— Ты серьезно сейчас?..
— Он предпочел получить личного раба. Думаю, он не один такой «мудрый». Просто хозяин наших незваных гостей настроен более серьезно. Ему нужны не отдельные рабы, а организованная группа, скорее всего боевая.
— Но Вида… ренегат… ты?!
— Я сказал это, для того чтобы… чтобы… потому что мог, — в молодом голосе была усталость. — Потому что наконец могу не молчать… И чтобы вы знали.
— Ничего себе откровения!
— Гэрвин, уймись!
— Почему? Один такой правильный, который меня все время учил, оказался скрытым ренегатом! А теперь ты!
— И я…
— Что? Нет, Эвки…
— Да. Забавно даже, какие у нас похожие истории, Вида. Я попался точно так же. Точней, тогда же. Магией решил похвастаться перед старшими братьями, сопля зеленая. Знак сорвался… И точно так же вызвал меня глубокочтимый… ну вы знаете. Имя говорить не хочу… и предложил второй шанс такому способному юноше… И нет, стоит благодарностей, люди должны помогать друг другу. Ведь если ему понадобится моя помощь когда-то, я ведь не откажу своему благодетелю в небольшом одолжении, правда?
— С тебя тоже сейчас клятва спала?
— Ага. Так что там с презрением к недостойным личностям, Гэрвин?
— Перестань. Чего вы вдруг…
— Надоело. Молчать, врать и эти небольшие одолжения уже поперек горла. Но это не мой. Я бы знал.
— Что?
— Эти «гости» — не моего благодетеля. Искать надо среди оставшихся трех.
— Интересно, почему сейчас…
— Интересно, что делать! И… кто из трех.
— Помощь нужна? — послышался от двери знакомый голос.
— Господин Поднятый…
Невыдержанных вельхо в Руку берут редко. Не то это место, где выживет горячий-непосредственный.
Так что в господина Поднятого ничего не полетело. Дернулся, быстро глянул на старших Гэрвин. Медленно, напоказ, свел-переплел пальцы в замок Вида — и, также, напоказ, не сликом вежливо, уставился за спину господину Поднятому. Эвки Беригу переглянулся с Пало — и оба выжидательно глянули на незваного гостя.
И повисла в комнате предгрозовая тишина…
Нарушил ее Пало:
— Господин Поднятый решил присоединиться к нашему обсуждению?
Много ли ты слышал?
Мужчина, благоразумно застывший у нежданно (и многозначительно) возникшего в стене прохода, сдержанность, похоже, оценил:
— Если почтенные вельхо будут на то согласны.
И за спокойными словами, за короткой вежливой формулой — тоже невысказанное:
Я проявляю уважение. Пока. А вот почему меня не пригласили — это вопрос.
— Разумеется. Правда, это лишь предположения и догадки, окончательных выводов пока нет. Будет ли вам интересно…
Много ли ты все-таки слышал? И почему подслушивал?
— Разумеется, будет. Предмет обсуждения касается моего города… и не только.
Слушал. И слышал. Поэтому так или иначе, а к разговору меня допустить придется.
— Проходите же, достопочтенный.
Что ж… рано или поздно это все равно пришлось бы решать. И союзник нам нужнее, чем еще одна группа врагов.
— Благодарю.
И снова в комнате тишина. Только людей уже не четверо — пятеро. И напряжение — сильнее.
Как в горной выработке перед обвалом — вроде бы камни безмолвны, вроде бы все правильно… но что-то давит и давит на сознание так, что каждый шорох воспринимается кожей…
— Итак? — переплел пальцы Пало. Знак вежливости мага, который ничего не стоит для сильного вельхо, ведь сильному не обязательно касаться Знака для его спуска. Но многих успокаивало.
— Итак? — эхом отозвался неприглашенный гость. — Вы что-то говорили о проблемах?
Очень… неопределенно. Похоже, господин Поднятый тоже решил проявить вежливость, не выказывая излишней осведомленности в делах вельхо. Или дело не в вежливости, а в скрытности? До чего иногда надоедают эти лисьи прятки!
— Если вы внимательно нас слушали, то уже поняли, что сейчас у нас две большие проблемы: вопрос, как решат судьбу новых магов члены Круга и проблема появления неизвестной группы вельхо, которые…
— Которые с этим отношением уже определились, — помог ему господин Поднятый. — И это отношение — примерно как к дикому бычку, так? Тварям полезным, но лишь тварям?
Да, услышал он много…
— Не думаю… — начал Гэрвин.
— Да, — перебил Пало. — Мы считаем, что попытка похищения объясняются именно этим.
— Не доказано! — вспыхнул самый юный вельхо. Но как самый честный, тут же вздохнул и снова старательно переплел пальцы, — пока…
— А есть другие объяснения?
