Во-вторых, за что покупать? Это в городе более-менее легко отыскать человека, который знает цену моим камушкам. А тут таких знатоков днем с огнем поищи. А монет у меня немного…
В-третьих, купленное еще и унести надо. А как? Я один, я чужак, тут самому бы ноги унести. И даже если… Много я не утащу, я не КАМАЗ. И?
А село было не очень. До того поселка в горах, где росли снежники, здешним домикам было далеко.
Неровные улочки с кое-как расставленными домиками напоминали магазинные полки в разгар распродажи — товары еще есть, но до прежней красоты уже далеко. Избушки низкие, дворы и огороды разнокалиберные. Возле каждых ворот обязательно торчит елка, куст, напоминающий одичавший шиповник, и два лохматых дерева, смахивающих на иву. С белых крыш в серое небо тянулись ровные дымки, по натоптанным в снегу тропинкам передвигались редкие человеческие фигуры, с открывшейся за холмом горки с хохотом каталась на деревянных плашках закутанная по брови детвора.
— А еще у нас есть хромой Весь, — торопилась досказать Иссенка, — у него, говорят, в голове дырка — он везде видит мажьи происки. На днях вдову Пиру обозвал вельханкой и сказал, что она ночью обернулась пятицветной кошкой и к нему пришла. Но он в нее башмаком швырнул и тем отбился. А потом его жена нашла этот башмак у разбитых горшков и самого его побила. А вон там живет Нит, младший сын мельника. Он в городе работал и даже магов, говорят, видал. Сыздаля… а вон там…
— Чужак? — вдруг донеслось с мгновенно затихшей горки. — Иска, чужак?
— Я первая его заметила! — сжала кулачки девчонка. — Это наш гость! Я первая!
Но мелочь уже не слушала. Плашки мигом побросали на снег, и спустя буквально две секунды вся эта стая летела вниз, к деревне, вопя во всю мочь (а мощность у них была — самолет позавидует!).
— Чужаааааааааак!
Поделить гостя как положено у деревенских не получилось. И на том спасибо. Если б все было по их, то разорвало б меня на триста с лишним кусочков — чтоб в каждый дом — и каждый кусок обязательно был с языком, на вопросы отвечать. Жуть.
После яростных споров, двух драк и азартных криков мелюзги меня перестали «делить» — то есть дергать в разные стороны — и договорились, что допрос гостя будет проходить в общественном месте. Чтоб на всех хватило.
Я не возражал, а зря.
Общественным местом оказался враг всех баб — местный «Макдональдс». Да знаю, что не похоже, но назвать иначе язык не поворачивается: на ресторан или кафе это насквозь деревянное, освещенное одними свечками заведение смахивало, как ночной горшок на сауну. Забегаловка она и есть забегаловка. Пахло тут соответственно — пивом и чем-то жареным, отчего мой живот очнулся от комы и принялся бороться за свои права. Ага, как на митинге — выдавая лозунги, неразборчивые, но довольно громкие. Пришлось пойти на уступки…
Женщины дружно требовали убрать пиво и приволочь побольше лавок, а мужчины — притащить наконец кружки и заткнуться всем, кроме меня. Под шумок я поймал за локоток ошалелую служанку и потребовал чего повкусней.
Пока я, старательно изображая равнодушие, жевал лепешку с завернутым в нее куском мяса, мужики выяснили, что в трактире места на всех не хватит, сорганизовались и коварно выкинули из него весь женский пол. Похватали выставленное хозяином забегаловки пиво и обсели меня, как волки, приглашающие лошадь на званый ужин…
— И как оно сейчас на дорогах? Нам горшки скоро везти…
— А у нас правда будет жить маг?
— Тебе ж сказали: не у нас. Башня у него будет, там, где раньше мельница горелая стояла!
— Так а в городе чего?
— А про драконов чего слыхать?
— А про цены на зерно не знаешь ли?
— Да погодьте вы! Парень, парень, а правду говорят, что ныне в городе за телушку серебрянку целую дают?
— Ну а маг этот твой, которому ты служишь… как его зовут? Чего, говоришь, ему потребно?
Твою ж… я через силу улыбнулся. Терпение-терпение, и еще раз терпение.
..Мысль назваться помощником вельхо, возмечтавшего об уединенной жизни, пришла в голову Славке. Он же и расспросил нашего мага — бывает ли такое вообще. Оказалось бывает, хоть и редко. То есть мечтают уйти на покой, может, и немало, но отпускают только старых, потерявших большую часть магии. Они и селятся от своих подальше. От Нойта-вельхо им пенсия идет, да и сами зарабатывают помаленьку, если хотят. Вот я и сошел за прислугу такого «отшельника».
— Ну, башню ему вот-вот достроят… только каменщикам еды не хватило. Вот он меня и послал. Вам, в Белую Косу — новый погодный амулет. А вы, как обычно, пару бычков, хлеба-сыров-колбасок и телегу, чтоб все это увезти. И денег сверх того.
— Погодь, парень! — запущенный вирус наконец добрался до крестьянских мозгов. — Погодь… какой амулет?
— Погодный, — я состроил недоумевающее лицо. — Как раньше. Ну чтобы летом весь дождь только вам, а не соседям. Мой хозяин и Поднятый из вашей Белой Косы еще четыре лета назад его заключили.
— Что?!
— Дождь?!
