Створки лифта открылись. Баталов и охранник двинулись по коридору.
– Я должен попасть в центр города, в правительственное здание или на телевидение, еще не решил, – сказал Олег тихо. – Поможешь мне, и я остановлю бомбу, нет, погубишь себя и многих других. Такие у меня требования, а теперь веди. Пошел!
Баталов и «заложник» спустились на этаж ниже, свернули вправо, не встретив ни одного человека. Олег не удивлялся пустым коридорам, пересылку контейнеров полностью автоматизировали еще до его рождения. Вдруг охранник словно споткнулся, по лицу парня Баталов видел, что тот растерян, если не сказать – напуган.
– Что случилось?
Охранник молчал, всматриваясь в конец коридора, где никого и ничего не было, кроме выступающей справа из стены стальной двери.
– Виртуалка показывает, что перед нами материальный объект, – наконец сказал он. – Но я ничего не вижу.
– На пол! – Падая, Олег уронил за собой парня.
Воздух над ними прошил луч лазера. Скорее всего, стреляли из лазерной винтовки. Аннигилировать, сжигать плазмой, сворачивать пространство в помещении – себе дороже. Олег смотрел на коммуникатор «заложника». Сканер допреальности охранника засек отрицательный коэффициент преломления электромагнитных волн, но что это, кто стоит перед ними, определить так и не смог. Дело было не в модели и стоимости сканера, распознать метаматериал плаща-невидимки можно, разве что таская за плечами переносную лабораторию.
Олег похвалил себя за то, что предусмотрительно оставил пленнику коммуникатор и прочее личное оборудование. Линзы виртуалки спасли им жизнь.
– Приближается, – прошептал охранник.
Отползая за угол, Баталов за ремень подтаскивал парня за собой. Молодо-зелено, не имея информации, надо не размышлять, а драпать, лучше по-пластунски, вжимаясь в пол. Пусть и не героически, вперед задницей, зато останешься жив.
– Не поднимай башку!
– Кто это?
– Кто угодно, только не полицейский.
Охранник не поверил и приподнялся, солдат-невидимка выстрелил. Парень взвыл, хватаясь за плечо.
Оказавшись за углом, Баталов потащил орущего от боли охранника по коридору. Это только в кино человек с пробитым навылет плечом продолжает стрелять, а то и лихо драться. Если пуля дробит кость на множество острых осколков, то лазер просто сжигает кости вместе с мышцами и сухожилиями.
– Рукой двигать можешь? Нет. Теперь понял, балбес? Не ори, а то кончит он нас, как пить дать! За мной он прибыл, а ты ему мешаешь! Оба мы теперь на мушке!
Куртка на плече «заложника» дымилась. Медблок вколол парню обезболивающее.
– Есть обходной путь?
Охранник заткнулся и кивнул. Наконец, он понял, что что-то здесь не так с этим Романько.
– Выведи, иначе невидимка нас кончит.
Баталов сделал бесполезный выстрел в «материальный объект» из тазера, и они побежали.
– Как он нас нашел? – Олег слышал удаленный механический шум, поэтому то и дело оглядывался. – Нашел раньше всех. Почтовики твои куда смотрели?
Свернув, они остановились. По лестнице с верхнего этажа к ним спускался робот. Небольшая гусеничная тележка, управляемая дистанционно, несла на себе миниатюрный радар, который тут же повернулся в сторону беглецов. Видимо, луч радара прекрасно проходил сквозь стены, иначе робот моментально бы потерял цель в бетонном лабиринте.
– Налево, Станислав, – произнес охранник. – Прямо, а потом снова налево.
Они добежали до высокой стальной двери. Раненый тяжело шлепнул ладонью по тактильному замку, оставив на сенсорной панели алый отпечаток.
Беглецы очутились в большом зале. Дверь за ними закрылась.
Блестели корпуса контейнеров. Из-под потолка доносился гул компрессоров, которые и создавали нужное давление воздуха в магистралях. Слева выступал из стены герметичный блок термореактора, в котором утилизировали отходы. В мегаполис уходили товары, продукты, материалы, а обратно возвращались тысячи тонн мусора.
Некоторый дискомфорт подземного помещения, в которое никогда не проникал солнечный свет, компенсировали четыре псевдоокна. Сейчас большие плазменные экраны транслировали красочный рассвет на одной из планет Федерации.
– Кто за вами охотится? – спросил охранник. – Что у вас на руке?
– Люди генерала Гуревича, – ответил Баталов. – Теперь я имею все основания утверждать, что Гуревич связан с террористами. Мое имя Олег Баталов. Преступником Станиславом Романько объявил меня генерал, а на руке… В это трудно поверить, но я не имею никакого понятия, к чему ведет обратный отсчет. Осталось меньше десяти минут, парень, после чего устройство, которое я таскаю на себе, словно обезьяна коммуникатор, сработает. Один раз оно спасло меня от верной смерти – телепортировало с Крикка на Землю, надеюсь, что спасет и сейчас. Не исключено, что не произойдет ничего, что действительно могло бы нам помочь, но люди должны узнать о предательстве Гуревича. Мы можем использовать контейнеры?
Олег осматривался, выбирая «транспорт» поудобней.
– Пассивные капсулы не предназначены для перемещения людей, – сказал охранник.
