Глава 40Первый командир
Я пинком распахнул дверь и вошел в кабинет.
– Какого хрена?! – Коротко, до блеска стриженный мужчина очень сурового вида поставил на столешницу доверху наполненный стакан, содержимое которого перед моим наглым вторжением с отвращением пытался пропихнуть в себя.
Он поднялся на ноги и вразвалку направился ко мне. Его вид не сулил незваному гостю, то есть мне, ничего хорошего.
– Я не понял!..
– Товарищ младший сержант, рядовой Кондратьев хрен знает откуда прибыл, замечаний почти нет! – четко, как и положено человеку, младшему по воинскому званию, доложил я.
– Стас, твою мать! – Он бросился ко мне и обнял.
Что-то затрещало. То ли одежда на мне, то ли кости под ней.
Дядечка распустил захват, с интересом оглядел меня и констатировал:
– Снова новая морда!
– Точно, – отозвался я, уселся, вернее, упал в кресло, а сумку бросил на пол рядом.
– Весело живешь. – Он вернулся на место, еще раз глянул на меня и расхохотался.
– Что, командир?
– Видок у тебя, Кондратьев, – пояснил Костя. – Краше в цинк кладут. – Кофе?
Тут меня едва не стошнило на зеркальную полировку стола.
Ночь в самолете прошла просто прекрасно. Старый дятел выносил мне мозг. Я боролся сам с собой, чтобы не свернуть ему шею, а потому спустился по трапу в аэропорту имени Штрауса – не того, который сочинял вальсы, – в Мюнхене сонным и злым как три мента с похмелья.
В ожидании рейса я гулял по залу, пил в баре крепкий, не самый лучший кофе. Курил, бегал в туалет и умывался холодной водой. Все это вместо того, чтобы упасть в мягкое кресло и на пару часов отрубиться. Я никогда не сплю в аэропортах и другим настоятельно не советую. Ворья здесь, чтоб вы знали, ничуть не меньше, чем на колхозной ярмарке в праздник.
Я поднялся на борт, следующий до Будапешта, блаженно улыбнулся и не успел закрыть глаза, как рядом уселась молодая мамаша с младенцем. Милое дитя тут же проснулось, открыло рот и заорало как сирена воздушной тревоги. Оно не смолкало, дай бог ему здоровья, до самой посадки.
То же самое повторилось в аэропорту Ферихедь. С той лишь разницей, что по мере продвижения на восток кофе становился все слабее и невнятнее на вкус, а помещения, куда загоняли курильщиков, – все поганее и меньше по размерам.
Я дождался объявления посадки на рейс до Киева, в числе первых ворвался в самолет, присел к окошку и тут же уснул, страстно прижимая к груди сумку. Будили меня через час с небольшим всем экипажем. Кое-как растолкали и выкинули на или в Украину, где я тут же немного сменил обличье, нырнул в такси и помчался на вокзал.
О качестве тамошнего железнодорожного напитка, почему-то именуемого кофе, писать не буду. Бумага таких слов просто не выдерживает. Зато электричка на Чернигов не заставила себя ждать. Буквально через полчаса я уже трясся в раздолбанном вагоне, чутко прислушиваясь к бурчанию в собственном желудке после того кофе с булочкой и героически борясь со сном. Так все четыре часа.
Двое крепких хлопцев с интересными татуировками, сидевшие напротив, с нетерпением поглядывали на потенциального клиента. Они ждали, когда же я наконец-то отрублюсь, и меня можно будет ошкурить.
В итоге я не выдержал, встал и прошел в тамбур. Стоял там, курил одну сигарету за другой и придерживал пальцами слипающиеся веки.
Потом я еще час ехал в убитой «девятке» до райцентра с интересным названием Городня. Десантировался на площади возле оружейного магазина и через несколько минут уже колотился всем, чем только можно, в железные ворота. Набежавшая охрана решила было попинать меня ногами за такое хамство, но когда я представился другом хозяина фирмы, мясистые ребята впали в задумчивость.
– Не врешь? – строго спросил, постукивая резиновой дубинкой о ладонь, дюжий усатый дядька.
– Истинный крест. – Я сделал честное лицо и подмигнул.
– А то гляди!.. – по-доброму предупредил меня хлопец баскетбольного роста. – Шеф сегодня сильно не в духе. Если что…
– Все будет нормально, – бодро отозвался я, поднялся на второй этаж и вломился в кабинет директора, хотя секретарша очень не советовала мне так рисковать.
Я сделал это в самый неподходящий момент. Хозяин кабинета как раз намеревался откушать стакан ее, проклятой, дабы как-то поправить здоровье. Честно скажу, кого-нибудь другого Костя тут же выбросил бы в окно или спустил с лестницы. Но не меня.
Впервые мы столкнулись с Константином Буториным в начале восьмидесятых в полуфинале юношеского турнира по боксу и от души настучали друг дружке по сусалам. По-моему, дело было в Краснодаре.
А познакомились по-настоящему мы через год в Афгане. Я загремел туда после того как с блеском завалил сессию в университете. Мой бывший противник заделался воином-интернационалистом на альтернативной основе, дабы не оказаться на нарах за нанесение кое-кому побоев средней тяжести. О таком вот опрометчивом выборе он потом очень жалел.