— Ну да. А что такое-то?
— Но мы не Белая Ко… — начал кто-то и тут же заткнулся. Или его заткнули. В деревенском трактирчике с развешанными по стенкам связками грибов наступила тяжкая тишина.
— Амулет? — очень ласково переспросил здоровенный селянин с повадками тигра Диего из мультика «Ледниковый период».
— Да…
— На дождь? — так же вкрадчиво прозвучало дальше.
— Да, а…
— А как он работает?
— Проверяете? — я старательно заулыбался. — Я знаю, к вам раньше другой приезжал, но я просто новичок, на службе всего третью пятиху. Но все знаю: чтоб амулет летом притягивал дождь, надо его в конце зимы всем жителям пронести по селу и на самый высокий дом закрепить. На крышу.
— И все?
— Конечно. Амулет магию в небо проецирует. Происходит интерференция сред, и летом каждую неделю выпадает дождь.
Трактир зашелестел, переваривая ученые слова. Интерференция. Проецировать… Я цапнул со стола еще одну колбаску. Снаружи гневно перекрикивались местные феминистки.
— Ага, — вкрадчивый тоже постарался скроить на своей физиономии улыбку. Смотрелась она на его лице так же уместно, как розовые ленточки на черном джипе. — И ты нам его отдашь?
— Конечно. Погрузите на телегу все, что по договору, сразу отдам. Он ведь для белокосцев как раз, — я неуверенно нахмурился. — Это ведь Белая Коса, да?
— Да, да! Конечно! Белая коса. Эй, все! Ну-ка, живо грузить господину помощнику… чего вам грузить, господин?
— А господин вельхо сказал, что телегу мне дадут.
— Конечно-конечно…
Провожали меня всем селом. Мужики, старательно демонстрировавшее новенький указатель «Белая Коса». Женщины, по дороге пристраивавшие на телегу какие-то связки с сушеной рыбой. Дети, уже успевшие сыграть в «вельхо, убивающего дракона» (меня передернуло), «вельхо, заговаривающего село на дожди» и «вельхо, изгоняющего болезни», а теперь пританцовывавшие на обрыве — показывали язык соседям-заречникам.
Они так и не дождались, пока я скроюсь в лесу — сорвались с места, едва я отвернулся, и помчались домой. Надо полагать, пристраивать «навеватель дождей» на высокое место.
Правда, я тоже не стал уезжать слишком далеко. Как только последний селянин скрылся за холмом, я отвязал лошадь. Хлопнул по крупу. Неторопливо разделся, аккуратно пристроив одежду на телегу. И присел на землю, прижимая лапы и крылья к телу.
Как там Ритха говорила? Высвободить третью сферу?
Через минуту серебристый дракон встряхнулся, проверяя крылья, потянулся, вынув шею и спину. И, подхватив телегу обеими лапами, тяжело взмыл в небо…
Не знаю, для чего именно предназначался тот амулет, что я отобрал у нашего мага, но какая разница? Он все равно не работает, значит хуже не будет.
Глава 13 часть 2
Я как-то слышал, что некоторые челы, стараясь не пользоваться великим и могучим матом, вместо него (надо ж все-таки душу облегчить!) пользовались какими-то своими словечками. Писатель Толстой, к примеру, своих солдат только так и посылал. А у соседа моего бывшего любимый матюк был «дефолт тебя в…» — пострадавший он был от этого самого дефолта.
Это я к чему? К тому, что у меня, кажись, тоже любимый выражанс появится, которым я буду обкладывать всех нехороших типов вроде Эркки (погоди, сволочь, встретимся). И слово это «аэродинамика».
Кто бы знал, как одна крестьянская телега, груженая «с горкой», сильно ухудшает аэродинамические качества среднего дракона! Притом у дракона сильно ноют крылья. А еще его регулярно душит жаба, и когда из телеги что-то вываливается… словом, мат в такой ситуации был жизненно необходим! Особенно если в трактирчике пришлось запивать «вручение амулета» парой кружечек местного слабого пивка. Вроде и ничего, но на голодный желудок пивко легло хорошо — деревья внизу качались и дергались, как на дискотеке, а телега то и дело норовила вырваться и улететь. Так и знал, что сельчане какую-то подляну кинут. Подсунули телегу с норовом…
Пришлось даже зажевать кое-что лишнее, чтоб не выпадало из телеги. Пару кусков мяса и несколько голов сыра (между нами, вкус у него был, как у пере-пере-перепросроченного кефира на последнем издыхании). Так что дальше я махал крыльями вполне себе бодро. Что-что? Это что за наезды? Э-э… а с чего вы взяли, что мясо не вываливалось? Догадались? Мне лучше знать, что именно выпадало, а что… ага, вот именно! Назначено вываливающимся — значит, таким и будет. Пахло оно очень уж завлекающе, мясо копченое. Да ладно вам, можно подумать, я все сожрал.
А лететь, кстати, уже недалеко.
Вот она, рощица, в которой Ритха чуть не свернула себе шею.
А вот и серебристое драконье тело со слегка оттопыренными крыльями.
Славка.
Вид у него сейчас был — мечта драконолова. Сидит дракон прямо на снегу, голову под крыло сунул и с ним разговаривает. С кем, с кем… с крылом! А оно в ответ светится. Не то шизофрения по-драконьи, не то высиживание детенышей — подбирайте, что кому нравится.