Увы, с объяснениями было так же легко и просто, как со снегом в Белой Пустыни. Кто способен похитить людей? Преступившие? Но те никогда — действительно никогда — не покушались на вельхо. Могли попытаться привлечь к своим делам — бывало. Могли попытаться выследить или перекупить у родителей латента, а несколько раз даже присваивали младшую личинку. Тоже бывало. Могли повязать и заставить на себя работать кого-то из запечатанных отступников. Магии в тех оставалось лишь несколько искр, столько, сколько хватало для жизни, и ее можно было ненадолго разбудить, окунувшись в одну из стихий — чаще воды или огня. Ненадолго и несильно — настолько, что хватало, как правило, на небольшое колдовство. Временное, конечно, но преступившим для их делишек было достаточно. Такое тоже случалось. И случается… но чтобы преступившие набрались наглости настолько, чтобы попытаться украсть взрослых, тренированных вельхо, и у них такое даже получилось — невозможно.
Кто еще? Сторожа? Королевский сыск? Нет, спору нет, те с переменным успехом отлавливали преступивших и тех, кого ими считали… но едва в преступлении намечался хоть намек на магию, доблестные защитники закона предпочитали самоустраниться и призвать вельхо. Разумеется, время от времени случались особо упрямые сыскари (или имеющие на вельхо зуб), желающие разобраться со всем сами. Но представить, что самый упрямый из сыскарей обвешался Знаками и отправились похищать сеье подобных? Нет, это явно не они.
Возносящие молитвы? Очень редко, раз в тридцать-пятьдесят лет тихо сидящие по своим молитварям возносящие переживали нечто вроде кризиса веры. «Придурью шибало», как выражались потом черствые и непросвещенные личности. Кризис, как правило, начинался в одном молитваре, но мог распространиться и на окружающие земли. Возносящие молитвы желали увидеть зримое воплощение ответа на эти самые молитвы, проявления божьей воли в реальности, сейчас. Ведь они же так верят! Всей душой, горячо, искренне! Почему же небеса глухи и безответны? А может… может, им что-то мешает? Или кто-то? И особо упертые верующие начинали добиваться разрешения своим сомнениям. А поэтому то искали божьих провозвестников, то пытались отлавливать грешников, препятствующих воцарению Пяти на земле. Последние, как правило, находились довольно быстро — в отличие от первых. А уж методы расправы с ними иногда по-настоящему пугали — кротость верующих, она до поры до времени. И какими-то путями выяснялось, что вон та, к примеру, старуха — отказывается жить по Заветам и тем самым увеличивает людской грех и неверие… могло и до костра дойти, и до змеиной ямы. И отчего-то чем строже люди старались соблюдать заветы, тем больше находилось их наруштелей. Два раза убыль населения была близка к потерям от морового поветрия. Как правило, через некоторое время вельхо вкупе с Королевской Звездой спохватывались, старательно растолковывали зарвавшимся праведникам их заблуждения, и все затихало. Со времени последнего такого «заблуждения» (вылившегося в волнения в трех небольших городах и попытку массового самоубийства) миновало уже больше тридцати лет.
Но на них тем более непохоже. Возносящие вельхо недолюбливают. Не настолько, чтобы объявить грешными их (ведь магия — явный знак благоволения Пяти!), но как раз настолько, чтобы вельхо к себе не брать никогда. Пусть благословенные как-нибудь сами… а возносящие при случае вознесут за них молитву-другую. При очень редком случае.
А больше похищать людей просто некому.
Кому нужны дикие маги? Настолько нужны, что их готовы забрать силой, наплевав на все законы?
Только вельхо-отступникам. Ренегатам. Далеко не таким слабым и разобщенным, как казалось. Далеко не таким гонимым, как провозглашалось.
Ренегаты…
— Такое отношение — это точно не официальная позиция вашего Круга? — напомнил о себе глава города.
— Нет. Решение Круга по этому вопросу еще не принято.
— Понятно. Слишком вкусный кусок, чтобы выбросить и слишком большой, чтобы проглотить… а еще борьба ваших группировок. Хвала стихиям хоть за это. Будем надеяться, что проспорят они еще долго.
— А вы? — удивительно несдержанный сегодня Вида непринужденно вломился в разговор. Как бык в молитварь.
— Я — что?
— Вы можете поручиться, что это похищение имеет отношения к вам? Что это не ваши… как это… единоверцы? «Приверженцы четырех стихий и их олицетворения в драконах»? — голос Виды звучал непривычно эмоционально, зло. Не прошло, ох не прошло даром ему вынужденное признание и разрешения безупречного образа… — Вы ведь драконовер, так, господин Поднятый?
— Что?!
Слово рухнуло, как обвал. Глава прищурился. Гэрвин вскочил. Эвки Беригу резко отодвинулся от стола. И стремительно разлетелись полоски рукавов Виды, обнажая хищно сверкнувшие знаки…
Драконовер.
Сектанты по всем законам и указам королевства не имели права занимать места в ветвях власти.
И если он туда пробрался…
— Вида, стой!
— Подожди!
Но пальцы мужчины уже вжались в золото Знака…
Время растянулось, рассыпалось на отдельные мгновения: медленно-плавно движется, перехватывая руку Виды, смазанный темный силуэт Эвки… наливается золотым светом впечатанная в кожу вельхо магическая татуировка… Знак словно вытаивает, выплавляется из предплечья, на миг зависает в воздухе… дергается, будто живой, выпуская десятки крохотных… щупальца, это щупальца?… и, расправившись в стремительно увеличивающуюся сеть, бросается вперед, на замершего человека… а темный силуэт наконец достигает атакующего мага… и оба продолжают движение вниз… на пол…