувствуете? Соединить с дежурным врачом?
– Я здоров. Мне необходимо позвонить, но не медику, а… – Олег протянул руку к корпусу уборщика, чтобы активировать переговорную панель. Выдвинулась телескопическая антенна. – Минутку. – Баталов заметил на запястье своей левой руки широкий серебристый браслет, которого раньше не было. Браслет был снабжен экраном.
Оказывается, части Шлема силы, гарнитура к ним, могли разделяться, гуляя по телу.
– Можешь определить, из чего сделан браслет? – Олег поднес запястье к глазку спектрометра на боку уборщика.
– Данные по элементному составу вещества отсутствуют.
– Металл это хотя бы или нет?
Уборщик коснулся браслета манипулятором, на конце которого выдвинулся щуп металлодетектора.
– Несанкционированное изменение настроек металлодетектора, – произнес он, вновь меняя женский голос на официально-бесполый. – Поломка или попытка поломки общественной техники влечет административный штраф… – Робот огласил нешуточный размер штрафа. – Я буду вынужден отправить отчет об инциденте на сервер ближайшего поли…
– Стой! Это не я! – отдернул руку Олег. – Не надо полиции.
Шлем силы показывал характер. Видимо, не любил, если кто-то хотел знать о нем что-либо.
– Соединить с планетарным институтом стали и сплавов? – предложил уборщик. – Отделение физики металлов.
– Нет времени. – Олег представил реакцию физиков, когда с ними заговорит человек в изодранной кольчуге и наколенниках, стоящий посреди кладбища. – Соедини меня…
Баталов продиктовал телефон, набрать его самому было бы быстрее, но теперь Олег боялся приближаться к роботу. Не хватало еще, чтобы его арестовали за вывод из строя кладбищенского уборщика. Да еще в подобном костюмчике.
– Генерал-лейтенант Анатолий Гуревич слушает, – разнеслось над могилами по громкой связи. – Баталов? Олег, ты?!
Олег позвонил в службу внутренней безопасности космодесанта, потому голограмма генерал-лейтенанта не возникла. Гуревич Баталова видел, а тот его нет. Перед генералом стоял инструктор по холодной нейтрализации с исчезнувшего вместе с дестроером новейшей модели транспортника «Гелиос».
– Как ты себя чувствуешь?
Оправившись от первоначального шока, генерал-лейтенант понял, что поторопился с выводами. Перед ним стоял человек, очень похожий на Олега Баталова, который физически ни при каких условиях не мог находиться на Земле. Иначе пришлось бы предположить существование у него личного корабля с гипердвигателем, который имелся только у президента. Инструктор и глава Федерации, есть разница? Пока мужчина с поцарапанным лицом, в разодранной кольчуге, который связался с ним при помощи мусорщика, отвечал на вопрос о самочувствии и прочие проходные вопросы, у Гуревича было время, чтобы отправить запрос клининговой компании кладбища.
Пришла информация от робота-уборщика, который снял данные с идентификационного чипа мужчины. Среди могил действительно стоял Олег Баталов собственной персоной. Генерал-лейтенант сглотнул. Все-таки у Баталова был личный гипердвигатель, но не было коммуникатора и штанов. Лихо! Гуревич резонно предположил, что инструктор по холодной нейтрализации каким-то образом связан с высшим руководством Федерации.
– Как ты попал на Землю?
– С помощью одного устройства. Оно у меня на голове. – Олег наклонился, показывая серебристую «шапочку». – Это звучит невероятно, но я телепортировался с Крикка.
Глядя на странную нашлепку, Гуревич молчал, что означало: «допустим». Олег и не ждал, что генерал быстро поверит его словам. А кто бы поверил?
– Я не могу контролировать телепорт, по крайней мере в полной мере. Устройство не дает сканировать себя, оно внесло помехи в работу металлодетектора уборщика.
Совсем уж жалкая фраза. Мол, не верьте данным робота, поверьте моим словам.
– Почему на тебе доспехи?
– Я дрался за Шлем силы, то есть за телепорт, – сказал Олег. – А затем он спас мне жизнь. С большой долей вероятности могу сказать, что я получил образец внеземной технологии, возможно, это оружие.
– Допуск?
Баталов вспомнил, как дал ударить Крэкку, подставляя под меч собственную грудь, последовавшую за этим трансформацию древней каски. Телепорт явно выдвигал к носителю некие требования, возможно, морального характера.
– Допуск? – повторил генерал.
– Да, – сказал Олег.
– Уверен?
Оба они понимали, что это означает.
– Да, – кивнул Баталов. – Только критерии допуска пока неясны. Помогите мне выйти на президента, я должен встретиться именно с ним.
Обладатель телепорта перевел дух, ему так много нужно было рассказать.
– Что случилось с кораблем? – задал вопрос генерал-лейтенант.
Баталов молчал.
– Послушай, Олег, мы ищем дестроер по всему космосу, подключены все силы. Специальная комиссия разбирается с тем, почему «Гелиос» сопровождал только один крейсер.
