– Я обезвожен, у вас не найдется чего-нибудь глотнуть? – Олег устроился в кресле рядом с местом пилота.
– Лимонад. И йогурт, он низкокалорийный.
Постукивая сочленениями по борту, ушла в приемник лестница. Оксана подняла флаер в воздух. Баталову казалось, что он выпил бы сейчас залпом литра три. Маленькая бутылочка газировки в его руке опустела почти мгновенно. Йогурт был прямиком из холодильника! Олег сразу же почувствовал себя лучше, в висках перестало стучать.
– Не смотрите на меня так, я не завтракал, – сказал он.
Одной рукой уверенно отжимая штурвал, другую Оксана опустила в усыпанную наножемчугом сумочку, что висела в зажиме слева от нее, протянула Олегу коробку из дорожной закусочной.
Пирожок с мясом. Полоска индикатора на крышке налилась красным, показывая, что содержание коробки уже не первой свежести.
– Извините, я иногда такая невнимательная.
– Ничего страшного. – Не дожидаясь, когда хозяйка подпортившегося продукта отправит его в заправочный накопитель биомассы, Баталов вскрыл коробку и запихал пирожок в рот.
Тем, кто ругал придорожные кафе, следовало провести с десяток раундов в Колизее, а потом пробежать кросс под прицелом орбитального отражателя. Ничего вкуснее Олег в жизни не ел.
– Вы лежали, а ваша серебряная шапочка мигала, – сообщила Оксана, выходя на воздушную магистраль и вливаясь в общий поток. – А почему она такая необычная?
Непобедимое женское любопытство. Только сейчас Олег обнаружил, что ошейника на нем нет. Шлем из обруча вновь трансформировался в «шапочку» на затылке. Не исключено, что именно он «спрятал» своего носителя от полицейских, которые, несомненно, прошерстили эксперименталку вдоль и поперек, а потом подал сигнал.
– Украшение, – ляпнул Баталов первое, что пришло на ум. – Я издалека.
– А на руке? – Передав управление автопилоту, Оксана подправила помадой губы.
– Обратный отсчет, чтобы… не забыть купить… букет… маме.
Олег врал коряво, но его выручил писк коммуникатора девушки. Баталов надеялся увидеть голограмму подружки, а лучше двух, тогда минимум полчаса пути он будет свободен от расспросов.
– Внимание! – произнес знакомый Баталову голос полицейской рассылки. – Разыскивается особо опасный преступник Станислав Романько с фальшивым паспортом на имя пропавшего без вести инструктора Олега Баталова.
Оксана побледнела. Получив ориентировку, ее коммуникатор пискнул дважды, опознав самозванца и автоматически сообщив об его местонахождении на сервер полицейского участка. Через пару минут спутник зацепит флаер со Станиславом Романько на борту, заблокировав или переключив на себя управление машиной. Скоро опасный попутчик с тяжелым взглядом отправится в руки полицейских, а потом и за решетку, но девушке все равно стало очень страшно.
Олег отключил автопилот, схватился левой рукой за штурвал. Флаер послушно перестроился в скоростной ряд.
– Я спешу, а потому прибавь ходу.
Повторять Баталову не пришлось, флаер ускорился. По щекам Оксаны покатились слезы.
Машина так и не перешла на автопилот. Баталов подозревал, что флаер не перевели в режим наружного управления, чтобы он, Романько, не причинил вреда его владелице, только и всего.
– Спокойно, девочка, я не сделаю тебе ничего плохого. Ты многого не знаешь, и потому лучше сиди смирно.
Утирая слезы рукой, девушка кивнула.
– Я никакой не Станислав, я на самом деле Олег Баталов. Только я выжил, я один из всего экипажа.
Оксана закивала усерднее, стараясь не расплакаться окончательно и не дать Станиславу Романько повода рассердиться и взорвать бомбу на своей руке. Она, конечно, могла спутать «термоядерный» и «термальный», но не надо быть астрофизиком, чтобы представить, в какой дали находился уничтоженный гипертенью «Гелиос». И чтобы один из членов экипажа сейчас разгуливал по Земле?
А странная шапочка? Серебристый рукав и сандалии? Какая же она дура!
– Не убивайте меня.
– Что ты плетешь? – Олег злился, что ему не верят. Они же ничего, ничего не понимали. – Думаешь, убить так просто? А то, что, убивая, ты гробишь самого себя, перечеркиваешь сам факт своего рождения! Это как? Вам бы все убивать!
Девушка расплакалась. Глядя перед собой, она ревела навзрыд.
– Да не трону я тебя! Не веришь – взгляни на мои агрессоры, – сказал Баталов.
Оксана послушно повернула к себе экран коммуникатора.
– Вот видишь, как у пятилетнего ребенка.
По глазам девушки Олег понял, что про пятилетнего он загнул, но на маньяка там, видимо, тоже не набралось.
Огороженное буйками воздушное шоссе поднималось все выше. Баталов шел с предельно разрешенной скоростью. На них надвигалась гряда километровых небоскребов, за которыми вставали в заоблачной дымке настоящие мегагромады. Справа от трассы появился полицейский катер. Пройдя между небоскребами-маломерками, Олег, резко свернув с трассы, послал машину в вертикальное пике. Срываясь вниз, он на высоте трехсот-четырехсот метров остановил флаер, ушел в сторону, посадил машину на крышу здания, рядом с круглым резервуаром биотоплива. Это были так называемые нижние городские этажи. Вокруг простирались ангары, эстакады, трубопроводы. Тепловые, грузовые, пищевые коммуникации, прочие инженерные линии-артерии мегаполиса.
