– Как ты ее сегодня находишь? – воодушевленно поинтересовался Аполлинарий у друга.
– Как обычно, ничего в ней не изменилось, – пожал плечами тот.
– Неужели ты не видишь, что она, как Снегурочка, сошедшая со страниц детской сказки, которую я читал накануне Сереже?
– Рыжая Снегурочка? Обычно их изображают блондинками.
– Какая рыжая? О ком ты только думаешь? Я про Юленьку… А, так ты о ней думаешь? О моей тетке или кем она там мне приходится. Она тебе понравилась?
Аполлинарий спросил исключительно из вежливости: ему хотелось постоянно говорить только о предмете своей любви. Но друг воспользовался упущением.
– Понравилась? Не знаю, есть в ней что-то такое, неуловимое… Баба бабой, вредная, хитрая, жадная к шубам. Она шубы меняет, как мы свитера. Этим отталкивает, а так ничего, я согласен на ней жениться. Заметь, Аполлон, исключительно ради дела. Сколько, ты думаешь, она вложит в наш бизнес?
– Я об этом, Алеша, совершенно не думал, – признался тот растерянно.
– И зря. Кризис на дворе, нужно подниматься, стремиться дальше. – Крылов подхватил пару пледов. – Или она, или никто. Зачем? Мне холостяковать нравится.
– А как же чувства?
– Не смеши меня, Аполлон! Какие чувства? А да, твои. Ты натура более тонко организованная, чуткая и открытая. Только смотри, не обожгись, как с первой женой.
– Что значит «с первой»?! Она была единственной!
– Но вторая-то будет?
– Я собираюсь попросить ее об этом, – опустил глаза Аполлинарий.
– Так не тяни, сегодня и проси. А то увезет ее миллионерша в дальние страны…
– Да, тянуть больше нельзя, – согласился Аполлинарий.
Они вышли с пледами на крыльцо. Бенедикт Аполлинарьевич привычно дремал.
– Нужно деда в беседку перевести, – предложил внук.
Подхватив кресло, мужчины потащили его в сторону беседки, старик даже не проснулся.
Шашлык удался на славу! Анжела не помнила, когда ела такое вкусное мясо. Все сидели в беседке вокруг стола на деревянных скамейках и были похожи на дружную семью. Все чувствовали себя раскованно, словно не были в гостях. Крылову это нравилось, он был гостеприимным хозяином. Мужчины говорили тосты, Бенедикт Аполлинарьевич, как обычно, невпопад восклицал «Горько!». Ему не дали мяса, жевать тяжело. Клементина отложила несколько кусочков в пластиковую коробку, чтобы для отца прокрутить мясо через мясорубку. Тот засмеялся:
– Вот, дожил, праздник у меня теперь только через мясорубку. Эх, Наденька, где мои восемнадцать?
– А, – беспечно отмахнулась захмелевшая Анжела, – мои восемнадцать тоже неизвестно где!
– Вот тебе, Аделаида, и нужен взрослый, опытный, солидный, надежный мужчина, – поспешил вставить Константин Бенедиктович.
– Это Бенедикт Аполлинарьевич, что ли? – засмеялась Анжела.
Пародонтов обиделся.
– Зябко на улице становится, – передернула плечами Клементина, – чай пойдем пить в дом!
– Я еще пледы найду, – пообещал Крылов.
Но пледы не понадобились потому, что молодежь решила поиграть в снежки. Юлька накрыла деда своим пледом и побежала за дом, где уже собрались остальные. Клементина принялась убирать со стола.
Анжеле было весело, за ней сегодня ухаживали двое: Пародонтов-старший делал это вызывающе заметно, а Крылов стремился не демонстрировать свой интерес. Но он был, этот интерес! Девушка видела его изучающий взгляд и довольный вид, когда отвечала вниманием. Игра в снежки быстро наскучила мужчинам. Ведь они позволяли Анжеле кидаться в них без промаха, а сами постоянно промахивались, боясь нечаянно задеть красавицу.
– Пойду, помогу Клементине, – сказала Юля и ускользнула в дом.
– Надо проверить Евгения, – со смутной тревогой сообщил Константин Бенедиктович, боясь, что, как только он покинет поле битвы в прямом и переносном смысле этого слова, его противник тут же пойдет в атаку. Но племянника проведать следовало! Полковник, вздыхая, пошел к калитке, соединявшей оба участка.
– Сегодня поговорить, – задумался Аполлинарий и отправился в сад, мысленно готовясь к предстоящему объяснению.
– Вам никуда не нужно? – насмешливо поинтересовался Алексей, когда они с Анжелой остались одни.
– А вам? – в тон ему спросила она.
– Тогда я проведу экскурсию по саду, – предложил Крылов.
– Мы в снегу утонем, – испугалась Анжела.
– Обижаете, все дорожки очищены.
– Мы помешаем Аполлинарию.
– Он сейчас уйдет делать предложение руки и сердца.
– Уже?! Как?! Почему? И что я должна буду ему ответить?! Я его совершенно не люблю!
– А он не вам пойдет его делать, а вашей подруге.
– Правда?
– Вы удивлены?
– Нисколько. Просто это несколько неожиданно.
– А чего вы ждали?
Он подошел к Анжеле настолько близко, что она слышала биение его сердца. Толстый свитер приглушал волнующие звуки, но и без этого Анжела понимала, что сейчас произойдет нечто невероятное. Впрочем, на это она надеялась, когда смотрела, как Крылов рубит дрова. Он действительно приблизил свое лицо к ее глазам и поцеловал их. Потом мягко поцеловал нос. Следующими должны были стать губы. Но он отстранился, чтобы поглядеть на реакцию девушки. Анжела на всякий случай закрыла глаза, чтобы не выдавать, насколько ей приятны его прикосновения. И только тогда Алексей поцеловал ее губы. Голова закружилась, ноги подогнулись, но Крылов крепко обхватил Анжелу за талию и удержал.