Не успел я разложить свои три с половиной шмотки в тумбочке второго отделения первого взвода, как узбек-ефрейтор приказал мне идти в спортгородок.
– Комод тебя, салага, долбить будет, – сообщил он и радостно заржал.
Вышло, однако, с точностью до наоборот. При виде меня, такого красивого, Костя завопил от счастья и полез обниматься. В тот же день он представил меня старослужащим роты как своего лучшего друга и настоятельно попросил их даже не пробовать меня обидеть. Это подействовало, почти никто и не пытался. А вечером мы с ним как следует выпили водки.
Целый месяц перед первым выходом на боевые Буторин старательно натаскивал меня, гонял и дрючил как Павлов ту самую собачку, которая потом получила его имя. Ведь меня прислали сюда как телка на убой, сразу после курса молодого бойца, ничему вообще не научив. Долго бы я прожил на той войне, если бы не Костя? Ой, не думаю.
Такой вот он славный парень, мой первый командир. Я так называл его тогда и до сих пор продолжаю, хотя уволился он в запас старшим сержантом, а я с горем пополам докряхтел аж до подполковника. Потому что первый командир – это навсегда, как первая любовь.
– За свой видок я в курсе. Зато ты вечно молод и хорош собой, – огрызнулся я и осведомился: – Водочка несвежая попалась?
– Точно, – ответил он. – Паленка, блин! – Костя нырнул в стол, извлек еще один стакан и наполнил его ровно наполовину. – А эта ничего, вполне вкусная.
– Давай за встречу, – предложил я, уцепил емкость и поднял на уровень глаз.
– Погоди. – Буторин потянулся было к интеркому, но остановился на полпути. – Анжела! – заорал он так, что фото в рамке под стеклом на стене покосилось и едва не спланировало на пол.
На снимке БТР. На нем пятеро пацанов. Я – первый слева.
В дверях показалось испуганное личико секретарши. Сзади маячил тот самый дядька из охраны. Пришел, наверное, узнать, куда тащить бездыханную тушку нахала, который дерзнул ворваться к боссу без приглашения.
– Принеси чего-нибудь, – совершенно спокойно распорядился Костя. – Не видишь, человек с дороги?
– Ага, – пискнула девушка и испарилась.
Через три минуты стол было не узнать. Дисциплину Буторин поддерживать всегда умел и до сих пор не разучился.
– А вот теперь давай за встречу. – Костя поднял стакан и двинул к моему.
Стеклянные емкости с чудным звуком встретились и двинулись по назначению.
– Как сам-то? – спросил я.
Водка пробежалась по пищеводу, мне сразу захотелось жить и есть. Я уложил шмат сала поверх ломтя коричневого теплого хлеба и заработал зубами.
– А что я? – пробубнил Буторин, понюхал корочку и полез за сигаретами. – Мирный коммерсант. – Последнее слово он произнес с видимым отвращением. – Не то что некоторые.
Костя никогда не спрашивал, чем я занимаюсь. Он и так, думаю, догадывается. Разведчик, сами понимаете, звание круглосуточное и пожизненное.
– Сейчас это называется бизнесмен, – сообщил я.
– Точно, – согласился он. – Все время забываю это слово. – Костя взял бутылку за горло. – Еще по одной?
– А тебе не хватит? – отозвался я. – И где это ты вчера так ужрался?
– Отвечаю по порядку. – Он налил мне и себе по сто грамм. – Не хватит, а в самый раз. Не ужрался, а пал жертвой некачественного продукта. – Его передернуло. – В лесочке у «Трех сестер».
– Что там было?
– Съезд, – коротко, но весомо ответил Костя. – Собрались серьезные люди, порешали вопросы, потолковали о деньгах, согласовали графики. Кое-кого поставили на место, а то распустились тут, понимаешь.
– Ну и как все прошло?
– Нормально. – Костя удивленно посмотрел на меня. – Как и всегда.
Глава 41Сегодня отдохнем
В конце девяностых годов прошлого века одному широко известному в определенных кругах конкретному пацану с красноречивым погонялом Афган жутко надоела вся эта романтика. Костя Буторин выкупил десять процентов акций порта в своем родном городе на юге незалежной и заделался легальным и честным бизнесменом, насколько можно им быть в наше интересное время.
Билет в новую жизнь стоил немало. Для его приобретения Косте пришлось как следует тряхнуть мошной и даже избавиться от симпатичного домика на юге Франции.
Олеся, супруга новорожденного коммерсанта, выбор мужа приняла с восторгом. К тому времени ей до смерти надоело не спать ночами в ожидании возвращения благоверного с очередной стрелки, таскать передачи в больницу и выкупать его из околотка.
Началась новая жизнь, пусть не такая героическая, как прошлая, но тоже достаточно интересная. Костя выучился носить костюмы, почти перестал изъясняться по фене и даже поступил на заочное отделение экономического факультета местного универа.
А через полтора года все закончилось. В порту сменился основной акционер. Предыдущий скончался настолько стремительно, что даже не успел заболеть. С персонажами, оставшимися в живых, новый старший партнер церемониться не стал. Он просто предложил им продать ему все акции за очень смешные деньги. А для того чтобы ускорить процесс купли-продажи, этот делец одного из них закрыл, а другого отправил на два метра под травку.