– Пирожков больше нет?
Девушка отрицательно покачала головой. Забрав у Оксаны пояс с коммуникатором, Баталов покинул флаер. Подбежав к краю крыши, спустился в пожарный люк, хотя понимал, что действия его лишены смысла, что он, скорее всего, на крючке у полиции.
Баталов вновь надеялся на чудо, то есть на тающие числа на своей левой руке: «00:42:16» – ровно столько осталось пробегать, и там, кто знает, может, Шлем силы опять спасет ему жизнь.
Олег оказался в широком коридоре. В нишах рядом с грузовым лифтом застыли две прозрачные кабины для индивидуального спуска.
– Чем я могу вам помочь? – К Олегу приближался охранник с кобурой на поясе и нашивкой на рукаве: «32-я линия планетарной пневмопочты». – Цель вашего визита?
Вооруженный охранник. Оперативно. Впрочем, Баталов другого и не ожидал.
– Мой флаер попал в аварию, – сказал он только для того, чтобы что-то говорить. В говорящего человека не будут сразу стрелять. – Похоже, я получил сотрясение мозга, левый бок сильно болит, разрывы внутренних тканей. Что-то с коммуникатором, я так и не смог сделать рентген. Ни связи, ничего…
Олег намекал на то, что хорошо бы отправить его из пригорода в центр, используя служебную капсулу. Главное – быстрее. Город рос не только ввысь, но и вглубь. Пять минут по пластиковому трубопроводу, по которому на глубине пятидесяти метров сжатым воздухом перемещали контейнеры с грузом, и ты на больничной койке. Во всех государственных учреждениях имелись приемо-передающие пневмостанции. Идея была так себе, но перед Баталовым стоял безусый юнец. Кого бы еще послали следить за верхним блоком и крышей.
– Я понимаю, что вы не транспортируете людей… ох! – Олег скривился, прижимая руку к левому боку. – Извините, точно ребра сломаны.
Охранник приближался к человеку в мятом одноразовом спортивном костюме и сандалиях на босу ногу, который плюхнул флаер прямиком на крышу здания. Коммуникатор на поясе незнакомца украшали сердечки, усыпанные крупными кристаллами.
На зрачке охранника блеснула линза допреальности. Расстояние между ним и незнакомцем сократилось до трех метров, тот оказался в зоне действия сканера. На лицо странного мужчины легла сетка виртуальных данных. Остановившись, охранник выбросил вперед руку, затем отступил на шаг назад. В лицо Олегу смотрел ствол тазера. Оружие вылетело из кобуры словно само собой. Молодец, быстро среагировал. Баталов понял, что охранника взволновали отнюдь не алые сердечки с хрустальной крошкой.
– Руки за голову, Станислав Романько! И остановите таймер!
А еще говорят, что цивилизация разбаловала молодое поколение, размягчила им мозги. С таким парнем можно прямиком на Крикк.
Олег ударил по руке, сжимавшей парализатор, толчком сбил охранника с ног, поднял отлетевшее оружие с пола. Допуск разрешен. Парень поднялся и махнул рукой так лихо, что Баталов не успел уклониться. Крепкий кулак врезался в челюсть преступника, но Романько устоял.
– Больше так не делай. – Сплюнув кровью, Олег приставил тазер к виску охранника. – Иначе я поджарю тебе мозги. Не даст допуск, сверну шею голыми руками. Я вынужден взять тебя в заложники, парень, хотя я не террорист. Если бы ты только знал, как мне неприятно заниматься подобными вещами, обычно я сам наступаю террористам на хвост.
– Вы совершаете большую ошибку, Романько, – сказал охранник, косясь на таймер и дипломатично избегая слов «преступник», «преступление». – На вашем месте…
– На твоем месте я бы заткнулся. – Баталов подтолкнул молодого человека к резервному лифту, не такому вместительному, как грузовой, но достаточно просторному, чтобы там разместилась пара-тройка пассажиров. – Спускаемся и не испытывай мое терпение, не советую.
Охранник приложил ладонь к тактильному замку. Лифт открылся.
– На самый низ, или где там у вас отправляют крупные посылки.
Они скользили вниз по лифтовой шахте, Олег упирал тазер в спину «заложника» и делал зверское лицо, больше для того, чтобы коллеги парня, наблюдая за ними благодаря камере слежения, не вздумали обесточить лифт, оставив молодого человека один на один с кровожадным Станиславом Романько.
Они летели вниз со скоростью шесть метров в секунду. Полицейские знали, где находится Романько, но где конкретно, в каком закоулке бетонного лабиринта пневмостанции, они определить не могли. Слишком много бетона и мало видеокамер: Баталов исчезал с экранов радаров. Без выхода в Галанет, без связи коммуникаторы Олега и охранника тоже ослепли.
– Господин Романько, – раздался голос из динамика. – Ваши действия лишены смысла. Отпустите заложника.
Конечно, лишены, Баталов даже не выдвинул требования.
– Обратите внимание на браслет! – Олег покрутил перед глазком видеокамеры у себя над головой серебристым нарукавником, на котором угрожающе таяли цифры: «00:24:34». – Не злите меня, иначе я передумаю останавливать эту штуку и устрою здесь коллективный могильник!