– Надо было купить венгерскую или кёльнскую воду.
– Может, лучше «Стеллу Артуа»? – предложил Рауль. – Потому что ее родина тоже Левен.
Лавочка была теплой и отполированной джинсами. Детишки брызгались у фонтана.
– Хорошо, – потягивал пиво Жан. Из узкого горла в широкое. Клиенты заходили и выходили из банка. Кадык ходил туда-сюда. Солнце сверкало, отражаясь в бляхах ремней и стеклотаре. Единственное, о чем жалел Ив Сен Лоран, это о том, что это не он изобрел голубые джинсы с клепками. В них зов пола и выразительная простота.
Сидели на лавочке, продолжая наблюдение за банком. По бульвару шли две девушки в белых футболках и с рюкзаками за спиной. Блондинка и брюнетка. Брюнетка в юбке и высоких красных гольфах. Блондинка в шортах и розовых гольфах. Сквозь белые футболки у обеих просвечивали ярко-бордовые соски. У брюнетки побольше и потемнее, у блондинки розовее.
Сидели на лавочке, смотря на тех, кто входит и выходит из стеклянных дверей. Бомж в дырявых, отвисших на коленках штанах перелез через бордюр фонтана и стал умываться.
– Наивный, дети давно все подобрали.
– Что подобрали? – спросил Рауль.
– Монеты.
– Какие монеты?
– Те, что они заработали.
– Кто заработал?
– Дети-рыбаки. Ты думал, они плещутся в фонтане, а они там добычу собирают. Серебряных сазанов и медных карасей.
Сидели на лавочке. Прошла девушка. С осанкой как у Клеопатры… С надменным взглядом… В вызывающе просвечивающем платье. Так, кажется, изображали Клеопатру египетские художники – в облегающей тело прозрачно-дымчатой папирусной ткани.
Сидели на лавочке. Откуда ни возьмись на шоссе возникли и исчезли в дымке два мотоциклиста. На маленьких мотоциклах в больших шлемах. Неслись с бешеной скоростью, обходя другой транспорт. Мы даже не успели заметить, было ли на них что-нибудь из фирменного трикотажа.
У некоторых женщин груди болтаются как отвисшие на коленках трико, подумал я, глядя на девушку, что двигалась прямо к нам.
– Привет, ребята. У моей подруги проблемы. Она не может вот так сама подойти и познакомиться с парнем, который ей сильно понравился.
– Это разве проблема? – сказал Жан.
– Молодой человек, у вас есть домашний телефончик? – обратилась она к Раулю.
– Нет, – виновато пожал плечами Рауль.
– У меня есть, – предложил Жан.
– Может, у вас есть рабочий телефон? – обратилась девушка. Опять к Раулю.
– У меня есть рабочий, – сказал Жан, – в Париже.
Девушка презрительно окинула его взглядом.
– Нет у меня сейчас рабочего, – ответил Рауль.
– У меня еще мобильный есть! – крикнул Жан девушке вслед. – Но я вам его все равно не дам! – еще громче крикнул он, когда она совсем скрылась. – Потому что мужская солидарность…
– Может, нам, ребята, просто сидеть здесь, раз у нас все равно нет желания кататься на маршрутных такси.
– Зачем?
– Смотреть. Пусть Жан ознакомится с коллекцией местного трикотажа и льна.
– Тоже мне удовольствие нашел! – возмутился Жан. – Я в Париже-то на показы мод не ходил.
– По крайней мере, вы оба влюбились в Александру, когда у нее была обнажена грудь.
– Ну и что?
– Ты лучше скажи, были ли у Александры подруги? Мама умерла, но друзья-то? Все же не могли умереть.
– Ну, дружила она с одной девочкой. С Оксаной. Я ее тут в маршрутке видел. Кажется, она бедна, в смысле, несчастна.
– И ты нам не сказал?
– Не сказал.
– Почему?
– Потому что сам не хотел ее видеть.
– Почему?
– Неприятно, не хочется ни с кем встречаться из старых знакомых. Особенно после того, как встретил вас.
– Где мы ее можем найти?
– Можете пойти в школу и там покопаться. В классных журналах, наверняка что-нибудь осталось, адрес какой-нибудь.
– А ты так не помнишь?
– Я все вычеркнул!
– И никуда не переписал? – Жан продолжал свой допрос.
– А я не энциклопедист, – резко съязвил я, – чтоб по сто раз перечеркивать, переписывать и запоминать.
– Может, тогда через кого-нибудь?
– Разве что через Руссо или Дидро.
– У Руссо и Дидро не было Интернета и телефона! – не принимали моего упрямства русый Жан и косящий под Дидро Рауль.
– Не буду я звонить, – вспылил я тогда.
– Почему?
– По кочану! Мне просто сейчас неприятно встречаться с кем бы то ни было из бывших одноклассников.
И почему я должен встречаться с кем бы то ни было из своего прошлого? Не буду я встречаться ни со своей женой, ни с одноклассниками. Помню, как однажды, только я было собрался заняться с женой сексом, зазвонил телефон.
– Привет, Ленар.
– Здравствуйте, вы кто?
– Не узнаешь? Света Кузечкина.
– Приятно тебя слышать, Света. – В классе у нее было погоняло Кузнечик Светлячков.
– Слушай, Ленар, у тебя все нормально с работой? Тебя устраивают зарплата, отношения с начальством?