– «Троян» на Крикке, он перебит Фармой, точнее, воскресшим из мертвых Гюнтером Штейером – изобретателем аннигилятора, – сказал Олег. – Дестроер сохранил летные характеристики и поражающую мощь. В руки террористов попал нейрошлем, потому допуск сняли так быстро.
– Твоя информация для нас бесценна.
– На Крикк прибыл некто Марек. Не исключено, что он и Зимин готовят крупномасштабный теракт.
Гуревич понял, что Баталов действительно прибыл на Землю с Крикка.
– Погодите. – Обладатель Шлема силы смотрел, как кольцо на его запястье расширяется до середины предплечья. На экране высветилось зеленым «10:00:00», затем «09:59:58». – Я не знаю, что это, но система начала обратный отсчет.
– Отсчет? Как ты ей управляешь?
– Никак. Есть подозрения на телепатическую связь, но сейчас я не отдавал никаких команд!
– Не паникуй, Олег. Выйди к трассе на северо-западе кладбища, – сказал Гуревич. – Ничего не предпринимай и больше ни с кем не связывайся. «Троян» пропал не просто так. Ты меня понял? Это очень хорошо, что ты сразу вышел на меня. Жди, за тобой прилетят.
Генерал-лейтенант отключился. Робот-уборщик поехал по дорожке между могил, кидая на ленту мини-конвейера мелкий мусор.
«09:58:42».
Олег вышел с кладбища на поле. Колосилась пшеница. При остром дефиците посевных площадей на планете, землю отдавали только под хлебные зерновые культуры. Вдали поднимался небоскреб вертикальной фермы.
Сельский вид. От золотых волн пшеницы исходило чувство неспешности и того, что никогда не испытаешь в мегаполисах – первозданной природной завершенности.
На запястье Баталова грозно таяли числа: «09:37». Что это значит? Олег никогда не думал, что побывает в ситуации Крэкка – парня, который по дикому стечению обстоятельств оказался с нейрошлемом «Трояна» на голове. Но Крэкк хотя бы мог снять шлем. Баталов попробовал содрать серебристый нарукавник, где мигала числами непонятная «бомба», но, похоже, от доспеха можно было отделаться только вместе с рукой.
Олегу ничего не оставалось, как довериться Гуревичу. Остановившись у трассы, он ждал, глядя на громаду типовой фермы в сто тридцать этажей.
Нижние этажи гидропонных теплиц и отсеков для скота отливали зеркальными покрытиями. Полоска солнечных батарей разделяла небоскреб надвое. На крыше и на стенах колосса наматывали круги ветряки. Змеились рукава системы переработки органических отходов в биогаз. До этого Олег видел похожие фермы-столбы, но в океане. Так выращивали рыбу на списанных нефтяных и газовых платформах. Все, как и на суше: закрытый цикл, полная биологическая безопасность, защита от вредителей.
Редкие флаеры мчались над полем по скоростной, ограниченной буйками трассе, на высоте тридцати метров. На земле прямо под трассой шла широкая полоса скошенной пшеницы. Грузовые и пассажирские машины с шелестом скользили в небе, появлялись, проходили мимо вертикальной фермы и исчезали из вида.
В древние времена, когда машины были привязаны к дорожному покрытию, попутку можно было остановить, подняв или вытянув руку. При этом не факт, что она остановится. Сейчас обходилось без подобной маеты. Баталов мог вызвать такси, находясь практически в любой точке Земли, и за ним прилетели бы, но сейчас Олег ждал флаер от Гуревича. Хотя нет, он не мог вызвать такси – ведь его коммуникатор остался на Крикке.
На край полосы скошенной пшеницы опустился флаер, из него вышел водитель. Передняя часть флаера разошлась, обнажились широкие лезвия, которые, когда машина медленно двинулась, заработали как ножи комбайна. Сверкающий барабан срезал пшеницу, заправляя флаер биомассой.
– Тысячу не прошел, а уже второй раз ползу, – пожаловался водитель, глянув на Олега. – Жрет неимоверно. Что-то с брожением.
– Скорее с системой подачи.
Флаер был старого образца, обычно на таких первой давала сбой система впрыска, а потом уже микробиология топливной камеры с бактериями. Потому двигатели, вырабатывающие энергию из спирта, этанола, травы, листьев, другой биомассы, ставили исключительно на гражданские машины и никогда на военные.
– С опилом все нормально было. Кино снимаете?
– Да, в некотором роде. – Баталов прикинул размер одежды водителя флаера. – Боевик.
– Подбросить вас? – водитель взглянул на коммуникатор. – Подбросить вас, Олег?
– Спасибо. – Баталов вновь почувствовал себя без коммуникатора крайне по-дурацки. Спрашивать самому имя, фамилию, профессию незнакомца было как-то непривычно. Ведь тот мог сказать все, что угодно. Тогда какой в вопросах смысл? Говорят, в древности, до чипов-идентификаторов, человек сам решал, представляться ему или нет. Темные времена, темные личности. Дикость. – Меня заберет помощник режиссера. Есть у вас что-то вроде робы? Запачкаю ему салон…