«Да, настоящий гроб», – подумал Баталов, глядя на открытую капсулу, подъезжающую на ленте транспортера к распределительному окошку.
Впрочем, зачем пачке анальгина, контейнеру с документами, ящику с мини-аккумуляторами кислородная маска или простейший гравитационный стабилизатор? Тем же документам плевать, если их закрутит вокруг собственной оси. Можно, конечно, было прорезать для капсул стабилизационные каналы, но как быть тогда на развилках и поворотах?
– У вас есть функция приоритетной доставки?
– Да. Сейчас я что-нибудь придумаю.
Охранник клюнул носом. Двойная доза обезболивающего из аптечек обоих коммуникаторов начала действовать. Баталов помог Джованни, так его, оказывается, звали, перевязать плечо. Итальянец встал у пульта управления, справляясь с клавиатурой одной рукой.
– Сейчас поедем, – произнес он. – Без комфорта, зато быстро.
Запахло паленым металлом, в нижней части двери возникло, расширяясь, алое пятно. Стало прозрачным, вспыхнуло. В образовавшуюся дыру повалил белый дым.
Надевать противогазы и что-то придумывать было поздно, даже если бы эти самые противогазы и были. Олег узнал, что за вещество подпустил к ним урчавший за дверью робот на гусеничной тележке, по еле уловимому горьковатому запаху.
– Поздно, Джованни. – Баталов чувствовал, как немеет лицо. – Достаточно одного вдоха, мы уже отравлены.
Сейчас их парализует, зайдет солдат-невидимка и разрядит в неподвижные тела обойму.
Джованни рухнул на пол, следом упал Баталов. Пришла капсула, раскрыла створки. Пустая. Теперь они могли только смотреть на нее. Робот резал плазмой дверь.
Псевдоокно перед Баталовым показывало рассвет, затем картинка сменилась. Плазменная панель в режиме онлайн передавала данные с камеры, что снимала трехкилометровый небоскреб в центре мегаполиса.
Олег смотрел на здание, где они могли бы оказаться и, возможно, спастись. Меганебоскреб сверкал на солнце. Тридцать квадратных километров площадей. Миллион жителей. Детство и юность Баталова прошли в похожей громаде. В свое время гиганты стали спасением: города больше не росли вширь, подминая под себя все новые территории, флору и фауну, уничтожая экосистему, на образование которой ушли миллионы лет.
Воздух между небоскребами сиял, словно над пиками Гималаев. Транспортные линии ушли внутрь гиперструктур, под землю, в герметичные рукава, выхлопные газы, что тысячами тонн отравляли жителей, остались в прошлом.
Олег одеревенел, лежа перед псевдоокном. Он как сейчас помнил: детский сад – сто двадцать пятый уровень, школа – двести сорок восьмой. С Оксаной он познакомился в аквапарке на сто девяносто третьем, его первая работа располагалась на три уровня ниже. У жителей небоскреба отпадала необходимость преодолевать каждый день десятки километров, добираясь куда-либо. Баталов никогда не понимал, как могли древние терять в автомобильных пробках и давках по два-три часа в день. Это при их более чем скромной продолжительности жизни.
Все – Баталов не чувствовал своего тела. От меганебоскреба веяло родным, теплым, зеркальная громада словно вобрала в себя все то, что он, Олег Баталов, любил. Перед смертью перед глазами проносится вся жизнь, перед остекленевшим взором Баталова застыл небоскреб.
«Я жив, мама, – смотрел в псевдоокно Баталов. – Никаких похорон. Я скоро приеду к тебе. Не верь никому, твой сын остался таким же, каким ты его воспитала».
Через оплавленную дыру в помещение вкатился робот. Трехкилометровый небоскреб потух.
Глава 3Баталов
В зал линии отправки пневмокапсул вбежал высокий худой человек в шлеме и легкой нагрудной броне.
– Оставь его! – заорал он, глядя на неподвижное тело охранника Джованни.
– Но, генерал-лейтенант, я… – Над телом словно заиграл мираж, который вместо того, чтобы размывать картинку, создал ее.
Перед генералом Гуревичем стоял с лазерной винтовкой в руках, в расстегнутом длиннополом плаще вскрывшийся боец-невидимка.
– Оставь, – отрезал Гуревич. – У нас в распоряжении… – Присев над Олегом, он поднял безвольную руку космодесантника с таймером. – Семь, уже шесть минут. Убери наблюдение!
Развернув на коленке сенсорную панель, невидимка вошел в систему центрального компьютера пневмопочты. Глазки видеокамер под потолком скрылись за защитными кожухами. В помещение вбежали еще трое – субтильный субъект и два бойца в тяжелых экзоскелетах.
– Очухался, путешественник. – Гуревич сунул в карманный утилизатор пустой шприц-тюбик с противоядием от охватившего Джованни и Баталова столбняка. В месте локтевого сгиба на руке Олега вспухла алая точка от внутривенной инъекции. – Попробуй-ка, дружок, еще и вот этого, а то больно ты прыткий!
В утилизатор ушла вторая пластиковая ампула.
Баталов сел. Коммуникатор с сердечками издал тревожный вопль: уровень личной агрессии – 1,3 Ag. Олег узнал, кто перед ним и через забрало каски.