– Вообще-то не очень, – я как раз тогда был уволен, – работы слишком много. Выматываюсь.
– Зачем так себя перетруждать? У меня к тебе есть хорошее предложение.
– Какое?
– Ну, так не объяснишь, надо встретиться, поговорить. Через полчаса у фонтана?
– Давай.
– Кто это был? – спросила ревнивым голосом жена.
– Так, работу предлагают.
– Ура! – Жена от радости захлопала в ладоши. – Когда?
– Через полчаса.
– А чего же ты расселся? Быстро собирайся.
Секс с женой накрылся.
С Ашхабадом Башкировым встретились у фонтана вечером следующего дня. Вообще-то его звали Марат Баширов, но мы его называли Ашхабадом Башкировым.
– Какая информация? – спросил я, пожимая руку школьному товарищу. Будто.
– Хочешь зарабатывать по пятнадцать тысяч в месяц? Всего-то нужно заключить контракт с фирмой и набрать десять сотрудников. Ты сам ничего не будешь делать. Товаром будут торговать они.
– А какой товар?
– Пищевые добавки в суп. Я тебе сейчас покажу кассету. – И целых три часа он мне показывал какой-то переполненный стадион. Счастливые лица мужчин и женщин в элегантных костюмах. Все вместе руки вверх, как мы счастливы.
– Буду начальником?
– Давай, – подзуживала меня жена. – Может, чего-то заработаешь.
– Нет, правда, – опешил я, – бесплатный сыр только в мышеловке. А пищевые добавки, они хотя и не сыр, а трава, но все равно они в мышеловке. Потому что рядом с травой, как коровы, крутятся деньги и власть, а они, коровы, уж точно сыр. А сыр, как известно, ничего не делая, на хлеб не намажешь.
За две недели мне позвонили один за другим все сорок четыре одноклассника. И как они нас заманивали к себе в секту! Это же все равно что продать душу дьяволу – звонить бывшему однокласснику по такому вопросу.
С женой у нас окончательно разладилось. Она нервничала. Считала меня самым большим неудачником из всех.
– Ты что, думаешь, другие глупее тебя, что, Сашка или Сережка глупее тебя? Или Геннадий глупее? А может, ты им не доверяешь?
При чем здесь Гена и Сережа? Почему моя жена их возвышает, а меня унижает? Я чувствовал, как моя семья распадается, и одновременно понимал, что эта секта-пирамида – черный рынок, что если рекламировать пищевые добавки по телевизору, никто их не купит, они могут распространяться лишь через личные отношения, через доверие одного человека к другому. Через любовь и дружбу. Мне казалось, что любовь и дружбу ради корысти используют в черных целях. Я чувствовал, что мою семью, где царили любовь и дружба, подменяют. Подменяют мое счастье.
– Вот змий! Хватит выпендриваться! – не сдавались Жан Руссо и Рауль Дидро, попутно осваивая русские ругательства. – Давай звони, скотина. Ведь я по глазам вижу, что ты знаешь номер их телефона без всякого ноль-девять, наизусть.
– Не буду.
– Почему?
– Потому что та девушка с глупым несчастным видом, которую я видел в автобусе…
– Оксана?
– Да, Оксана. Потому что та девушка когда-то была моей женой. Она же – моя одноклассница. Она же – единственная подруга Александры. И мне стыдно к ней обращаться теперь за помощью. Мне очень стыдно, потому что я неудачник.
Больше ко мне никто не приставал. Никогда.
Позже, два часа спустя я им сам рассказал все, что знал и про Александру, и про банк «Глобакс». В городе, после отъезда Александры с родителями в Париж, осталась лишь ее бабушка, которая наотрез отказалась покидать родные могилки. Многие личные вещи, как мы выяснили, мебель, хрусталь, старые тряпки они оставили в России. А когда бабушка умерла, Александра приехала в родной город. После похорон встретилась с моей женой. Посреди долгого разговора в кафе она вдруг спохватилась:
– Мне нужно зайти в банк.
Моя жена видела в руках Александры небольшой сверток, который та оставила в банке. Жена еще удивилась, что подруга вышла из банка с пустыми руками, она-то думала, что Саше нужно в банк по вопросам наследства или снять деньги с карточки.
Моя жена была единственной, хотя и не близкой подругой Саши. И непонятно, что их объединяло. Ну, допустим, моя жена всегда завидовала Александре – завидовала ее путешествиям, славе, свободному образу жизни. А Александра? Чему она завидовала?
– Как ты думаешь, что она положила в банк? – спрашивала меня жена. – Фамильные ценности, золотые слитки, награды за свои победы?
– Не знаю, – отвечал я. Не знал я этого и сейчас, когда у меня уже нет жены, но появились новые друзья. Вот они рядом со мной сидят и молчат. Один – опустив взгляд в землю, другой – запрокинув лицо в небо.
Молча сидели на лавочке. Мимо, держась за руку, прошли две девочки – брюнетка и блондинка. Обе с короткими стрижками. На брюнетке белая майка и черные аладинки. На блондинке черная блузка и белые бриджи. Ни дать ни взять бродячая шахматная доска. Одна бросила на нас быстрый косой взгляд. Кажется, так, по диагонали, ходят слоны. Другая сначала посмотрела в небо, потом, резко опустив глаза, на нас. Ударила неожиданно, словно из-за угла.