авились на утешителя странноватыми взглядами, явно размышляя, не записать ли в психи его самого. Ничего, общность мыслей — это то что им сейчас надо. И еще чай. Точно.
Но, оказывается, напарников он слегка недооценил. Пока Славка спускался к хозяину гостильни и добывал для разнервированных напарников кипятку для успокоительного отвара (зря, что ли, травки с собой от самого Убежища таскал?), обе жертвы плохого настроения успели прийти в себя и продолжили беседу:
— И?
— Что?
— Ты сказал, что они если «живники» говорят «за», то «краповые» костьми лягут, но выскажутся против. Такие порядочки в вашем Нойта-вельхо.
— В Круге Нойта-вельхо.
— Да хоть в квадра… ладно, неважно. И?
— Что?
— Терррхо!
— Да что? Они все время цапаются! Живники с краповыми, шипуны с научниками, болото топит всех, до кого дотянется! Каждое событие разбирают по три декады вместо того, чтоб сделать сразу то, что надо! В прошлом году ураган прошел по северному побережью, по всему полуострову. Так вместо того, чтоб помощь прислать, они неделю обсуждали, кто виноват, что погода вышла из-под надзора. Спохватились прислать целителей, когда большинство раненых уже или умерли, или сами выздоровели, без помощи!
— Какая милая картинка… — фыркнул ничуть не впечатленный Мак. — А главное, какая знакомая, а, Слав?
— Пей чай, — Славка сунул в руки Макса чашку. — Знакомая. К сожалению. Неудивительно, что тут наркоманские притоны прямо у дорог стоят. Но есть тут и плюсы.
— Ага, для нас. При таком подходе долго ловить будут.
— А потом делить…
— Это еще дольше, — отмахнулся напарник. — Слав, нам бы туда хоть коготок просунуть… хоть краешек.
— Думаешь, получится усилить эту враждебность?
— А что? Эх и разворошили б это змеиное болото!
— Зачем? — возмутился Терхо. — Они и так еле договариваются.
Макс недобро улыбнулся:
— А чтоб не договаривались. Понимаешь, Терхо, расклад у вас очень уж пакостный. Если ничего не трогать, лучше не будет. Будет только хуже, хуже и хуже. Помощи и толку все меньше. Жадности вреда все больше. А еще грызня и цапанье, склоки да разборки. Без конца и даже без заметного перерыва. Большие люди, знаешь ли, всегда дуреют… если над ними нет никого побольше и погрознее.
Маг посмотрел хмуро. Максу он привык верить. Потихонечку, незаметно, но хитроватый вельхо-дракононенавистник научился этим самым драконам доверять. И сейчас верность своим, магам, вошла в противоречие с верностью друзьям. Драконы не должны вмешиваться в дела магов, это императив, который был непререкаем. Но и маги-наставники Круга не должны вести себя подобны жадным ловчим паукам!
Ему не хотелось соглашаться… но с аргументами «против» пока было плохо.
— Но не все ведь, — наконец буркнул он. — И если…
— Если и придет в эту крысиную стаю приличный человек, ну пробьется как-то… долго он там протянет? Ну скажи.
Маг дернул плечом.
— Вот. Выживут его. Подставят, спровоцируют, подкупят потихоньку. Или прикончат. И так долго может быть… — в голос Макса неожиданно пробилась тоска. — Очень долго…
Повисло молчание.
Макс потрогал стенку (комната в гостильне, куда нас заселили, собственной печки не имела, печь находилась в коридоре, так что единственное тепло, которое мы могли получить, шло от беленой стены), машинально придвинулся к ней и затих. Славка проглотил просившиеся на язык слова. Он тоже многое мог бы сказать — но в этот разговор вмешиваться не стоило.
Они понимают друг друга лучше…
И поняли же.
— Ты так говоришь, потому что…
— Угадал.
— У вас тоже?
— У нас по-разному…И так — тоже. Пословицу про «огурец и рассол» все еще в ходу. В детдоме, к примеру, бывали же иногда приличные… но не задерживались.
Помолчав, вельхо тоже придвинулся к теплу.
— Ну хорошо, — проговорил он, не глядя на Макса. — Допустим так, как есть, нельзя. Допустим… что ты сделать хочешь?
Славка подавил улыбку. Нет, все-таки с пониманием у Терхо Этку не так хорошо, как казалось. Допытываться у Макса о его планах… мягко говоря, неразумно. Ну, сейчас напарник ему выдаст.
И выдал. Макс прищурился, рассматривая вельхо так, словно перед ним был не слишком платежеспособный клиент.
— Я? Ты что-то путаешь, друг. Здешний у нас ты. И вельхо — вот совпадение! — тоже ты. И если что-то не устраивает тебя в твоих драгоценных наставниках, то ты ими и займешься. А я — дракон, кровавая тварь и все такое — буду тихо сидеть в горах и заниматься своими драконьими делами. И буду просто счастлив, если Круг будет грызться дальше и дольше — меньше шансов, что они сунут в наши дела свои загребущие лапы.
Понял?
Терхо застыл.
Ну, понятно. Круг был одной из констант мира, привычным и знакомым злом, чем-то вроде налогов в Америке и бюрократов в России — чем-то, на что можно поворчать при случае, но необходимости слушаться это не отменяло. И, оказывается, с ним можно что-то сделать?! Новая и интересная перспектива!