Почему так происходит только тогда, когда целуют губы? Почему она не разволновалась, как пятнадцатилетняя девчонка, когда он целовал ее в нос?! Нос – не эрогенная зона? Но какая тут эротика на отдельно взятом участке посреди снега и зимы! И Аполлинарий смотрит! Анжела открыла глаза. Аполлинария не было. Зато к ним, перепрыгивая сугробы на собственном участке горным козлом, спешил Константин Бенедиктович.
– Проверил! – крикнул он им издали.
Анжела отскочила от Крылова.
– Евгений спит! Сережа бастует дальше! Все хорошо. Вы без меня скучали?
Он остановился перед ними и отдышался.
– Сейчас я вам, молодежь, расскажу, как правильно готовить барбекю!
Константин подхватил Анжелу и Алексея под локти и повел к дому.
В это время Аполлинарий нашел Юлю в беседке. Она дремала под пледом, устала, бедненькая.
– Юлечка, – начал он торжественно. Плед шевельнулся. – Ты должна меня сегодня выслушать.
Голова под пледом кивнула.
– Я долго думал. Нет, конечно, ты можешь сказать, что три дня – это недолго, но я заверяю тебя, дорогая, что понял это с первого раза! С первого взгляда то есть!
Плед колыхнулся.
– Юлечка! Молчи, молчи, ничего не говори, а то я собьюсь. Значит, так, я не помню всех слов любви, но скажу, что люблю тебя. Люблю до такой степени, что согласен на тебе жениться. Нет, это как-то не так звучит. Согласен, словно это ты навязываешься мне замуж. Или жениться? Запутался. Давай сначала!
Голова под пледом кивнула.
– Юлечка, у меня уже есть сын и горький опыт! Я думал, мое сердце ожесточится, и оно сначала ожесточилось, но потом приехала Аделаида и всколыхнула… Нет, всколыхнула не она, а ты. Юлечка, я немолод, нехорош собой, не слишком умен, у меня масса недостатков…
– Недостаток у тебя один: ты дурак.
– Что? – опешил Аполлинарий.
– Аполлинашка, ты дурень, – повторил Бенедикт Аполлинарьевич, высовывая из-под пледа лукавую физиономию. – Разве так признаются в любви девушке?
– Дед! Что ты здесь делаешь под Юлиным пледом? Тебя опять забыли?!
– Эхма, – покачал головой тот. – К чему мне ваши воспоминания? Вот если бы меня помнила одна девушка… Я тогда собирался ей сказать: «Наденька, я люблю тебя больше жизни, давай поженимся!»
– А почему не сказали? – спросила Юля, зашедшая в беседку за скатертью.
– Молод был и глуп, – вздохнул старик. – Вот и не сказал.
– Юля, – смутился Аполлинарий, – если ты слышала, что я говорил…
– Нет, я не слышала, – пожала плечами Юля. – А должна была?
– Ни в коем разе! – разволновался дед. – Иди, Юленька, иди в дом. Мы сейчас придем.
– Мне очень нужно с ней поговорить, – тоскливо пробормотал Аполлинарий вслед Юле.
– Так лишние слова тут не нужны, – пробурчал дед. – Они только отвлекают от сути. Нужно поговорить? Так прямо и скажи, что любишь больше жизни и хочешь жениться!
– Дед, а почему ты не сказал?
– Не хотел мешать ее, как это сейчас говорят, карьере. А твоя ничего, симпатичная девчонка. Только уж худая, ты ее корми лучше. У нее небось денег, в отличие от нашей миллионерши, совсем нет. А мне миллионерша больше нравится! Она Наденьку напоминает. Наденька такая же была рыжая и шустрая. Ох, наведет она здесь бардака, поломает судьбы, чует мое сердце.
– …Барбекюшница должна быть недешевой, – провозгласил покорным слушателям Константин Бенедиктович, проходивший мимо беседки. – Отец, тебя опять забыли? А, ты здесь, Аполлинарий! Давайте, мальчишки, берите кресло с дедом и волоките в дом.
– Чего меня волочь, я сам дойду, – пробурчал дед. Аполлинарий помог ему подняться. – Или, – дед хитро подмигнул, – барышня поможет.
Анжела кивнула. Ей старик очень нравился. Она словно нашла родственную душу, которая так же беспардонно обманывала Пародонтовых. Дед плутовал, когда прикидывался спящим и немощным. Зачем ему было это нужно, она не знала.
На двор опустилась скорая зимняя ночь, и все собрались в гостиной у Крылова.
Глава 6ИЗЫДИ, КОШМАР МОИХ СНОВИДЕНИЙ
– Значит, так, дорогие близкие, друзья и приятели, – торжественно провозгласила Клементина, стоя посреди гостиной Крылова. – Сейчас я сообщу вам важную весть!
Анжела поняла, как именно душа уходит в пятки. Всё, это финал. Заработал телефон, Клементина позвонила родственникам в Урюпинск, и те дали подробное описание настоящей миллионерши. Что делать? Она к этому совершенно не готова! Эх, нужно было оставаться в своем гламурном прикиде, чтобы гордой королевой покинуть это пристанище пороков. Каких пороков? Порок один – это она. И Юлька… подругу жалко,