Вот только воспринять себя в роли ниспровергателя основ Терхо был не в состоянии. Пока.
— Понял… — наконец медленно проговорил он. — Почти. Только…
— Что?
— Что такое рассол?
Макс поперхнулся чаем.
Наверное, это было самонадеянно — ко всему прочему взваливать на себя заботу еще о нескольких десятках больных и голодных. Город и так лихорадило. С магией до сих пор случались неприятности. Новоявленные маги кое-как притерпелись к и к ней, и необходимости самоконтроля, но время от времени случалось все-таки. Жена решила выразить недовольство загулявшим мужем — не удержала эмоций, и супруга пришлось высекать из окаменевшей одежды (и спиливать половину волос, но это уже мелочи). Поругались два брата (десять лет им на двоих) — и щенок, которого они не могли поделить, стал невидимым…
Волнения добавляли и драконыши — буквально вчера на подходах к полигону отловили троих придурков, жаждущих славы драконоловов. С чего они решили, что им кто-то разрешит сражаться «с тварями», а уж тем более, по какой причине в дурные головы взбрела мысль о связанной с этим «подвигом» славе, которая просто обязана была осенить их своим крылом, компания объяснить не могла.
С мозгами у троицы было туговато, магии им тоже не перепало — квартал кожевников хулиганистый дракон своим вниманием обошел. Словом, сплошная скука и невезение. Вот и возжаждали они приключений. Как именно они собирались сражаться с драконами, тоже осталось неизвестным, потому что всех троих отважных воителей заборола одна поварша (правда при активной поддержке боевого оружия — черпака для разливания супа). Они знали одно: что было скучно и хотелось, чтоб заметили и зауважали.
Тьфу!
Не сговариваясь, мстительная Ерина Архиповна и практичный драконовер-градоправитель, решили доказать горе-охотничкам, что мечты сбываются, но не у всех, не всегда, а еще с существенными коррективами. И Приключенцев доставили на место несостоявшейся славы и приставили делу — смене подстилки, доставке воды для котлов и уборке.
А что будет в этом странном городе с несколькими десятками магов-подростков, обмороженных, больных, голодных и порядком расшатанной психикой, не хотелось и думать. Тем более, что юная посланница, тихонько, оглядываясь по сторонам, шепнула про подозрения своих товарищей по беде: обреченные малчишки и девчонки подозревали, что среди них есть пара «наблюдающих» от Нойта-вельхо. Скрытых.
Тащить сюда таких гостей было неразумно вдвойне. Но куда деваться? Возможно, каждый день отсрочки — чья-то жизнь. Пало не хотелось отягощать свою совесть подобным грузом.
К тому же что-то словно подгоняло его последние дни: скорее, скрее, скорее…
Подтянуть в город все продовольственные запасы. Вытащить драконышей. Сговориться с друзьями-знакомыми Ветерка (тот был не одинок в желании уйти из-под пригляда Круга). Скорее. Скорее…
Скорей проверить, что там с доставкой оружия для Виды. Скорей прочитать драгоценные книги, сбереженные драконоверами и с превеликими предосторожностями выданные магам. Скорей сговориться с Ериной Архиповной и приготовить все необходимое для нового пополнения…
Скорее. Скорее.
На этот раз спасательный отряд отправлялся не с полигона. И не с центральной площади. Просто со двора близ лечебницы. Шаг — он такой, если не задавать специально контуров перехода, то вернуться легче всего туда, откуда пришел. Ну и куда тащить подростков, как не сюда?
Время истекает — точно выдохнул в сознании кто-то невидимый. — Скорее…
Девочки перебирали вещи. Светлое платье, кожаная накидка от дождя, несколько головных повязок, два тонких, красивых, шитых серебром шарфа — дорогие шарфики, видно, чей-то подарок. Не сдержавшись, старшая прижала нежную ткань к лицу, вдохнула еще сохранившийся слабый запах душистой воды… Как привет из прошлой жизни. Младшая посмотрела с недоумением, и девушка отложила чужую вещь.
Они не для того сюда пришли.
Хозяйка этих вещей — пока хозяйка — не сказала бы ничего против, наверное. Она и сама сидела так: перебирая чужие вещи, отбирая нужное для будущих похорон. А то, что она пока жива, так это как разрешение… Сегодняшнюю ночь больной не пережить.
Вещи нужны общине. Такой здесь закон — жестокий, но признанный всеми. С собой к богам человек может унести только то, что оговорил заранее. Или то, что отберут для похорон его друзья. Все остальное пойдет тем, кому нужно…
А Ринка, певунья и мастерица Ринка, завещания не оставляла. Она никогда не болела, она не думала, что заболеет…
Старшая девочка вытерла слезы.
— Платье.
— Такое красивое…
— Платье, — голос был чужим и хриплым. — И этот шарфик. Нам тут красоваться незачем, а Ринка… пусть уйдет к богам красивой. Она заслужила…
Выбранный наряд лег на стол. Старшая девушка осмотрела хижину: постель, откуда слышится хриплый клекот больного дыхания, еще две пустых, убогий стол, обмывочная лохань, спрятанная от взгляда больной за дверью… И невыносимый, тоскливый вой ветра за крохотным окошком…